Чей суд – СССР или США – был гуманнее в деле разведчиков Абеля и Пауэрса?

Пилот U-2 Пауэрс сначала обрадовался, что советский суд не приговорил его к расстрелу, и только потом ужаснулся сроку, который он должен провести в тюрьме и лагерях – 10 лет! ему – 10 лет… Дело полковника советской разведки Рудольфа Абеля рассматривалось судом присяжных в федеральном суде Нью-Йорка в октябре 1957 года. Однако в службе внешней разведки СССР имя «полковника Абеля» не значилось…

 После того как ФСБ РФ рассекретила часть документов, касающихся советского разведчика-нелегала Рудольфа Ивановича Абеля, и судебно-следственные материалы по делу Фрэнсиса Пауэрса, а также были переведены на русский язык воспоминания американского пилота, стало возможным сравнить, как суды двух государств оценили доказательства, представленные обвинением, и к каким решениям пришли по двум аналогичным делам.

Дело полковника советской разведки Рудольфа Абеля рассматривалось судом присяжных в федеральном суде Нью-Йорка в октябре 1957 года. Однако в службе внешней разведки СССР имя «полковника Абеля» не значилось…

Эмиль Гольдфус, он же «Марк», он же Рудольф Абель, он же …

Один из кураторов агентурной сети советской разведки в Северной Америке, работавший под псевдонимом «Марк», легализовался в США как художник и владелец фотостудии в Нью-Йорке Эмиль Гольдфус. У него был связной. Он предал «Марка». Когда агенты спецслужбы США поставили «Марка» перед фактом предательства, он заявил после ареста, что является полковником Рудольфом Ивановичем Абелем, и отказывается давать какие-либо показания.

Рудольфом Абелем «Марк» назвал себя неслучайно — так звали его недавно умершего друга. Взяв его имя, агент советской разведки послал в Москву сигнал — он провален, но на сотрудничество с органами следствия, судом и спецслужбами США не пойдет. И в дальнейшем Вильям Генрихович Фишер, а именно так его звали на самом деле, ни шаг не отступил от выбранной линии поведения. В течение всего процесса он хранил полное молчание, общаясь только с адвокатом.

Как это повлияло на ход судебного разбирательства и вердикт присяжных?

Чего не знали об адвокате подсудимого присяжные заседатели?

Обвинения в отношении «полковника Рудольфа Абеля» строились главным образом на показаниях подполковника КГБ Реино Хэйханена — связника резидента (который вскоре после окончания процесса попал под колеса автомобиля). По законам разведки связник в направленность деятельности куратора никоим образом не посвящался. В сущности, следствие не сумело добыть доказательств, свидетельствующих, что Абелем собрана и передана какая-то конкретная секретная информация.

Джеймс Донован, адвокат Абеля, обращаясь к присяжным, сказал: «Оценивая показания этого свидетеля, постоянно задавайте себе вопрос: говорит он правду или ложь, причем, может быть, настолько серьезную ложь, что она может спасти его собственную шкуру.

То, что он рассказывает, я полагаю, можно справедливо охарактеризовать как хорошо отрепетированную историю. За исключением «свидетельств«, представленных самым жалким из свидетелей, который когда-либо выступал в суде, в деле нет никаких доказательств, о том, что подсудимым передавалась информация, затрагивающая национальную безопасность и секреты США. Таких доказательств в деле просто нет. Однако на основании «свидетельств« Хэйханена вам предлагают послать человека, возможно, на смерть…»

Присяжные, наверное, сильно удивились бы, если бы узнали, что адвокат Джеймс Донован, так горячо защищавший интересы иностранного агента, является … коллегой Абеля.

Защищая своего клиента, Донован выполнял «деликатное» поручение ЦРУ

О том, что Джеймс Донован имеет отношение к американским спецслужбам, Рудольф Абель (будем называть Вильяма Фишера именем, сопровождавшим его до конца жизни), как профессионал, не мог не догадываться. Больно настойчиво юрист предлагал своему подзащитному стать посредником между ним и Центральным разведывательным управлением США, которое готово сделать провалившемуся разведчику предложение о сотрудничестве.

Действительно, Донован в свое время работал в военной разведке, и, судя по всему, вряд ли случайно именно он оказался адвокатом иностранного агента. В том, что суд не вынес Абелю смертного приговора, – несомненно, большая его заслуга. Однако будущие события показали, что дело тут, наверное, не только в гуманистических принципах, изначально заложенных в профессию адвоката. Очевидно, в ЦРУ уже тогда рассматривали несколько вариантов использования советского разведчика. И Джеймсу Доновану через несколько лет предстояло выполнить еще одно «деликатное» поручение ЦРУ…

Рудольфу Абелю предстояло выйти на свободу в 85 лет

Несмотря на отсутствие прямых улик и доказательств, процесс по делу 55-летнего Рудольфа Абеля завершился вынесением присяжными обвинительного вердикта по всем пунктам обвинения — заговор с целью сбора и передачи СССР информации оборонного значения. На его основании судья постановил приговор – 30 лет тюремного заключения.

Партийное и государственное руководство нашей страны в те годы неоднократно заявляло, что СССР не ведет разведывательной деятельности против США. Поэтому в тогдашней прессе Советского Союза найти хотя бы упоминание о суде над «советским шпионом» Рудольфом Абелем было по определению невозможно. А передачи радиостанции «Голос Америки», которая транслировала на весь мир отчеты об этом процессе, в нашей стране целенаправленно глушились.

Однако советская информационно-пропагандистская машины заработала во всю мощь, когда над Уралом был сбит американский высотный самолет-разведчик Lockheed U-2, пилотируемый Фрэнсисом Пауэрсом…

Почему пилот U-2 не катапультировался, а предпочел выбираться из кабины падающего самолета?

1 мая 1960 года U-2 пересек государственную границу СССР в двадцати километрах юго-восточнее города Кировабада Таджикской ССР. А через несколько часов был сбит под Свердловском (ныне Екатеринбург) ракетами класса «земля-воздух». При этом был сбит и советский истребитель, пилот которого погиб.

Поврежденный U-2 падал с высоты свыше 20 километров. Однако Пауэрс не воспользовался катапультой, и на высоте 10 тысяч метров и выбрался из самолета самостоятельно. При изучении обломков U-2 специалисты обнаружили в системе катапультирования взрывное устройство. Пауэрс знал об этом, но предпочел остаться в живых. Не воспользовался он, будучи задержанным на земле, и специальной отравленной булавкой.

Все его поведение на следствии и суде также свидетельствуют о стремлении, во что бы то ни стало уйти от высшей меры наказания и длительного срока заключения…

Фрэнсис Пауэрс – всего лишь «воздушный жокей» ЦРУ США?

В своих воспоминания он написал об этом так: «Короче говоря, я делал вид, что был не шпионом, а просто воздушным жокеем, которому платили за полеты по определенному маршруту и который включал и выключал аппаратуру, как было указано на карте, не имея понятия о последствиях своих действий и не испытывая при этом любопытства»…

Как на это реагировали государственный обвинитель В. Руденко (Генпрокурор СССР) и суд в составе Председателя Военной коллегии Верховного Суда СССР генерал-лейтенанта юстиции В. Борисоглебского и народных заседателей генерал-майора артиллерии Д.Воробьева и генерал-майора авиации А. Захарова?

Генеральный Прокурор СССР вспомнил на процессе атомную бомбардировку Японии в 1945 году

Приобщенные к делу вещественные доказательства — полетная карта с нанесенным маршрутом (от Аральского моря до Мурманска) и пометками военных объектов, сделанных рукой Пауэрса, фотопленка со снимками важных промышленных и оборонных предприятий, воинских частей, аэродромов, записанные на пленку импульсы нескольких радиолокационных станций, относящихся к противовоздушной обороне страны, говорили сами за себя.

По заключению экспертов, сведения, собранные Пауэрсом во время полета в советском воздушном пространстве, составляют государственную и военную тайну СССР, специально охраняемую законом.

Вместе с тем государственный обвинитель В. Руденко, выступая в прении сторон, по традиции того времени сменил юридическую тональность на идеологическую, заявив, что «подсудимый Пауэрс не просто шпион, а особый и тщательно вымуштрованный преступник». Далее Генеральный прокурор продолжил в том же духе: »…Если бы его хозяева попытались разжечь новую мировую войну, именно пауэрсы, выкормленные и воспитанные ими в условиях так называемого свободного мира, были бы готовы первыми сбросить на мирную землю атомные и водородные бомбы, как это сделали подобные же пауэрсы в Хиросиме и Нагасаки».

Военная коллегия Верховного суда СССР при постановлении приговора вспомнила о «принципе социалистического гуманизма»

Политическая терминология нашла место и в приговоре Военной коллегии ВС СССР: «Агрессивное вторжение самолета-разведчика «У-2» в воздушное пространство Союза ССР 1 мая было преднамеренно подготовлено реакционными кругами Соединенных Штатов Америки, чтобы сорвать Парижское совещание в верхах, не допустить смягчения международной напряженности, оживить одряхлевшую и ненавистную всем народам политику «холодной войны».

Однако, несмотря на довольно грозную риторику, которая навевала мысли о вынесении смертного приговора, Военная коллегия «учитывая чистосердечное признание Пауэрсом своей вины и его искреннее раскаяние в содеянном, исходя из принципов социалистического гуманизма, руководствуясь статьями 319 и 320 УПК. РСФСР» приговорила его к лишению свободы на десять лет, с отбыванием первых трех лет в тюрьме. Приговор являлся окончательным, обжалованию и опротестованию в кассационном порядке не подлежал. (С судебно-следственными материалами по делу Пауэрса можно ознакомиться здесь).

Пауэрс после оглашения приговора сначала облегченно вздохнул, а потом ужаснулся

Пауэрс вспоминает: «Моей первой реакцией на приговор было чувство безудержной радости. Будто я задыхался и вдруг смог глубоко вздохнуть. Меня не расстреляют! Лишь когда меня вывели из зала суда, я вдруг осознал всю тяжесть приговора. Десять долгих лет!»

«Тщательно вымуштрованный преступник» перед отправкой в тюрьму встретился с родителями, сестрой, женой и тещей и полакомился русской икрой

Еще во время судебного разбирательства в МИД СССР разрешили приехать в Москву родителям подсудимого, сестре, жене и ее матери.

В своих воспоминаниях Пауэрс так описывает свидание с родными и близкими перед отправкой в тюрьму (Владимирский централ): «В комнате, куда меня ввели, уже находились мои мать, отец, сестра Джессика, Барбара и ее мать… Посреди комнаты стоял накрытый стол: бутерброды, икра, свежие фрукты, содовая вода, чай…»

Советская пенитенциарная система приготовила жене осужденного приятный сюрприз: после перевода Пауэрса в ИТЛ ей разрешалось поселиться рядом, чтобы посещать мужа.

Что касается нашего соотечественника Абеля, который к тому времени уже три года находился в тюрьме штата Атланта, то американская Фемида была к нему более суровой…

Переписку Абеля с семьей Минюст США отнес к угрозе национальным интересам

Жена Абеля, по вполне понятным причинам, приехать в США не могла. Но дело в том, что ему была запрещена даже переписка с родными! Джеймс Донован, не теряющий надежды на перевербовку советского кадрового разведчика, пытался отстоять права своего клиента на переписку, однако получил из министерства юстиции следующее письмо: «Министерство приняло решение принципиального характера: лишить Абеля привилегии вести переписку с кем-либо, в том числе с лицами, выступающими в качестве его жены и дочери… Это наше решение основано на убеждении в том, что предоставление Абелю – осужденному советскому шпиону – возможности предоставлять … переписку с людьми из стран социалистического блока не будет соответствовать нашим национальным интересам».

А через некоторое время начались переговоры на государственном уровне об обмене Рудольфа Абеля (его настоящая фамилия и в тот период советской стороной не называлась) на Фрэнсиса Пауэрса…

Разведчиков стали менять как перчатки. Но не всегда на разведчиков

10 февраля 1962 года на мосту Глинке через реку Шпрее, по которой проходила граница между Восточным и Западным Берлином, был совершен первый в истории отношений между СССР и США обмен сотрудниками разведывательных служб. Интересно отметить, что среди лиц, представлявших в момент процедуры обмена американскую сторону, был адвокат Джеймс Донован.

Дочь советского разведчика Эвелина Вильямовна позже рассказывала, что Донован в последний день перед обменом снова попытался перевербовать своего советского коллегу. Однако, безуспешно.

Обмены захваченными агентами между спецслужбами СССР, Польши, Турции, Франции, Финляндии и Китая входили в практику еще в 1930-1940 годах. Наиболее известный случай — обмен Якова Бронина, резидент военной разведки в Китае, на сына генералиссимуса Чан Кайши, который под фамилией Цзин-го находился в Москве (его демонстративно обвинили в том, что он собирал сведения о Красной Армии).

Во время Второй мировой войны японцы не один раз выходили с предложением обменять приговоренного к смерти советского разведчика Рихарда Зорге. Но Сталин считал его двойным агентом, и Зорге в Японии казнили.

Известны также более поздние случаи, когда сотрудников советской разведки меняли на советских же диссидентов.
Принцип обмена шпионов и «агентов влияния» — торг уместен
В наши дни едва улеглась скандальная история с обменом десяти наших разведчиков на двух человек — бывшего руководителя сектора военно-технической и военно-экономической политики отдела внешнеполитических исследований Института США и Канады РАН Игоря Сутягина и бывшего полковник ГРУ Сергея Скрипаля, осужденных за шпионаж в пользу иностранных спецслужб на длительные сроки.

Острословы уже окрестили этот обмен «дешевой распродажей». Кстати, при обмене Абеля на Пауэрса США «выторговало» еще двух американских граждан, один из которых отбывал наказание на Украине, а другой — в Германской Демократической Республике.

Автор: Александр Пилипчук, ПРАВО.ру