Создатели «Катюши» и их… судебные дела

21 июня 1941 года, за день до того, как нацистская Германия напала и на СССР, было подписано постановление о серийном производстве снарядов и пусковых установок БМ-13, получивших впоследствии на фронте имя «Катюша». Среди ее создателей до сих пор числятся и доносчики, и их жертвы.

 Обладателями авторского свидетельства на БМ-13 стали замдиректора-главный инженер Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) генерал-майор инженерно-авиационной службы Андрей Костиков и конструктор института инженер-полковник инженерно-артиллерийской службы Иван Гвай.

Заявку о выдаче этого документа они подали в марте 1939 года, а через полгода включили в число соавторов и шефа — начальника отделения Артиллерийского управления Василия Аборенкова, курировавшего работу РНИИ. Свидететельство №3338 на «механизированную установку для стрельбы ракетными снарядами различных калибров» было внесено в реестр изобретений 19 февраля 1940 года.

Первое боевое применение БМ-13 произошло в районе 14 июля 1941 года под Оршей в Белоруссии. Батарея реактивных минометов, которой комендовал капитан Иван Флеров, за восемь секунд выпустила около ста снарядов по железнодорожному узлу этого города. Самая первая официальная версия гласила, что были уничтожены несколько немецких воинских эшелонов и до батальона пехоты.

Транспортов врага в городе точно не было, поэтому, скорее всего, огонь велся по собственным составам с техникой, боеприпасами и горючим, которые не удалось вывезти из Орши из-за прорыва к городу передовых частей немецкой армии. Но впоследствии «Катюши» стали очень эффективным оружием при проведении операций на прорыв вражеской обороны, если командованию удавалось обеспечить их массированное использование.

Костикову звание Героя социалистического труда с вручением ордена Ленина и Золотой звезды дали уже 28 июля 1941 года. Представили его и на Сталинскую премию 1-й степени. И только в 1991 году звание Героя соцтруда за большой вклад в создание «Катюши» присвоили еще шестерым: Ивану Клейменову, Георгию Лангемаку, Василию Лужину, Борису Петропавловскому, Борису Слонимеру и Николаю Тихомирову.

Костиков

Андрей Костиков начинал карьеру слесарем-водопроводчиком, но к сентябрю 1938 года сел в кресло главного инженера РНИИ. Перед этим он написал целую серию доносов на коллег. В частности, к уголовному делу конструктора Валентина Глушко были приобщены два заявления Костикова в партком (л.д. 69-74), в которых он писал, что «по ряду причин, которые, несомненно, являются актом вредительства, все ранее разработанные Глушко конструкции оказались абсолютно непригодными».

Но и сам он ареста не избежал. Весной 1943 года истек срок сдачи на летные испытания опытного образца истребителя-перехватчика с жидкостным реактивным двигателем, за который взялся Костиков. Но истребитель был представлен в конце августа, и то лишь в планерном варианте. Созданная комиссия во главе с авиаконструктором Александром Яковлевым пришла к выводу, что Костиков «занимался обманом и очковтирательством, представлял в директивные инстанции не соответствующие действительности, преувеличенные данные о результатах работ». Он был снят с должности в РНИИ, прокуратура возбудила в отношении него уголовное дело, а в марте 1944 года он был арестован.

В следственной тюрьме Коситков просидел около года, однако попытки следствия инкриминировать ему вредительство остались безуспешными. В постановлении о прекращении дела отмечается, что «в результате проведенных оперативных мероприятий и тщательного расследования по делу вражеского умысла в действиях Костикова, являющегося крупным специалистом своего дела, не установлено». Судя по всему, это постановление подсказано с самого верха. В феврале 1945 года Костиков вышел на свободу, и его почти сразу назначили руководителем небольшого вновь созданного конструкторского бюро. Ничем более знаменит он не стал.

Клейменов и Лангемак

Иван Клейменов руководил РНИИ до ареста в 1937 году. В тюрьму в этом и следующем годах также отправили его зама Георгия Лангемака и конструктора Валентина Глушко. Их обвинили в преступлениях, предусмотренных статьями 58-7, 58-8, 58-11 УК РСФСР (подрыв государственной промышленности, совершенный в контрреволюционных целях, участие в совершении теракта, участие в контрреволюционной организации).

Руководителем антисоветской организации в РНИИ НКВД сделало Клейменова (следственное дело ЦА ФСБ №Р3284 (14654); надзорное производство Военной коллегии №4н-011852/550). На заседании выездной сессии Военной коллегии ВС СССР 10 января 1938 года он отказался от своих признательных показаний на предварительном следствии, назвав их вынужденными и вымышленными. Тем не менее, его приговорили к расстрелу за участие в «антисоветской диверсионно-террористической организации» и «шпионаж в пользу германской разведки» (надзорное производство Военной коллегии по делу И.Т. Клейменова, с.7). Лангемака судили на следующий день. Приговор – расстрел с конфискацией имущества.

Из опубликованных в постсоветское время «расстрельных списков» следовало, что Клейменов и Лангемак были обречены еще до суда, поскольку санкцию на их расстрел члены Политбюро Андрей Жданов, Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович и Клим Ворошилов дали еще 3 января 1938 года.

Лужин

В 1940 году был осужден по контрреволюционной статье (он случайно разбил висевший в фойе ресторана портрет Сталина) также ведущий разработчик реактивных снарядов для БМ-13 Василий Лужин. На свободу из лагерей через 8 лет он вышел надломленным человеком и через семь лет умер от инфаркта, не дожив до пятидесяти.

Глушко

«Члена диверсионно-террористической организации» Валентина Глушко арестовали 23 марта 1938 года. Однако, несмотря на все усилия следователей, подкрепить его «вредительскую деятельность» доказательствами не удалось. Материалы дела через год направили не в суд, а на рассмотрение Особого совещания в НКВД, указав в повестке к заседанию, что «в настоящий момент уточнить его [Глушкова] вовлечение в организацию не представляется возможным». Тем не менее, Особое совещание 15 августа 1939 года определило конструктору восемь лет лагерей. Но, учитывая, что он является лучшим специалистом по жидкостно-реактивным двигателям, направило его отбывать наказание в так называемую «шарагу», где заключенные инженеры и конструкторы работали над оборонными проектами.

Глушко вместе с Сергеем Королевым, который также был одним из руководителей РНИИ и попал под необоснованные репрессии в 1930-х годах, стал одним из главных разоблачителей Костикова, умершего в 1950 году. В 1957 году от них, уже членов-корреспондентов АН СССР и Героев социалистического труда, в редакцию Большой советской энциклопедии пришло письмо, в котором говорилось, что «в 1937-1938 годах, когда наша Родина переживала трудные дни массовых арестов советских кадров,

Костиков, работавший в [РНИИ] рядовым инженером, приложил большие усилия, чтобы добиться ареста и осуждения как врагов народа основного руководящего состава этого института, в том числе основного автора нового типа вооружения талантливого ученого-конструктора, заместителя директора института по научной части Г.Э.Лангемака. Таким образом, Костиков оказался руководителем института и «автором» этого нового типа вооружения, за которое и был сразу щедро награжден в начале войны».

Глушко и потом несколько раз писал об этом в разные инстанции, а в 1989 году, после его нового резкого публичного выступления, была создана комиссия под эгидой ЦК КПСС, которая должна была разрбраться с авторством «Катюши». В ее работе участвовали сотрудники Генпрокуратуры и КГБ, а предварительные выводы склонялись к юридической правомерности авторства Костикова.

Но после того как подготовленный документ был направлен на экспертизу в Академию наук СССР, Миноборонпром, Генштаб и Комиссию президиума Совмина СССР по военно-промышленным вопросам ситуация изменилась. Про Костикова и Аборенкова было решено говорить, что они «внесли вклад в разработку, испытания и совершенствование пусковой установки, в принятие ее на вооружение Красной Армии и внедрение в серийное производство».

Относительно доносов со стороны Костикова прокуратура заняла противоречивую позицию. С одной стороны, в документах говорилось, что в ходе проведенной проверки не было установлено каких-либо данных, «которые бы свидетельствовали о произведенных в РНИИ арестах по доносам А.Г.Костикова». С другой, в прокурорском заключении упоминается о его причастности к необоснованным обвинениям сотрудников и руководителей института в контрреволюционном вредительстве. «20 июня 1938 года Костиков возглавил экспертную комиссию, которая дала заключение органам НКВД о вредительском характере деятельности инженеров Глушко и Королева», — говорится в документе.

На основе исследований Вячеслава Звягинцева

Автор: Александр Пилипчук, ПРАВО.ру