Розыскники. Автопортрет (записки районного опера)

Взглянем на мою работу. Скольких я допрашивал, на скольких кричал, скольких мучил и изводил всячески… Если через это на меня взглянуть – злобный м у с о р, зверь и страшила! Но вспомним, скольких я избавил от неприятностей. Видел, что человек, в общем-то, неплохой, а просто так обстоятельства сложились, и есть возможность вывести его из-под удара, скинув часть его вины на подельников, и, по возможности, закрыв глаза на всё остальное… Многие, очень многие могут считать себя моими крестниками! …Что могу рассказать о себе? Если в двух словах, то – «способен работать».

Подробнее про меня пусть рассказывают другие, им со стороны – виднее. Но попытаюсь догадаться, что сказали бы обо мне мои товарищи – опера: «Хитрюга!.. Как начальство спускает на всех общую работу – так и норовит поменьше сделать самому, и побольше – спихнуть на остальных…»

А что, кругом много и таких, кто не стремится к тому же самому?

Во всех отношениях я – крепкий середнячок. И для товарищей, и для руководства. Оно, родимое, всех давит и долбает, но иных – увлечённо, неравнодушно к ним дыша, и будет долбать их до победного… А других – прессует равнодушно, лишь по обязанности, без конкретной цели. Вот я одним из таких «мало прессуемых» и являюсь.

И даже предполагаю, что начальники рассчитывают со временем сделать из меня что-то стоящее, а потому мучат и терзают не только «просто так», по злобности руководящих душонок, а и с некой воспитательной целью. Но мне на их далеко идущие планы – тьфу! Не ребёнок, чтоб реагировать на подобную дребедень. Лучше б зарплату платили побольше, и – регулярнее!

…Работа изматывает все силы, но ничем не радует. Вот почему мне никогда не хочется работать. Вся разница лишь в том, что иногда не хочется – ну просто звездец, в другое же время, скрипя зубами, удаётся

заставить себя усердствовать активнее…

Пришёл утром в райотдел, сел за стол в своём кабинете… Все ящики стола и сейф забиты по завязку требующими срочного реагирования материалами.

Там – заява про вонючую кражу, улик никаких, хрен раскроешь… Значит – г л у х а р ь, и начальство будет дрючить… Тут – «агентурное сообщение» от сексота «Титаник». Сей могучий сексотище (в натуре – хилый нарик с одним-единственным гнилым зубом во рту) сигнализирует о готовящемся злодеянии: группа малолеток планирует бомбануть коммерческий киоск в районе троллейбусной остановки… Проверить надо, не п у р г у ли гонит многоуважаемый нарко-агент, и если всё окажется туфтой – начищу ему «чайник».

Вон в тех папочках – очередные «ценные указания» из облУВД и столичного Главка, пришедшие с последней секретной почтой. Их надо изучить, и как-то отреагировать. Иначе – беда! Засекут проверяющие комиссии неаккуратность опера в реагировании на подобные бумажки «особой важности» – в лучшем случае схлопочешь «неполное служебное соответствие».

…И так далее, и тому подобное, и прочее…

Смотришь на эту огромную кучу ждущих тебя дел – и такая тоска на душе! Но – ничего… Начинаешь себя бодрить, внутренне накручивать, даёшь мысленную установку: «Ты – можешь… должен… обязан… Ты – справишься… Иначе на ближайшей же оперативках начальник угро навешает фитилей, и перенесёт твой отпуск с мая на октябрь, как уже и грозился. А на хрен тебе в октябре отпуск? В мае – намного лучше!»

Отступать некуда, все дела надо сделать в срок, иначе – кранты! Вот и звереешь от этой обречённости на искомый результат. С тигриным рыком кидаешься на свои многочисленные обязанности, и временами… да что там, – всегда! Ну, почти всегда… с теми обязанностями и справляешься.

…Только что говорил, что никогда не люблю работать, теперь поправляюсь: иногда – и люблю… Это когда расследуешь преступление, и вдруг мелькнёт некая зацепка, важный след, от которого можно оттолкнуться, и возникает ощущение, что ухватил руками конец ниточки, ведущей к успеху! Но – не так, чтоб кто-то за тебя всё решал, и велел: «Делай то-то!», и велевший – твой непосредственный начальник, приказ которого не проигнорируешь и на фуфель не пошлёшь.

А то ещё требуют от тебя: «Ищи!» И бегаешь как дурак, чего-то ищешь, толком даже не зная – что именно… У начальства уточнять бесполезно, оно само не в курсе, просто велело тебе – и всё, в тайной надежде, что ты как-нибудь сам сориентируешься, и чего-нибудь нащупаешь.

Паршиво суетиться, когда ясно осознаешь, что работа твоя – бессмысленна, и конечный результат никак не прощупывается. Но самое похабное – когда при этом приходится причинять какому-либо живому человеку вполне конкретные неприятности. Например – направить его на ВКР (внутрикамерную разработку).

То есть – совершенно преступление (кража, грабёж, тяжкие телесные или убийство), и есть подозреваемый (обычно – из ранее судимых, таких в любой подходящей ситуации подозревают в первую очередь). Тебе после общения с подозреваемым и собранными материалами понятно, что тип этот хоть и не ангел, но в данном случае – не при делах. Однако твой начальник думает иначе, приказав: «Кинь этого урода на 10-15 суток в ИВС, и поработай с ним!..» Находишь (а чаще – фабрикуешь) улики, с помощью понятливого судьи закрываешь субъекта на неделю-две в изолятор временного содержания, прессуешь там словесно и физически, подсаживаешь к нему в камеру агентиков, которые его там всячески мордуют и уговаривают: «Расскажи оперу правду – тебе же легче будет!..»

Ну и что? Всё равно через энное количество времени человека за недоказанностью приходится отпускать. Ты-то с самого начала именно этот финал и предсказывал, но начальство кривит губу и делает виновником неудачи тебя же: «Не смог его расколоть. Схалтурил, старлей!»

А в последнее время вообще мода пошла: чуть ли не каждого подозреваемого с криминальным прошлым или настоящим – норовят

пропускать через ВКР. И при этом на каждого – будь добр писать задания агентуре, и потом строчить отчёты о выполнении заданий… Ладно, бумажки настрочить не так уж и долго, если умеючи. Но что с той массой народа успеешь сделать за 5, 10 или 15 проведённых ими в ИВС суток?

Выделив наиболее перспективных, и уделив им всё своё время, чего-то иногда удаётся достигнуть, по всем остальным – просто отписываешься. Берёшь данные с потолка, и пишешь: «С таким-то проведены такие-то мероприятия, результат – не получен…» Начни тебя проверять, и вскройся

л а ж а – накажут, но проверять тебя в данных вопросах никто особенно не стремится. Понимают: слишком много правды о недостатках нашей работе тогда всплывёт наружу. А правда никому не нужна, потому как – колюча, вонюча и невкусна…

Чем ещё иногда нравится мне моя работа – это ощущением победы над сопротивлявшимися моей воле, но поверженными мною, и согласившимися дать «чистосердечные показания» бандитами. Сплошь и рядом это – малоинтересная шушера, мелюзга, но есть и опытные урки, знающие порою куда больше моего. И прекрасно умеющие использовать любую лазейку в законодательстве, любой огрех в приёмах и методах расследования…

Сплошь и рядом мой «клиент» знает: ему надо лишь вытерпеть мой «пресс» – сутки, двое, максимум – трое суток… Выдержит он, не даст «явки с повинной» – всё, спрыгнул со статьи, «гуляй и наслаждайся жизнью до следующего раза, пацан!» Ну а я – заставляю его поступать вопреки этой очевидной и легко достижимой выгоды. Своими руками, подписавшись под показаниями, он поднимает себе с пола срок! Сделать такое – трудно, но я – смог, за что себя самого и уважаю.

В большинстве расследуемых мною преступлений улик против виновника не существует.

Стоп. Перечёркиваю всё, сказанное только что. Говорю по новой: при любом совершённом преступлении остаются следы и улики. Но сплошь и рядом известными следствию они становятся лишь после того, и в результате того, что преступник – сознался, и сам помог нам те улики найти и должным образом оформить.

Скажем – совершена кража. И задержанный нами вор – рассказал нам все её подробности. А потом ещё и на месте детально показал: как залазил в квартиру, что и откуда брал, как выносил, куда дел похищенное… Сделал он это добровольно, при понятых, что и было зафиксировано в протоколе следственного эксперимента. Вот это и является уликой (зачастую – единственно возможной, если он не оставил на месте преступления своих чётких отпечатков) того, что кража совершена именно им.

На суде, понятно, он может заявить, что дать «явку с повинной» его заставили злые дяди-опера. Но без солидного защитника такие номера не проходят. Мало ли кто и что на суде заявляет – не верить же каждому произнесённому бандитом слову!

Судьи – такие же люди, как и все. Они не любят, когда кто-то пытается затруднить работу правосудия. Объявить такого-то невиновным – значит, признать всю работу следствия браком, и предложить правоохранительным органам повторить всю эту работу повторно. Кому это нужно, кроме самого бандита, разумеется?! А потому любителям делать на суде подобные голословные заявления обычно накидывают к приговору пару лет…

Иное дело, когда в судебном процессе интересы подсудимого представляет опытный (а следовательно – и хорошо оплачиваемый!) адвокат. Начнём с того, что голословные опровержения подсудимого он умеет «упаковать» в безукоризненно точные и убедительные юридические формулы. Да плюс к этому судьи где-то на уровне своих печёнок-селезёнок осознают: «Раз обвиняемый нашёл деньги на х о р о ш е г о защитника – значит, проявил уважение к правосудию, и уж только поэтому – заслуживает снисхождения. Почему бы и не простить такого, тем более, что железных улик против него следствию собрать так и не удалось?»

Что судьи, что адвокаты, что прокуроры – это одно корпоративное братство. Иногда их интересы не совпадают, и тогда происходят пламенные междусобойчики, но в основном – все стараются считаться друг с другом, и не мешать друг другу работать и заколачивать денежку. В утешение возмущающимся – добавлю лишь, что денег на толкового защитника у большинства наших занюхано-исколотых урок нет, так что сидеть им, страдальцам – не насидеться!

Разумеется, если я, опер, не схалтурю, и заставлю его дать признательные доказательства (или, вариант, всё же сумею найти весомые улики).

…Что ещё сказать о себе… Добрый я или злой? Любопытный вопрос. Всё зависит от критерия. Допустим, иду я по улице, и вижу на углу старуху-нищенку. Одета в лохмотья, глаза слезятся, смотрится жалко, тянет руку за подаянием… Суну ли я в её загребущую клешню свою трудовую оперскую копейку? А фиг ей! Обойдётся, старая кошёлка… Я ж не Рокфеллер, чтобы крохами из полунищенской зарплаты разбрасываться. Тем более, нос у этой каратыжки сизо-ливовый, что ясно свидетельствует: усердно поддаёт на досуге. Я тоже – поддаю, но заметьте разницу: пью на свои, честно заработанные, работая как вол, а не клянчу на выпивку у прохожих. И если она всерьёз рассчитывает клюкнуть «самопала» на мои трудовые, то голый вассер будет ей вместо моего подаяния!

Рассуждая с этой точки зрения, человек я – злой, недоброжелательный и циничный, раз не одарю милостыней ни нахальной старушенции, ни чумазого ребятёнка. (Такой тоже, получив деньгу – либо папане-алкаше снесёт, на выпивку, либо сам пропьёт, искурит, ш и р н ё т с я, или же купит клея и забалдеет… В самом лучшем случае – накупит себе сладостей в «Макдональдсе»!)

Но взглянем с другой стороны. Ту же бабку-попрошайку я не гоню, не кричу на неё, ногой не пинаю, не отнимаю её выручку (хотя за день она зарабатывает, скорее всего, куда больше, чем я за неделю, и вполне могла бы субсидировать хотя бы мои скромные оперативные потребности) Ничем я её не третирую, и её полу-мошеннической деятельности фактически никак не мешаю.

Пока бабка не совершит ничего откровенно криминального, не сопрёт чужой кошелёк или не подерётся с конкурентками за место под солнцем – стой себе здесь на здоровье, старая вешалка. Пройду мимо тебя, ничем не навредив, за что и будь мне благодарна. Потому как ежели разобраться – вредный ты обществу и очень нехороший человек. Хорошие люди не попрошайничают, какими тяжкими ни были их обстоятельства, им опуститься до этого – совесть не позволяет!

Так вот, рассуждая с этих позиций, я – великий гуманист! Мог наорать, ударить и отнять, но не сделал этого, проявив благородство и милосердие…

В целом же с людьми я – по разному, и в основном получают они от меня именно то, чего заслуживают. Я – справедливый.

Взглянем на мою работу. Скольких я допрашивал, на скольких кричал, скольких мучил и изводил всячески… Если через это на меня взглянуть – злобный м у с о р, чудище болотное, зверь и страшила! Но вспомним, скольких я избавлял от неприятностей. Видел, что человек в общем-то неплохой, а просто так обстоятельства сложились, и есть возможность вывести его из-под удара, скинув часть его вины на подельников, и по возможности закрыв глаза на всё остальное… Многие, очень многие могут считать себя моими крестниками!

Оно конечно, где мог – там из своей доброты старался получить выгоду либо для уголовного розыска, либо себе лично, но в основном – для «уголовки». По принципу: «Я тебе помог – теперь и ты на меня сексоть!» Типичная схема, почти всех своих агентов именно так я и вербовал.

Но человеку ведь важно не то, что не только ради его дружеского: «Спасибо!» – я избавлял его от вполне реальной перспективы провести несколько лет за решёткой. А то, что – избавил я его от этой угрозы, пусть и не совсем бескорыстно…

И плата никогда не бывает чрезмерной. Сверх возможного и приемлемого я ни с кого не требую. Сколько дал человеку – ровно столько стремлюсь от него и взять.

ИЗ ЛИЧНОГО

Никогда не завидую тем, кто живёт лучше меня. Вижу, каким надсадным трудом и (или) огромными жертвами они сумели этого добиться, и чего им это стоило… Я б на их месте пойти на такое вряд ли смог, так что по их заслугам – и награда.

Или даже, допустим, вижу шикующего не на свои, но и не на краденные, а – родичи ему помогают или друзья… Если всё – законно, то пусть шикует. Зависти во мне – ни на копейку. Хотя и понимаю: на чужое жировать любой дурак сможет, а ты сам смоги заработать, добейся чего-нибудь стоящего собственным умом, на своём горбу достаток в собственный дом притащи…

А я что имею – тем и доволен. Другие вокруг меня имеют кто – больше, а кто – и меньше, но это уж – их проблемы. Зависть лишь грызёт душу и терзает разум. Мой совет: никогда не завидуйте!

Социальной зависти к богатым у меня нет. Не так, что – «У-у-у, контра, живёшь припеваючи на ворованное у народа, в то время как у меня и других честных мужиков – каждая копейка на счету!» Кто как живёт – его проблема. Сумел хапнуть и не попасться, или – наследство получил, или – рисковал страшно, и повезло, выгорело дельце… Таким – и честь. Почему же я должен по отношению к ним злобствовать?

Единственное, что напрягает – когда такой вот богатенький дяденька начинает на меня наезжать, чего-то от меня требовать, чуть ли не разоблачать меня даже…

Среди ментов тоже ведь есть и своя «босота», и свои «буржуины». И вот приезжает, допустим, к нам с проверкой какой-нибудь капитан или майор – на шикарной иномарке, сам – этакое амбре в кожаной куртке, с золотыми часами на запястье… Зашуршит бумажками, проверит все отчёты, а потом и вякнет надсадно: «Знаю я вас, оперов… Взятки берёте, преступления плохо раскрываете, пьянствуете, развратничаете… Не так вам надо работать, а этак!»

Он, честнюга, ездит на дорогущей машине, и шматьё на нём импортное, и лопатник набит баблом, небось… А на мне – куртка дранная в трёх местах, хожу пешочком (если – не на общественном транспорте), и сынишка мой не всегда питается вкусненьким, и не каждый день одет в приличное. Но мздоимец почему-то – я, а не это украшенное ментовскими погонами чмокало. Вот таких – ненавижу!

КРИТЕРИИ УСПЕХА

Согласно критериям, по которым я оцениваю жизненный успех человека, на первом месте – семья. Если у человека – любящие родители, замечательная жена и достойные дети, то как раз такому я могу позавидовать!

Далее – интересная работа. Моя – ничуть не хуже и не лучше многих других. Но есть же и такие счастливчики, которым всю жизнь удалось прозаниматься не только любимым, но и прибыльным делом – вот им, я считаю, повезло.

Третий фактор – возможность самореализоваться. Иногда такие внутренние силы и возможности в себе чувствуешь, а девать их – некуда. Всё время уходит на бессмысленную и малосодержательную текучку буден…

И только на четвёртом месте в моей шкале ценностей – материальное благополучие. Если с семьёй – порядок, работа – интересная, и реализуешь свой внутренний потенциал полностью, то плюс к этому полный «бабок» карман тоже не помешает… Но сами по себе деньги никого счастливым не делают.

(Окончание следует)

Рассказ не пожелавшего назвать своё имя сотрудника уголовного розыска записал Владимир Куземко

P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!