Наш ответ американскому «Честному Джону»

50 лет назад, в 1958 году, на вооружение Советской армии были приняты первые ракетные тактические комплексы отечественной разработки – «Марс» и «Филин». Так Сухопутные войска СССР получили «ядерный таран».

На фото ракетные установки на параде в Москве. Фото из архива автора

БОЕГОЛОВКИ – ЯДЕРНЫЕ, ХИМИЧЕСКИЕ, БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКИЕ

Однако не наша страна явилась инициатором создания тактических ядерных ракет. Еще в 1948 году США приступили к полномасштабной разработке неуправляемой твердотопливной ракеты «Онест Джон» («Честный Джон») М-31. Ее летные испытания начались 29 июня 1951 года на полигоне Уайт Сэндс в штате Нью-Мексико, а в 1953 году ракетный комплекс М-31 был принят на вооружение американской армии.

Стартовый вес «Честного Джона» составлял от 2527 до 2722 кг, вес боевой части равнялся 726 кг. Дальность полета первых образцов ракеты – от 9 до 27,5 км. При этом вероятное отклонение советскими специалистами определялось следующими величинами: по дальности – 1/185, боковое – 1/140, по американским данным круговое вероятное отклонение доходило до 185 м. Максимальная высота траектории полета «Онест Джона» – 9,1 км, максимальная скорость – 775 м/с. В конце 1960-х годов дальность стрельбы была доведена до 37 км.

Ракета оснащалась четырьмя типами ядерных боевых частей мощностью от 2 до 40 килотонн. Кроме того, «Онест Джон» мог нести химический боеприпас типа М190 массой 570 кг, снаряженного 217 кг зарина (площадь поражения 110 га), или бактериологическую БЧ, характеристики которой были строго засекречены. Имелась и фугасная боевая часть, но из-за больших отклонений ракеты использовать ее планировалось лишь в крайне редких случаях.

Твердотопливный двигатель «Честного Джона» разработала фирма «Геркулес». Вес топлива 970 кг. В полете ракета вращалась со скоростью до 400 об/мин как за счет косонаправленного оперения, так и косонаправленных сопел двигателя.

«Онест Джон» перевозился на боевой машине М-386, созданной на шасси грузового автомобиля М-139F грузоподъемностью 5 тонн, с нее же и производился пуск ракеты. Заряжание пусковой установки осуществлялось вручную, время заряжания – не менее 30 минут.

Для транспортировки на большие расстояния ракета разбиралась на три отдельные части, помещавшиеся в контейнеры (боеголовка, пороховой двигатель и плоскости стабилизатора). Сборка проходила на технической позиции, удаленной от огневой, в течение 20–30 минут.

Установка ракеты на ПУ для транспортировки и стрельбы осуществлялась с помощью подвижного крана. Для поддержания необходимой температуры порохового заряда применялся специальный чехол с электрообогревом и автоматической регулировкой температуры, который снимался перед самым пуском.

Батареи «Честных Джонов» включались в состав механизированных и бронетанковых дивизий США. Каждая батарея имела четыре пусковые установки ракет (два огневых взвода из двух ПУ).

ОТ «НЕПТУНА» К «МАРСУ»

В Советском Союзе первая отечественная неуправляемая тактическая ракета на твердом топливе – «Нептун» – была создана в конце 1940-х годов в НИИ-1. В 1949-м на полигоне Капустин Яр состоялись первые пуски «Нептуна». Через некоторое время разработчики получили задачу увеличить дальность его стрельбы с 32 км до 50 км. Поражать «Нептун» мог только площадные цели, поскольку его отклонение по дальности достигало 2 км. Но об оснащении ракеты ядерной боевой частью никто и не думал, ведь первые советские ядерные заряды весили по несколько тонн.

А тем временем в обстановке глубочайшей тайны Министерство среднего машиностроения СССР в 1952 году приступило к работам над ядерными зарядами для торпед калибра 1550 и 533 мм. Об этих разработках первоначально не знало даже командование советского ВМФ. Вскоре от 40-тонной громадной 1550-мм торпеды отказались. Зато в 1954 году был создан заряд РДС-9 для 533-мм торпед.

21 сентября 1955 года РДС-9 впервые взорвали на глубине 12 м на Новой Земле. Но еще летом 1954-го военные предложили испытать модернизированный РДС-9 в качестве боевой части тактической ракеты и дать советский ответ «Честному Джону».

На совещании у министра среднего машиностроения Вячеслава Малышева в 1954 году отмечалось: «Ракетная техника в использовании атомного заряда для тактических целей имеет важное преимущество перед ствольной артиллерией – возможность иметь большие габариты зарядного отделения, что позволяет использовать заряды из взрывчатых веществ больших размеров, при которых атомное горючее используется наиболее эффективно».

Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 26 августа 1954 года № 1745-793 НИИ-1 Министерства оборонной промышленности СССР поручили с использованием порохового двигателя ракеты «Марс» разработать реактивный снаряд с надкалиберной головной частью с дальностью 20 км и обеспечением отклонения: по дальности – 1/100, боковое – 1/90.

На базе «Нептуна» была срочно сконструирована ракета «Марс» с надкалиберной боевой частью (диаметр БЧ – 600 мм, корпуса двигателя – 324 мм). Ее твердотопливный двигатель имел два сопловых блока и две камеры (головную и хвостовую). Стабилизация ракеты в полете обеспечивалась вращением за счет косонаправленных сопел двигателя.

Боевая часть «Марса» с ядерным зарядом покрывалась специальным чехлом для термостатирования. Первоначально подогрев осуществлялся с помощью горячей жидкости, а затем – с помощью специальных электронагревателей (спиралей в чехле). Для этого на пусковой установке или транспортно-заряжающей машине был установлен специальный электрогенератор.

Постановлением Совмина СССР № 302 от 2 января 1956 года проектирование пусковой установки для комплекса «Марс» возлагалось на СКБ-3 ЦНИИ-58 МОП.

Первоначально схема, предложенная ЦНИИ-58, предусматривала создание комплекса С-122 из трех установок – пусковой, заряжающей и транспортирующей, смонтированных на ходовой части плавающего танка ПТ-76. На ПУ С-119 размещался один реактивный двигатель ракеты «Марс», то есть без головной части. На заряжающей установке С-120 находились три таких двигателя. На транспортирующей установке С-121 в специальном контейнере перевозились боевые части четырех ракет. Таким образом, комплекс обеспечивал доставку на боевую позицию четырех «Марсов» и их последующий запуск без перестановки машин на огневой позиции.

Кроме того, пусковая установка С-119 могла передвигаться на заданное тактико-техническим требованием расстояние в полностью заряженном виде и производить запуск одной ракеты «Марс» независимо от двух остальных машин комплекса.

5 апреля 1956 года совещание в Главном артиллерийском управлении приняло для дальнейшего проектирования и изготовления схему пускового комплекса из двух установок: пусковой С-119А (2П2) и заряжающей С-120А (2П3). В этой схеме предусматривалась транспортировка одной полностью собранной ракеты «Марс» непосредственно на ПУ и двух таких же ракет – на заряжающей установке, на которой был смонтирован кран заряжания, предназначенный для загрузки (разгрузки) установок ракетами. Комплекс в целом получил индекс С-122А (2П1). Таким образом, машина С-121 выпала из состава комплекса.

Как ни странно, большие сложности начались с датчиком воздушного подрыва спецзаряда «Круг», разработанного НИИ-504 Минрадиопрома.

19 октября 1954 года. Ракета «Марс» впервые стартовала со специальной боевой частью. Но тут произошло ЧП. В различных источниках дается несколько версий. По одной из них, не вовремя сработал датчик воздушного подрыва «Круг», а по другой – источник нейтронного инициирования. В любом случае, полномасштабного ядерного взрыва не получилось, а «поле» было изрядно загрязнено радиоактивными веществами. Возможно, произошла неполная цепная ядерная реакция.

Конструкцию спецбоеприпаса для «Марса» решили менять. А пока вспомнили о более мощном и тяжелом заряде РДС-4. Еще в августе 1953 года его испытали, сбросив с бомбардировщика Ил-28.
Тактическая ракета «Филин».

НЕСОВЕРШЕННЫЕ, НО…

Но «Марс» не мог нести РДС-4. Поэтому в соответствии с постановлением Совмина от 13 октября 1955 года НИИ-1 получил задание разработать более тяжелую неуправляемую ракету 3Р2 «Филин». Любопытно, что в 1950-х годах в СССР даже в секретной переписке запрещалось упоминать слова «ракета» и «ПУ». Вместо них писали «снаряд» и «ствол» (взамен артиллерийской части ПУ). Таким образом, у супостата должно было складываться мнение, что речь идет об обычной ствольной артиллерии.

Стартовый вес ракеты 3Р2 «Филин» составлял 4430 кг, а вес боевой части 1200 кг. Длина ракеты 10,37 м. Снаряд был надкалиберный, диаметр головной части – 850 мм, а корпуса двигателя – 612 мм. Максимальная дальность стрельбы «Филина» – 25,7 км.

Стабилизация ракеты в полете производилась с помощью крыльевых стабилизаторов и вращением (для компенсации эксцентриситета двигателя). Первоначальное проворачивание ракете придавала сама направляющая.

СКБ-2 Кировского завода для комплекса «Филин» разработало пусковую установку 2П4 «Тюльпан» на шасси объекта 804, базой для которого послужила известная самоходная установка ИСУ-152К. Вес пусковой установки с ракетой доходил до 40 тонн. Максимальная скорость движения 2П4 по шоссе с ракетой – 30 км/ч, без ракеты – 41 км/ч. Экипаж пусковой установки включал пять человек.

В 1957 году Кировский завод изготовил десять «Тюльпанов», а в 1958-м – еще 26.

Пока в экстренном порядке шли работы по «Филину», в КБ-11 доработали боевую часть для «Марса». 2 января 1956 года вышло постановление Совмина № 1796-965, санкционировавшее продолжение работ над «Марсом».

Минуло свыше двух лет, и в апреле 1958 года заместитель председателя Совмина Дмитрий Устинов собрал совещание главных конструкторов и руководителей НИИ и предприятий, проектировавших и производивших «Филин» и «Марс». Устинов заявил, что к середине будущего 1959 года войска должны получить 25 комплексов 2П1 в составе основных машин пусковой установки 2П2 и транспортно-заряжающей машины 2П3 и столько же пусковых установок «Тюльпан» ракетного комплекса «Филин». На их базе предстояло сформировать несколько ракетных бригад.

Собравшимся пришлось согласиться, хотя оба комплекса не прошли еще до конца летные испытания. Так, к примеру, на полигоне Капустин Яр с площадки № 8 пришлось провести в июне–июле еще 15 пусков «Марса». Конечно, комплексы «Филин» и «Марс» были «сырыми», но оснащение американской армии ядерными боеприпасами и сложность международной обстановки заставляли советское руководство спешить.

Особые неприятности доставляли испытателям, а затем и личному составу ракетных бригад гусеничные ходы «Марса» и «Филина». Имели место частые поломки, отмечалась недостаточная жесткость корпуса шасси. Притом что тряска была крайне противопоказана специальным боевым частям. Поэтому их возили везде, где можно, отдельно от ракет. А при перемещении комплексов на большие расстояния доставляли по шоссе на колесных трейлерах.

20 сентября 1958 года СКБ завода «Баррикады» предложило заменить гусеничный ход ПУ «Марса» на колесный и представило эскизный проект пусковой установки Бр-217 и транспортно-заряжающей машины Бр-218 на четырехосном шасси автомобиля ЗИЛ-135. Однако Устинов категорически отмел это предложение, мотивируя отказ тем, что с колесным шасси серия «Марсов» запоздает минимум на год. В итоге завод «Баррикады» сдал с июня по декабрь 1959 года 23 2П2 и 23 2П3.

Подвижный ракетный комплекс 2К1 «Марс» с неуправляемой ракетой 3Р1 был принят на вооружение постановлением Совмина СССР от 20 марта 1958 года № 328-15, а комплекс «Филин» – постановлением от 17 августа 1958 года был принят не на вооружение, а только на снабжение Советской армии.

Для хранения и обслуживания спецбоеприпасов для комплекса «Марс» на заводе «Баррикады» создали специальный комплекс Бр-221 «Степь». В его состав входило 11 колесных автомобилей, включая подъемный кран.

Замечу, что параллельно с работами над «Марсом» и «Филином» в НИИ-1 с 1953 года шло проектирование новой более совершенной тактической неуправляемой ракеты «Луна». И уже с 30 января по 28 февраля 1959 года на Агинском артиллерийском полигоне Забайкальского военного округа состоялись испытания пробегом и стрельбой комплексов «Марс» и «Луна». Всего было запущено шесть ракет 3Р5 и две ракеты 3Р1.

Несмотря на трескучие морозы, все пуски прошли успешно. Но возникли проблемы с капризными специальными боевыми частями. Новые электрочехлы оказались эффективнее прежних водяных, но тоже не обеспечивали необходимого температурного режима.

Первые отечественные носители ядерных боевых частей, конечно, были несовершенны, но они оказали нужное психологическое воздействие на вероятного противника. На парадах толпа журналистов и военных атташе щелкала фотоаппаратами, когда десятки первых советских тактических комплексов гремели гусеницами по брусчатке Красной площади. А ценный опыт, приобретенный в процессе создания «Филина» и «Марса», был использован при создании ракеты нового поколения «Луна».

Александр Григорьев, инженер, Россия, НВО