Двое украинцев, русский и татарин 49 суток без еды и воды на унесенной в море барже

Пятьдесят лет назад весь мир рукоплескал четверым военнослужащим Советской армии, которые провели 49 суток без еды и воды на унесенной в море барже. Двое украинцев, русский и татарин – двадцатилетние Анатолий Крючковский, Филипп Поплавский, Иван Федотов, Асхат Зиганшин – проходили срочную службу на Дальнем Востоке во вспомогательных береговых частях, которые обслуживали жителей Курил…

Причалов там и по сию пору нет, и все грузы с большой земли, в том числе продукты, разгружали с кораблей на баржи вроде той, на которой жили и эти первогодки. На берег солдаты сходили редко. А куда там сходить?

– Нас оторвало от берега и понесло в море, – вспоминает Асхат Зиганшин, один из той знаменитой четверки. Сегодня он работает сторожем катеров и яхт на берегу Финского залива в Стрельне. – Бухта Касатка совершенно открытая, а погода на Курилах не шутит. Ветер 30 – 35 метров в секунду там дело привычное. Но мы не очень расстроились, думали: день-два, ветер переменится, и нас пригонит к берегу. Такое с нами уже бывало…

Однако очень скоро пропала связь с землей. Ветер усилился до 70 метров в секунду. Запасы топлива кончились. Ребята стали понимать, что если их не выбросит на мель, то понесет в океан или разобьет о скалы. Они предприняли попытку направить баржу на берег, но неудачно: только получили пробоину, которую тут же в 18-градусный мороз пришлось заделывать, да разбили рацию. Ветер дул со страшной силой, видимости никакой, снегопад, темно, зацепиться за берег нечем, все во льду… На второй-третий день поняли, что дело плохо, и начали экономить продукты. У них были буханка хлеба, картошка, банка тушенки, немного крупы и несколько пачек «Беломора».

Папиросы и закончились первыми.

…Зиганшин крепился, держался,
Бодрился, сам бледный, как тень,
И то, что сказать собирался,
Сказал лишь на следующий день:

«Друзья!» Через час: «Дорогие!»
«Ребята! – Еще через час, –
Ведь нас не сломила стихия,
Так сломит ли голод нас?

Забудем про пищу, чего там,
А вспомним про наших солдат…»
«Узнать бы, – стал бредить Федотов, –
А что у нас в части едят»…

(В. Высоцкий)

А тут еще Асхат нашел на барже номер «Красной звезды», в котором сообщалось, что в районе Гавайских островов – то есть как раз там, куда, судя по всему, несло баржу, проходят стрельбы – испытания советских ракет. Но бедовавшие на маленьком суденышке парни испугались не обстрела. В газете было сказано, что с января по март судам запрещено двигаться в этом направлении Тихого океана, поскольку район объявлен небезопасным для мореплавания. Значит, искать их тут никто не будет.

– И мы начали экономить наши скудные запасы с таким расчетом, чтобы продержаться до марта.

Воду для питья брали из системы охлаждения дизелей, а когда она кончилась, собирали дождевую. Выходило по чайной ложке на двое суток. Как потом выяснилось, они худели по 800 граммов в день. Когда их спасли, Зиганшин весил 40 килограммов, а до того – 69.

24 февраля съели последнюю картофелину. Из-за лютого холода на барже даже крыс не осталось.

– Если б были, мы бы их съели. Голод мучил неотступно. Летали альбатросы, но мы не могли их поймать. Рыбы не поймали ни одной, хотя все время пытались этим заниматься, готовили снасти из подручного материала, что нашли на борту.

Потом они узнали, что никакой живности в тех местах не водилось из-за мощного океанского течения, которое японцы называют «течением смерти». Да и сил на рыбалку уже не оставалось.

– Выйдешь на борт, волна как даст – и идешь обратно.

Парни большей частью лежали, сберегая силы. Лежа, Зиганшин теребил ремень, да вдруг и вспомнил, как в школе учительница рассказывала про матросов, севших на мель и страдавших от голода. Они сдирали кожу с мачт, варили и ели. А ремень-то у Асхата был кожаный!

– Мы порезали его мелко, в лапшу, и стали варить из него «суп». Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что еще у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жесткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели.

Зиганшин-буги!
Зиганшин-рок!
Зиганшин съел второй сапог!
Крючковский-рок!
Крючковский-буги!
Крючковский съел
письмо подруги…

(Народный хит 1960 года)

На 30-е сутки дрейфа баржа оказалась возле Гавайских островов, а там тепло. Но появилась новая напасть – акулы. Как эти твари почувствовали, что на барже умирают люди?

– Мы уже видели, как акулы под нами ходили стаями: понимали, что доживаем последние часы.

На 45-е сутки дрейфа терпящие бедствие впервые увидели судно.

– Мы кричали, развели костер. Но нас не заметили.

Однако солдаты поняли, что попали в судоходный район. И через трое суток ночью снова появились корабельные огни. Но погибающих снова не заметили.

– Надежду мы не теряли ни на минуту. Это нас и спасло. Самое главное было не запаниковать, а то могло произойти страшное. У Федотова уже не выдерживали нервы. Я пытался его отвлечь. Скажешь, например: «Там какое-то судно показалось». И он сразу отвлекается от панических мыслей.

На исходе 49-го дня они услышали гул. Галлюцинации? Совершенно обессиленные, они грелись на солнце. И тут увидели в небе над собою вертолеты. Невдалеке – корабль. Пришла помощь!

– Вертолеты вокруг нас крутятся, лестницу бросают. Но кто это? Это ж не наши. Бог его знает, кто такие. Иностранцы – значит враги. А мы присягу принимали, клялись не сдаваться врагу…

Время было такое: разгар холодной войны. Даже умирая от истощения, советские солдаты опасались принимать помощь от иностранцев… Пока не услышали, произнесенное по-русски: «Помощь вам! Помощь вам!». Тогда Зиганшин первым поднялся по веревочной лестнице.

7 марта вертолеты перевезли спасенных на американский авианосец Kearsarge, где им дали по мисочке бульона, а от большего ребята сами отказались. Асхат предупредил, что с голодухи много есть нельзя. Деревенский парень с Поволжья, он к голоду привык с детства. В крестьянской семье в послевоенное время четверо братьев Зиганшиных точно знали, где какая съедобная трава растет, где брать грибы, ягоды, как печь картошку на костре.

Больше всего американцев поразило то, как они брали еду: каждый сначала передавал тарелку товарищу. Спасенным дали закурить, отвели в душ. И вот там Зиганшин потерял сознание, а очнулся уже на койке в лазарете.

– Огляделся: все наши спят, чистенькие, красота, тепло. Очень хорошо к нам американцы относились, ухаживали, как за детьми, кормили под наблюдением врача.

Каждое утро сам командир авианосца справлялся об их здоровье. Зиганшин как-то спросил у него, почему авианосец не подошел к барже сразу же, как только их обнаружили. «А мы вас боялись», – отшутился адмирал. Приветливые американцы сделали все возможное, чтобы советским солдатам на корабле не было скучно.

– Кино все время показывали про ковбоев, музыку крутили. Вокруг техника по тем временам самая новейшая, а мы делаем вид, что не удивляемся, мол, к всему привыкли. Когда через переводчика им сказали: «Если вы боитесь возвращаться на родину, то мы можем оставить вас у себя», – парни ответили: «Хотим вернуться домой, что бы с нами потом ни случилось».

– С тех пор у меня всю жизнь так и спрашивают: что же ты в Америке не остался? Никак оправдаться не могу, – смеется Асхат Рахимзянович.

В Америке их ждал восторженный прием. Встречи, пресс-конференции, восхищение незнакомых людей. В Сан-Франциско Зиганшин впервые в жизни увидел телевизор, причем как раз в тот момент, когда по нему показывали, как их в полубессознательном состоянии поднимают на борт вертолета. «Голос Америки» рассказал о происшествии в тот же день. Но Москва молчала. И тогда Асхат по-настоящему испугался: «Мать честная! Мы же на американском авианосце!». Он, советский солдат, сдался врагам. Что его ждет на родине?

– Я пришел в себя только через год, наверное. Даже когда вернулся в свою бухту для дальнейшего прохождения службы, все никак не мог поверить, что меня не накажут.

Лишь недавно Асхат Рахимзянович узнал, что к его родителям, пока он бедовал на барже, приходили – искали дезертира. Года два назад, когда его снова пригласили рассказать о своей истории на родине, к нему подошла женщина, повинилась: простите, мол, муж в те годы был милиционером, ему пришлось обыскивать ваш дом. А запуганные родители Асхата так ничего и не сказали об этом сыну.

Лишь на девятые сутки пребывания наших солдат в Америке советские газеты написали об их чудесном спасении. Статья «Сильнее смерти» появилась в «Известиях» 16 марта 1960 года и дала старт мощной пропагандистской кампании в советских СМИ. Мировая пресса стартовала раньше. Так отважная четверка попала в объятия славы. Нью-Йорк, а затем Париж охотно раскрыли перед героями свои красоты. Американцы парней приодели, в шикарном магазине купили им пальто, костюмы, шляпы, остроносые ботинки. (Ботинки и узкие брюки Асхат, как только приехал домой, спрятал: не хватало, чтобы его стали звать стилягой!) Выдали спасенным по сто долларов. Зиганшин накупил на эти невиданные деньжища подарков маме, отцу, братьям.

Мужество, с которым они пережили испытание голодом и холодом, вызвали по всему миру настоящий восторг. Губернатор Сан-Франциско вручил героям символический ключ от города. С тех пор Зиганшин стал почетным гражданином Сан-Франциско. В Москве их тоже ждала торжественная встреча, толпы народа в аэропорту, цветы, поздравления. Министр обороны Родион Малиновский подарил солдатам штурманские часы, «чтобы они больше не блуждали». Асхату Зиганшину присвоили звание старшего сержанта. Повсюду в СССР висели плакаты: «Слава отважным сынам нашей Родины!». По радио о них шли передачи, про них снимали фильмы, писали газеты, тогда-то и возникла самая популярная в то время песня про экипаж баржи на рок-н-ролльный мотив Rock Around the Clock: «Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин съел второй сапог». Сейчас трудно представить, но эти четверо парней в Советском Союзе были популярнее «Битлз». А когда Гагарин полетел в космос, поздравления первому космонавту за подписями Зиганшина, Крючковского, Поплавского и Федотова газеты печатали на первых полосах. Герои выступали на митингах, их возили на встречи – бывало по десять выступлений за день. Владимир Высоцкий посвятил им восторженные стихи.

На родине Зиганшина в Сызрани его именем назвали улицу. Молодой парень объездил всю страну, выступал на съезде комсомола, по двести – триста писем в день приходило ему от девушек, которые мечтали с ним познакомиться.

– Я сразу откладывал в сторону письма от девушек, которые завлекали приданым: квартира, машина…

Свою Раису он встретил на танцах в Ломоносове, где учился после службы. Они жили дружно четыре десятка лет, вырастили двоих детей, а в прошлом году Раисы не стало.

С товарищами по легендарной барже Асхат Зиганшин дружит всю жизнь, которая ни для кого из них не была легкой. Пропаганда пошумела-пошумела, да и оставила их в покое. Крючковский и Поплавский вместе с Зиганшиным после столь памятного приключения посвятили свою жизнь морю, вместе закончили Ломоносовское военно-морское училище. У Федотова сложилось по-другому. А теперь уж ни его, ни Поплавского нет в живых. Крючковский служил на Северном флоте, сейчас живет в Киеве, пишет письма.

Асхат же стал профессиональным спасателем: свыше сорока лет отдал аварийно-спасательной службе на Ленинградской военно-морской базе. Финский залив не Тихий океан, но тоже шутить не любит, немало тут ему пришлось спасать попавших в беду людей. Он говорит, что на улице люди его до сих пор узнают, особенно те, кто постарше.

– Как вы думаете, почему вы не погибли тогда в океане? – спрашиваю его.

– Во-первых, не теряли присутствия духа. Верили, что помощь придет. В тяжелые минуты жизни нельзя даже думать о плохом. Во-вторых, помогали друг другу, никогда не ругались. Никто из нас друг на друга голос ни разу не повысил.

Ирина Смирнова, С.-Петербургские ведомости