«Сыворотка правды» развяжет язык?

Сам термин “сыворотка правды” появился в 30-е годы ХХ века. Работы же по изысканию такого “препарата” начались еще раньше. Ещё древние римляне провозглашали In vino veritas (истина в вине) — и были не так уж далеки от истины. “Под кайфом” у человека куда легче развязывается язык. Зигмунд Фрейд, между прочим, ярый поклонник кокаина, считал интоксикацию средством разбудить дремлющее подсознание. Непосредственно же в криминалистике то, что впоследствии будет названо “сывороткой правды”, впервые было применено в конце XVIII века – итальянцем по имени Монтеггиа. Он сделал инъекцию опиума подозреваемому в преступлении, чтобы выудить у него признание.Тем не менее, по-научному метод получения от человека правдивых показаний с помощью определенных химических веществ называется “наркоанализ”. По мнению зарубежных специалистов, наркоанализ так же как и гипноз, в полицейской и следственной практике в основном применяется тогда, когда допрашиваемый в силу тех или иных причин ( например, вследствие перенесенного шока ) не в состоянии в момент обычного допроса вспомнить интересующие следствие событие и его детали, существенные для расследования.

История метода такова (излагается по: Образцов В.А., Богомолова С.Н. “Криминалистическая психология”). Мысль о возможности практического использования побочного эффекта наркоза возникла не у криминалистов, а у медиков. Применяя слабый наркоз для обезболивания родов, они заметили, что женщины рассказывают о себе и своих близких такое, чего никогда бы не сказали в обычном состоянии. В 1922 году врач из Техаса Роберт Эрнест Хауз, которого называют “отцом сыворотки правды”, опубликовал в техасском медицинском журнале статью под названием “Использование скополамина в криминологии”. ( В 1931 году эта статья была перепечатана в английском “Журнале полицейской науки”.) Доктор Хауз провел многочисленные эксперименты, подбирая оптимальные дозировки препаратов и периодичность инъекций, и пришел к заключению, что при соблюдении необходимых условий его метод беспроигрышен.

В 1924 году, выступая перед офицерами полиции в Хьюстоне, он рассказал о том, что ему удалось создать метод, позволяющий, вопреки желанию субъекта, извлечь из его памяти информацию, “запрятанную” на подсознательном уровне психики. Это достигается путем инъекции в кровь некоторой дозы скополамина. Этот препарат, как убеждал своих слушателей доктор Хауз, вызывает либо глубокий сон, либо бодрствование при “выключенном сознании”. В таком искусственно бессознательном состоянии человек может отвечать на вопросы подобно малому ребенку – честно, непосредственно, не пытаясь уйти от ответа, обмануть или схитрить. Позднее, проведя многочисленные эксперименты, доктор Хауз пришел к убеждению, что нет человека, который мог бы устоять перед действием скополамина, и что созданный им метод столь же надежен, как и дактилоскопическое исследование пальцев рук. После этого метод был взят на вооружение полицией.

Ни создатель “сыворотки правды”, ни его многочисленные последователи не представляли, какой решительный отпор он встретит в судах. Первый инцидент произошел в штате Миссури, когда адвокат обвиняемого в изнасиловании попытался использовать в качестве доказательства невиновности своего подзащитного свидетельство врача-эксперта, проводившего допрос обвиняемого под наркозом. Суд счел пояснения эксперта неубедительными и несостоятельными с научной точки зрения. С тех пор, как в Старом, так и в Новом Свете суды на долгое время перестали учитывать показания, полученные под наркозом. Мотивировка – показания получены “в измененном состоянии сознания” и, следовательно, могут быть продуктом психологического давления. Кроме того, последующие эксперименты заставили более сдержанно относиться к надежности самого метода наркоанализа. Как оказалось, существуют лица, способные лгать даже под наркозом, а лица, дающие правдивые показания, путаться, находясь в этом состоянии. Жизнь, однако, показала, что отказ от метода наркоанализа преждевремен.

После Второй мировой войны наркоанализ стали применять для лечения военных психозов ( наркоанализ называют иногда “быстрым психоанализом” ) и для лечения амнезии у лиц, перенесших контузию. Психиатры используют наркоанализ для распознавания симуляции при экспертизе вменяемости.

Что касается процесса расследования, то здесь наркоанализ стал применяться для того, чтобы помочь свидетелю или потерпевшему вспомнить обстоятельства, связанные с преступлением. Считается, что в наши дни наркоанализ редко применяется при допросе подозреваемых, и лишь в том случае, когда показания допрашиваемого расходятся с результатами проверки его на полиграфе. В то же время, в информационном пространстве широко “гуляют” слухи о том, что правоохранительные органы и особенно спецслужбы многих стран широко применяют “сыворотку правды” по отношению к упрямым допрашиваемым.

Характерно, что показания под наркозом не принимаются как доказательства. Они могут быть источником ценной ориентирующей информации и способствовать формированию у следователя внутренней убежденности в виновности или невиновности допрашиваемого. Располагая такой информацией, следователь также может сосредоточить усилия на конкретном направлении расследования и собрать необходимые доказательства.

Допрос подозреваемого под наркозом проводится, согласно законодательству западных стран, в условиях медицинского стационара. После того, как принято соответствующее решение, формируется рабочая группа, в которую могут включаться представители защиты, обвинения, судьи, психиатры, психологи, эксперты по иностранному языку, ученые-экспериментаторы, следователи. Подбор состава специалистов диктуется спецификой расследуемого деяния. Обязательными условиями во всех случаях является научная объективность, полезность исследования, знание особенностей личности подозреваемого и деталей дела. В состав комиссии всегда входит анестезиолог, который и осуществляет инъекцию фармакологических препаратов в дозировке, необходимой для достижения требуемого для допроса состояния.

В беседе, предваряющей тестовую процедуру, допрашивающий устанавливает психологический контакт с подозреваемым, пытается завоевать его доверие, убеждая в объективности лиц, проводящих обследование, в том, что процедура безопасна для здоровья, а истина будет установлена непременно. Подозреваемому разъясняются его конституционные права, позволяющие ему отказаться от обследования. Он также предупреждается о том, что в случае его согласия результаты наркоанализа могут быть использованы в ходе дальнейшего расследования и судебном разбирательстве.

Сама процедура наркоанализа проводится в обычной операционной комнате. По возможности создается наиболее комфортная атмосфера. Все препараты (относятся к барбитуратовой группе ) вводятся внутривенно ( так быстрее достигается нужный эффект и легче контролировать действие препарата ). При этом обычно используется скополамин, натрий-амитал или натрий-пентонал. При их введении возникает сумеречное, просоночное состояние, так называемое “полусознание”. В этом случае снимается “цензура сознания” и высвобождаются глубинные, истинные переживания и установки.

По мере того, как осуществляется инъекция, с подозреваемым беседуют на темы, не относящиеся к преступлению. К концу первой стадии анестезии, когда допрашиваемый уже с трудом воспринимает вопросы и отвечает на них, разговор переводится в русло предмета допроса. После того, как инициаторы допроса почувствуют, что подозреваемый настроен на правдивый рассказ, последнего медленно выводят из состояния анестезии до тех пор, пока он не начнет говорить четко и внятно, чтобы все его показания можно было записать на магнитофон.

По окончании наркодопроса с подозреваемым проводится беседа, на которой присутствуют все члены комиссии. Подозреваемому предъявляется запись его показаний, данных под наркозом, нередко он бывает настолько удивлен, что дает подтверждение этих показаний уже в “процессуально приемлемой” форме.

Профессионально проведенный наркоанализ помогает получить информацию о виновности или невиновности подозреваемого. ( В последнем случае подозрения с него снимаются.) По сходной процедуре осуществляется подготовка и допрос потерпевших и свидетелей под наркозом.

В книге А.И. Колпакиди и Д.П. Прохорова “КГБ. Спецоперации советской разведки” сообщается, что в сталинские времена в недрах КГБ функционировала секретная лаборатория по исследованию применения отравляющих веществ в операциях, проводимых советскими спецслужбами. В той же лаборатории также осуществлялись разработки, касающиеся психотропных веществ, “развязывающих” язык.

Впервые о лаборатории “Х”, на протяжении более чем 30 лет разрабатывавшей химические препараты для специальных операций, в открытой печати рассказал П. Судоплатов. Не подлежит сомнению тот факт, что отечественные специалисты сумели вполне компетентно и успешно решить поставленные задачи по разработке веществ с уникальными характеристиками. В контексте затронутой темы достаточно упомянуть о том, что все немецкие диверсанты, заброшенные в Москву в рамках операции “Монастырь”, усыплялись на конспиративной квартире и арестовывались без единого выстрела. Ни одно традиционное снотворное не позволит гарантированно усыпить нескольких крепких мужчин не только быстро, но и одновременно ( а одновременность усыпления в данном случае является главным критерием эффективности спецсредства ). Вне всякого сомнения, уже тогда – в 1943-44 гг. – в распоряжении НКВД имелись эффективные спецсредства самой широкой палитры действия: для усыпления, обездвижения, допроса и убийства противника, а также тонизирующие и обезболивающие вещества.

После ряда неудач с применением скополамина (шофер-японец признал “под кайфом” вину в убийстве мальчика, а потом оказалось, что он невиновен) токсикологи мира искали и иные “правдогонные” средства.

Мескалин

В 40-х “последним писком” стал мескалин — тот самый наркотик из мексиканского кактуса пейот, на котором (в том числе) сделал себе имя Карлос Кастанеда. За него не на шутку взялись и СС, и OSS (Бюро стратегических служб США — предшественник ЦРУ). Спецслужбы заинтересовались тем эффектом, который мескалин производил на индейцев Мексики, использовавших его в обрядах покаяния.

Этнограф Уэстон ла Барр в монографии “Культ пейота” (1938) писал: “По призыву вождя члены племени вставали и публично признавались в проступках и обидах, нанесенных другим… Слезы, отнюдь не ритуальные, текли по лицам чистосердечно признающихся и полностью раскаивающихся. Все они просили вождя наставить их на путь истинный”. Научные эксперименты доказали, что во время мескалинового кайфа полностью исчезает воля и развязывается язык. К слову, эти эксперименты проводились не в лабораториях, а в концлагерях — ничего не подозревающим узникам вводили наркотик, и те “открывали свои самые сокровенные тайны”. Одно было плохо — эффект от воздействия мескалина держался очень краткое время.

Марихуана

Когда и мескалин не оправдал надежд криминалистов, в ход пошла марихуана. Американская полиция не могла нарадоваться, когда обкурившийся Аугуст дель Гарсио — мелкая сошка в банде мафиози Лаки Лучиано — сделался на редкость разговорчивым и выдал с потрохами всех своих подельников. После этого ЦРУ даже принялось “тестировать” марихуаной подозреваемых в симпатиях к коммунистам. Однако выяснилось, что травка действует лишь на темпераментных и болтливых по натуре людей. Замкнутые и малоразговорчивые не склонны к откровениям даже под кайфом.

ЛСД

Советские спецслужбы не отставали от западных коллег — они тоже явно ломали голову над созданием “сыворотки правды”. Самое яркое тому подтверждение — состоявшийся в конце 40-х суд над главой венгерской католической церкви кардиналом Иосифом Миндженти. Он делал свои “признания” столь механически, что было очевидно: без дозы “химии” здесь не обошлось!

Тем временем на Западе начали носиться с новым идефиксом: ЛСД. К тому, чтобы провозгласить этот наркотик “сывороткой правды”, прикладывали совместные усилия США и Англия. Опыты исследователей были чудовищны — например, американский врач Харрис Изабелл, выясняя переносимость ЛСД, назначал препарат семи “добровольцам” в течение 77 (!) дней подряд — и… опять-таки не пришел к особо убедительным результатам.

Пентотал натрия

Это, однако, не помешало признанию применения “сыворотки правды” законным. Законодательное добро на правдогонные препараты было дано в 50-х годах — как раз тогда, когда отличился английский доктор Росситер Льюис. В 1953-м он ввел пентотал натрия (еще один вид “сыворотки”) мужчине, которого обвиняли в убийстве сожительницы. И хотя признания не последовало, Льюис написал в своем отчете, что обвиняемый сознался. Отчету поверили. Впоследствии доктор Льюис точно так же, за уши, притянул еще несколько обвинений. Его примеру последовали французские криминалисты. Они вкололи все тот же пентотал натрия Анри Сенсу, обвиняемому в пособничестве нацистам. Будучи в полубессознательном состоянии, Сенс вымолвил слово “да”. Обвинители трактовали это, как доказательство вины.

Конец ли?

Мало-помалу уже в 50-е годы идея “сыворотки правды” начала вызывать скептические усмешки. Британский психиатр Стивен Хорсли писал: “Я использовал наркоз в качестве средства для получения признания. И в этом состоянии вину свою часто признавали даже невиновные люди. Результаты опытов убедили меня, что наркоз нельзя использовать для того, чтобы невиновный человек признал то, что он отрицал в полном сознании”. Стало ясно, что интоксикация может сделать человека более внушаемым, расторможенным, словоохотливым, может заставить его признать некую приписываемую ему вину, но вряд ли способна заставить говорить правду и ничего, кроме правды. Более того, под воздействием таких препаратов отключалась память, и подследственные не помнили не то что собственных ответов, но даже вопросов, на которые отвечали — как же они могли ответить правду, если не фиксировали вопрос? Даже в новом издании словаря Уэбстера статья о “сыворотке правды” была изменена и теперь звучала так: “Сыворотка правды — препарат, СЧИТАВШИЙСЯ способным временно повысить правдивость”.

Но, пусть и без прежнего энтузиазма, поиски вещества, которое все тайное сделает явным, продолжались вплоть до начала 70-х годов. К примеру, ЦРУ колдовало над псилоцибиновыми грибами и ядом кураре. Да и сегодня используются различные виды “сывороток правды”. Впрочем, используются не в криминалистике, а в медицине — для диагностики истерии.

Но расслабляться рано! Сегодняшняя вера в такие технологии контроля над сознанием, как имплантированные в мозг чипы или электронное стирание памяти, очень напоминает полувековой давности истерию по поводу “сыворотки правды”. Место химических соглядатаев заняли электронные.

Новый детектор лжи

Впервые этот метод использовали при расследовании убийства полицейского в Айове. Парень, которого посчитали виновным, двадцать лет оттрубил в лагерях. И только когда на его голову водрузили штуковину, с помощью которой можно было проверить его память, выяснилось, что в мозгу бедолаги… нет воспоминаний о преступлении. Зато есть подробности концерта, на котором молодой человек был в вечер убийства.

Память человека проверяется с помощью особого шлема с электродами. И этот метод специалисты считают куда более достоверным, чем детекторы лжи старого поколения. Детекторы, использующиеся в криминалистике с 20-х годов ХХ века, определяют, лжет человек или говорит правду, по физиологическим параметрам: кровяному давлению, дыханию, потоотделению и т.п. Так что кристально честные, но нервные люди, когда их тестируют такими детекторами, кажутся совершеннейшими врунами, а хладнокровные лжецы представляются образчиками правдивости. Детектор легко ввести в заблуждение и тем самым заставить его самого… врать.

Что до шлема, придуманного Лоренсом Фарвеллом, ученым и бизнесменом из Айовы, то он действует по совершенно иному принципу — фиксирует электрический сигнал, который мозг человека издает при восприятии знакомых образов (этот сигнал условно назван Р300). Испытуемый смотрит на экран внутри шлема, на нем демонстрируются, к примеру, различные сочетания цифр. Вдруг среди совершенно произвольных цифровых комбинаций вспыхивает его собственный домашний номер телефона — и мозг человека реагирует на знакомую информацию тем самым сигналом Р300, причем происходит это совершенно независимо от воли испытуемого.

Убийца полицейского бежал с места преступления через пустырь, заросший сорняками. Он не мог не помнить, как продирался сквозь высоченные колючие стебли. Однако когда обвиненному надели на голову шлем и показали на внутреннем экране словосочетания “цемент и асфальт”, “песок и гравий”, “трава и колючки”, прибор не зафиксировал сигнал Р300 ни в одном случае. Конечно, это еще не доказывает невиновность обвиняемого, но дает важные сведения суду, и уж его дело, как их интерпретировать.

В 2001 году американская газета Washington Times писала о том, что американские федеральные суды могут разрешить следователям использовать “сыворотки правды” для получения информации о бен Ладене и его террористической сети “Аль-Кайда”.

отношения”. Что ж, американцам не впервой. Точно известно, что в годы Второй мировой препараты вводили подозреваемым в шпионаже.

Используют ли подобные химические препараты украинские силовые структуры? Хочется верить, что нет. Тем более, что отечественное законодательство не предусматривает соответствующих процедур.

Подготовил Вячеслав Павленко, специально для “УК”