Боевики ХАМАС 7 октября выпустили по Израилю несколько тысяч ракет и прорвались на его территорию. Те, кто находились на месте нападения, рассказали израильскому изданию The Tablet о том, что «женщин насиловали прямо рядом с телами их друзей».
На самом деле это не особая жестокость именно боевиков ХАМАС — подобное происходит практически при любых вооруженных конфликтах. Множество подобных свидетельств о сексуальных преступлениях российских захватчиков есть в Украине.
Издание «Зеркало» рассказывает, почему женщины становятся мишенью на войне и когда изнасилование стали считать военным преступлением (не так давно, как может показаться).
В 1999 году UNICEF выпустила доклад, где затрагивались вопросы сексуализированного насилия в отношении женщин в разных ситуациях. Рассматривали в том числе и военные конфликты: в такие периоды, считают в организации, не только женщины, но и дети становятся более легкой мишенью для насилия, хотя мужчины, безусловно, тоже могут быть его жертвами.
Конечно, в этом виноват в целом рост уровня насилия, разрушение основ правопорядка в обществе и «общая обстановка безнаказанности» во время вооруженных конфликтов, как сформулировал Международный Красный Крест. Также докладчики UNICEF объясняют учащение насилия над женщинами тем, что во время войны искажается понятие мужественности: оно плотнее ассоциируется с агрессией, доходящей вплоть до женоненавистничества.
При таком подходе женское тело становится «добычей» для завоевания и обладания — так же, как это происходит с территорией противника. В случае насилия над женщиной мужчина одновременно и «унижает» соперника, и «вознаграждает» себя.
Однако это далеко не единственный фактор, влияющий на рост насилия во время войн. Издание «Холод», ссылаясь на международные организации и правозащитников, приводит и другие объяснения, почему так происходит:
- Чтобы укреплять связи в военных подразделениях. Известно, что иногда новобранцев заставляют совершать изнасилования, представляя это неким «обрядом посвящения». Отдельная практика — групповые изнасилования: в этом случае солдат чувствует меньше личной ответственности за правонарушение, а пострадавшей будет сложнее опознать преступников.
- Чтобы запугивать мирное население и принуждать их переселиться с определенной территории.
- Чтобы получить необходимую информацию. Например, если во время разоружения населения нужно узнать, где находятся спрятанные боеприпасы.
- Чтобы «размыть» этническую группу. История знает случаи, когда инфицирование ВИЧ или принудительная беременность в результате изнасилования были преднамеренной стратегией армии, чтобы уничтожить или сократить этнос противника. Например, подобное происходило во время войны в Боснии и Герцеговине в 1990-х, когда пострадали до 60 тысяч женщин.
Именно после войны в Боснии и Герцеговине международное сообщество наконец осудило изнасилование как метод ведения войны. В результате только в 1998 году впервые появился документ, где изнасилование и сексуальное рабство названы военным преступлением, — это Римский статут Международного уголовного суда.
Лишь в 2008 году ООН признала, что любые формы сексуализированного насилия могут представлять собой военное преступление, преступление против человечности или одно из составляющих деяний применительно к геноциду.
«Наши люди не будут говорить об этом»
Как война усиливает уязвимость женщин, мы прямо сейчас видим не только на примере конфликта в Израиле, но и в Украине.
К началу 2023 года как минимум 155 украинок, пострадавших от сексуализированного насилия со стороны российских оккупантов, были готовы обратиться в суд для свидетельствования о произошедшем. Всего пострадавших было в разы больше, говорила Ирина Диденко, которая возглавляет Управление для расследования военных преступлений, связанных с сексуализированным насилием. Оно было создано в сентябре 2022-го из-за того, что поступало слишком много подобных обращений.
Важно отметить, что сексуализированное насилие — это не обязательно половой акт. По мнению вице-президента общественной организации «Ла Страда — Украина» Екатерины Бороздиной, даже если солдаты принудили женщину (или мужчину) просто раздеться в присутствии солдат, то эти действия все равно им являются.
При этом Международный Красный Крест отмечает: любые случаи сексуализированного насилия редко доказуемы, потому что их может быть невозможно выявить, а если это сделать все же удалось, собирать доказательства тоже будет тяжело.
Что касается конкретно военных преступлений, то здесь есть особый нюанс: международные трибуналы, как правило, судят начальников высокого ранга. Это значит, что если они не отдавали прямой приказ насиловать женщин, а просто молча это не запрещали, то и ответственность за это нести, получается, некому.
Издание «Холод» обращает внимание на то, что в некоторых культурах — например, в Чечне — есть строгое табу на разглашение случаев сексуального насилия. Это тоже делает расследование невозможным.
— Много женщин было изнасиловано, но наши люди не будут говорить об этом — этим женщинам надо еще выйти замуж, — рассказывала очевидица событий второй чеченской войны правозащитникам Human Rights Watch.
Тем временем травма, нанесенная изнасилованием во время военного конфликта, не проходит с подписанием мирного договора и может длиться десятилетиями. В результате женщины страдают от психических расстройств, гинекологических проблем (в том числе из-за вынужденных абортов), а также от осуждения со стороны своих соседей или даже родственников. А иногда травму получают и последние — из-за глубокого чувства вины за то, что не смогли защитить свою мать, жену, сестру, дочь или другую близкую им женщину.
Источник: zerkalo.io