Если ребенок идет на преступление – почти всегда виноваты родители

Каждое пятнадцатое преступление в Украине – дело рук несовершеннолетних. В целом же за 2012 год дети и подростки в нашей стране совершили более 14 тыс. правонарушений. Почему некоторые несовершеннолетние нарушают закон, и как нужно воспитывать ребенка, чтобы он в будущем не стал преступником?

Каждое пятнадцатое преступление в Украине – дело рук несовершеннолетних. В целом же за 2012 год дети и подростки в нашей стране совершили более 14 тыс. правонарушений – такие неутешительные статистические данные озвучивает Уполномоченный Президента Украины по правам ребенка Юрий Павленко.

ForUm решил разобраться, почему некоторые несовершеннолетние нарушают закон, и как нужно воспитывать ребенка, чтобы он в будущем не стал преступником. Ответить на наши вопросы мы попросили начальника Управления криминальной милиции по делам детей МВД Украины Алексея Лазаренко.

– Алексей Александрович, летом у детей появляется больше свободного времени. Значит ли это, что в период каникул несовершеннолетние совершают больше правонарушений, чем во время учебы?

– Статистика показывает, что чаще всего дети совершают правонарушения как раз во время учебного года, в период после окончания занятий в школе и до восьми вечера. Летом, кстати, таких происшествий случается меньше. Наверное, во время каникул у школьников больше возможностей применить себя в чем-то, пойти на тот же пляж, сыграть в футбол, отправиться в лес.

Да и забота родителей о своем чаде не зависит от сезонов. Если уж они интересуются жизнью ребенка и присматривают за ним, то делают это всегда. Не нужно воспринимать каникулы и свободное время как угрозу, она для современных детей состоит совершенно в ином.

– В чем же?

– В том, что у нас происходит падение моральных ценностей. От многих детей можно услышать фразу: «Я никому не нужен». И это как раз проблема богатых семей, а также семей среднего достатка. Родители мотаются по заграницам, командировкам, а свое чадо оставляют на няню, которая отца с матерью заменить не может. Ребенок же стремится сделать хоть что-то, чтобы на него обратили внимание: сначала одевается не как все, потом приходит домой пьяным – может, хоть так его заметят. А все, что он слышит в итоге от отца: «Смотри, в следующий раз не мешай крепкие напитки и слабоалкогольные». Потом у подростка появляется компания и… пошло-поехало.

– Какие первые признаки того, что сын или дочь попали в дурную компанию?

– У каждого ребенка они индивидуальны. Например, он замыкается в себе, не хочет идти в школу или не рассказывает, что там происходит. Это уже сигнал – пора наведаться к классному руководителю.

Ребенок часто с кем-то говорит по телефону, ему постоянно звонят с одного и того же номера, о котором в школе не знают. Если родители постоянно общаются с сыном или дочерью, то сразу поймут, что у чада появились «тайны».

– А что делать, если нехорошие признаки налицо?

– Надо из альтернативных источников узнать, что это за компания, с которой связался ребенок. Заглянуть в телефон подростка – я не считаю, что это будет нарушением его прав. Да, у ребенка есть право быть услышанным, но ни в одной международной конвенции не прописано право несовершеннолетнего на приватность.

Еще очень важно поговорить с чадом. А вообще, всем родителям я бы посоветовал хоть иногда читать книги по психологии, чтобы понимать своих сыновей и дочерей. Надо знать, что пубертатный период, или период полового созревания – самый сложный в жизни человека: по уму – ему еще 12 лет, а по уровню гормонов – под 16.

– Какие правонарушения чаще всего совершают дети?

– Более чем в 56% случаев – имущественные. В основном, крадут телефоны.

– Стало быть, причина – в экономической ситуации, в финансовых возможностях семьи, которых недостаточно для того, чтобы обеспечить ребенка?

– Я бы так не сказал. Повторюсь, по моему мнению, детская преступность – это следствие социальных факторов. Ведь не хлеб же в основном воруют, а телефоны. Социум, реклама говорит – этот гаджет необходим всем, только с ним ты будешь крут. А родители купить дорогую цацку не могут, поэтому дети и крадут понравившиеся им телефоны. И все из-за дефицита в обществе правильных моральных ценностей.

В 1990-е годы состоял у меня на учете один парнишка. Так вот, в период с 11 до 14 лет он совершил 83 кражи. Мечтал стать вором в законе, просил посадить его в тюрьму, как родного дядю… Вот вам и ценности.

Лекарство от жестокости

– В последнее время все чаще можно услышать об опасностях, которые подстерегают детей в Интернете. По вашему опыту, это действительно распространенная проблема в Украине?

– Некоторые родители часто говорят, мол, хорошо, что ребенок весь день сидит за компьютером. Ничего не требует, с дурными компаниями не общается. Таких отцов и матерей я бы хотел предостеречь: если ваш ребенок весь день сидит в Интернете, это еще не значит, что он не совершает правонарушения или сам не становится жертвой.

Уже не ново явление кибер-буллинга – виртуального террора, шантажа в сети. Например, девушка-подросток в соцсети заводит знакомство. И новый друг просит у нее интимное фото. А потом шантажирует ее, мол, если не будешь со мной встречаться, я выложу фото в Интернет.

Распространен школьный буллинг, когда подростки издеваются над сверстником, унижают его и все это снимают на видео, а затем выкладывают в Интернет.

– Как милиция, суд могут поступить с такими подростками?

– Увы, но таким детям ничего нельзя инкриминировать, разве что доведение до самоубийства, если жертва издевок впоследствии совершит попытку суицида. У нас не предусмотрена уголовная ответственность за жестокое обращение с людьми, например, если школьники поставили одноклассника на колени и унижали его – это не пытки, не нанесение телесных повреждений, нет статьи за насмешки и буллинг. Кроме того, человек становится субъектом уголовной ответственности с 16 лет, и только в отдельных случаях – с 14, если речь идет об убийстве, изнасиловании, угоне авто, краже со взломом жилья и т.д.

– В чем, по вашему мнению, причина детской жестокости?

– Много было сказано о теории итальянского тюремного врача-психиатра Чезаре Ломброзо, согласно которой склонность человека к преступной жизни во многом определяют его вешние данные. Например, если у мужчины тяжелые надбровные дуги, узкий череп, длинные руки, он стопроцентно станет преступником. Трудно сказать, насколько это справедливо. Гены детям передаются от родителей, и именно отцы и матери должны знать, как воспитывать свое чадо, чтобы развить в нем лучшие качества. Но, к сожалению, у нас не учат быть родителями.

Ища истоки того, почему дети проявляют жестокость, опять-таки возвращаемся в семью. Если ребенок унижает других, значит, он был свидетелем насилия, например, отца над матерью.

– Ну, при современном развитии технологий, Интернета, телевидения не обязательно видеть насилие в семье. Жестокостью полны кинофильмы, компьютерные игры и прочее.

– Совершенно верно. У меня есть знакомый – турецкий полицейский, он как раз исследовал влияние жестоких компьютерных игр на психику ребенка. И показывал мне свои презентации, которые включают видео, отснятые скрытыми камерами. На одном из них четырехлетняя турецкая девочка играет в «Супермарио», ей не удается пройти уровень и у нее начинается страшная истерика. Есть ролик с немецким восьмилетним мальчиком, который сидит за компьютером, потом приходит в бешенство, разбивает клавиатуру, все громит. Есть интервью американского мальчика, который с восторгом рассказывает об игре, в которой можно застрелить полисмена и заработать за это очки. Но если копу еще и голову отрезать, то игрок получает бонус.

У нас тоже были случаи, когда дети повторяли жестокость, увиденную в компьютерных играх. Вы, наверное, помните тот случай, когда парень убил свою мать, мешавшую ему играть на компьютере, а потом спокойно продолжил игру…

Но тут возникает другой вопрос – кто должен увидеть, что ребенок с головой ушел в Интернет и не живет реальной жизнью? Наверное, тот, кто живет рядом с ним. Милиционеры ведь не могут зайти в каждую семью. У меня 3 тысячи подчиненных по Украине. А подростков в возрасте от 11 лет у нас около 8 млн. Я не найду миллион сотрудников, чтобы один милиционер присматривал за восемью детьми, даже 100 тыс. человек не найду. Поэтому мы хотим, чтобы были школьные милиционеры, которые будут закреплены за определенными учебными заведениями. У нас даже разработана методика оценки приоритетности посещения школ правоохранителями.

Уроки от милиции

– Чему милиционеры учат детей в школах?

– В месяц я провожу несколько тренингов для своих сотрудников, на которых те учатся правильно работать с детьми с рискованным поведением, правильно рассказывать школьникам о наркотиках. Мы выпустили для этих целей специальные мультфильмы, в которых на примере героев доступно и просто рассказывается, что делать, если возникают проблемы в семье, какие в жизни существуют риски и опасности.

Например, мультик о Теме, которому предложили попробовать наркотик. Мальчик его принимает и попадает в виртуальный мир, наполненный монстрами. Там он видит доску почета подростков-«ударников», которые также увлекались наркотиками – один умер в 15 лет, другой в 17. Мультфильм реально показывает действие наркотических веществ на психику и на здоровье человека.

– То есть милиционер станет своего рода воспитателем?

– Нет, милиция – это не многорукий монстр, который все делает и все знает. Я не доктор и не психолог. Я лишь могу рассказать, какие бывают правонарушения и какие они влекут последствия. Но вместе с тем, милиция должна оказывать сервисную помощь, то есть подсказывать родителям, куда они могут обратиться, если ребенок еще не нарушает закон, но близок к этому. Когда ко мне с такой проблемой обращаются, я советую сходить к профессиональному семейному психологу, в соцслужбу и т.д.

– Как еще милиция может помочь «проблемным» подросткам?

– Есть хороший канадский опыт – там для «проблемных» детей проводят коррекционные программы, которые направлены на изменение поведения каждого ребенка. С подростками работают психологи, священники, соцработники. Почему это важно? Когда полисмен говорит, что драться и воровать плохо – это одно. А когда об этом рассказывает святой отец – это другое. Иногда изучение Писания имеет большее влияние, нежели чтение статей Уголовного кодекса.

Со своей стороны, психолог учит детей налаживать отношения, коммуницировать. Ведь конфликты в школьной среде возникают как раз из-за неумения общаться, из-за того, что дети доказывают правоту кулаками.

Мы стремимся хоть частично перенять элементы канадской системы. При поддержке ЮНИСЕФ организовываем коррекционные программы по профилактике рискованного поведения среди несовершеннолетних. Уже две партии детей в Киеве прошли эти тренинги. Также мы провели подобные программы в Харькове, Николаеве. Но все это не системно, точечно. Поэтому мы выступаем за внесение изменений в 104-ю и 105-ю статьи Уголовно-процессуального кодекса, согласно которым можно будет в судебном порядке назначать подростку-правонарушителю прохождение коррекционных программ.

– Сколько сегодня несовершеннолетних находятся на учете в милиции?

– Чуть более 9 тыс. человек. Тогда как на начало года эта цифра составляла почти 13 тыс. Дело в том, что в феврале вступила в силу новая Инструкция, которая определяет организационно-правовые основы деятельности подразделений уголовной милиции по делам детей. Из десяти категорий детей, которые раньше состояли на учете в милиции, исключены три. Теперь на учете не состоят те, что были условно-досрочно освобождены, те, что вышли из мест лишения свободы, и дети, которые постоянно убегают из дома, так как это не правонарушение, а чаще всего психическое отклонение, которое должны лечить врачи.

– Нахождение несовершеннолетнего на учете может повлиять на его будущее, например, на поступление в вуз?

– Нет, это непубличная информация, которую милиция никому не предоставляет. Даже я не знаю, что это за дети, есть только цифровой показатель – 9 тыс. человек. Все персональные данные остаются на уровне районов, где находится учетно-профилактическое дело. К тому же теперь этот «кейс» можно пересмотреть через полгода, и если рисков больше нет, милиция может снять ребенка с учета.

– Какова общая ситуация с правонарушениями среди несовершеннолетних в Украине?

– Уровень детской преступности сократился на 36% – с 8786 случаев за аналогичный период 2012 года до 5650 в 2013-м. Также у нас уменьшились рецидивы – на 27%.

– Как вы относитесь к закрытию школ социальной реабилитации?

– Проблема в том, что в таких школах на одного ребенка нужно затратить более 130 тыс. грн в год. Да, это дорого. Но что делать с детьми, с которыми даже родители не в силах справиться? Или участковый милиционер, который на психолога не учился, будет воспитывать такого ребенка?

В США, наоборот, борются за сохранность спецшкол. Туда направляют подростков с девиантным поведением – они ходят в форме, моют полы, занимаются спортом. И вот после того, как подростки пробегут 10 миль, им не то что воровать или драться не захочется, они еле ноги волочат. Да, возможно, они не станут впоследствии спортсменами или военными, но дисциплина им будет привита. В крайнем случае, они научатся ботинки себе чистить.

– Значит, вы все-таки за суровое воспитание?

– Я на стороне справедливого воспитания. Вот не понимаю родителей, которые говорят, что их отец бил и это было правильно. Нужно учить сына или дочь выполнять обязанности, например, выносить мусор. Но сочетайте это с требованиями к себе. Например, отец не должен говорить, что он заработал деньги и теперь может лежать на диване, а мама с ребенком должны убирать, стирать, готовить. Посещение школы – это тоже работа. Вообще, можно составить семейное соглашение со списком обязанностей всех членов семьи.

А для воспитания всех без исключения детей очень полезны занятия спортом. Особенно, игровыми видами, так как там очень жесткие правила. Научившись соблюдать их на спортплощадке, ребенок научится соблюдать правила и в жизни.

Автор: Алина Еремеева,  «ForUm»