Улыбнись, друже!.. Рассказ Владимира Куземко

…И это утро не лучше прочих… Шоссе в колдобинах… Солнце ещё не раскалило асфальт, но уже слепит глаза… Дребезжит, стонет на ухабах и чихает мотором дряхленький 412-й «Москвичёк» морковного покраса… Из тяжко движущегося перед тобою КАМАЗа пыхтит вонючее облако… Ноет желудок после состоящего из чая с чёрствыми бутербродами завтрака… Побаливает мозоль на большом пальце левой ноги… Три дня до получки, а в карманах – ни шиша, и не на что купить лампочку к сигналу правого поворота взамен сгоревшей. Жена – стерва, работа – дрянь, и никаких перспектив на будущее…

…Но всё равно – хорошо!..

…Руки уютно покоятся на баранке, губы кривит лёгкая улыбка, и разве станет неприятностей в твоей жизни меньше от огорчения этими неприятностями?.. Ничего не принимай слишком близко к сердцу…

Визгливый голос жены сопровождал всё утро, пока ты умывался, брился, травил желудок грузинским чаем и невкусными бутербродами, одевался и собирался на работу… Ничего нового, весь привычный набор обвинений: «Дурак!.. Нищий!.. Неудачник!.. Импотент!» Возражать – надоело, ты и не возражаешь, это ещё больше раздражает, и из соседней комнаты трехдюймовкой ухает бас тёщи: «Безмозглый идиот!.. Жалкое ничтожество!.. Жестокий подонок!.. Вонючий СПИДоносец!..» И это – знакомо, и потому – тоже безответно, бабы шалеют от твоего равнодушного молчания, им нужно твоё яростное сопротивление или хотя бы твои жалкие попытки как-то оправдаться, чтобы окончательно испепелить тебя бешено испускаемыми потоками отрицательной энергии… им нужен резервуар для своей злобы и разочарованности жизнью, иначе они начнут жалить друг дружку… Но ты – не резервуар, ты просто – человек, тебе хочется покоя, а потому – терпишь, терпишь, терпишь их говорильню, продолжая невозмутимо улыбаться…

…когда-то жена была застенчивой, нежной, ласковой… Куда всё подевалось?.. Бессонными ночами, ворочаясь в постели и, слушая её сиплый храп, остро осознаешь: рядом – чужой, совершенно равнодушный к тебе человек. Зачем ты – здесь?.. Кинуть всё, уехать куда угодно, изменить свою судьбу… А – некуда!.. Нигде тебя не ждут, и никому ты не нужен… И какой смысл дёргаться?.. Взамен одной стервы рядом тотчас возникнет другая, такая же или даже похлеще, и всё начнётся с начала…

…иногда мечтается – запретить мечтать никто не может! – что ты запряг жену и тёщу в сани, а летом по асфальту они эти самые сани со скрежетом полозьев тащат вперёд…А чтобы не ленились – отхаживать кнутом их голые ягодицы, – кругленькие, миловидные – жены, и отвисшее–квадратные – тёщи… Изо всей силы хлестать по задницам с задорно–повелительным: «Но – о-о-о, мои лошадки!..» Можно даже и не легкомысленным кнутиком ласкать, а от души обрабатывать бичом с вплетенной в конец колючей проволокой, чтобы ржавые колючки рвали в клочья трепетную дамскую плоть, и капельки крови летели бы во все стороны… А чтобы тащить сани было легче – ещё и тестя третьим, запрячь, коренным, но у этого зад основательный, бичом его не проймёшь, только – увесистой дубинкой, этакой богатырской палицей размерами с телеграфный столб… ухватил её покрепче и с размаху по дубовым полушариям – бу-у-ум-м-м!.. И чтоб он при этом кряхтел по-медвежьи, и тянул натужно, боясь хоть на миг оглянуться… Гад брехливый!.. Всю жизнь работал начальничком средней руки, обещал лично тебе перед женитьбой на его дочурочке: «Обеспечу твою карьеру, будь спок!» Ты и поверил, а он через неделю после свадьбы бац – и «на заслуженный отдых»!.. Засел на дачке безвылазно, в грядках копошится и доволен собою, а что зять остался на бобах и лакействует перед властьимущими на третьестепенных должностях – так что ему!.. А ведь ещё и поучает при редких встречах: «Хочешь жить – умей вертеться!» И в ответ на такое – да не вмазать под зад телеграфным столбом?!. Хм…

…Но не ударишь ведь, нет… грозишься только!.. Тебе – подлянок горсть, а от тебя – только и слышится: «Как ты права, Галочка!», «Постараюсь использовать ваши мудрые замечания, Зинаида Николаевна…», «Учту на будущее ваши указания, Иван Борисович!..» Тьфу!..

…вонючий КАМАЗ невыносимо надоел. Сзади никого нет, на встречной полосе – тоже. Крутанув баранку и надавив педаль газа, легко обгоняешь его. Многотонному тихоходу спешить некуда, нехотя тащит свой полный кузов песка на одну из строек народного хозяйства, на месте КАМАЗовского водилы ты и вовсе откатил бы сейчас в ближайшую рощу на берег речушки, искупался б и залёг загорать под накалившимся солнцем… А уж под вечер, отдохнув, можно и на стройку…

…Иное дело ты, посланный шефом на пригородный объект. Шеф…Змеиный взгляд из-под очков в золочённой оправе, тонкие и плотно сжатые губы, ровный «механический голос:

– Я же поручал сделать это ещё на прошлой неделе!.. Вы гарантировали мне, что всё будет исполнено!.. Не знаю, сумеем ли мы с вами сработаться – при таком отношении к делу…

Ты служишь в неважнецком, совершенно пустяковейшем учреждении (не на те отметки в своё время учился и не тот вуз кончал, да кстати – ещё раньше ухитрился не в той стране родиться!)… ты знаешь прекрасно, что поручение шефа – чистой воды вздор, и вся твоя суетня вокруг него абсолютно не помсжет ни делу, ни твоей карьере, – о, с каким наслаждением в ответ на это варняканье ты опустил бы свой беспощадный кулак на холодный блеск его очков, и чтобы стёклышки – вдребезги, и чтоб он рухнул вместе с креслом, жалобно вереща, а ты, хохоча как бешенный, следующим ударом расквасил бы ему нос, да так, что вместо холмика там образовалась бы большая впадина, заполненная кровью и соплями… Ну а потом… потом ты повернулся бы и зашагал прочь, и мебель в кабинете шефа заходила бы ходуном от твоей тяжёлой поступи… И чтоб этот жалкий слизняк бежал бы следом, близоруко моргая, хлюпая расквашенным носом и умоляя тебя остаться… Хорошо!..

…Только вот – куда тебе уходить?.. Некуда, и не потому, что мозгов не хватает, или способностей, или воли, о нет, ты – ТИТАНИЩЕ!.. Но просто мир этот устроен так, что мировецких мужиков (вроде тебя!) завсегда норовят держать на третьестепенных ролях, и как бы ни вкалывал ты, как бы по жизни ни старался, но никогда не будет у тебя ни серебристого «Мерседеса», ни уютного загородного особняка, ни инвалютного счёта в оффшоре… Морковный «Москвич – 412» – вот твой потолок, и выше тебе не подняться, слишком хорош ты для иной доли… слишком уж совершенен!..

…Давно осознав это, уже и не рыпаешься, но и не вкалываешь как мог бы, как хотел бы, как от тебя и требуют… Пусть хоть спасибо скажут, что очки начальству не бьёшь, и в дискуссии с ним не вступаешь, и не уходишь под аккомпанемент его мольб остаться, а даже просительно шмыгаешь носом:

– Извините за оплошность, Кирилл Эдуардович… Мною будут сделаны должные выводы, Кирилл Эдуардович… Дайте мне ещё один шанс, пожалуйста!..

И – из кожи лезешь некоторое время, демонстрируя активность, – вот и на это задание поехал не на рейсовом автобусе, а в своём личном авто, расходуя собственный бензин, – чтоб шеф заметил твоё усердие и сменил гнев на милость… Хотя если разобраться, то чхать тебе и на его милости…

…Твоя драндулетина (моя коррозия!» – ласково называешь ты её) – дряхла как и твои надежды на лучшее будущее. Тесть подарил «Москвич» тебе на свадьбу 12 лет назад, и до этого он бегал у него пару пятилеток, причём куплена им машина была уже поддержанной… Понятно, что всё изношено и раздолбано. В гору на второй передаче не тянет – только на первой… Правое крыло сгнило, а поменять – так где денежки взять?!. Иногда двигатель глохнет на полном ходу, а потом – не заведёшь… Где-нибудь за границей такой развалюхе дорога только – до ближайшей свалки, а у нас на таком антиквариате ездят до упора, а потом в один прекрасный день он просто разваливается, осев на дороге грудой проржавевших останков… Но про неизбежный и не очень далёкий финал твоего авто-друга лучше и не думать, как и про собственную кончину, которая так же – неизбежна, но разве это – повод для постоянной печали?..

…Впереди тебя теперь тарахтит мятая консервная банка на колёсах, отзывающаяся на кличку «Запорожец». Ещё той, старой модели, со вздутиями на боках. За рулём – какой-то хилый дедок, седые космы торчат во все стороны, – явно экономит на парикмахерской и стрижётся только на Новый год и свой день рождения… Сверху на багажнике важно покоится привязанный бельевыми верёвками холодильник, – то ли на дачу дед его отвозит, то ли на ближайшую свалку… Понятно, как привязано – на соплях, а скорость для этой таратайки довольно приличная, под шестьдесят, вот – вот гнилые верёвки оборвутся, и холодильник с разгону швырнёт на дорогу, тебе под колёса, шарахнешься так, что мало не покажется!.. Ни жена тебя больше живым не увидит, ни начальство, не имеешь права ты их так огорчать своим отсутствием… Надо обгонять!..

…Как раз промелькнул знак: «Скорость не выше 60 км.», Правила дорожного движения – это святое, но в их узкие рамки никак не вмещается ерзающий по багажнику едущей впереди машины увесистый холодильник, с досадным вздохом ты давишь на газ, устало скрипят разбитые амортизаторы… Пока ещё твой «412-й» в состоянии обогнать консервную банку на колёсах, и – обгоняет, и оставляет её за своею спиною, ты на секунду оглядываешься и успеваешь заметить, как за ветровым стеклом оставленный за кормою косматый дедуган яростно вертит пальцем у виска и что-то беззвучно кричит тебе вслед – должно быть, желает тебе крепкого здоровья и долгих лет жизни!.. Спасибо, старик, и тебе того же… Да обойдут тебя стороной все хвори, напасти и злые как осы гаишники…

…кстати, о ГАИ. Сегодня ты в ударе и лихачишь, накатила на тебя шальная волна, и для полного букета удовольствий только и не хватает, чтоб гаишники засекли твои маленькие дорожные нарушения и сели тебе на хвост.
Они это любят, им за счастье кинуть какую-нибудь подлянку классному мужику вроде тебя, сутками будут торчать в хитроумной засаде с надеждой заловить и штрафануть побольше замечательных парней, а то и права отнимут у самых удалых… и номера снимут… Набегаешься потом по бесконечным милицейско–чиновничьим кабинетам, настоишься на коленках пред их гаишными Величествами, пока документы вернут, и так душу вымотают, так поиздеваются над тобою при этом… Ещё и выудят купюру немалого достоинства!.. А много ли у тебя таких купюр?!. Да вообще ни одной!.. Но отдавать – придётся…

Выщербленное шоссе отремонтировать, или поржавевший дорожный знак заменить вовремя – это нет, на это их не дозовёшься, в придорожном баре под неспешный разговор о бабах, футболе и политике квасят пиво, сдувая пену с бокалов и стуча о столик усохшей как их совесть таранькой… Но стоит тебе слегка зазеваться, хоть на миллиметр уклониться от ППД – они тут как тут… Как свидетельствует личный опыт, гаишник вредоносен даже тогда, когда совершенно искренно пытается принести тебе какую-либо пользу. Как тот автоинспектор, месяц назад остановивший тебя на такой же автостраде лишь для того, чтобы угостить арбузом: «Подмогни, друг, самому такую громаду не съесть!» И ты помог, слопал три огромных ломтя, в результате шлагбаум на железнодорожном переезде закрылся перед твоим носом, и ты, прождав 15 минут, пока проедет длинючий грузовой состав, опоздал на важную встречу, упустил реальный шанс хоть как-то ухватить фортуну за хвост… По цене золотого слитка обошёлся тебе тот арбузик!.. Так любишь ли ты после всего этого ГАИ?.. Нет, не любишь, и никто из водителей её не любит, разве что – извращенец…

…Поставь перед тобою в длинную шеренгу всех гаишников области и дай тебе крупнокалиберный многоствольный пулемёт (как у Шварценеггера в «Хищнике»), – что бы ты сделал?.. Перво – наперво крикнул бы: «Сироты, воспитанные в детдоме, выходи!» (У тебя доброе сердце, не подымется рука на сироту – детдомовца, пусть даже его и занесла нелегкая работать в ГАИ… Живи, безотцовщина!..) Радостно бросятся наутёк амнистированные тобою детдомовцы, а потом ты снова крикнешь: «Три и более раз женатые – выходи!» (Тут с одной женой живёшь – словно на Колыме срок мотаешь, а кто трижды женат – тот вообще трижды Герой!.. ) Стремительными тенями разбегутся в разные стороны многократные женатики, и лишь после этого, на всякий случай внимательно оглядев строй в поисках личных дружбанов и родичей, и не обнаружив оных, ты злорадно скалишься – и давишь на гашетку!..

…плотный ливень свинца. Шеренга обречённых… Иссечёны пулями форменные мундиры, катятся по земле кругляши фуражек с милицейскими кокардами, мечется под убийственным градом с жалобным верещанием гаишная братия, все эти сержанты и лейтенанты, капитаны и майоры, и у каждого – мозоли на большом и указательном пальцах правой руки от постоянного пересчёта отнятых у честных шоферюг в качестве мзды их честно заработанных… Может, только один человек случайно и уцелеет в этой кровавой мясорубке, – пусть им будет сам начальник областной ГАИ полковник Сопилкин. Жирный, вислозадый, обычно такой спесивый ( ты его однажды видел по телику), сейчас он смотрится струсившим ничтожеством. Пытается удрать от тебя, пыхтя на бегу, сопя натужно, поминутно оглядываясь, а ты, с пулемётом наперевес, неспешно преследуешь его, накачанные тренировками мускулатура делает тебя подобным вышедшему на охоту отважному барсу, подобно молнии убийственен взгляд, твой освещённый беспощадностью лик – прекрасен!

– Н-е-е-е-е-е-е-т! – вопит улепётывающий от тебя Сопилкин. Ты лишь улыбаешься, ты абсолютно спокоен, ты даже не очень торопишься, ибо знаешь, что впереди – тупик… И вот он утыкается в каменную стену, и бегает туда – сюда вдоль неё, но бежать – некуда… Обречённо застывает, поняв, что пришёл… пришёл наконец-то час расплаты!..

Подобно Ангелу Возмездия ты настигаешь его, и твой многоствольный, взятый напрокат у Терминатора пулемёт неспешно прицеливается в его отвисшее «командирское» (от нахального словечка «командовать», а вовсе не от прекрасного слова «командир») брюхо.

– Пощады!.. Нет!.. Я хочу жить!.. – верещит полковник, и валится перед тобою на колени, его дряблые щёки трясутся и подпрыгивают… Потом он выхватывает из кармана и протягивает тебе толстую пачку ассигнаций… Долларов, между прочим!.. Откупиться пытается… На эти деньги ты мог бы уехать на Запад и начать там новую, куда более достойную тебя жизнь, но не возьмёшь ты его вонючие денежки… ты просто перестал бы уважать себя после этого, – сперва ты его пристрелишь, а уж потом… Твой палец начинает медле-е-е-енно давить на спусковой крючок…

– А-а-а-а-а!.. Не стреляйте!.. Я дам ещё!.. – в смертельном ужасе вопит полковник, и кидает пачку тебе под ноги , потом – ещё и ещё, выуживая из карманов одну за другой тугие пачки «зелени». От падения некоторые из пачек разрываются, доллары мусорными кучами валяются на земле… у тебя всю жизнь не было денег, а теперь ты топчешь их ногами и презрительно усмехаешься («потом насобираю…»), – слишком мало даже и этого, чтобы Сопилкин мог откупиться.

– До встречи в аду, крошка! – кидаешь ты цитатку из голливудского блокбастера, жмёшь на гашетку, и длинная свинцовая струя впивается в полковничье брюхо и рвёт его в клочья, ошмётки мяса и внутренностей летят во все стороны, воющий крик захлёбывается и смолкает…

Никакой пощады к ГАИ… Огонь!. Море огня!.. Только так с ними…только так…

2.

…накликал беду на свою голову!..

Мотоцикл с форменной окраской и надписью «ГАИ» на коляске обгоняет тебя, высокий масластый капитан с неприятным лицом повелительно машет тебе жезлом, требуя остановки, короткая пулемётная очередь в его сторону легко решила бы проблему, но нет пулемёта… Откуда он только взялся?!. Только что в окрестностях никого не было…Нехорошо!.. Чревато очередными неприятностями…

…Первое побуждение – удрать. До упора надавить педаль газа, мелькнуть гоночным болидом мимо его неновой мотоциклетки и умчаться за далёкий горизонт раньше, чем он успеет захлопнуть свою разинувшуюся от изумления пасть…Но не твоей изношенной «коррозии» стремительно уходить от погони, это как паралитику на костылях выползать на беговую дорожку – долго ли продержишься против рекордсменов?.. И только совсем неразумный болван осмелится сердить ГАИ трусливыми попытками скрыться, – себе дороже, всё равно догонят и остановят, вплоть до выстрелов по колёсам, хорошо ещё – если случайно не пристрелят… у нас только ГАИ и предоставлено право оперативно приговаривать гражданина к расстрелу только за то, что облом ему останавливаться в ответ на требование остановиться… Пристрелят – и отвечать не будут, скажут: «Создавал угрозу для участников дорожного движения!»

На твоей памяти был случай… На твоих глазах на центральном проспекте города молоденький лейтенант встал на пути самосвала, начальственно взмахнув жезлом, – привык, что все авто после такого жеста останавливаются почти мгновенно… А самосвал – не остановился!.. Перепуганный лейтенантик едва успел выпрыгнуть из-под колёс, а из окна кабины краснорожий шоферюга в изношенной кепке раскатисто хохотнул ему, и – покатил дальше.

– Заводи! – панически крикнул лейтенант лысому сержанту за рулём гаишного «уазика», но опытный сержант лишь схватил с соседнего сиденья короткоствольный автомат и саданул очередью по задним колёсам самосвала. Тяжёлую машину швырнуло в сторону и занесло, самосвал врезался боком в дерево и – остановился. Подбежавшие гаишники рванули дверцу кабины, держа наготове «стволы», готовясь к схватке с «вооружённым и особо опасным», – но вместо матёрого бандюгана из кабины мешком мяса, костей и расслабленных ухмылок вывалился отечественный пролетарий, час назад «обмывший» получку с друганами, и теперь несущийся сквозь весь город непонятно куда и зачем… И что ему сейчас то ГАИ?!. Тьфу на него!.. И ещё раз – тьфу, тьфу и тьфу!.. Именно об этом громогласно сообщил кепкастый, улёгшись в грязи у колёс самосвала с величественностью вельможи на царском ложе. Дюжиной солено–сочных фраз он проинформировал затем обоих автоинспекторов и всех наблюдавших за этой сценкой горожан (а многие проезжавшие мимо водилы специально притормозили, чтоб его послушать), что работают в ГАИ одни лишь люди нетрадиционной сексуальной ориентации, умственно осталые и нечистые на руку, что клал он на них со своим полуметровым прибором, что сейчас он немножко отдохнёт, а потом встанет и поимеет обоих «мусоров» по полной программе и во всех позах… О, как прояснели лица внимающих ему шоферюг от тех звонких обещаний!..

– Да как ты!.. Да я тебя!.. Да мы с тобой!.. – кипятился не привычный к подобному обращению лейтенантик, но лысый сержант, знавший про эту жизнь практически всё, лишь досадливо сплюнул, понимая бессмысленность разговора с пьяным, потом закинул «калаш» себе за плечо и подхватил говоруна в кепке за одну руку, тогда и лейтенант, поколебавшись, схватился за другую, совместно они приподняли краснорожего и поволокли в «уазик». Будь он хоть чуточку трезвее – умер бы от страха, понимая, какие кошмары его ожидают, а так – и это ему было до фонаря, лыбится с видом выигравшего в лоторею ящик водяры и во весь голос пересказывает гаишникам то. что о них, козлах вонючих, весь честной шоферской люд думает… Думать-то думает, но – про себя, а чтоб вслух повторить – надо быть совсем уж в стельку!.. Безмолвно внимали ему инспектора, и все вокруг понимали, что ясный ответ на свои речи кепкастый обязательно получит, но – позже, без свидетелей, пока же лучше отмолчатся, чтобы не раздражать ораторствующего пролетария и не провоцировать его на новые «откровения».Слушавшие всё это водилы сдержанно улыбались и мысленно крестились вслед краснорожему, дескать: спаси тебя шоферское чудо, брат!.. Но с ГАИ чудес – не бывает… Заброшен был кепкастый в «уазик» и увезён навстречу тяжкой доле…

… ни за какие калачи не захотел бы ты оказаться на подобном месте, а потому – вильнул к обочине и остановился, выключив двигатель и наблюдая, как метрах в 30 перед тобою капитан слазит с сидения тормознувшего мотоцикла. Стоит и смотрит на тебя, явно ожидая, что сейчас подбежишь ты на полусогнутых, трепеща и повизгивая от желания услужить такому прекрасному, такому великолепнейшему, такому замечательнейшему товарищу капитантику…

…между прочим, уже поминаемые всуе Правила дорожного движения позволяли тебе оставаться в кабине, дожидаясь, пока автоинспектор подойдёт, галантно представится по всей форме и предъявит документы, дав тебе время с ними тщательно ознакомиться, сосредоточенно морща лоб, потом ты скользнул бы по нему бдительным взором, проверяя соответствие фото оригиналу, и обязательно буркнул бы что-нибудь вроде: « А почему это у вас, офицер, верхняя пуговка не застёгнута?.. Непорядок!..» М-да, имел ты полное право сделать это… но Боже мой, кого в этом мире интересуют твои права?!.

Вот почему вовсе не расселся ты в машине барином, по -хозяйски маня капитана пальчиком, а напротив, выбрался из кабины с верноподданнической физиономией, с радостным взором налогоплательщика,нечаянно встретившегося со столь видным сотрудником Госавтоинспекции – да стелится асфальт персидским ковром под колёса её неутомимо стерегущих покой на автострадах экипажей!..

…однако при этом вовсе не спешишь ты к застывшему у мотоцикла гаишнику, не бежишь с распростёртыми для дружеских лобызаний объятиями, не ползёшь к нему по асфальтовой шероховатости с противненькой ухмылочкой почуявшего над собою занесённый для удара ботинок тараканчика… Чересчур услужливые – подозрительны!.. Таким нет веры, в их суетливости видят верный признак нечистой совести, таких первым делом проверяют на алкоголь, а потом долго шарят у них в багажнике, надеясь найти то ли золото с брильянтами, то ли оружие с наркотиками, а на худой конец – большую бутыль с самогоном, тотчас приговорив её к конфискации… Вчера были именины у брата жены (бездельник, пакостная душонка, но сколько амбиций!), ты принял свои нормальные 150 грамм и бокал шампулика, – кто знает, какие градусы сейчас бродят в твоей крови… Тебе не нужна проверка, – не то чтобы ты её боялся, а просто – не хочешь… Вот почему не бежишь ты сейчас к инспектору как провинившийся школяр, а с достоинством чтящего букву и дух ПДД водителя ждёшь, пока он соизволит подойти к тебе.

…ничего серьёзного за тобою нет. Украдкой ты уже обшарил глазами перед и доступный твоему зрению левый бок «412-го», – никаких потёков крови и намотанных на колёса внутренностей ненароком задавленных тобою пешеходов… бывает ведь такое: задумаешься про своё – и сам не заметишь, как зацепишь бампером переползающую через дорогу ветхую бабуленьку, долго – долго будет она потом волочиться твоим драндулетом по наждачно – шероховатому асфальту, размазываясь по нему равномерным слоем, наподобие масла в бутерброде… Но не украшены останками убиенных участников дорожного движения все видимые части «Москвичёнка», – спасибо тебе, Господи, за это!.. (Пусть знает старик, что хоть и не веришь ты в факт его существования, но считаешь полезным время от времени благодарить его то за одну, то за другую из удач, хоть и изредка, но всё же случающиеся в твоей жизни…) Стало быть, у инспектора к тебе может быть только пустячок, вроде превышения скорости и обгона при выключённом сигнале поворота, и твоя дальнейшая судьба полностью находится сейчас в его руках. Он может отпустить тебя после краткого отеческого взыскания, а может и наказать по всей строгости, вплоть до изъятия прав и номеров с последующей беготней по чиновничьим кабинетам (см. выше)…И тебе позарез нужно чтобы он тебя отпустил!.. Оно конечно, сунь ты в его загребущую руку один из широко распространенных портретов Президента США на зелененькой бумажке – и вали с чистой душой и правами в кармане на все четыре стороны, но не водятся в твоих кармашках иноземные правители…да и вообще – пустовато там, голо, одиноко… Одарить автоинспектора ты в силах только улыбкой, (проникновенно–льстивая улыбочка мигом появляется на твоей физиономии), но на этот товар нынче мало кого купишь… Переиграть гаишника психологически, подавить его волю своим обаянием, перетянуть на свою сторону и превратить матёрого волчару в друга, товарища и брата – вот твоя задача… Трудно?.. Хо, да вообще невозможно!.. Но есть ли у тебя иной выход?.. Нет у тебя иного выхода!..

…Мимо вас проносится тарахтелка с холодильником на багажнике, холодильник уж приметно сдвинулся и обещает вот- вот грохнуться на дорогу… обнаруживший тебя в одной компании с остановившим тебя гаишником седовласый космач – ветеран радостно распахивает полный стальных клыков рот, его тусклые глазёнки озарённо вспыхивают на миг… он отрывает обе руки от баранки (злостное нарушение Правил дорожного движения!), и с помощью одной из них показывает тебе, какой длины его другая рука от локтя до кончиков пальцев, мысль его не совсем ясна, но по всему видать, что сочувствует тебе старый хрыч, желает самого наилучшего во-о-о-от такенной долготы, ты почти растроган, всё-таки чуткие люди – эти ветераны…

…кстати, останавливать опасно груженый «Запорожец» с отвлечённым манипуляциями рук стариканычем за рулём гаишник и не подумал, ГАИ вообще практически никогда не останавливает «инвалидские» «Запорожцы», зная, что с этой публики ни черта не сдерёшь… да и вообще… но – не останавливают, и всё тут!.. От этой своей безнаказанности ветераны вконец оборзели, творят на дорогах что хотят, только что за людьми по тротуарам не гоняются!..

…Тяжело проползает груженный песком КАМАЗ, на несколько секунд окутав всё кругом вонючим облаком, – и к нему у ГАИ претензий нет, хотя экологии зримо бьют под дых, матушке–Природе суют под нос небрежно свои протухшие газы, – что с работяги возьмёшь?.. Мелочёвку какую-нибудь, и то – на такого наезжать безопасней лишь вдвоём с напарником, а то раздавит тебя в блин своим мощным грузовиком – и поедет дальше, насвистывая модный мотивчик… Нет, гаишнику интересен только ты – в приличной рубашке с галстуком, в хоть и одряхлевшей, но достаточно не помятой личной машине, он оценил тебя долларов этак в пятьдесят – и твёрдо намерен выдавить из тебя эту сумму до последнего цента, разве что документально докажешь ты, что родичаешься или корешишься с кем-либо из сильных мира сего… Тяжёлый случай!..

…ты ощущаешь на себе его внимательный взгляд, и сам в свою очередь украдкой ощупываешь его зоркими всепронзающими гляделками. Примерно твоих лет… длиннючий как шпала… худющий, почти скелетина – язвенник наверняка… Лицо болезненно–мрачноватое, кого-то оно тебе сильно напоминает… А, вспомнил – Кальтенбруннер из «Семнадцати мгновений весны», почти вылитый, но тот – чуточку жизнерадостней, оптимизма в глазах у того больше, и форма на том была чистенькой и выглаженной, у этого же китель – помят, воротник рубашки давно не стиран, на груди – жирное пятнышко… Явный неудачник, по счастливому стечению обстоятельств сумевший как-то протиснуться на хлебную должность, но безнадежно застрявший на низшем уровне, без малейшего шанса шагнуть наверх… исполнительный, но туповатый служака, не слишком ценимый начальством… Старательный, работает на износ, когда здоровье окончательно сдаст – выгонят его отцы – командиры в шею, бывшего гаишника нигде на приличное место не возьмут, так что горевать ему на голую пенсию… Обозлённый судьбой служака – далеко не лучший вариант.

…Куда сподручнее было бы найти общий язык с типом «офицер – интеллектуал», да-да, есть и такие: университетский значок на груди, проблеск умной мысли во взгляде, тонкие и непривычные к физическому труду пальцы… Ты тоже кончал что-то на четвёрки с минусом, можешь поддержать несколько – минутный разговор практически на любую тему, вспомните оба свои студенческие, самые лучшие годы жизни, растрогается он, и…

…Хорош и тап: «сельская дурилка»: низкий бугристый лоб колхозного механизатора, полторы прочитанных за всю жизнь книжки, алчущая выпивки и баб туша, полное отсутствие чувства юмора при многопудовых кулачищах… Внешне такой «селянин» кажется грозным и страшным, но сунь ему в оба уха по сальной байке, погогочи вместе с ним, дай ему почувствовать себя вровень, намекни обязательно, что и твои не очень далёкие предки тоже крестьянствовали, расчувствуется он, и…

…На худой конец годится также и тип «сучара – карьерист»: визгливый голос на повышенных тонах, длинный нос постоянно вынюхивающей что-то ищейки, потные от паскудной усердности ладошки… Такие обычно падки на грубую лесть, пару раз назовёшь того же капитана «товарищем майором» и «господином полковником», – он и обмякнет, и ушки раскраснеются от удовольствия, а ты продолжай обливать его патокой… Не бойся переборщить!.. Восхитись его щегольской формой (у таких форма всегда – с иголочки, фуражка – с увеличенной тульей, на ботинках – зеркальный блеск), прокомплиментарь как следует все прочие его внешние и внутренние достоинства, – окончательно растает он, и…

…Есть и другие типажи гаишников: «гомосек – сосало», «дебил с прибамбасами», «мокрогубое чмо», «узелок с приветом», «почти честнюга»… Разумеется, все они – сволочюги, все хотят содрать с тебя последнее, но к буквально каждому можно подобрать свою отмычку, у каждого найдётся своя уязвимая пятка… Вот и в этом масластом она тоже непременно сыщется… Ништяк!..

…Добрых полминуты ожидал он твоего лакейского подбегания, потом не выдержал (чай, пора в пивбар – таранькой по столу стучать), и, оторвав – таки от мотоцикла свою костистую задницу, сделал к тебе первый шаг. Вы смотрите друг на друга, – ты улыбаешься светло и приветливо, он остаётся мрачновато–невозмутимым, прекрасно понимая, как ты его в эту секунду презираешь, он и сам в глубине души не может не презирать себя за свою собачью работёнку и за то, что она с ним сделала… И за это свое самопрезрение он готов мстить всем и каждому… тебе, например!.. «Ты очень долго будешь потом жалеть о том, что встретился со мною на этой дороге!» – сулят тебе его прищуренные глаза. Но ты позволяешь себе «не заметить» зловещих посулов, твои глаза продолжают доверчиво улыбаться, всё твоё лицо и вся твоя фигура излучают доброжелательность, нет ни капли притворства в твоём поведении, но этого – мало… Он должен, он обязан увидеть в тебе своего, близкого и родного, и чудные метаморфозы происходят в твоей внешности: ты меняешься, приближая свой облик – к его, и сливаясь с его обликом… В считанные мгновения тело твоё зримо тощает и вытягивается в длину как шпала, галстук съезжает в сторону, на воротнике рубашки возникают неопрятные пятна и складки, уголки рта начинают страдальчески морщиться, (одновременно улыбаясь при этом), всем своим видом ты подчёркиваешь неказистость и непрезентабельность своего автомобиля, – «не иномарка ведь, товарищ капитан… вы обратили внимание на изношенные шины?.. а на трещину на лобовом стекле?!. Сделайте вывод: перед вами – типичный трудяга, удел которого – ездить на развалюхе!.. Как и вы, дорогой товарищ, я классово ненавижу всех разъезжающих на дорогих иномарках спесивых господинчиков!.. И вовек не скопить мне денег на «новьё», пусть даже – и отечественное…»

…Капитан приближается к тебе – и ты приближаешься к капитану, к его представлениям о всём самом лучшем в себе, ты становишься его зеркальным отражением не только внешне, но и внутренне, нет предела твоему сращиванию с ним… Если, допустим, он туповат, то и ты не остёр как шило, если он – молдаванин, грек или болгарин (есть в лице какая-то смугловатость), то и ты – родом из тех же мест, если он – заика, глухая тетеря или многолетний импотент, то и ты… м-да… Да!.. Вы оба – как кровные братья, не видевшиеся долгие десятилетия, и теперь вот встретившиеся после бесконечно долгой разлуки!.. В твоих бездонно мудрых глазах – тихая радость и братская преданность, ты светишься добротой, твоя улыбка обжигает и испепеляет своей лучезарностью… Он спотыкается на полушаге, и затем идёт уже медленнее, не отрывая от тебя глаз, он растерян и ошарашен, он не верит твоей улыбке и даже пугливо косится через плечо, – не стоит ли у него за спиною какой–либо только что незаметно подошедший хороший человек, которому только подобная улыбка и может быть адресована… Но нет никого за спиной капитана, единственный хороший человек в округе – это он сам, это именно он – ХОРОШИЙ человек!.. Он чуток, отзывчив, не сволочь какая–нибудь, просто работа у него – долбнутая… А вообще же под его фирменным кителем – живое страдающее сердце!.. Он – живой, и ему – так больно и одиноко!.. Ты это понимаешь, и он понимает, что ты это понимаешь, и больше не видишь в нём врага, которого надо обмануть и низвергнуть, с этой секунды – друг он тебе, даже – брат родной!.. И разве решился б ты обмануть друга и брата?!.

…Он уже в нескольких шагах от тебя, но это уже – не совсем он… Остатки былой недоверчивости ещё таятся в его зрачках, но латы мёртводушного гаишничества окаменевшими кусками отваливаются от него, все последние годы и десятилетия не туда покатившейся жизни стекают с его души, – есть, есть у него и душа, оказывается!.. Он снова – молодой, свой в доску парень, все хорошее у него – впереди, у него снова есть надежда!.. Но он ещё не полностью – твой… он лишь растроган, но не повержен, охотничьи инстинкты ещё могут проснуться в нём, что для тебя было бы губительным… И вот из твоих пристально устремлённых в него глаз твоё «Я» переходит плавно в его тело, – ты становишься им, ты начинаешь мыслить и ощущать действительность изнутри его личности, твоя сущность как бы переселяется в его душу!.. Теперь ты – это он, а он – это ты… Где-то жмёт, а где-то наоборот, кажется чересчур просторным, но ты быстро осваиваешь его тело, чувствуя себя там как дома, – и вот ты уже живёшь его заботами…

…Его заботы… Жена – злюка, бесчувственная, глухая, с постоянным требованием: «Дай денег!.. Денег дай, а?!. Когда же ты дашь мне денег?!!» В трудную минуту т а к а я – тебя не поддержит, любой праздник – испохабит, – ленива, уродлива, сварлива… А с нею ведь – ещё жить и жить!..

…И дочка…доця… дочурка… Совсем недавно – чудненький малышнёнок с чёлочкой, папина любимица и постоянная гордость, единственная радость и утеха в жизни, а ныне – как подменили… Грубиянка, лгунья, бессердечная какая – то… Скрытная, с кем дружит и о чём думает – вовек не дознаешься!.. 13 лет – самый опасный возраст!.. Позавчера в её школьной сумке углядел пакетик с презервативами… Зачем маленькой девочке – презервативы?!. Спросить – боязно, правды боязно, да и не дождёшься от неё правды, вот и гадаешь горестно, каких сюрпризов можно ждать от неё завтра…

…Два самых близких человека, двое членов твоей семьи – чужи и враждебны, ни любви от них не дождёшься, ни уважения, ни понимания, ни капельки сочувствия… Пашешь как проклятый, ишачишь, надрываешься, чтоб этих двоих накормить и приодеть, а взамен – никакой заботливости!.. А здоровье твоё, между прочим. хреноватое… вроде бы ещё не совсем старый, но уже изношен как ветошь, ежегодный санаторий только и поможет, но кто ж тебя в тот санаторий отправит?.. и кто – отпустит?!. Жена – та точно не отпустит, ей на твои гастриты и язвы плевать, лишь бы всегда был у неё под рукою и плясал под её дудку… Живешь – как бурлацкую баржу тянешь, и была бы хоть работа приличная, а то ведь – ГАИШНИК!.. Когда после техникума в ГАИ работать забирали, была в башке дурь про альтруисткое служение людям и ответное от них за это уважение… Ха, дождёшься… от этих уродов… Любой и каждый так и норовит в душу харкнуть, как же – «взяточник!..», «хам!..», «мерзавец!..» Хоть из кожи выпрыгни – иного отношения не дождёшься… Но это – за спиной, в глаза же совсем другое: «Ой, товарищ капитан, как же вы правы!.. Как же я мог так ошибиться и повернуть в таком неположенном месте…» И – тычат тебе в руки свои вонючие ассигнации, и берешь ведь, не хочешь их обидеть, жалко… Благодарят тебя, в ножки кланяются, а потом – опять шипят в спину: «Мздоимец!..», «Сволочь!..», «Оборотень в погонах!..» Как будто сами – паиньки… Кого из них ни возьми, через одного – прохиндей загребущий, так и норовит чужое урвать, но себе – прощает, себе каждый всё прощает, такое уж у нас внутреннее устройство…А как до гаишника дело доходит, так чтоб ни сделал – останешься в их глазах подонком!.. И при всём при этом ради них же, черноротых, и стараешься, чтоб не стукали друг дружку на дорогах, чтоб пешеходов не давили… В зной и холод, в дождь и снег торчишь на автострадах как чукча, дышишь бензиновыми парами, потихонечку загибаешься от стрессов и напрягов… Начальство давит и жмёт, жмёт и давит… Ты ему и «ноль – дорожно-транспортных происшествий» – дай, и чуть ли на минус автоугоны – выведи, и просто дай ему на лапу – как налог на твои, так сказать, «неофициальные доходы»… А ты – всего лишь скромный автоинспектор, никакой не бог и не царь, далеко не всесильный, совсем наоборот даже… Мотоцикл тебе сунули – даже не «Днепр», а совсем уж ретро – «Урал»… в нём даже заднего хода нет!.. Запчасти к нему – на свои кровные покупай, бензин сверх куцего (на час езды!) лимита – приобретай на свои… А всех «своих»-то – куцая зарплата!..

…да, берёшь ты… Чтоб с тем же начальством делиться, иначе держать не будут… Чтоб мотоцикл на ходу держать… Ну и, не без того, чтобы и на баб своих, жену с дочерью, что-то оставалось немножко… Кто о них позаботится, если не ты?.. Государство?!. Ха!… Три раза: «Ха!», и кукиш в придачу…

…Нельзя не брать на этой работе, никак не получается вписаться в её параметры, если – не брать… Разве ж ты в этом виноват?.. Жизнь в этом виновата!.. «Есть и такие в ГАИ, которые не берут!» – хором уверяют газетчики. Ага… это те, которым самим в карманы засовывают!..

…из тебя делают крайнего. Считают: раз – гаишник, так – и денег куры не клюют. А пусть пойдут домой к этому богатею и посмотрят, как он живёт…какой бурдой питается… какое хламьё носит, среди какой ободранной мебели и в какой «убитой» 2 – комнатке обитает… Нашли «олигарха»!..

…уйти из ГАИ?.. Куда?!. Везде – одно и то же, никому ты не надобен, вынужден сам о себе заботиться, зажат в железные тиски обстоятельств, ни шагу вправо – влево и назад, только – вперёд, до упора, стиснув зубы и терпя… всё терпя… Срываешь злобу на противных водилах… особенно иномарочных… Или просто отводишь душу на каком–нибудь подвернувшемся под руку туповатом грубияне, решившемуся тебе нагрубить в ответ на справедливое замечание… Всё равно проклинают тебя в мыслях последними словами шоферюги, так пусть хоть некоторым будет за что тебя проклинать!.. И тебе не так обидно будет, зная, что проклинающий тебя – не всегда неправ… Только этим остатки самоуважения ещё и поддерживашь, а иначе – давно бы пистолет к виску и пуля в голову… Когда–нибудь так и будет, пишите тогда письма мелким почерком, только жена – кобра пусть не пишет, что на этом, что на том свете – не желаешь ты читать её противные (как и она сама!) письма!..

…Или тем закончится, что откроешь дверцу очередного авто, желая плотненько пообщаться с водителем, а он оттуда в упор бах – из гранатомёта!.. Только твои дымящиеся ботинки на асфальте и останутся… Сейчас – не былые совково-тихие времена, каждый водитель с собою целый арсенал возит, пока ты пукалку из кобуры достанешь – он сто раз тебя изрешетит и дальше поедет, а державе -что?.. Держава тебя от пуль заслонять не приручена!..

…тяжко…ох как тяжко и муторно на сердце!..

…Так думает и чувствует он… и ты – вместе с ним…Подобно единому целому, вы думаете, чувствуете и живёте созвучно, в одном ритме…

«Друже!.. – ласково шепчет ему твой бездонно мудрый взгляд. – Кто есть мы в этом мире?.. Всего лишь – жалкая щепка на бурлящей поверхности бытия… Два утомлённых путника в центре огромной и безводной пустыни… А вокруг нас – этот беспощадный, жестокий, равнодушный и слепой к людским судьбам мир… Но ведь мы – ВМЕСТЕ?.. Ведь мы – уже не одиноки?..»

…он вздрагивает, переминается с ноги на ногу перед тобой… он уже побеждён и взят тобою в плен, он – твой, ему хочется сделать что-либо для тебя, но – что?.. Подарить тебе свой гаишный жезл или пистолет?.. Вынуть из нагрудного кармана и отдать тебе сто долларов, изъятые час назад у водителя БМВ?.. Ни к чему это тебе…особенно – доллары… И он понимает: единственное, что тебе от него надо – это чтоб он отпустил тебя на свободу, но не ему не хочется тебя отпускать…он боится с тобою расстаться!..

…Только поэтому ещё несколько минут вы стоите рядом и разговариваете, он задает тебе несколько ритуальных вопросов – чтобы услышать твой волнительный для него голос, конечно же! – и с душевным трепетом выслушивает твои не менее ритуальные ответы…

…Придраться ему не к чему. Да и он скорее убьёт себя, чем станет к тебе придираться!.. Ему больше не о чем спросить тебя… суетливо дёргаются его руки, в его глазах опять мелькает: «…жезл?.. пистолет?.. 100 долларов?.. мотоцикл?..»

…и он – о т п у с к а е т тебя!.. Ты вежливо прощаешься, усаживаешься в свой «412-й» и отъезжаешь, а он остаётся стоять на дороге, глазея тебе вслед, до самой последней секунды он провожает тебя неотрывно – прилипчивым взглядом, а потом его тощая фигура на фоне мотоцикла наконец–то скрывается за поворотом.

…Хорошо!..

3.

…и это твоя – убедительная, полная и окончательная победа!..

Только теперь ты позволяешь себе расслабиться… При случайном взгляде в зеркальце ты замечаешь на лице остатки дружелюбной улыбки, небрежным взмахом ладони стираешь её и выкидываешь в окошко, но она тут же возвращается на твой лик… туманно – неразборчивая, прилипчивая как жевательная резинка… живучая как бурьян… А, да и хрен с нею!..

…Но каков ты?!. Матёрого зубра–гаишника элементарно «развёл» на пару томных ухмылочек и игривое подмигивание!.. Ты просто ас!..

С другой стороны, налицо явная дебилизация личного состава ГАИ, клюющего уж и на подобную дешёвку!.. Ты знал и раньше, понятное дело, что отнюдь не профессора там вкалывают, но чтобы – до такой уж степени?!. И это ведь – офицер, средне-командный состав… А что же о рядовых автоинспекторах говорить?!. Вспомнив прощальный влажно–ласкающий взор капитана, ты саркастически хмыкаешь. Напомнил он тебе недавно подсмотренную облоку западного порножурнальчика: обнажённая пухлогубая негритянка со свисающими до пупка сиськами сосредоточенно сосет банан, свободной рукою лаская свои пушистенькие прелести и липко обволакивая читателя поблёскивающими глазками. И хотя не был гаишник чернокожим, не имел тугих сисек и банана не сосал, но во всём остальном до чего же схож с тою негритянкой – как две капли воды!..

…Ну и всё… кончено…жирная точка на нём, болезном неудачнике!..

…Ты словно сказочный колобок – и от жены с тёщей ушёл… и от начальства… и от гаишника… А всё потому, что – круглый!.. В смысле: улыбчив и неуловим, маневрируешь словно боксёр на ринге, уходя от ударов, не подставляя свои уязвимые местечки… Со всех сторон тебя пытаются вовлечь в свои проблемы и конфликты, сделать заложником чужих ситуаций и интересов, но что тебе – ч у ж и е?.. для себя самого только ты сам и есть – с в о й… Кто сбережёт тебя от бед и болей этого Мира, если ты сам себя не сбережёшь?!.

…твоя «коррозия» катит по дороге, равномерно гудит мотор, тебя укачивает и бросает в полудрёму, ты чувствуешь себя словно в самолёте, делающем разбег по бетонной дорожке… Вот сейчас ты отрываешься от земли и взлетаешь над дорогой… над жизнью… над самим собою… Такое уже бывало:
основной частью сознания ты участвуешь в окружающем тебя бедламе, и одновременно – паришь над ним, и такие весомые мысли роятся в голове!..

…К примеру, что есть твоё существование на этой планете, как не лишённая какого-либо смысла суетня?.. Бегаешь, крутишься подобно белке в колесе, тратишь массу невосполнимой энергии, устаешь как каторжник, а отдохнуть некогда, ни малейшей возможности перевести дыхание, – только вперёд, безостановочно, до конца!.. Пока в один прекрасный день не свалишься, исчерпав свой ресурс, и больше уже – не встать, никогда уж не вздохнуть… Кинут в стылую яму и зароют, и забудут через пять минут, начисто все забудут, кроме самых близких родичей и друзей, те забудут тебя чуть позже, но и они – тоже… Жизнь – продолжится, жизнь всегда продолжается, у каждого – своих забот по горло, а что жил ты некогда, мечтал, надеялся, к чему-то стремился, верил и любил – кому какое дело?!. Съедят тебя обжорливые червячки, закусят тобою непривередливые муравьишки, смешается твой недосъеденный прах с пылью, сам превратится в пыль – и всё, финал, больше тебя нет и никогда не будет…

Неужели для этого ты и родился?..

…Ладно, ты не принадлежишь к ведущим представителям человечества, ум твой хоть и выше среднего, но не намного, и не открывал ты закон всемирного тяготения, не малевал «Сикстинскую мадонну» и даже не покорял во главе кровожадной рати полмира… Ну а те, ведущие, прогремевшие и прославленные, они-то зачем жили?!. Допустим, не через 5 минут их забудут, а через 5 тысяч… или миллионов… лет…какая в сущности разница!.. Главное – что рано или поздно забудут и их, что и их существование, все их дела в конечном счёте не имеют ни малейшего смысла!.. Время неизбежно сотрёт из памяти человечества ВСЕХ Чингисханов и Эйштейнов… их величие тоже подточат и сожрут мерзкие могильные червячки!..

…Твой сосед по лестничной площадке, крепко поддающий доцент философии из пединститута, в перерывах между стаканами водки однажды изложил тебе свою выстраданную в борьбе с похмельными раздумиями концепцию. Оказывается, всё человечество – это единый живой организм, и каждый из нас, людей – словно маленькая «клетка» этого организма. Эти клетки размножаются, растут, старятся и умирают, сыграв свою роль в функционировании организма, и позволяя ему сделать следующий шаг в поступательном развитии. Все нужны человечеству: дураки и гении, святые и убийцы, герои и трусы, энтузиасты и ленивцы… Каждый на что-нибудь да сгодится, от каждого какая-нибудь польза, и смысл существования каждого – исправно отслужить свою службу в некоем всемирном механизме человеческого сообщества. Так сказал красноречивый доцент перед тем, как очередной стакан водяры свалил его под стол, а через месяц он по пьяни угодил под трамвай, и осталось не прояснённым главное: ну а человечество в целом зачем тогда существует?..

Если же представить, что и само человечество – лишь одна из великого множества «клеток», из которых состоит Вселенная… если суметь вообразить, что и наша Вселенная – лишь небольшая составная частичка чего-то ещё большего и грандиознейшего… то тогда картина затуманивается совсем.
Тогда этот Мир предстает та –а-а-акой ГРОМАДОЙ, что каждый из отдельных индивидуумов в нём – вообще ничто!.. И – человечество… И – оно тоже!.

…несётся сквозь космический мрак крошечный камешек – Земля, и копошащаяся на поверхности этого камешка плесень – это и есть человечество!.. Пройдёт несколько миллионов… или миллиардов… или триллионов лет – и человечество НЕИЗБЕЖНО сгинет… и Земля будет нестись в космическом вакуумном безмолвии безжизненной и опустошённой песчинкой…

…перед лицом необъятно–огромного, незримо нависшего над тобою Мира все изобретённые пытливыми людскими умишками понятия, образы и мифы кажутся нелепым вздором. Нет в бесконечной череде различных и разнообразных Вселенных Добра и Зла, Правды и Лжи, святого и грешного… Есть только Ты, и – миллиарды Вселенных вокруг и внутри тебя.

Только Ты и они, и больше – ничего!..

…и ещё есть живая боль человеческого сердца, доверчиво положено в твои ладони… оно бьётся и пульсирует… любит и ждёт…

Всё – иллюзии.
Всё, но – не ЭТО.

…Ты едешь в никуда. Впереди тебя ничего нет, там – пустота, и движение в пустоту – это лишь видимость движения. Натужно гудит движок «412-го», но в сущности ты ведь не движешься, а завис в бессмыслице, ты – стоишь.

…скрежетнув амортизаторами, морковная авторазвалина разворачивается и мчит обратно. Ты спешишь, боясь опоздать. Твои руки судорожно вцепились в баранку.

«…успеть… только бы успеть!..» – шепчешь ты.

…перед поворотом дороги двигатель глохнет. Старые болячки!.. Ты пробуешь завести его, фырчишь стартёром – безнадёжно. Тогда ты выскакиваешь из машины, – рукав рубашки цепляется за дверцу, ты сильно дёргаешь, и рукав с треском отрывается… Ерунда!.. По разгорячённому солнцем асфальту ты бежишь, роняя на шоссе горячие капли пота.

«Скорее! – стучит в твоих ушах. – Скорее!..»

…ты успел.

Капитан никуда не уехал. Он сидит, понурясь, на сиденье своего мотоцикла, уронив руки на колени, и в его понуренной фигуре – отчаяние…Ты подбегаешь, он поднимает на тебя раненый взгляд…

…у него нет лица.

У него – твоё лицо.

Он – частица тебя. Он – это ты.

…Вы молча смотрите друг другу в глаза.

Зрачки в зрачки. Душа – в душу.

А над вами – небо, сегодня оно такое прозрачное…

…Две крошечных человеческих фигурки на земной дороге, и весь Мир вокруг них…

…больше тебе не сказать об этом ни слова…

Автор: Владимир Куземко, специально для «УК»

Tweet