Бег. В России стремительно растёт волна политической эмиграции

На минувшей неделе ещё один оппозиционный активист, Михаил Маглов, попросил политическое убежище на Украине с просьбой защитить его от преследований на родине. Факт политэмиграции из России стал в последние годы чуть ли не массовым явлением. О политических беженцах из нашей страны рассказывает корреспондент «Нашей Версии».

…список тех, кто в последние годы был вынужден просить политическое убежище за рубежом, состоит в подавляющем большинстве из молодых ребят и девушек…

История Маглова в наши дни не выглядит необычной. Парень из Омска, ещё учась в колледже, вместе с ребятами создал политическую организацию, участвовал в кампании против строительства кремниевого завода. «По 100 сотрудников полиции приходили разгонять наши пикеты из 40 активистов, за мной следили, в подъезде дежурили полицейские в штатском, даже избили друга, который пришёл ко мне в гости», – рассказывал он.

Потом переехал в Москву, где продолжил заниматься оппозиционной деятельностью: вместе с другими развешивал баннеры, проводил «Монстрации», ходил на митинги протеста… Разумеется, пришёл и 6 мая на Болотную площадь, а дальнейшее всем известно – неожиданно перекрытый ОМОНом сквер, где был разрешён митинг, файеры провокаторов, полицейские дубинки, молотящие мирных митингующих, автозаки, куда волокли ребят и девушек, – всё это следствие потом окрестило «массовыми беспорядками».

В настоящее время обвиняемыми по «болотному делу» проходят уже 19 человек. Маглову вроде бы ничего не угрожало, ведь он, по его словам, «не был ни в автозаке, ни в отделении, не участвовал в сцепках, не касался ни одного сотрудника полиции». Однако в июне его схватили по указанию майора Центра «Э» МВД (по борьбе с экстремизмом), заявив, что он проходит по делу в качестве свидетеля, и весь день допрашивали в Следственном комитете.

По словам Маглова, от него требовали дать необходимые следствию показания на лидеров оппозиции, угрожая физической расправой, «хотели, чтобы я сказал, что они организовывали массовые беспорядки, хотели знать, кто занимался обзвоном по телефону и приглашал все эти тысячи людей, обещали меня посадить, грозили, что у родственников будут проблемы». А в завершение допроса изъяли записную книжку, телефон и ноутбук.

Спустя месяц, по словам Маглова, «пришёл запрос по месту прописки о наличии загранпаспорта, и стало понятно, что в скором времени меня могут арестовать». Оппозиционный активист решил не дожидаться неизбежного. Поскольку загранпаспорта у него не было, пришлось ограничиться самым ближним зарубежьем. Маглов оказался в Киеве, где и подал документы на официальное соискание статуса политического беженца. Он говорит: «Уезжать из родной страны стрёмно. Но физическая потребность жить у меня стоит на первом месте, и терять здоровье, погибать в СИЗО не хочется».

По данным «Левада-центра», 37% россиян убеждены, что политика власти, направленная на ужесточение законодательства, преследования и попытки запугивания несогласных, будет проводиться и дальше. 22% респондентов ожидают, что репрессивные меры будут усиливаться. Лишь 17% граждан верят в то, что нынешние действия власти не будут иметь продолжение.

На той же Украине в конце августа попросили политическое убежище и член «Другой России» Алексей Девяткин с супругой, журналисткой Дженни Курпен, которые опасались, что тоже станут фигурантами «болотного дела». По словам Курпен, «Алексей уже провёл год, с 2004-го по 2005-й, в заключении во время рассмотрения дела о захвате приёмной администрации президента по той же 212-й статье УК РФ «Массовые беспорядки», и ещё один такой опыт нам не нужен».

При этом все беженцы не обольщаются. По словам Маглова, «Украина даёт этот статус не более чем 5% заявителей, а поток очень большой». Перед глазами пример левого активиста Леонида Развозжаева. Он подал в Киеве заявление о политическом убежище и, по его словам, тут же на выходе из здания был схвачен, посажен в машину и отвезён в Россию, где его два дня подвергали психологическим пыткам в каком-то подвале, пока не заставили подписать «признательные показания» на себя и товарищей.

Теперь Служба безопасности Украины разводит руками и говорит о своей непричастности к похищению Развозжаева, а эксперты считают, что Россия заплатила за него новым межгосударственным газовым контрактом, который был подписан как раз в эти дни. Как пишут украинские СМИ, «представьте, к вам в дом вломились какие-то мордовороты, забрали одного из гостей и подались восвояси без объяснений и тому подобных благоглупостей, а вы спокойно закрываете за визитёрами двери и возвращаетесь к своим делам – в лучших традициях театра абсурда».

Но даже при этих тревожных примерах поток политических беженцев на Украину не ослабевает. Всего за последние годы она предоставила политическое убежище более 130 (!) российским гражданам, признав тем самым их преследуемыми за свои политические убеждения. Среди них, например, 26-летний Михаил Ганган. В 2005 году он был приговорён к трём годам лишения свободы условно за участие в акции протеста в приёмной администрации президента России.

Через два года, во время проведения саммита Россия – ЕС, Ганган стал организатором «Марша несогласных» в Самаре. По обвинению в нарушении правил отбывания условного срока он был приговорён к трём годам заключения. И только благодаря тому, что Украина, куда Ганган убежал, согласилась предоставить ему политическое убежище, приговор стал заочным.

Предоставила Украина политическое убежище и Андрею Никитину. Вдвоём с единомышленницей они сорвали премьерный показ в кинотеатре «Художественный» фильма «Поцелуй не для прессы», сценарий которого основывался на фактах биографии Путина. Ребята вывесили с балкона растяжку, заслонив проектор, и разбросали по залу антипрезидентские листовки.

Не обделены нашими оппозиционерами и другие страны Европы. Например, Алексей Макаров. Отсидев два года за драку с «Местными», он уже меньше чем через год был объявлен в розыск по поводу другой драки с политическими мотивами. Убежав на Украину, Макаров примкнул к тамошним революционерам и, по сути, создал им организационную структуру, после чего снова сел за акцию прямого действия в тюрьму, уже украинскую. Спасла Швеция, предоставив убежище.

Другая скандинавская страна – Финляндия – дала политическое убежище Петру Силаеву, объявленному в розыск за организацию акции у здания химкинской администрации в 2010 году. Тогда около 400 молодых людей забросали мэрию подмосковного города камнями и файерами в знак протеста против строительства трассы Москва – Санкт-Петербург через Химкинский лес. Ещё один организатор той акции, Денис Солопов, получил убежище в Голландии.

В тех же Нидерландах просит власть об убежище и Александр Долматов, которого задержали 6 мая на Болотной площади, а затем провели на рабочем месте обыск с изъятием компьютера. Продолжения оппозиционер решил не дожидаться. В конце июня стало известно, что член незарегистрированной партии «Другая Россия» Александр Долматов попросил убежища в Нидерландах.

В Испании получил временное политическое убежище филолог и защитник секс-меньшинств Алексей Киселёв, которого арестовали у здания суда, где проходил процесс по делу Pussy Riot. По словам Киселёва, ему удалось уехать из России в последний момент перед арестом: «Мне объявили, что намерены проверять на причастность к беспорядкам, но я им назвал ложные паспортные данные, а сам убежал через заднюю дверь, куда сотрудники ОВД «Замоскворечье» выходили курить».

Социологи говорят о начинающейся шестой волне эмиграции. В отличие от прежних «звёзд» политэмиграции, список тех, кто в последние годы был вынужден просить политическое убежище за рубежом, состоит в подавляющем большинстве из молодых ребят и девушек.

По сведениям «Левада-центра», страну ежегодно покидают в среднем около 50 тыс. человек, причём число людей с высшим образованием среди них втрое превышает общенациональный уровень.

Автор: Игорь Дмитриев, Наша Версия