Блудная дочь с Петровки, 38

Не секрет, что иногда силовики пользуются услугами одних и тех же людей — знакомых, родни. Это и есть «штатные» понятые. А что, удобно! Когда сотрудникам милиции надо быстренько найти двух «представителей общественности», чтобы засвидетельствовать протокол, пара опытных, хорошо обученных «штатных» почти случайно гуляет где-нибудь неподалеку. «Штатная» понятая раскрыла журналистам милицейские тайны. 19-летняя Наташа не раз ставила в протоколы, составленные оперативниками, свою подпись. Опера с Петровки, 38, взрастили ее, можно сказать, в своем коллективе. Но, узнав грязную изнанку их работы, девушка взбунтовалась. И раскрыла газете тайны своих бывших наставников.

У этого расследования — неожиданная история. Однажды мы рассказали о милицейской операции, которая подозрительно смахивала на подброс наркотиков. Бизнесмен из Китая стал жертвой фиктивной “проверочной закупки”. К счастью, без вины упрятанный за решетку бедолага был оправдан — на суде всплыло, что сотрудники милиции координировали каждый шаг с… его конкурентом по бизнесу.

А вскоре в редакцию позвонила москвичка. Она уверяла, будто те же самые оперативники, о которых шла речь в публикации, так же фальсифицировали доказательства против ее сына. Тогда мы начали разбираться.

Небедный менеджер

Специалиста по сбыту металлопроката и мужа состоятельной жены Дмитрия Язынина задержали в мае прошлого года. В ходе проверочной закупки за попытку сбыта наркотиков. 25-летний Язынин вины не признал.

В его изложении события выглядели иначе. Как-то они с женой познакомились с эффектной девушкой. Та, правда, не скрывала, что занимается проституцией, но в компании вела себя пристойно — ее бизнес знакомству не мешал. Однажды она заехала к молодой паре домой и заняла у Димы 150 долларов, а поздно вечером 11 мая неожиданно позвонила: едет, везет долг. Дима ждал ее в своей машине. Но, когда купюры перекочевали в его руки, проститутка выпорхнула из салона, а на менеджера навалились сотрудники милиции. Язынину объявили, что имело место оперативно-разыскное мероприятие (ОРМ) — проверочная закупка.

Что ж, пока ничего удивительного. В качестве закупщиков оперативники часто используют людей, сидящих у них на крючке. Например, наркоманов, попавшихся с дозой. Проституток. Те вынуждены сотрудничать, чтобы спасти свою шкуру. Замечательно, когда они наводят на настоящих сбытчиков. Но, случается, и на первых попавшихся знакомцев — особенно небедных. Выбор может пасть на любого, и тут судьба несчастных зависит только от честности оперов.

Шмон в подсобке

Как Дмитрий узнал позже, постановление о проведении мероприятия вынес ст. оперуполномоченный 10-го отдела 4-й ОРЧ при УБОП ГУВД Москвы майор милиции Артур Дадаев. Именно Дадаев с коллегой Пригариным за месяц до этого поучаствовали в аналогичной “проверочной закупке“ — “поймали” на героине китайца.

По версии менеджера, первый вопрос, который ему задали, был: “Имеются ли дома деньги?” Он отвечал, что денег нет. Почему-то не обыскав ни квартиру, ни машину (как положено), его довезли до крупного супермаркета (хотя на той же улице, через два дома, находится местный отдел милиции).

Завели в подсобку. Там, среди штабелей продуктов, у Язынина изъяли купюры и надиктовали текст объяснения — от которого тот, едва очутившись в кабинете следователя, сразу открестился. Закупщица выдала пакетик. Кокаин… В момент возбуждения уголовного дела экспресс-анализ выдал результат: общая масса наркотика — менее 0,5 г. Ко времени предъявления обвинения путем каких-то хитрых манипуляций масса выросла до 0,75 г. Что автоматом заменяло часть первую статьи Уголовного кодекса на часть вторую, по которой положено более тяжелое наказание.

Как такое могло произойти?

— Сверток могли подменить — на экспертизу отдали не тот, который фигурировал при задержании, а другой, — объяснил наш эксперт. — Вон видите, на пакете подписи неразборчивы…

Тем не менее уголовное дело было успешно расследовано, вина менеджера доказана, и осенью его начали судить в Бутырском суде. И вдруг — шок, настоящая бомба! На заседание суда пришла свидетельница обвинения — понятая. Да не простая, а “штатная”. И сделала удивительные признания.

Понятая-бомба

…Но сначала — о том, что закон четко определяет порядок подготовки документов для оперативно-разыскного мероприятия. Сперва составляют бумажки — потом ловят злодея. Скажете, канцелярщина? Но формальности для того и придуманы, чтобы исключить произвол сотрудников милиции. Если верить бумагам, которые были в уголовном деле, выходило следующее.

Вечером 11 мая проститутка раскаялась, решила изобличить наркоторговца Диму и пришла к проходной на Петровку, где обратилась к первому встречному сотруднику. Ее заявление датировано 12 мая — значит, написано примерно в полночь. Тут же машина завертелась: пишут рапорт, выносят и визируют постановление об ОРМ. Все нужные визы — вплоть до подписей начальника УБОП и первого зам. начальника ГУВД — собрали к 0.20. За 20 минут! Ну прямо фантастика: генерал-майор милиции полночи дожидается, когда к нему прибегут взмыленные опера с бумажками… Дальше следует под протокол провести личный досмотр закупщика, пересчитать и отксерокопировать деньги, составить об этом акт. Строго в присутствии двух понятых.

Досмотр состоялся на Петровке, в служебном кабинете. Одной из понятых числилась Наташа Карытина (фамилия изменена).

Из протокола судебного заседания

Адвокат — понятой: “Вы принимали участие в качестве понятой в здании ГУВД?” — “Нет, я спала дома”. Судья: “Вы страдаете провалами в памяти?” (Предъявляет документы из уголовного дела.) “На листах дела стоят ваши подписи?” — “Нет”.

Я встретилась с Наташей и задала те же вопросы. “Ни на какой Петровке я той ночью не была, это ложь”, — четко ответила понятая. По ее словам, Наташа знакома со всем 10-м отделом — там когда-то работал ее парень. Ей 19 лет, с 16 она постоянно тусуется в компании убоповцев — эдакая дочь полка, вскормленная на Петровке. Ее брали на операции. Бывала и понятой. “Но в тех ситуациях все было по-настоящему — то есть наркотики действительно находили”. В случае с Языниным, объяснила Наташа, все было иначе.

— Наутро после операции позвонил оперативник Генка Пригарин: подъезжай. Там мне дали документы подписать. Я успела увидеть только “шапку” с моими паспортными данными — они ведь имелись у сотрудников. Начала читать, а Пригарин говорит: “Не знаешь, что ли, расписывайся, не читай”. Я подписала несколько листов и уехала.

Узнав, что она якобы принимала участие в личном досмотре, Наташа почувствовала, что друзья грубо ее использовали. И отправилась в суд.

— Кого же из сотрудников отдела ты знаешь?

— Хорошо знакома с оперативниками Дадаевым, Пригариным, Косовой (эти трое — свидетели обвинения по делу Язынина. — Р.М.), с Глебовым, с зам. начальника отдела Кибалко…

Как узнать правду?

Что мог сделать судья, чтобы выяснить правду? Единственную возможную вещь — проверить сенсационные показания Наташи Карытиной. Ведь на кону суровый приговор и жизнь человека, который — чем черт не шутит — мог оказаться невиновным.

Тем более что выводы почерковедов уже имелись. Защита обратилась в бюро независимой экспертизы “Версия”. Там эксперты-графологи исследовали документы. Подписи от имени понятой Наташи хотя и смахивали на оригинал, были выполнены другим лицом. Чья-то легкая ручка прилежно перерисовала Наташину подпись. А за такие художества, между прочим, положена уголовная статья “фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении” (у Язынина — особо тяжкое), наказание — до 7 лет лишения свободы.

Но приобщать к делу исследование суд отказался. И сам почерковедческую экспертизу назначать не стал. А понятой Карытиной не поверил без всяких экспертиз. Ведь ее слова, мол, опровергают протоколы (те самые, которые Карытина назвала фальшивками!), а также показания остальных свидетелей обвинения.

Цирк с раздеванием

Вам интересно, что говорили на суде свидетели-оперативники? Сперва каждый из них твердил слово в слово: оперативница Настя Косова при понятых досмотрела закупщицу в кабинете и раздела “практически догола” (цитата). А защита — бац! — и выложила справки из отдела милиции по охране зданий и объектов ГУВД Москвы: неправда, бюро пропусков не выписывало разовых пропусков для прохода в здание ГУВД ни закупщице, ни девушкам-понятым.

— Ну тогда извиняемся, — не смутились опера, — запамятовали: досмотр мы провели рядышком, на улице. В машине, а в чьей, не помним. Много народу досматриваем, перепутали…

Кстати, не знаю, как для остальных сотрудников отдела, но Дадаев с Пригариным давно облюбовали пятачок перед главным милицейским зданием на Петровке, 38. В случае с китайцем эти парни “досматривали” фальшивого закупщика там же. Не внутрь же его вести…

Вторая понятая портить музыку не стала и подтвердила новую версию. Эта юная девушка — будущий юрист. Вместе с подругой, оперативницей Косовой, учится в Московской государственной юридической академии. Но, увы, страдает глубокой амнезией: ничего не помнит.

— Как называлось кафе на Пушкинской, где вы с Косовой пили кофе перед операцией? — напрасно старался вернуть девушке память адвокат подсудимого. — Как во время досмотра разместились в машине понятые? Ну хоть сами-то где сидели, вы обязаны помнить?!

— …

Привезли на суд и подсадную закупщицу. В наручниках, прямо из СИЗО — она все-таки попалась с наркотиками. Красотка, которая сыграла роль закупщицы, в Москве известна клубным завсегдатаям под кличкой Лиза. По паспорту — гражданка Украины и жительница Молдавии 28-летняя Наталья Кожухарь. Дамочка не знала, что опера уже изменили показания, и молола по-старому: “Ага, меня досмотрели в служебном кабинете…”

Суд был снисходителен к досадным ошибкам. “Ни один из допрошенных свидетелей не отрицал факта, что фактически личный досмотр проводился. То, что в протоколе неверно указано место его составления… не ставит под сомнение сам факт личного досмотра”, — записано в приговоре.

Увы, действующее ныне законодательство не позволяет суду возвращать уголовное дело для проведения дополнительного расследования. А оправдание по такой знаковой статье, как сбыт наркотиков, может поставить судью в затруднительное положение.

Облегченный вариант

Скажете: ну и пусть убоповцы мутят воду — мало ли какие у них оперативные секреты. Главное — сбытчика обезвредили. Пускай личного досмотра не было. С понятыми смухлевали. С бумажками у них неясность. Зато — герои!

Но при обилии “издержек” становится интересно: было ли вообще оперативно-розыскное мероприятие? Почему вопреки практике не проводилась аудиозапись разговоров закупщицы с Языниным? Почему при задержании Язынина и позже (согласно рекомендациям и сложившейся практике) не были изъяты подногтевое содержимое, срезы карманов и смывы с рук, не проведен обыск квартиры и его автомобиля? Может быть, сотрудники знали, что ничего не будет обнаружено и это повредит обвинению в преступлении?

И тогда собранные “влегкую” доказательства, что Язынин — именно наркоторговец, а не жертва оговора и милицейского подлога, не стоят бумаги, на которой они написаны.

— Лиза — наводчица, — со знанием дела выдает секреты бывших друзей Наташа Карытина. — Есть люди, которым они звонят и говорят: “Найди человека с бабками, не важно кого”. Те находят. Таких случаев было много, я слышала об этом от Дадаева, Глебова… от всех.

И тут мы подходим к самому главному.

Человек с деньгами

Преуспевающий сотрудник солидной фирмы Язынин явно был человеком с деньгами.

— Дима позвонил домой только утром, — рассказывает его жена. — “Нужны 10—12 тысяч”. — “Чего, рублей? Ты что, в ДТП попал?!” — “Нет, долларов: меня Лиза в милицию сдала”.

Если верить жене Дмитрия, оперативники якобы потребовали с него деньги за то, что помогут “выгрести на условный срок”. Кроме того, менеджеру велели поработать наводчиком — ездить по клубам и ловить тех, кто продает наркотики. Обещали научить, дело нетрудное. “Деньги дам, а сотрудничать не буду”, — отказался парень.

Так это или нет, но вечером того же дня подозреваемый в тяжком преступлении Дмитрий Язынин был отпущен домой. И благополучно гулял под подпиской все время, пока длилось следствие и шел суд. Его арестовали только в последний день процесса.

— После приговора я спросила: зачем вы так с человеком поступили? — продолжает Карытина. — Глебов засмеялся: нужно было с него денег взять — у нас в отделе есть люди, которые и деньги возьмут, и тут же посадят.

Зайти в “Славу”

Но это одноходовка, а приятели Наташи Карытиной умеют рассчитывать по два хода. В ночь задержания в подсобке супермаркета Язынин написал объяснение, что наркотик купил в клубе “Слава” (очутившись в безопасности, в кабинете следователя, он объяснил, что испугался за свою жизнь и написал, что ему продиктовали. — Р.М.). В той самой печально знаменитой “Славе” на шоссе Энтузиастов, которая в прошлом году пережила около 40 проверок, инспекций и рейдов. После чего ночной клуб закрылся, а в начале февраля этого года и вовсе сгорел дотла.

— Шикарный был клуб, — мечтательно пожимает плечами дочь полка Наташа. — Опера давно хотели туда “зайти”, но требовался повод. Надо было задержать наводящего — человека, который утверждал бы, что наркотики покупал в “Славе”. Дмитрий под давлением им это написал. В итоге ребята по постановлению, с ОМОНом, попали в клуб. И меня с собой взяли! Но директор клуба денег не дал!

Наташа хорошо осведомлена. Все верно, в мае 2006 года была обнародована информация о том, что в клубе “Слава” поймали наркоторговцев. “Благодаря видеокамерам нам удалось просмотреть запись от и до и сделать вывод — все разыграно, — возмущался тогда директор клуба. — Двое сотрудников правоохранительных органов на входе встречают двоих посетителей, сами же покупают им билеты, заходят в клуб, приобретают у них наркотики, дальше — звонят, и влетают омоновцы. Представление окончено. Мы даже сделали фотохронологию событий”.

Язынин был нужен как живая отмычка

Мы в редакции “МК”. Карытина рассказывает, как опера советовали ей изменить свои разоблачительные показания. Мерно крутится пленка в диктофоне:

— После допроса в суде мне стали звонить Пригарин, Глебов и Кибалко, правда, последний всегда пользовался мобильниками подчиненных. Говорили: ты большую ошибку сделала. Понимаешь, что с тобой может случиться? Приди на суд, скажи, что ты была понятой, но просто забыла…

— Тебе угрожали?

— Да, тем, что я из свидетеля могу превратиться в обвиняемую. Подошлют людей и найдут в кармане героин или марихуану. Но сначала пытались переубедить. Один из них предложил мне 10 тысяч долларов. А затем опять позвонили: поздно, Наташа, можешь уже не менять показания — судья твои слова все равно не примет… Я испугалась и написала обо всем в прокуратуру Москвы.

Сейчас по заявлениям девушки ведутся проверки.

29 декабря менеджер Дмитрий Язынин был признан виновным и приговорен к 9 годам строгого режима. А в бригаде изменения: ее покинул майор Дадаев. Уволился.

Конвейер работает

Я отчего так подробно описываю все подробности этого уголовного дела? Оттого, что оно не первое такое. И не последнее.

Один мой прежний герой, жертва знаменитых “оборотней из МУРа”, которому сперва подбросили наркотики, а потом вымогали деньги, вспоминал: “Это конвейер. Тебя запустили как деталь. И ты уже по ленте едешь, и невозможно ничего сделать, как ни рыпайся”.

Конвейер работает. Где гарантия, что в эти ржавые шестеренки не затянет любого из нас?

Ротация у оперов высокая, народ сменяется часто. Но инфекция остается. Как известно, ее распространению очень способствует отсутствие контроля за скрупулезным следованием закону.

— А ты, Наташа, кем хочешь стать?

— Ну тоже пойду в юридический. А что, я всю эту кухню уже наизусть знаю…

Рита Мохель, «МК»