Кто ведет дневники самоубийц «в прямом эфире»?

Когда в СМИ проходит информация о самоубийстве какого-то музыканта, артиста или даже политика, читатели, слушатели и «смотрители» бывают шокированы: суициды воспринимаются как нечто совершенно невозможное, из ряда вон выходящее. И дай Бог, чтобы такая реакция была закономерна и оправдана, а случаи сведения счетов с жизнью оказались страшными, но единичными, оттого и шокирующими. На деле все наоборот. До ужаса наоборот! Более одного миллиона человек в год уходит в мир иной по собственному желанию. Можно утверждать, что это их право: распоряжаться как угодно дарованной им жизнью, поступать согласно своим желаниям, порой не выстраданным, а спонтанным. Можно говорить, что такого права на сведение счетов с жизнью человек не имеет, потому что своей смертью он разрушает и омрачает не только будущее своих близких, но и статистику государства (нечеловеческое, неприменимое к живым людям слово). Можно вспомнить о том, что самоубийство самый страшный грех – единственный грех, в котором уже никогда нельзя будет раскаяться. Можно говорить все, что угодно, но изменить словами ситуацию никто не в силах.

Ужас в том, что, как показывают данные последних лет, Россия занимает второе место по числу суицидов. Нас «обгоняет» только Литва.

Но, если в Литве бьют тревогу, создавая действительно работающие программы по предотвращению самоубийств, благодаря которым число прибалтийских повешенных и утопленников снижается, в России предпочитают оставлять все как есть. И число суицидов напротив, неумолимо растет.

Вообще самоубийц сегодня больше, чем людей, которые ежегодно гибнут в результате всех войн и убийств в мире. Их больше, чем жертв авто- и авиакатастроф. Их в три раза больше, чем погибших в результате цунами в странах Юго-Восточной Азии в декабре 2004 года.

Ежедневное количество самоубийств равно числу убитых 11 сентября в Нью-Йорке.

Согласно официальной статистике, мужчины в четыре раза чаще, чем женщины, идут на самоубийство. На окончательное, стопроцентное самоубийство. Женщины, решаясь на такой шаг, как правило, избирают наиболее «гуманные», мягкие способы, которые к смерти не приводят. Их чаще удается откачать. Среди суицидов самым популярным видом считается повешение. Реже (в порядке убывания) люди выбирают смерть с помощью огнестрельного оружия и отравление. Еще среди «излюбленных» способов числятся «поэтическое» падение с высоты и вскрытие вен. Обычно ЭТО происходит во второй половине дня (почти половина суицидов). Реже – ночью (чуть меньше четверти смертей), остальное – утром и днем.

Правда, какая разница, когда случилась трагедия, если речь идет о нежелании дольше жить отчаявшегося человека, которому так и не смогли показать его нужность родные и близкие люди – непонятно.

Социологам, видимо, это кажется важным, и они даже составили перечень наиболее подверженных «суицидальным веянием» профессий: лидирует музыкант, за ним идут медсестра, зубной врач, финансист…

Вот только имеет ли значение род деятельности человека, который хочет уйти? И какая польза от этих расчетов, если никто в нашем государстве не пытается убедить чиновников в важности создания программы по предотвращению этих (хотя бы этих) бед? Отчего никто не бьет тревогу? От понимания ли, что думцев куда больше сохранения человеческих жизней волнуют вопросы употребления слов «доллар» и «евро»? Или от расхожего в народе представления о самоубийцах как об обкурившихся и обколовшихся подростках? Та же неумолимая статистика говорит, что перед самоубийством алкоголь употребляется только в 8% случаев, наркотики еще реже – в 4%.

Причиной самоубийства зачастую становится не дурь, а отчаяние обрести гармонию или хотя бы связь с этим миром.

Почти половина самоубийц оставляет предсмертные записки своим родным или начальникам. Часто они вообще бывают адресованы всему человечеству, или себе самому. Около 80% самоубийц предварительно дают знать о своих намерениях окружающим, хотя способы сообщения об этом могут быть завуалированы.

Впрочем, бывают они и совсем явными. Вот только распознать, серьезно ли человек предупреждает о своем возможном уходе или просто пугает, полушутит – большая сложность. Порой роковая.

А пространство российского (и не только российского) Интернета усеяно сетевыми дневниками, или попросту ЖЖ. Друзья жж-юзеров оставляют комментарии к авторским постам. Записи в ЖЖ могут не появляться долгое время, и тогда френды (друзья) начинают волноваться, просить ответить хотя бы на телефонные звонки.

Порой они узнают, что причиной молчания стала смерть, но никто не решается блокировать дневник. Ведь пока в журнал пишут, он живет.

Так что друзья и просто случайные люди продолжают заходить на страничку мертвеца, оставляя ему свои комментарии, как бы в ознаменование того, что он не забыт. Может быть, все это похоже на настенные надписи «Цой жив!». Но где-то внутри большой сети есть еще один, уже не такой большой мир: дневники мертвецов.

Среди этих журналов есть и ЖЖ самоубийц. Кто-то из них делал последние записи в день суицида, кто-то – за несколько дней до него. Были и такие (и в их головах, видимо, не все чисто и ясно), кто «самоубивался» в он-лайн режиме. Всех их объединяет одно: они пытались предупредить, они звали на помощь. Только помочь никто не догадался.

Последней записью пользователя под именем light-medelis стали слова «Жизнь – как поезд. Не все ли равно на какой остановке сойти». В день написания этого поста он покончил с собой.

Другой пользователь, horadrim, или Алена Купцова в последнем сообщении написала: «Отправилась в Питер…навсегда. Так-с, надеюсь, меня не высадят в Бологом…» Это было 21 июня. В ночь с 23 на 24 июня она приняла смертельную дозу снотворного. Еще за день до последнего поста она писала: «Ну нельзя меня сейчас просить помочь тому, кто собирается самоубиться, потому что либо я просто не смогу, либо мы вместе пойдем прыгать с крыши…». Она предупреждала. Друзья не поняли.

Пользователь по имени Dlin в последний раз написал: «Больше нет меня, нет этого мира, нет этой записи… Есть ли тот, кто поймет иронию». Это был Алексей Любушкин. Он отравился кетамином. Предпоследняя его запись навсегда будет укором тем, кто прошел мимо, не заметив надвигающуюся трагедию: «У льва, по злой воле оказавшегося в тельце кролика, выбор очень простой – научиться счастью кролика или остаться львом. В последнем случае он должен будет вступить в схватку с другим львом и погибнуть. Возможно я жалкое существо, но я всегда имел сверхчеловеческие притязания, моя гордыня сама станет моим искуплением – тем, другим львом, который убьет меня». Он сам убил себя.

«Непростительно. И не простим. Уйдем. В сторону моря… Там тепло, там солнце, там яблоки», – записал silently в последнем посте.

И еще, в тот же день, чуть раньше: «Господи, сколько ж я ошибок сделал и глупостей натворил… выключите меня кто-нибудь, а?». Четырьмя днями ранее: «Странное ощущение. Ты уже решил. Но еще решаешься». Он знал заранее и предупреждал. Не услышали. Мальчику было 17 лет. Он бросился под поезд.

Ну и напоследок. 30-го марта 2004 года покончил с собой Веня morament.

«Бл***, как же во мне много крови…» – оставил он свое последнее сообщение. Это был суицид онлайн.

Пока самоубийство не перестанет быть модным, пока наверху и внизу, политики и родители, чужие и близкие не возьмутся за политику предотвращения суицидов, такие дневники будут появляться снова и снова. И нам остается их вспоминать, несмотря на то, что скорбь по этим людям им уже не поможет. Вспоминать хотя бы 10 сентября – в Международный день предотвращения самоубийств.

daily.com.ua