Украина: парадоксы суицида

Наша страна входит в группу стран с высоким уровнем суицидальной активности (более 20 самоубийств на 100 тысяч населения). В 2006 году добровольно ушли из жизни 10 тысяч украинцев. В 55,7% случаев это были жители городов. По информации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), во второй половине ХХ века самоубийства вышли на четвертое место среди причин смертности с тенденцией роста в последние десятилетия. О масштабности суицида говорят следующие цифры: ежегодно 400—600 тысяч человек сводят счеты с жизнью. В современном мире смертность от самоубийств в три раза превышает смертность вследствие автомобильных катастроф. В 60-е годы прошлого века возрастная ось суицида сместилась в сторону 24-летних и даже 15-летних, причем в наиболее благополучных с экономической точки зрения странах. В США за последние 30 лет количество самоубийств увеличилось в три раза, в России за последние 10 лет динамика роста суицида составляла цифру 10. По официальной статистике, Украина входит в группу стран с высоким уровнем суицидальной активности (более 20 самоубийств на 100 тысяч населения). В 2006 году добровольно ушли из жизни 10 тысяч украинцев. В 55,7% случаев это были жители городов.

— Эта проблема, к сожалению, была, есть и будет, — рассказывает психотерапевт Наталья Ришковская. — Можно вспомнить множество исторических фактов, еще с давних времен, когда самоубийства совершались по разным мотивам — в том числе религиозным. В Древнем Риме и Греции был довольно популярен именно такой «красивый» уход из жизни. Со временем сформировалось совсем иное отношение к суициду — как к великому греху. В XIX веке в светских кругах преобладали взгляды, существующие и сегодня: самоубийство чаще воспринимается не как грех и не как акт личной свободы, а как проявление заболевания — психологического, морального, физического или социального.

В последние годы количество самоубийств в мире возросло, и Украина, к сожалению, далеко не на последнем месте по этому показателю. Довольно много украинцев гибнут от удавшихся попыток самоубийства, я уж не говорю о неудавшихся. На статистику здесь полагаться не стоит, ведь она не точна — зачастую люди, пытавшиеся наложить на себя руки, не попадают в поле зрения медиков. Нередко их родственники всячески скрывают факт суицида. Кстати, ошибочно мнение, будто самоубийство обычно провоцируют социально-экономические условия. В развитых странах, до которых нам далеко (США, Австрии, Швейцарии, Германии, Нидерландах, Великобритании, Австралии и Японии) уровень суицида весьма высок.

— Тогда что же побуждает так поступить?

— Возможно, личная зрелость или незрелость. Наверное, у каждого человека есть определенный порог выносливости или терпения. Для кого-то таким порогом является жизненная трагедия, крупные неприятности или экстремальные условия, а у кого-то состояние безысходности может спровоцировать незначительная проблема. Когда человек совершает суицид, у него возникает специфическое состояние — так называемое туннельное сужение сознания, когда он просто не видит иного выхода, кроме самоубийства. Скажем, если в этот момент рядом окажется кто-то, кто хотя бы словом или движением даст понять, что самоубийца не одинок в своей проблеме, это немного расширит его туннельное состояние. Ведь, с точки зрения постороннего, существует множество выходов из затруднительной и якобы безвыходной ситуации. Но, подчеркиваю, с точки зрения постороннего, а не решившегося на самоубийство. В качестве примера можем привести эмоциональные переживания подростков по поводу несчастной любви: для зрелого человека это, конечно же, не является неразрешимой проблемой, однако для неустойчивой юношеской психики подобное эмоциональное перенапряжение может стать роковым. Далеко не всегда они действительно хотят умереть — чаще это своего рода крик: «Мне очень плохо!» Попыткой суицида человек зачастую стремится привлечь внимание к своей проблеме, поскольку не видит иного способа заявить о состоянии души, попросить о помощи. Кстати, большинство опрошенных, совершивших попытку самоубийства, говорили не о смерти, а о бегстве от ситуации, в которой оказались.

— Не считаете ли вы, что суицидальные попытки — своеобразное проявление эгоизма, ведь, поступая таким образом, человек не задумывается о последствиях для семьи и близкого окружения?

— Я не считаю это проявлением эгоизма, ведь если человек совершает или хочет совершить такой поступок из-за условий, которые считает для себя невыносимыми, то все эти вещи в таком специфическом состоянии сознания (оно называется «невыносимая психическая боль») отходят на второй план. Это касается даже демонстративных или демонстративно-шантажных суицидов.

— Идею самоубийства люди вынашивают долго или, наоборот, она приходит внезапно и сразу воплощается? Ведь в первом случае окружение могло бы заметить и предотвратить…

— Если человек долго вынашивает эту идею, то, безусловно, окружение должно бы обратить внимание на его соответствующее, отнюдь не радужное настроение. Кстати, довольно часто семья меньше, по сравнению, скажем, с рабочим коллективом, замечает такие изменения. Но если такое состояние (оно квалифицируется как острая депрессивная реакция) возникает внезапно, помочь тут, если никого нет рядом, очень трудно. К тому же, что греха таить, мы сейчас настолько озабочены собственными проблемами, что обращаем мало внимания на других, и в этом смысле приближаемся к капиталистическому образу жизни, когда расхожей становится фраза «это твои проблемы». Именно поэтому на Западе очень модно и актуально иметь собственного психотерапевта, чтобы обсудить свои проблемы.

— Кто наиболее склонен к суицидам?

— Неудавшиеся суицидальные попытки чаще совершают женщины, удавшиеся — мужчины. Но в целом по половому признаку существенных различий нет, зато в плане возраста ситуация иная. Если удавшиеся суициды совершают преимущественно трудоспособные мужчины 40—45 лет, например, потеряв работу или пережив провал в бизнесе (ситуация «жизненного краха»), то женщины чаще пытаются покончить с собой в более пожилом возрасте. Наверное, самую важную роль здесь играет ощущение брошенности, одиночества, ненужности.

— Какова ситуация во Львовской области?

— По Украине — наиболее благополучная: по данным статистики, 8—10 случаев на 100 тыс. населения, в то время как в некоторых областях эта цифра составляет 30—38.

— С чем вы это связываете?

— С нравственно-религиозными традициями, нашими культурными корнями, довольно сильными семейными связями, когда семьи держатся вместе.

— Передается ли склонность к суицидальным попыткам по наследству?

— Не думаю, что самоубийство может быть обусловлено генетически — только личностными и внешними факторами. Если у кого-то из членов семьи есть склонность к суицидам, в подсознании ребенка это откладывается и, наверное, где-то остается как один из вариантов поведения. То есть речь идет о поведенческом подражании на подсознательном уровне. И когда наступает критическая ситуация, не исключено, что это станет одним из вариантов поведения.

— В Интернете я обнаружила информацию о заразности самоубийств…

— Наверное, речь идет о так называемом вертер-эффекте. Суицидологам хорошо известен случай массовых самоубийств среди романтически настроенной молодежи в Германии после опубликования произведения Гете «Страдания молодого Вертера», в котором главный герой решает свои проблемы путем самоубийства. Для исследователей тогда стала очевидной очень важная черта: подражание как результат влияния на сознание самоубийцы примера, поразившего его воображение. В таком случае уместно, видимо, говорить о роли СМИ в освещении этих событий — когда информация о случившемся подается в довольно привлекательном виде.

Кстати, еще в последней четверти XIX века известный русский судебный деятель и писатель Анатолий Кони упрекал Льва Толстого за опасную для неуравновешенной психики концовку романа «Анна Каренина». А такой хороший психолог, как Федор Достоевский, ни в одном из своих произведений не эстетизировал самовольный уход из жизни, напротив, демонстрировал некрасивость, неэстетичность такой неестественной смерти.

— Провоцирует ли алкоголь суицидальные попытки?

— Конечно, в состоянии алкогольного опьянения можно натворить много глупостей. Но я думаю, здесь, скорее, «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Некоторые люди, скажем, из моей практики, не имевшие никаких проблем с алкоголем, выпивали большое количество спиртного, стремясь ослабить самоконтроль и облегчить совершение суицида.

— Если человек однажды совершил попытку суицида, является ли это гарантией, что подобное больше не повторится?

— Гарантий тут дать нельзя. Следует учесть два момента. Во-первых, довольно часто человек очень тяжело переживает сам факт вытягивания его из ситуации (бывают и тяжелые отравления, и сильные порезы), пребывания в психиатрической больнице, и не стремится к повторению этого. Во-вторых, очень важно, насколько адекватно отреагирует на попытку суицида окружение. Зачастую это становится гарантией того, что человек в дальнейшем не будет прибегать к попыткам самоубийства… Но это все чисто индивидуально. Однако сам факт суицидальной попытки должен привлечь повышенное внимание в связи с вероятностью ее повторения.

— Известно, что есть четыре вида нервной системы: сангвиники, холерики, флегматики и меланхолики. Можете ли вы сказать, кто более склонен к совершению самоубийства?

— Не могу. Тем более что это только одна из типологий. Как по мне, разницы нет. Зависит от того, сколько человек может выдержать. Если человек быстр, ловок, это не значит, что у него крепкая нервная система, и он переживет трагедию легче, чем меланхолик, который якобы предрасположен к депрессиям. Не исключено, что холерик в два или три раза быстрее захочет наложить на себя руки, нежели меланхолик, который будет размышлять и колебаться. Я считаю, что это во многом зависит от стрежня, воспитания, заложенного в детстве. Если убийство — это агрессия наружу, то суицид — агрессия на себя, злость на себя за проступки, которые человек совершил или просто приписывает себе в той или иной ситуации. Также это может быть одним из вариантов, когда человек не способен выплеснуть агрессию наружу, и в результате обращает ее на себя.

— Я понимаю, что каждый случай индивидуален, но… Можете ли дать какие-то советы — как сохранить или, по крайней мере, попытаться сохранить душевное равновесие, спокойствие, чтобы удержаться, устоять?

— Жизнь довольно сложна. Хуже всего то, что мы не знаем, чего ждать завтра. Именно это и является причиной многих нервных расстройств. Нестабильность провоцирует состояние тревоги. Еще раз подчеркну: в любой трудной ситуации очень важна поддержка семьи, друзей. И очень хорошо, если рядом есть человек, который всегда тебя примет, выслушает, поддержит; который если не посоветует, то, по крайней мере, утешит и, главное, никогда не оттолкнет. В конце концов, если человек одинок, если ему некуда обратиться, существуют телефоны доверия — анонимные и круглосуточные. Там всегда выслушают. И от того, что человека выслушают, уровень тревоги у него снизится — хотя бы частично.

— Как быть, если родители подростка или семья, друзья взрослого человека замечают — в его поведении что-то не так? Сразу вести к врачам или начинать, допустим, с банальной валерьянки?

— Я являюсь сторонником того, что нужно идти к специалисту — психологу, психотерапевту, психиатру. Никто ведь не стесняется идти к терапевту, когда кашляет, или к невропатологу, если болит позвоночник. Нервная система и сфера психики — это тоже наше здоровье и такие же расстройства, которые лечатся. Если человек замечает, что внутреннее беспокойство мешает ему жить, нормально работать, общаться; если у него упадок сил, отсутствие желаний, бессонница, тревога, неприятные мысли; если это замечают родственники, коллеги, друзья, то лучше посоветоваться со специалистом. И чем скорее уловить момент начала, тем быстрее и легче предотвратить беду. Большой срок нелечения требует более длительного срока лечения.

«Факторами риска» суицидального поведения, по мнению специалистов, являются бедность, безработица, потеря близких и проблемы в семейных отношениях. Люди, в семье которых были самоубийцы, склонны чаще совершать попытки самоубийства. Важную роль играют также моральные и физические травмы, полученные в детстве. Негативное влияние оказывают социальная изоляция человека и психические проблемы, в частности депрессии. Но зачастую причины самоубийств остаются невыясненными.

По мнению экспертов ВОЗ, самоубийства забирают больше жизней, нежели все войны, террористические акты и локальные вооруженные конфликты вместе взятые. Причем, в отличие от военных конфликтов, которые можно предупредить или урегулировать мирным путем, устранить причины самоубийств на политическом уровне практически невозможно.

Татьяна Козырева, ЗН