Побои, давление, раскрытие статуса – легко ли продавать секс за деньги?
С юристом Еленой Зайцевой на Громадском радио обсуждали, какие существуют риски для женщин в проституции и как они могут уберечь себя.
История женщины, которая год работала в секс-индустрии
– Многие считают, что секс-индустрия – это раздвинула ноги и лежи получай удовольствие. Пусть сами пойдут за деньги так поработают. Это не так на самом деле. Это нервы, стресс, еще не факт, что действительно заплатят, не факт, что вернешься домой цела и невредима.
С 2014 и до 2016 года не могла найти работу, меня никуда не брали, совсем никуда. Ни кассиром, ни продавцом, ни уборщицей. Перебивалась листовками. Обычно не говорили, просто смотрели на внешний вид. Было видно, что у меня с глазами что-то не так. Мы вам перезвоним, вакансия уже не актуальна. Или еще какая-то отговорка.
Когда по 5 человек в день обслуживаю, просто морально я убита. Абсолютно чужие люди, под которых нужно каждый раз подстраиваться. Не всегда это приятно. Преимущественно это даже больно, потому что им пофиг на мой комфорт. Главное – чтобы им было хорошо. Часто были мысли, что нафиг оно мне надо. Родственникам не расскажу, а как расскажу, то можно сразу прыгать из окна. Просто терпела все это. Резала руки.
Я надеялась, что все же смогу найти нормальную работу. У меня кот есть, которому уже лет 5. Я для него единственный человек рядом. Даже в ПНД ходила, мне транквилизаторы прописывали. От них только хуже. Психологу рассказывала, что конфиденциально, но не так. Все мои врачи в ПНД знали. Я туда больше не ходила. Мне предлагали, но я отказалась. В моей поликлинике делаются бесплатные анализы на проверку ВИЧ, выпросили, зачем мне нужен этот анализ. Сразу было видно этот взгляд с осуждением и лаборантов, и моего терапевта. Мне потом терапевт на мозги капала: « Зачем ты этим занимаешься? Лучше иди проси деньги. Это же клеймо на всю жизнь. Ты подхватишь кучу болячек». Я теперь даже в поликлинику боюсь ходить.
У каждого свои фетиши. Есть такие, которые любят ругаться, есть такие, которые любят бить или даже душить. Меня муж отшлепал очень сильно, так что на бедрах и ягодицах были видны следы. Последний раз были угрозы: мы тебя найдем, мы тебя убьем, если кому-то расскажешь. После этого мне пришлось удалить электронную почту и создать новую, менять номера, я даже оператора изменила. Тяжело. Пошла после последнего случая и нашла подработку. Пошла раздавать листовки. Там мне плохо платили.
Женщина год работала в секс-индустрии. У нее третья группа инвалидности по зрению. Именно это она имела в виду, когда говорила, что работодатели смотрят на глаза и не хотят ее трудоустраивать.
Комментарий юристки
Историю этой женщины комментирует юрист Центра развития демократии, участница Ассоциации женщин-юристок ЮрФем Елена Зайцева:
– Поскольку я знаю Лену (это ее псевдоним), то я знаю, что там намного больше случаев, по которым можно дискриминировать этого человека. Я не могу выдавать личные подробности, но обычно это не только по инвалидности, не только из-за того, что она женщина, не только из-за того, что она рискует получить ВИЧ. Это может быть дискриминация по месту жительства, по уровню дохода, по национальности. Есть очень много факторов, которые обычно накладываются в дискриминации именно у женщин этой категории.
Мы должны учитывать, что это не просто среднестатистическая женщина. Обычно женщина из секс-индустрии – это женщина, которая является объектом множественной дискриминации.
Как можно отстоять право на работу, если вас не принимают по инвалидности
– Здесь возможны несколько вариантов. Сейчас я бы посоветовала обращаться в специальные организации, которые бесплатно оказывают помощь в вопросах трудовых прав людей. Такая организация есть в Киеве. Я думаю, что можно связаться даже дистанционно.
Можно обращаться в центры правовой помощи, там также должны предоставить консультацию по любым вопросам.
Конечно, законодательство признает это дискриминацией. Но как мы это докажем? Как мы будем собирать доказательства? Как мы будем доказывать, что нас не взяли именно из-за инвалидности? Ведь работодатель может говорить, что причина совсем в другом. Очень трудно доказывать именно дискриминацию при трудоустройстве, поскольку причину можно скрыть.
Психологическое давление в больнице
– Имеют ли право врачи рассказывать о своих пациентах?
– Это довольно распространенное нарушение. Здесь дело не только в женщинах из секс-индустрии. Люди, которые имеют наркотическую зависимость или ВИЧ, тоже сталкиваются с такой проблемой. Им якобы никто не запрещает ходить в поликлинику. И этим манипулируют, поскольку прямого запрета или прямого ограничения нет. Но мы понимаем: если человек в принципе живет под давлением, если ее психологическое состояние очень уязвимо, то для нее даже такой уровень давления, как советы от врачей, уже неприемлемый уровень общения, стресса.
Из тех дел, которые известны мне, очень трудно заставить врачей не раскрывать такую информацию. Сейчас я бы рекомендовала не раскрывать такую информацию, поскольку защититься от распространения этой информации очень трудно. К сожалению, этот вид дел не очень развит. Возможно, мы будем иметь практику, если люди будут чаще обращаться обжаловать такое поведение врачей. Если человек обращается к правозащитникам, подает в суд, все мы понимаем, что это значит риск раскрытия данных еще шире.
Если международная инстанция признает нарушения, то государство должно совершать определенные действия, но мы понимаем, что даже Европейский суд по правам человека – это не та организация, которая может заставить, это организация, которая рекомендует, которая может дать наставления.
Если от распространения информации зависит место жительства, обращаться нужно. Как юрист я всегда советую обращаться за защитой, не замалчивать нарушения. Что касается именно этой категории женщин, я понимаю, что здесь есть нюансы. Полицейский, психолог, врач, к которому приходит такой человек, вероятно, осуждать, чем просто захочет помочь. Я не говорю, что все будут критически относиться, но такой риск есть.
Как могут обезопасить женщин, работающих в секс-индустрии
– Наша правовая система пока очень усложняет такую защиту. Официальная позиция следующая: ни одна жертва торговли людьми с целью сексуальной эксплуатации не была привлечен к ответственности. Но поскольку пытаются разделить принудительную проституцию и добровольную, то получается, что человек, который не имел физического принуждения к контакту с определенным человеком за деньги, не подпадает под эту категорию, она фактически несет риск быть ответственной по статье за проституцию. Пока законодательство именно такое, то для человека слишком проблемно получить защиту даже от насилия.
Мы получим статью, протокол, риск распространения этой информации в любых других делах. Я изучала законодательную базу и судебные дела. Есть дела, где такой протокол используется против женщины в фактически вовсе не связанных делах: делам о жилье, делах о семье, делах о работе. Получив такой протокол, человек рискует в совершенно неожиданных ситуациях стать пострадавшей.
Потребитель – это первичная причина существования проституции, но потребители в большинстве государств ответственности не несут. Более 10 стран выбрали путь ввести наказание за спросом. Это не пребывание за решеткой , это просто штраф. Но смещается фокус, мы понимаем, кто является причиной существования этой сферы, а кто лишь следствием.
Посредники, торговцы людьми и сутенеры, в любом случае несут ответственность, но с людей, которые предоставляют свое тело, ответственность снимается. Почему такое изменение? Проведено не одно исследование того, кто те женщины или мужчины, которые продают себя в проституции. Обычно это уязвимые группы, которые поставлены в такие условия, для которых это вопрос выживания. 96% этих людей говорят, что хотели бы оставить эту сферу, если найдут источник к существованию.
Несколько стран в начале 2000-х ввели полную декриминализацию, ответственность сняли не только с людей, которые продают свои тела, но и с потребителей (которые никогда не несли ответственности), с держателей борделей и сутенеров. За принудительную сексуальную эксплуатацию ответственность не снимается, но на практике доказать принуждение очень трудно.
Есть легализация, а есть декриминализация проституции. На практике это очень близкие понятия. В теории это разное: легализация предполагает получение правового статуса, трудовой книжки, а декриминализация может предвидеть то, что государство не вмешивается.
В странах, где существует декриминализация, мы видим укрупнение, создание крупных борделей, которыми располагает криминальный бизнес. Что мы видим? Что женщины становятся очень желанным товаром. Самостоятельно они не хотят приходить в борделе в таком большом количестве, поэтому идет поиск новых людей для вновь легальных борделей. Туда будут привлекать молодежь, уязвимые группы. Я бы это назвала охотой на девушек. В ЕС раскритиковали декриминализацию.
Весь разговор слушайте ниже.
Автор: Вікторія Єрмолаєва; Громадське радио
Этот материал был создан при поддержке Программы MATRA (Посольство Королевства Нидерланды). Взгляды и выводы авторов программы могут не отражать официальную позицию правительства Королевства Нидерланды.
Проект выходит в партнерстве с Ассоциацией женщин-юристок Украины «ЮрФем».
