«Русский мир» и «Новороссия» – это мифы, которыми прикрываются преступные организации

Вячеслав Аброськин прибыл в Донецкую область из Севастополя. В Донбассе он что называется, популярен в народе, но среди той части населения, которая хочет жить в Украине, а не в иллюзорных "ДНР" и "ЛНР". Начальником Донецкой милиции Вячеслав Аброськин стал летом 2014 года и первым делом потребовал от своих подчиненных определить для себя, где они и с кем.

Больше половины бывших сотрудников милиции в Донецкой области вынуждены были оставить свои должности. Аброськин признает, что среди них были предатели, которые информировали "бандитов из ДНР", но были и те, кого новый начальник милиции, по его собственным словам, "может понять" – у кого на подконтрольных сепаратистам территориях, по сути в заложниках, остались родственники. Вячеслав Аброськин уверен: "русский мир" и "Новороссия" – это мифы, которыми прикрываются преступные организации под названиями "ДНР" и "ЛНР".

Начальник милиции Донецкой области Вячеслав Аброськин

В Мариуполе более 145 стратегически важных объектов охраняются именно подразделениями милиции Донецкой области и сводными отрядами милиции Львовской области, Харьковской области и подразделениями Национальной гвардии Украины. Плюс мы охраняем все автомобильные мосты и частично – железнодорожные, после терактов в Мариуполе. В этом городе находится сводный отряд подразделений специального назначения "Сокол" – порядка 90 человек. Из них мы создали группу быстрого реагирования, которая несет службу в ночное время и до 6 утра. Район насыщен силовыми подразделениями разных структур. Это и позволило нам снизить уровень преступности.

–​ Ваша статистика учитывает только происшествия на подконтрольной государству территории?

Мы их заявления регистрируем, вносим в единый реестр и проводим проверку. Многие спрашивают – а как вы планируете раскрывать? Мы всеми возможными методами стараемся документировать и уверены, что когда мы вернемся на ту территорию, которую сейчас захватили боевики, мы поставим точку и привлечем к ответственности тех лиц, которые непосредственно причастны к совершению преступления.

–​ Эти преступления совершают сепаратисты из числа местных жителей или это приезжие?

По распоряжению МВД Украины созданы специальные подразделения из сотрудников Уголовного розыска, сотрудников УБОП, которые работают в каждом городе на подконтрольной нам территории. Эти подразделения занимаются установлением лиц, которые принимают активное участие в незаконных вооруженных формированиях. Часть из тех, кого задерживаем, мы доставляем в суд для избрания меры пресечения. В 2014 году, начиная с июня, было задержано и привлечено к ответственности 257 человек.

Это люди, которые принимали участие в незаконных вооруженных формированиях и по каким-либо своим личным причинам приехали на подконтрольную нам территорию, кто-то после совершения тяжких преступлений решил "отдохнуть" на нашей территории. Вот их мы и задерживаем. Также устанавливаем личности людей, которые сейчас принимают участие в бандформированиях на захваченной территории. Мы их объявляем в розыск. Работа ведется постоянно сотрудниками упомянутых сводных отрядов, но также и сотрудниками подразделений ГУ МВД Украины в Донецкой области.

–​ Одним из условий мирного урегулирования может быть амнистия для участников вооруженных формирований. Если это случится, как вы будете с этим справляться?

– В случае амнистии, я думаю, большая часть причастных к правонарушениям и незаконным формированиям останется на "государственных" территориях. Это будут те, кто осознал, что в "ДНР" и "ЛНР" им просто делать нечего: там их заставляли совершать преступления, там нормальной жизни нет. Я думаю, что часть людей остановится и не будет больше заниматься преступной деятельностью. Но я не исключаю, что значительная часть вернется в "ДНР" и будет продолжать совершать преступления.

–​ Отслеживаете ли вы и правонарушения, которые совершаются военнослужащими украинской армии? Такое же тоже возможно, и на этом строится антиукраинская пропаганда.

–​ Слышать такое признание достаточно удивительно. В России сложно представить, чтобы руководитель полиции признал, что у него подчиненные совершают какие-то правонарушения.

– Многие граждане говорят – вот милиция там виновата, там совершили преступление, взяточники, вымогатели. Я еще с тех времен, когда был молодым лейтенантом, людям всегда объяснял, что милиционеры не выросли в закрытом помещении в милицейской фуражке и с лампасами на брюках. Они росли в этом обществе. И какое общество воспитало человека, таким он стал и милиционером. Мы не можем сказать, что у нас все гладко в милиции, потому что у нас работают люди из нашего общества. Поэтому и какие-то из милиционеров могут совершать преступления, как и другие члены нашего общества.

–​ С вашим приходом, как многие отмечают, стали особенно заметны положительные изменения в милиции. Какие конкретные шаги вы для этого предприняли?

Многие работники были уволены за дискредитацию, за предательство. После этого и осталось 8 тысяч милиционеров в Донецкой области, с которыми мы практически с нуля и строим, создаем новую милицию. Некоторых работников милиции, занявших сторону сепаратистов, я понимаю. У кого-то там остались близкие родственники, и он скрывает свое лицо, боится проверять документы без маски, пытается как-то свое лицо от граждан скрыть. Я с одним из них разговаривал, на то у него есть личные причины, он поясняет: "У меня там мама, у меня там папа". Но работник милиции не должен скрывать лицо, люди должны видеть, что это за гражданин.

Есть в этом плане проблемы. Мы стараемся вести себя с людьми – и это одно из важных требований – вежливо. Показателен случай, когда стреляли по нашим сотрудникам милиции в Мариуполе. Я думаю, что если бы жестче они действовали, то, может быть, и не погиб милиционер из спецподразделения "Сокол". Многие люди в Мариуполе сетуют, мол, создано большое количество блокпостов, останавливают, документы проверяют. Получается, и этого недостаточно.

Если бы жестко работники милиции подошли к досмотру, остался бы их коллега жив. А так остановили машину, представились, попросили выйти, и это позволило преступникам открыть стрельбу на поражение. Результат – один сотрудник спецподразделения убит, двое получили ранения в голову. И они, будучи тяжело раненными, открыли стрельбу, стали преследовать. Один преступник был убит, а другой просто скрылся. В настоящее время проводятся мероприятия по его розыску. Я пошел на то, чтобы приглашать на работу сотрудников из других областей. На руководящие должности приглашаем сотрудников милиции с западной территории Украины.

–​ Тех, кого принято называть "варягами"?

В одном из районных отделов города Мариуполя и. о. начальника милиции – из спецбатальона "Днепр-1", приятный человек, уроженец Львовской области. Своим примером показывает, что можно что-то менять. Ему 36 лет, он о себе говорит: "Я состоявшийся человек. Я просто хочу, чтобы люди уважали милицию". И вот он старается. По отзывам людей, граждан Мариуполя, вполне приличный человек.

Правильно, что мы его назначили на эту должность. Мы методично избавляемся от предателей в милиции, такие есть, причем не единичные случаи. По каким-либо причинам эти люди предоставляют информацию о передвижении войск по нашей области. Таких людей мы увольняем и привлекаем к ответственности. Работаем в этом направлении совместно с СБУ, прокуратурой Донецкой области. Поменяли, например, начальника ГАИ Донецкой области. Новый начальник ГАИ, как и я в момент вступления в должность, удивлен той ситуацией, которая в Донбассе складывалась с ГАИ, это целый комплекс проблем. Если говорить в общем – вся прежняя милиция вышла из Донецка. У них там остались дома, квартиры, имущество. Они теперь оказались в сложной ситуации.

Но ГАИ пришлось еще труднее. Как оказалось, они остались и без транспорта, и без средств индивидуальной защиты. С нуля, благодаря поддержке МВД, министру, заново создаем все подразделения, в том числе и ГАИ. Можно сказать, одеваем их, обуваем, все заново выдаем и занимаемся их воспитанием. О чем говорить, если предыдущий начальник ГАИ контактировал с руководством "ДНР"? Не могу пообещать, что не будет больше подобных случаев, но, я думаю, что изменится в лучшую сторону и эта служба.

–​ Это единственно возможный, на ваш взгляд, метод –​ начинать с нуля?

Он занимался и поставкой продуктов питания, и отдал генератор из городского отдела милиции. Его все люди знали. Мы спускались в бомбоубежище, а люди ему говорили: "А мы думали, Евгений Георгиевич, вы уехали, бросили нас, а мы здесь одни остались".

Вот тогда было видно, что люди поменяли свое отношение именно к работникам милиции. Жители так тогда и говорили: никого нет в городе Дебальцево, кроме милиции. Достойная оценка. Заместитель министра внутренних дел был в Дебальцево перед закрытием всех дорог, он тоже спускался в бомбоубежище. И все люди ему говорили спасибо за начальника милиции. И вот в тот день, получается, мы Евгения Юханова последний раз и видели, он был застрелен дээнэровцами во время нападения на отдел милиции. Это не один такой случай.

Начальник Уголовного розыска в составе батальона "Артемовский" в Дебальцево, защищавший здание отдела милиции, был тяжело ранен. Чеченские боевики нападали на здание, полностью его разрушили из "Градов". Милиция держала оборону своего здания, несколько сотрудников были тяжело ранени, один находился в коме с огнестрельным ранением головы. Это уже не та милиция, которая была. И сегодняшняя милиция в Донецкой области уже не станет с поднятыми руками отступать, сдавая свои здания и помещения.

–​ Та часть милиции, а это больше половины первоначального состава, которая разбежалась или от которой вы избавились, не перешла ли она на сторону сепаратистов?

–​ Насколько вы информированы о том, что происходит на территории, подконтрольной сепаратистам. Как вы получаете эту информацию?

– Мы отслеживаем все, что происходит на территории, подконтрольной боевикам. Мы знаем полностью всю структуру "ДНР", нам известны большинство сотрудников их "милиции" – от их "министра" до городского и районных подразделений, известны нам и сотрудники, которые там службу несут и в каких именно подразделениях, какие районы контролируют. Материалы на них направляем в прокуратуру, объявляем их в розыск. Будущего у них нет. То есть теперь выйти за пределы своей преступной организации вряд ли у них получится.

–​ Только на территорию Российской Федерации?

– Только на территорию Российской Федерации, да.

–​ Как были приняты в России, например, "беркутовцы", которые расстреливали людей на Майдане…

– Этим деваться некуда было, поэтому они там несут службу.

–​ А вы отслеживаете сотрудников, которые уехали и уезжают на территорию Российской Федерации и там поступают на службу, как-то находят себя там? Российские журналисты установили случаи, когда одни и те же люди в составе спецназа разгоняли и Майдан, и митинги в Москве. Непонятно, правда, эти "персонажи" – россияне или украинские граждане.

–​ На вашей странице в "Фейсбуке" вы сами пишете?

– Абсолютно сам! Мне этот вопрос, кстати, задавали совсем недавно. Не знаю, как это работает у других, но мою страницу никто другой вести не сможет. Есть у нас исполняющий обязанности начальника пресс-службы – Виктория. Но то, как и когда она подаст мою разговорную речь, – это будет уже никому не интересно. Мне пришлось бы Викторию торопить и подстегивать. У меня свой определенный профессиональный сленг и подача информации. Я могу только сам вести свою страницу, чем и занимаюсь. В основном в вечернее и ночное время. Только я сам могу точно свои мысли отобразить так, что они будут людям интересны.

–​ А вам много пишут?

– Конечно, много! Сейчас покажу… Вот пишет Анастасия, у нее брат – милиционер, был отправлен в командировку в Дебальцево и пропал. И она просит меня помочь его разыскать. Сейчас его телефоном пользуется преступник из "ДНР", лейтенант полиции "ДНР". Он ведет переговоры, говорит: "Я могу вам труп отдать, вы мне заплатите". Мы с ней общаемся, я ей написал свой телефон, когда узнал, что ее брат мертв, и мы теперь общаемся по телефону. А если бы был какой-то человек для связи с общественностью, представляете, что было бы? Мне было бы нужно ему говорить, тому писать, потом мне вычитывать…

Хотя меня и убеждали, что не смогу сам все это вести. В последнее время я также собираю информацию и сам информирую общественность о поисках диверсанта, который причастен к резонансному террористическому акту, который взорвал мост, в Мариуполе, при его участии было совершено убийство нашего сотрудника из спецподразделения "Сокол", убийство работника завода "Азовсталь", охранявшего железную дорогу. Поэтому я этой теме так много внимания в своем "Фейсбуке" уделил. Разместил его фото – и из паспорта, и уже из социальных сетей. И даже вознаграждение мы объявили за него – 100 тысяч гривен. Теперь люди пишут сообщения, мы проверяем и пытаемся его найти.

–​ То есть вы активно получаете информацию от пользователей социальных сетей и ее обрабатываете?

Я был заместителем начальника Департамента Уголовного розыска МВД Украины, и у нас не столь открытая служба, ведь мы занимались поиском преступников, раскрытием преступлений. А сейчас я стал начальником Главного управления, и мне работу милиции надо людям показать и вернуть доверие людей. Поэтому я уже общественная личность, надо больше делиться информацией с людьми, чтобы от них шла обратная связь.

–​ Поступают ли вам в личных сообщениях угрозы?

– Постоянно. Я на это не обращаю внимания. Вся моя жизнь в сплошных угрозах. В уголовном розыске я работал с апреля 1994 года, сейчас 2015 год, я уже привык к этому и не сильно на это реагирую.

–​ И на сетевых троллей не реагируете?

– Нет. Я просто удаляю. Хотя, если честно, "Фейсбук" занимает очень много времени, ночью особенно, приходится час-два уделять этому. Иногда хочется бросить, но понимаю, как велика значимость этого. И помощь от "Фейсбука" реальная.

–​ Каковы ваши ближайшие планы как начальника милиции Донецкой области?

Есть люди, которые сомневаются, не знают, куда податься. И не скажу, что все они предатели. Мы не можем всем предоставить квартиры, не получится трем тысячам сотрудников выдать квартиры. А люди знают, что у них там, на оккупированных территориях, дом, квартира. И человек принимает решение просто из-за жилищных проблем уехать туда. Но все-таки люди должны определиться, где они и с кем. Это одна из главных задач.

Чтобы очиститься, нужно освободиться от предателей, которые целенаправленно предают интересы службы и тем самым предают интересы страны. Чтобы все-таки милиция действительно была с народом. И когда люди поверят милиции, я думаю, тогда о ней будут говорить только хорошие слова. Я думаю, должен быть все-таки социальный пакет у сотрудника милиции.

Если бы работник милиции знал, что у него льготы на оплату коммунальных услуг, что у него медицинская страховка на случай неприятностей со здоровьем, знал бы, что его дети бесплатно могут получить образование в вузах страны, что гарантировано достаточное материальное обеспечение – и если бы он положил на одну чашу весов весь этот социальный пакет, а на другую те, образно выражаясь, 100 долларов, которые платят за предательство, я думаю, он бы никогда эти 100 долларов не взял. Пусть даже это будет и 200, 300, 500, 1000 долларов – гарантированный социальный пакет перетягивает все эти суммы.

–​ Вы говорите о социальном пакете, о деньгах, о материальном обеспечении. А идейных соображений вроде "русского мира", "Новороссии" и т.п. у тех, кто на стороне сепаратистов, нет?

С июня в Мариуполе отлавливаю преступников, и кто в этой Новороссии? У них же одни позывные, клички: Чечен, Юрза… Чечен – это Борисов Андрей, в армии не служил, был у него белый билет. Я разговаривал с его отцом, отец еще в июне мне сказал: "Вячеслав Васильевич, такая судьба у него… Он был тракторист, где бы он ни был, его везде гнали. Я его ребенку и жене выплачивал деньги, только чтобы не сел в тюрьму за невыплату алиментов, потому что он не мог содержать своего ребенка.

Со второй его женой общался, она говорит, что в мае он поехал на митинг, походил там, вернулся в Мариуполь и заявил, что теперь комендант города Мариуполя по кличке Чечен. Отпустил бороду… "Вот вам и Чечен, который возомнил себя великим полководцем, командиром полка и рассказывает всем, что он воевал в Чечне. Человек не имел никакого отношения ни к чеченским кампаниям, ни к вооруженным силам какой-либо страны, и теперь он рассказывает, что был комендантом Мариуполя.

Он был не комендантом Мариуполя, а руководителем банды, которая грабила банки. Ни о какой "Новороссии" в Мариуполе речи не шло, тут были повальные грабежи автосалонов, банковских учреждений, и этим руководил тот самый Чечен. А фамилия его – Борисов Андрей, обыкновенный тракторист, и сейчас он командир полка "ДНР", "Новороссии".

Меня интересует один вопрос: как подполковник, полковник милиции, майор милиции, капитан милиции Украины позволяет какому-то Чечену, трактористу с белым билетом, руководить им, рассказывая про какую-то "Новороссию"? Не могу до сих пор понять. Война открыла разные стороны людей, все показали, кто на что способен. Не думаю, что есть какая-то идея "Новороссии". Все эти Бесы, Чечены, Юозы – где они? Награбили банки, набрали денег наших граждан, ограбили квартиры и все скрылись. Они – обыкновенные преступники. "ДНР" – это преступная организация.

–​ Как вы себе представляете характер своей работы с наступлением мирного времени?

Если я здесь, на этой должности будут дальше, моя позиция останется прежней, как и в военное время: открытость, вежливость, и убеждение, что милиция должна быть с народом, чтобы люди начали ей доверять. Будут доверять милиции– что-то изменится. Ну, и люди, и общество должны измениться, наверное, чтобы вырастить достойных милиционеров, а потом и полицейских. Будут эти достойные люди работать в полиции. У нас анонсирована реформа, мы идем к созданию профессиональной полиции. Но как бы мы ее ни называли, пока не изменится общество, не вырастит достойных людей, милиция или полиция, наверное, не изменится.

Автор: Антон Наумлюк,  svoboda.org