Из зоны боевых действий в полицию

Миссия Углегорск

Год назад украинские войска покинули Углегорск. Мы общались в день вашего возвращения по телефону – вы тогда сообщили коротко, что все вышли живыми. Что вы сейчас вспоминаете об Углегорске, о том периоде?

Начало штурма было 29 числа января, с самого утра. На тот момент мы уже стояли в городе около полутора месяцев. У меня в Углегорске были немного другие задачи, в отличии от армейских подразделений. В основном это была охрана общественного порядка. Мы выезжали и работали с разного рода сепаратистами и прочими преступниками. Занимались выявлением диверсионных групп в в Углегорске и ближайших населенных пунктах. И во взаимодействии с военными выполнялизадачи разведывательного характера – по собственной инициативе.

Военные передавали нам «языков». Мы передавали информацию от них СБУ. Наладили нормальную работу и защищали граждан. Мы были там единственным органом внутренних дел, не считая одного участкового. Со временем граждане начали нам доверять. Мы им и провиантом помогали, и кое-какую одежду привозили.

Уже начали обращаться к нам по всем ситуациям: и поножовщина, и семейная ссора, и конфликты с военными – никто этого не отменял. Мы выполняли милицейскую функцию и граждане начали верить нам, и передавали информацию. Достаточно информации передавали о том, что готовился штурм: сначала на Новый год, потом на Рождество, и так далее. Но моей основной задачей было обеспечить безопасность граждан в городе, и свою (своего подразделения) безопасность. Я находился в интернате – уточняю – в котором не было детей. Потому что многие спрашивают об этом до сих пор.

Детей вывезли?

Да, детей из Углегорска еще раньше в Крым эвакуировали. Это были дети с проблемами зрения и слуха. В этом интернате никого не было, но я старался сохранить его в том состоянии, в котором его принял. Провели опись имущества, даже сделали небольшой ремонт, и вода у нас была, и стиральную машинку починили.

У меня было 39 бойцов, из них двое стояли на окраине города – обеспечивали вывоз раненых. Со мной оставались 37 человек со стрелковым оружием. С нами рядом стояли ребята из 13-го батальона теробороны. Плюс еще противотанкисты отступили и закрепились в интернате – потому что их позиции были уничтожены из артиллерии противника.

13 человек со мной вместе заняли здание Дома культуры – он как раз стоял на трассе Енакиево-Дебальцево, в центре города. И заняли еще одно, четвертое здание – по сути, его также пришлось оборонять. 29-го начался первый штурм: и интерната, и Дома культуры. Бои шли точечно по всему городу: на «палубе», на «яблоке» (названия опорных пунктов – LB.ua), на блокпостах на окраине города, которые обороняли бойцы 13-го батальона. Первый удар получили именно они – их подбили танки. В критический момент, когда без поддержки артиллерии было тяжело удержать позиции, я связался через Алексея Мочанова с командованием вооруженных сил. Оттуда меня связали с командирами артиллерийских подразделений.

Получается, что без Мочанова, который на тот момент был волонтером, вы, командир боевого подразделения, не могли связаться со штабом?

Не совсем так. Он связал меня с подразделениями артиллерии вооруженных сил, которым также не хватало подразделений МВД. Но опять же, я выходил на АТЦ – у меня была только мобильная связь. Передавать информацию – целая проблема. Мы координировали действия с командиром противотанковой батареи, он артиллерист. Я отдавал указания, по мере получения информации о том, что идет техника. Он обеспечивал артиллерийскую поддержку – корректировал огонь. Мы работали вместе. Без поддержки артиллерии в той ситуации, может, и не вышли бы.

То есть, благодаря тому, что вы связались в тот момент с руководством, через руководство вы уже вышли на артиллерию?

Конечно. У 13 батальона была своя артиллерия, но у меня связь с ними – тоже по радиостанции, а противник включил «глушилки» и связь с ними пропала. Частично она восстанавливалась, какую-то информацию передавали они, что идут колонны. 30 числа я сутки ждал до вечера 25 батальон.

Ждали подкрепления?

Да. Но батальон так и не пришел к Дому культуры. Они не зашли дальше. Не было смысла держать дальше этот Дом культуры. Нужно было отходить, потому что на штурм бросались все большие силы. 30 числа мы уже вызывали огонь на себя.

Стоял туман. Штурмующие подходили очень близко, у них была возможность зайти на бронетехнике. А интернат – это комплекс зданий, они размещены полукругом. Внутри комплекса я не готовил оборону. Я готовился к тому, что придет подкрепление, будет помощь – и по внешнему периметру подготовил здания к обороне. Если бы техника зашла во внутрь, была бы проблема. И был единственный способ предотвратить это – вызывать огонь на себя. Я еще помню, что артиллеристы несколько раз уточняли: «Точно по вам?» – потому что ствольная артиллерия работала, и потом часов 12 нас не штурмовали. Приходили в себя, наверное.

(…) Нас, на самом деле, немного было. Усиленная рота 13 батальона – человек 70-80. Противотанкистов было, кажется, 37 человек, потом один парень погиб. У меня, как я уже говорил, было 39 человек, из них двое на окраине города стояли. Это на весь город. А штурмовали нас, как потом я узнал из интернета со слов Захарченко, батальонно-тактическая группа и две ротных тактических группы – до 2 тысяч человек.

30 числа вечером я получил от штаба АТЦ команду выходить. Но нас обложили по периметру, взяли в кольцо интернат. Выходить такой группировкой на технике не было возможности. Да и техника была практически уничтожена, потому что вызывали огонь на себя 2 или 3 раза, последний раз – уже перед выходом. Это был такой маневр, немножко их обдурить, чтобы была возможность выскочить.

31 числа часть людей из 13-го батальона отошла, кого-то вывели. Начались сильные интенсивные бои, интернат обстреливали. Тогда со мной связался Илья Кива (он был замначальника ОВД Донецкой области). Илья сказал мне: «Если сейчас не выйдешь, то не выйдешь никогда». В принципе, боеприпасы еще были – можно было сутки-двое продержаться.

Но был ли смысл?

С учетом того, что в Иловайске у меня ребята погибли – цена жизни человека, бойца, друга, ни с чем не сравнится. Смысла оставаться не было.

Я заказал опять огонь артиллерии на наш квадрат. У меня было 5-10 минут, чтобы выскочить. Бойцы до последнего не знали об этом. Я дал команду: всё, что на себе – забираем, оружие в руки, за мной. (Выходя из интерната, военные заминировали его, но взрывать не стали – чтобы противник не догадался об их выходе преждевременно. Фацевич принял решение двигаться через балку – овраг, который находился недалеко от позиций украинских войск, выводил в сторону, противоположную Дебальцево, фактически в тыл боевиков).

(В итоге бойцы вышли через балку, избежав засады).

Артиллерия работала где-то в течении часа – за это время я ушел на 4 км от города. А потом услышал, что начали работать по балке. Поняли, что мы ушли. Но было поздно. Мы уже почти до Александровского зашли. Сделали крюк, пошли на юг – зашли в тыл сепаратистам. Получается, что они не рассчитывали, что мы так дерзко выйдем. Нас было 70 человек (люди из «Свитязя» и противотанковой батареи – LB.ua).

Сил не было, шли по ручью, были все мокрые, голодные – но жить-то хотелось. Вышли на село Красный Пахарь, оттуда ребята нас в несколько ходок на БМПшке перевезли. В Савельевке нас встретил с транспортом «Донбасс». После этого нас встретил Кива на переезде. Мы пересели в автобусы и поехали в Артемовск. В Артемовске пересидели 2-3 суток – отмылись, откормились, а дальше – в Киев, на награждение министром, и домой.

С войны – в полицию

Чем сейчас занимаются ваши бойцы роты «Свитязь»?

Рота выполняет задачи в зоне проведения антитеррористической операции и в пункте постоянной дислокации. На Волыни также участвует в охране общественного порядка.

Кто-то из боевых товарищей перешел к вам в полицию?

В патрульные ребята подавали заявки, но не все прошли – у нас ведь общий отбор. Один из бойцов роты «Свитязь», Михаил Белецкий из Луцка – начальник управления патрульной полиции города Одессы. Он прошел отбор, тесты, обучение у американцев. Начинал с патрульного, уже начальник управления. У нас в патрульной полиции, в основном, молодые ребята, и обычный патрульный может стать начальником управления в городе. Так же может и уйти, если не справится.

Для этого достаточно иметь профильное высшее образование, закончить академию МВД? Или, может, нужен диплом по управлению?

Лидерские качества, высшее образование – обязательно. Но у нас практически 80% личного состава с высшим образованием. В приоритете юридическое образование. Но бывает так, что человек закончил факультет права, например, заочно – и не имеет ни знаний, ни навыков.

Вообще, много АТОшников идет в патрульную полицию?

По городам разный процент участников АТО. В Херсоне их – 16 человек из 300 патрульных. Я очень переживаю за то, чтобы ребята, которые были в АТО – и мобилизованные, и добровольцы – смогли найти работу. Но они должны понимать, что в полицию набор идет на общих основаниях. На собеседовании у тех, кто воевал, есть приоритет. Но нужно еще дойти до собеседования: сдать физическую подготовку, тесты на общее развитие, психологические тесты, пройти медкомиссию.

Честно – тянет. Но нет времени об этом думать. В июле меня оформили на должность в Управление патрульной службы в Киеве, и я начал работать.

Уже понемногу привыкаю. Но хочется, конечно, вернуться. Это как наркотик. Не потому, что мы такие жестокие и стремимся убивать. Те, кто там были, меня поймут – это своего рода романтика. Туда тянет, но здесь есть задачи. Я человек военный, офицер. Задачу ставят – я ее выполняю. Сейчас я нужен здесь.

В рамках своих полномочий вы курируете полицию особого назначения на востоке, батальоны МВД. У ребят в этих батальонах еще остались боевые задания?

Они находятся между второй и третьей линией – на переднем крае их нет, выполняют боевые задачи по мере поступления их от командования АТЦ.

Сейчас, на переднем крае особенно, есть населенные пункты, в которых нет органов власти, самоуправления, внутренних дел. Ни участковых, никого. Гражданам не к кому обратится. У военных нет соответствующих полномочий. Наша задача – туда прийти, чтобы максимально помогать гражданам. Я был в таком городе, и понимаю, что люди не видят власти: кто придет, тот и главный. Этого не должно быть. Люди должны понимать, что это – украинская земля.

Знаю по опыту: где находится подразделение особого назначения МВД – там порядок. Противников этих батальонов немеряно. Но по статистике, по сообщениям в новостях меньше всего проблем с батальонами МВД, по сравнению с военными даже. Есть проблемы, случаются ЧП – мы не скрываем этого, но их немного. Те подразделения, которые скомпрометировали себя, расформированы. Остались более-менее дисциплинированные. Они будут наводить порядок в населенных пунктах, помогать начальникам главных управлений Национальной полиции в восточных регионах. У них же сейчас не комплект – не хватает полицейских в этих областях.

Если уж зашла речь о спецподразделениях, на какой стадии формирования КОРД?

Он вне зоны моей ответственности. Единственное, могу сказать: в КОРДе не предусмотрено подразделение обеспечения публичной безопасности. Но у нас в департаменте патрульной полиции будет своё такое особое подразделение. Условно, это группа быстрого реагирования, «усиленный патруль» – так мы их называем. Мы огласим набор в него после того, как сформируем концепцию. Поскольку это спецназ, должны быть и особые требования для кандидатов.

Нет. Для нашего усиленного патруля эти специалисты не нужны – немного другие задачи. В КОРД компоненты того, что вы назвали, предусмотрены.

А какие задачи у патрульного спецназа, и какие группы в нем предусмотрены?

Как подразделение публичной безопасности, оно будет присутствовать на массовых мероприятиях. Будет выезжать, как усиленный патруль, в те районы, где обычные патрульные не справляются и нужна помощь. И плюс штурмовые группы для задержания особо опасных преступников. У них будет другое вооружение, снаряжение, усиленная подготовка.

Погоня за BMW

Пока вы были в командировке, произошел громкий инцидент с погоней и убийством подростка. Понятно, что еще будет расследование, суд. Но хотелось бы узнать вашу оценку ситуации. Полицейские имели право применять огнестрел?

В данной ситуации действия водителя: вождение в нетрезвом виде, выезд на встречную и так далее – несли непосредственно угрозу жизни граждан, и полицейского в том числе. Была ситуация, когда автомобиль поехал и сбил полицейского. Мне показывали видео, как в России (наш враг, но тем не менее) была похожая ситуация, погоня, сотрудники ГАИ отказались стрелять – нарушитель на полной скорости сбил беременную женщину возле границы. И поехал дальше. Вопрос: полицейские сделали все для того, чтоб остановить машину?

О применении огнестрела сказано в ст. 46 Закона Украины «О Национальной Полиции». Да, полицейский тоже виноват. Вопрос к водителю, который не выполнил законного требования полицейского. Жалко того 17 летнего мальчишку, который погиб – и полицейские не бросились его спасать. Но что теперь, оправдывать водителя? Полицейский сделал предупредительно несколько выстрелов в воздух. Разве нельзя их было услышать? Во время погони в громкоговоритель говорили: автомобиль такой-то, остановитесь. Почему он не выполнил требования полицейского? Этот человек рисковал жизнями, в том числе, своей и своих товарищей. К чему всё и привело.

Я не оправдываю водителя. Но больше интересуют действия полиции.

Вспомните, в Киеве уже была ситуация, когда очень критиковали полицию – в сентябре, когда погиб АТОшник, его переехала машина возле бара. Полицейские не стреляли – они тогда только начали работать. Я их не оправдываю, но они растерялись. Какая была критика! Не стреляли – критика. Здесь стреляют – критика.

За превышение своих полномочий полицейский тоже несет уголовную ответственность. Он принял решение стрелять, зная об ответственности. И граждане должны понимать, что законные требования полицейского нужно выполнять – потому что могут быть последствия. Они не заставили себя ждать – погиб парень.

Другой вопрос. Почему полицейский не оказал своевременную помощь пострадавшему? Его учили оказанию первой помощи?

На месте были начальник управления и командир батальона, которые, пока ехала скорая, максимально пытались поддерживать жизнь парня. Понимаете, они не медики. Если сделать что-то не так, человек может умереть. Они проходят курс обучения, но не такой интенсивный курс.

Но есть же какие-то простые действия, чтобы закрыть рану.

Они пытались, но это огнестрельное ранение. Было поражено легкое, пневмоторакс. Как полицейский может определить, что поражено легкое? Он же не медик, не парамедик. Они сделали все возможное, чтобы спасти жизнь – до приезда скорой помощи.

Тогда сопутствующий вопрос по обучению: сколько часов стрельбы предусматривает тренировка полицейского?

Курс обучения по стрельбе предусматривает общие навыки и практику – непосредственно стрельбу. Полицейскому на весь курс обучения выдается около 150 патронов. Но, допустим, в Киеве на две тысячи патрульных – один тир. Есть определенное количество боеприпасов. Но опять-таки, в связи с тем, что у нас идут боевые действия, основными потребителями этих боеприпасов является подразделения в АТО. По мере возможности, мы проводим обучение. В Киеве патрульные стреляют хотя бы раз в месяц. Но мы стремимся к тому, чтобы ребята улучшали свои навыки стрельбы. Это обязательно.

Ходят слухи, что полицейские иногда при исполнении появляются без формы. Якобы в некоторых городах (слышала про Одессу) не хватает формы – не успевают ее, что ли, выпускать. Форму выдают на присягу, полицейские присягнули – а дальше в спортивных костюмах.

В спортивных костюмах, да. И выписывают протоколы. И ездят на собственных автомобилях. (Смеется). Нет, это выдумки. Может кто-то и видел полицейского со значком, в спортивном костюме – но я не видел. Пускай снимут видео, покажут – ведь у всех есть телефоны с камерами и выходом в интернет.

Мне в Херсоне задавали вопрос: «А почему у полицейских автомобилей регистрация запорожская?». Я объясняю, что транспорт мы забираем с регионов, а позже департамент будет перерегистрировать его. Они: «Вы их, наверное, выставили, показали – и заберете. А в городе на патрули они не будут выходить». У нас уже 11 городов в Украине, в которых работает патрульная полиция. И все обеспечены формой и транспортом.

На какие правонарушения, в основном, выезжают патрульные?

Около 70% вызовов – административные правонарушения. Среди них множество таких, которые касаются безопасности дорожного движения. Также очень много насилия в семьях, вызовов по хулиганке. Особенно в выходные дни. Это те задачи, которые патрули получают от диспетчера, через 102. Около 20% – это правонарушения, которые сам патрульный выявляет. В разных городах этот процент отличается, в Киеве – это 20%. В более спокойных регионах, городах, где вызовов меньше, патрульные преимущественно выявляют правонарушения сами и работают по ним.

Читала у Авакова про ваше сообщение о том, что на Львовской трассе водитель фуры подозвал полицейского и спросил, не надо ли уже 200 гривен за проезд платить. Много ли таких курьезов?

Были и еще случаи, всех не запомнить. В тот раз просто и главе Национальной полиции, и министру доложил, что такая ситуация во Львовской области – значит, не зря мы на посты поставили патрульных. Теперь будем оглашать донабор в патрульную полицию, чтобы перекрыть все международные трассы.

Потому что во Львовской области сейчас стоит патруль из Львова. То есть, я забираю с квадратов людей и ставлю их на этот пост – по сути, обделяю город. А мы должны увеличить штат управления и отправить людей на трассы. Также мы по Луцку запустили патруль, но растянули его до границы – там международная трасса, пассажирский и грузовой поток идет, – и до Ровенской области. И посты поставили. На выездах из Киева на стационарных постах будут нести службу патрульные полицейские.

Это было на начальном этапе работы патрульных. Сейчас они выписывают штрафы. И за разговор по телефону за рулем, и за не пристегнутый ремень безопасности.

Вы считаете, нужно сразу штрафовать?

Конечно. Но процессуально полицейский на месте принимает решение. Он может сделать предупреждение – если это не грубое нарушение.

Нарушение правил проезда через железнодорожный переезд или перекресток, который регулируется светофором, проезд на красный свет. То же самое касаемо пешеходных переходов. Нарушение скоростного режима, состояние алкогольного опьянения – это грубые нарушения. В случае остановки в не положенном месте – есть эвакуаторы. Когда люди внаглую ставят машины на пешеходные переходы, под знаки, на газоны.

Да уж, Киев славится парковщиками.

И в таких ситуациях мы забираем эвакуатором. Но бывает, что негде в городе поставить машину. Оставить за городом – не вариант. Разве у нас налажена работа городского транспорта? Нет. Чтобы добраться до ул. Народного ополчения (ГУ Патрульной полиции Киева – авт.) из центра, патрульные делают три пересадки: в метро, на маршрутку, а потом на троллейбус.

Они служебными машинами не могут добираться?

Могут, но не у всех же есть машина. Возвращаясь домой, они подвозят друг друга до ближайшей станции метро или по маршруту. Но вопрос: те граждане, не патрульные, которые едут на работу – куда им ставить машину? Парковка – 10 гривен в час, минимум 9 часов в сутки. Не каждый может себе позволить на площадке ставить машину за такую сумму. Так что к решению вопроса парковок надо подходить комплексно. Например, в некоторых европейских странах в центр города машины не едут. Водитель ставит машину на окраине, садится в метро – но метро построено так, что между станциями 5-10 минут ходьбы. Плюс наземный транспорт работает нормально. А у нас? Это комплексная проблема.

Выходит, во Львове водители гораздо более законопослушны.

Не потому, что они отличаются от киевлян, а потому, что так поставил вопрос орган местного самоуправления – (в случае неправильной парковки) машина будет эвакуирована. Эвакуаторы есть в достаточном количестве изначально, знаки расставлены. Такая позиция мэрии. И люди немного боятся.

В сети периодически появляется видео с нагрудных знаков полицейских. Можно ли вообще это выкладывать в интернет?

Патрульным выкладывать видео запрещено. Если мы такие случаи выявляем, патруль несет дисциплинарную ответственность. Единственное, что мы передаем в прессу ту информацию, которую считаем важной, либо по требованию суда, следователя можем передать видео. Так просто патрульный не может снять информацию с камеры. Ее могут снять только в департаменте, специальным терминалом. Либо, если есть монитор на камере, включить воспроизведение и снять на телефон. Были факты, когда партульные это делали – они несли дисциплинарную ответственность.

Проблемы насущные

По-вашему, какие факторы сегодня негативно влияют на реформу МВД?

По моему направлению – в вопросах финансирования мы немного ограничены. И во времени: хотелось бы сделать все сразу, но это невозможно. Проблемой является кадровый голод. Сейчас сотрудники проходят переаттестацию. Если руководитель не переаттестован – на его место нужно кого-то ставить. Начальников управления и так далее. Командиром может стать человек, который совсем немного поработал, мало опыта.

К концу 2016 года патрульная полиция должна быть во всех областных центрах и крупных городах. И в зоне АТО: Северодонецк, Лисичанск, Рубежное, Краматорск, Славянск, и Мариуполь. Плюс дорожная полиция должна быть. И новая концепция работы для новых участковых. Эти планы мы выполним – даже с тем финансированием, которое есть. Но, конечно, вопросы обеспечения и зарплаты актуальны. Выполняя задачи, полицейский не должен думать, где он возьмет бумагу, топливо, снаряжение, форму.

Далее, это самый важный компонент: что бы мы ни говорили, когда полицейский получает маленькую зарплату, как его мотивировать не брать взятки и так называемые «благодарности», не искать возможность подзаработать?

Я с этим сталкивался в армии – когда ты думаешь не о службе, а думаешь, где найти копейку, чтобы пойти в магазин, продукты купить. Или о том, чтобы заплатить хозяйке квартиры, которую ты арендуешь. Очень важно, чтобы в полиции такой проблемы не возникало.

Нынешних зарплат в 8-10 тысяч недостаточно? Для Киева это не очень большие деньги.

Я не скажу, что в Киеве это достойная сумма для полицейского – она должна быть больше. Но все же, это в 4 раза выше того, что получал обычный участковый. А в регионах полицейские получают те же 8 тысяч – и это неплохо.

Я сторонник того, чтобы по городам сделать градацию – тем более, что у киевских патрульных интенсивность работы выше. И вопрос ценовой политики: за 8 тысяч здесь можно купить меньше, чем в регионах. И жилье: мы стараемся всем предоставить койкоместа в общежитии.

Но для тех, у кого семья, койкоместа не актуальны. Аренда жилья – как минимум, 6 тыс грн. Так что эта проблема остается. Но минимальный прогресс в зарплатах есть – это уже не 2 тысячи, которые получали сотрудники старой милиции.

Автор: Нелли Вернер, LB.ua