Заключение и освобождение Владимира Балуха

Во время обмена удерживаемыми гражданами между Украиной и Россией 7 сентября 2019 года из российского заключения был освобожден крымчанин из поселка Серебрянка, украинский активист Владимир Балух. В первую неделю после обмена Балух проходит лечение в киевской больнице.

Судьбу украинского активиста в аннексированном Крыму вместе с ведущим Сергеем Мокрушиным обсуждают журналистка Александра Ефименко, которая освещала российские судебные процессы над Владимиром Балухом, и журналистка из Крыма, правозащитница Крымской правозащитной группы Елена Лысенко.

– Александра, напомните, как Владимир Балух попал в российскую тюрьму.

Ефименко: Я так думаю, что вся история все-таки началась в 2014 году. После всех событий, которые произошли на полуострове, Владимир повесил украинский флаг и табличку с надписью «Улица Героев Небесной Сотни» (на своем доме в крымском поселке Серебрянка – КР). И завертелось. Это было не просто неприятие ситуации в Крыму – это была демонстрация неприятия. Выдержать такое не то что новоявленные российские власти, но и, собственно, абсолютно пророссийское окружение в селе Серебрянка, где он жил раньше, не могли и не могли ему простить. Все началось с административной статьи 19.3 (Кодекса России об административных правонарушениях – КР) – «неповиновение сотрудникам полиции».

Потом была уголовная статья «за оскорбление представителя власти», Владимира приговорили к 320 часам обязательных работ и к штрафу – это был 2016 год. Затем последовали два уголовных дела: за хранение боеприпасов, когда он попал в СИЗО Симферополя, и за дезорганизацию работы Раздольненского изолятора. На чердаке в доме у его супруги, где он не жил, насколько я помню, нашли патроны и тротиловые шашки. Она мне его показывала – это такое заброшенное, аварийное место. Суммарно Владимир получил пять лет, на апелляции ему на один месяц этот срок уменьшили.

– Он утверждал, что ему подкинули эти боеприпасы?

Ефименко: Да, и абсолютно грубо, потому что они просто лежали посередине этого чердака – приходи, бери. Когда человек хочет спрятать оружие или еще что-то, он не будет раскладывать это в центре, мне так кажется. Владимир и сторона защиты, его адвокаты, общественные защитники заявляли, что вот это оружие было ему подкинуто самими сотрудниками ФСБ, чтобы просто закрыть человека, который мешает.

– Более 200 дней Владимир Балух держал голодовку в знак протеста. Ему отказали в условно-досрочном освобождении. Как думаете, если бы его выпустили – на этом бы все закончилось или нет?

Ефименко: Мне кажется, от него бы не отстали. Владимир не из тех людей, которые в принципе умеют молчать, если что-то не устраивает. Мы все следили за тем, как он демонстрировал протест в колонии. На свободе он вел и будет вести себя точно так же. Единственный способ избежать дальнейших преследований, как по мне, было уехать. С ним неоднократно говорили об этом украинские правозащитники, но он наотрез отказался – сказал, что это его земля и он никуда не поедет.

– Был такой момент, когда Владимира Балуха посреди всех этих разбирательств отправили под домашний арест. С чем это было связано?

Ефименко: Вышли все сроки содержания в СИЗО, и судья вынужден был изменить ему меру пресечения. Его отпустили под домашний арест 1 декабря 2017 года, он 45 дней находился дома. Если честно, я тогда на минуточку допустила, что дракон разжал когти, что вполне возможно вытащить Владимира на условный срок, что он не сядет. Но получилось иначе, и как мне сказал он сам, когда мы общались в больнице «Феофания», он точно знал, что сядет. Его мама Наталья была уверена в этом еще больше, что от него не отстанут.

– У нас есть фрагмент интервью, где Владимир как раз рассказывает об этом:

«Знаете, мама достаточно мудро к этому отнеслась. Я ее пытался успокоить, говорил, что может всякое случиться, а она говорила: нет, чуда не случится, они тебя закроют. Но хотя бы надежда у нее была. А когда уже приехал ФСИНовец, который меня возил на суды, устанавливал аппараты, браслеты, и начал демонтировать – тогда мы уже с мамой так посмотрели друг на друга и поняли, что никто меня не отпустит, никакого условного не будет. Вот 16 января психологически и морально было самое тяжелое заседание после 45 дней, проведенных на привязи, но дома, с матерью. Это даже при том, что я был готов к тому, что случится».

– Как к Владимиру относились в СИЗО и в колонии?

Ефименко: Как по мне, это была абсолютно личная история, личная ненависть той системы, которая есть сейчас на полуострове, к такой личности. Это демонстрировалось со стороны надзирателей в СИЗО Симферополя, начальника керченской колонии – со стороны всех. Владимир отказывался носить робу, отказывался от еды, чем очень подпортил жизнь тюремщикам – он же не полностью держал ее, переходил с полной на частичную, в зависимости от того, как организм выдерживал. Это был яркий протест, о котором писали все.

– Насколько на самом деле важно в таких делах освещать положение политзаключенных в СМИ?

Ефименко: У меня спрашивали, зачем я этим занимаюсь: «Ведь ты же понимаешь, что от твоей статейки его не отпустят». На самом деле работа журналиста в таких политических историях нужна для того, чтобы там, в колонии, в СИЗО приставы, охранники или судьи понимали, что каждый их шаг фиксируется. Если вы будете этого человека бить, издеваться, нарушать Конституцию России, все это будет описано и предано гласности.

– Елена, можем ли мы говорить о том, что история Владимира Балуха – это наглядный пример того, как в Крыму относятся к тем, кто демонстрирует свою украинскую идентичность?

Лысенко: Это действительно наглядный пример и такое показательное дело со стороны российской оккупационной власти. Они просто доказывают, что нет таких людей. Они пытались запугать Владимира и показать другим людям, что нельзя вообще никак проявлять свою украинскую идентичность – это же рушит российский миф, что крымчане якобы в едином порыве побежали на референдум. Потому его так и преследовали, чтобы просто-напросто другие не вздумали. На примере Игоря Мовенко мы тоже видели, как за наклейку на велосипеде с ним жестко поступили. А Владимир Балух для них – символ Украины, они просто сделали его своим идейным врагом и боролись всевозможными методами, причем и в колонии. Он же бесконечно сидел в ШИЗО, в камере закрытого типа. Был ряд необоснованных наказаний, которые усиливали репрессии в отношении него, ухудшалось его здоровье. Если бы он не попал на этот обмен, если бы его Украина не забрала, я вообще не знаю, смог ли бы он выжить в тех условиях. В тюрьме у него опухали ноги очень сильно, адвокат переживала, что он не выживет.

– Что, по-вашему, смогло ускорить освобождение?

Лысенко: Его несломленный дух, его бесконечная борьба. Они тоже там устали от этого, потому что Владимир стал известной личностью. Сейчас он неплохо выглядит, потому что после тюрьмы находился долгое время в СИЗО «Лефортово», где ждали обмена, и там немного пришел в себя. Там уже над ним никто не издевался, он питался нормально, хотя сейчас все равно видно, что он худой. То, что мировое сообщество и Украина давили на Россию, рассказывали про Балуха, постоянно писали украинские СМИ, иностранные подхватывали – это тоже очень сильно повлияло, и я думаю, что от него решили поскорее избавиться. Отдать его в Украину, чтобы было меньше проблем.

Ефименко: Он был как кость в горле российской системы, которая вцепилась в него. Очень важна и работа журналистов, и правозащитников. Журналисты могут зафиксировать по верхам и рассказать какую-то историю, а правозащитники зрят в корень. Огромное количество отчетов было вынесено на международные площадки, о Владимире говорили на высоких уровнях и поддерживали, что это абсолютно политически мотивированное дело. Мне кажется, сработало все вместе.

– Есть ли у Владимира Балуха поддержка в Крыму?

Ефименко: Да, есть. Он говорил, что на самом деле там очень много проукраинских людей, которые либо посмотрели, что происходит в течение пяти лет, и поменяли свою пророссийскую позицию, но также очень много тех, кто остался проукраинскими. Просто никто не хочет сидеть, и именно поэтому они не демонстрируют так явно свою позицию. Но Владимир говорит, и я в этом уверена, что 7 сентября, во время обмена, они радовались, сидя перед телевизором или в интернете, вместе со всей Украиной.

– Владимир Балух поделился в интервью своим видением возвращения Крыма под контроль Украины:

«Если военным путем, то это нужно было делать сразу, оказывать сопротивление, отвечать. Ясно, что этот момент давно упущен. Возвращать Крым ценой крови и жертв, понятное дело, Украина не станет. Это не наш метод, как говорил известный герой известного фильма. Самый что ни на есть правильный, на мой взгляд, путь – Украина должна стать по-настоящему сильной в экономическом и в военном плане державой. Конечно, хотелось бы, чтобы путем молниеносной спецоперации мы вернули Крым, но история такая интересная штука, что наш момент обязательно придет. И нам нужно быть готовыми к тому, чтобы именно в тот момент мы без большой крови вернули Крым себе».

(Текст подготовил Владислав Ленцев)