План «2 + 4». Интриги в борьбе за право объединять ГДР и ФРГ

В Америке недавно опубликовали мемуары бывшего государственного секретаря США Джеймса Бейкера, которые совершенно в новом ключе описывают процесс объединения ГДР и ФРГ. На основании этих мемуаров мы провели небольшое расследование и выяснили, какие закулисные игры и интриги предшествовали воссоединению Германии, почему она стала жить по Конституции ФРГ, а Россия потеряла влияние на Европу… 

Объединение ГДР и ФРГ – одно из самых крупных событий в итории Европы 20 века. Бейкеровские мемуары (на русском языке пока не опубликованы) помогают восстановить, как проходил этот процесс и какими дипломатическими дебатами сопровождался.

США перехватывают инициативу в переговорах по Германии

25 января 1989 года Джеймс Бейкер, известный адвокат, друг и глава избирательного штаба Джорджа Буша-старшего, занял кресло Госсекретаря (аналог поста министр иностранных дел) США. Несмотря на отсутствие дипломатического опыта, Бейкер был опытным политиком, прекрасно знающим, чего он хочет. Прежде всего новоиспеченный Госсекретарь хотел покончить с «наивным оптимизмом и сентиментальностью» (по его собственному выражению) предшественника Буша Рональда Рейгана и проводить реалистичную, прагматичную внешнюю политику.

В январе 1989 года Бейкер еще не знал, что в течение нескольких месяцев он превратится в одно из главных действующих лиц мировой политики, ускорив и без того намечавшийся крах Советского Союза. Уже 3 октября 1990 года при самом активном участии американского Государственного секретаря произошло объединение ФРГ и ГДР, что еще в самом конце восьмидесятых казалось немыслимым делом.

Американские дипломаты не могут договориться

После вступления в должность Бейкер проанализировал положение дел в международной политике. В своих записях он назвал Советский Союз «империей в период упадка», однако заметил, что харизматичный и демократичный Михаил Горбачев способен быстро поправить имидж своей страны в глазах Запада. Более того, его пропаганда мира и сотрудничества может вызвать «раскол в стане западных союзников». Поэтому, подытожил Бейкер, Правительство США должно предложить «новые интересные идеи», способные перехватить инициативу у советского генсека.

Чтобы реализовать задуманное Бейкер уже в начале 1989 года начал подробно заниматься германским вопросом. 21 февраля 1989 года он записывает, что именно здесь можно «получить преимущество и даже превзойти самые смелые ожидания, так как тема вновь заиграла». Бейкер также понимал, что Горбачев может опередить его, самостоятельно разыграв германскую карту и навязав свои условия, поэтому приложил все силы, чтобы не упустить инициативу.

В конце мая 1989 года президент Буш посетил ФРГ, где произнес привлекшую к себе всеобщее внимание речь, в которой назвал Западную Германию «партнером по лидерству». Из воспоминаний Бейкера следует, что в процессе подготовки этого выступления он внес в его текст пассаж о возможном объединении Германий. Тем самым этот вопрос мог быть впервые поднят официально, а США первыми продемонстрировали бы готовность его обсуждать. Советник Буша по национальной безопасности Брент Скоукрофт не поддержал Бейкера, так как ему не хотелось «разжигать немецкий национализм». В самый последний момент он вычеркнул Бейкеровский пассаж из текста выступления американского президента.

Падение Берлинской стены

Осторожный Скоукрофт (а под его началом тогда работала и Кондолиза Райс, впоследствии ставшая Госсекретарем США) не захотел тогда, по его выражению, «будить спящего пса», поэтому решил обойти щекотливую тему объединения Германий. Кроме того он полагал, что нет ничего страшного в существовании двух Германий, если ситуация в Европе стабильна.

В течение всего лета 1989 года конфликт между советником президента по национальной безопасности и министром иностранных дел накалялся. Даже в октябре Скоукрофт все еще настаивал на том, чтобы Бейкер не употреблял в своих выступлениях слово «объединение» по отношению к двум Германиям, а непременно заменял его нейтральным понятием «примирение». Затем Берлинская стена пала. Бейкер узнал об этом во время дипломатического обеда с президентом Филиппин Коразон Аквино в Госдепартаменте. Он тут же произнес тост за историческое событие.

Из воспоминаний Бейкера мы узнаем, что весь следующий день он провел у телефона. «Повсюду толпы людей, но никакой напряженности не чувствуется», – сообщали ему сотрудники американского посольства в Берлине. «СССР прикладывает огромные усилия, чтобы возле Бранденбургских ворот ничего не произошло», – говорилось в другом донесении. А бургомистр Берлина Вальтер Момпер после разговора с членом Политбюро ГДР Гюнтером Шабовски передал Бейкеру слова последнего: «Никакого кровопролития не будет. Мы не хотим повторения июньских событий в Пекине».

Рождение плана «два плюс четыре»

Через несколько недель у Бейкера окончательно сложился план действий: необходимо провести свободные выборы в ГДР, признать существующие границы и принять объединенную Германию в НАТО. Реализовать такой план, полагал Бейкер, можно лишь при одновременном участии обеих Германий, Москвы, Вашингтона, Лондона и Парижа. Непосредственные переговоры должны были пройти между двумя Германиями, остальные же участники должны были, по замыслу Госсекретаря, оказать им поддержку.

Этот формат получил название «два плюс четыре» (ГДР, ФРГ с одной стороны, СССР, США, Англия и Франция – с другой). Бейкер считал, что только такая комбинация позволит удержать контроль над процессом объединения Германий, а также даст возможность радикально настроенному Горбачеву убедить в его необходимости консервативно настроенных членов Политбюро СССР. США же, как автор такого плана, будет играть в процессе объединения руководящую роль.

Участники плана «два плюс четыре» договорились

9 февраля 1990 года в Москве Бейкер получил согласие Горбачева на реализацию плана «два плюс четыре» и незамедлительно сообщил об этом канцлеру ФРГ Гельмуту Колю. Через несколько дней в Оттаве Бейкер заручился поддержкой Франции и Англии. После этого убеждениям американского министра уступил министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, который прежде не поддержал его.

Шеварднадзе был не единственным, кому не понравился стремительный натиск Бейкера. Он понимал, что при таком раскладе СССР вынужден подчиняться инициативам американцев и идти на объединение на их условиях, что приведет к потере влияния его страны в Европе. Брент Скоукрофт также не поддержал своего коллегу. «Мы действуем слишком быстро», – говорил он. Буш, следуя уговорам своего советника, колебался. «Джим, ты уверен, что Коль согласен?», – спросил он в конце концов Бейкера. Только после того как министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер (он поддерживал американского коллегу и был посвящен во все детали переговоров) уговорил Коля лично позвонить Бушу и заверить последнего в своем согласии с планом «два плюс четыре», американский президент сообщил Бейкеру о своей поддержке его действий. Теперь все звенья цепи были соединены.

Разногласия среди западных союзников

Из воспоминаний Бейкера следует, что после этого остался неразрешенным еще один щекотливый вопрос: доверяет ли американский президент своему Госсекретарю, ведь он поверил его уговорам лишь после разговора с Колем. Бейкер попросил Буша о личной аудиенции. «Мы добились международного признания, это настоящий успех, – заявил он без обиняков своему патрону. – Однако надо быть честным, Вы чуть было не испортили все дело. Если Вы еще раз поставите меня в столь неудобное положение, Вам придется подыскать себе другого министра». Буш был вынужден извиниться перед Бейкером.

За неделю до выборов в ГДР (они состоялись 18 марта 1990 года) советник Бейкера Харви Зихерман подготовил записку, в которой прогнозировал будущее европейской политики США. Американскому Госсекретарю эта записка показалась насколько важной, что он сохранил ее в своих записях без купюр. Зихерман констатировал «недостаток политического единства Германий и отсутствие настоящей коалиции в вопросе объединения». С его точки зрения, канцлер Коль демонстрирует «политическую гордость и манеру поведения партийного бонзы», поддерживая стремление жителей Восточной Германии к быстрому объединению «даже если это вызовет неудобства для других стран».

Законодательно ГДР подчинилась ФРГ

Коль и министр иностранных дел ФРГ Геншер поняв, что стратегическая инициатива в объединении Германий принадлежит США, а не СССР, осуществили объединение Германий, руководствуясь статьей 23 Конституции ФРГ, в которой были гарантированы демократические процедуры. С точки зрения Зихермана, это было лучшим решением, так как «все международные обязательства ГДР будут взяты на себя новой Германией, что, несомненно, ускорит процесс объединения». Конечно, такая формулировка мягко нивелировала политический проигрыш СССР.

«ГДР и СССР не могут приветствовать такой подход, – написал Зихерман, – ведь он принесет Колю имидж «канцлера объединения» и практически стопроцентно обеспечит вступление Германии в НАТО». Эти слова оказались пророческими. На территории объединенной Германии стали действовать Конституция и законы ФРГ, поэтому и советское влияние на законодательном уровне было потеряно.

Объединенная Германия вступает в НАТО

США мастерски использовали свое стратегическое преимущество чтобы обязательно присоединить объединившихся немцев к НАТО.

В начале февраля 1990 года Бейкер принял так называемый «план Геншера», по которому НАТО не должно распространяться на территорию бывшего ГДР. Но всем было ясно, что это лишь временное решение.

В конце мая 1990 года во время встречи Буша и Горбачева в Кемп-Дейвиде советский генсек неожиданно для всех сдал свой последний козырь. «Все страны, в том числе и Германия, имеют право вступать в любые союзы, не так ли?», – спросил Буш советского коллегу. К нескрываемому ужасу членов советской делегации Горбачев ответил утвердительно. Вопрос вступления объединившейся Германии в НАТО был решен: уже 3 октября 1990 года она присоединилась к Северо-Атлантическому альянсу.

Александр Московкин, ПРАВО