Как 26-летнего чемпиона СССР по теннису расстреляли по приказу Сталина

В начале прошлого столетия спорт еще не приносил столько денег как сегодня, поэтому и атлеты того топ-уровня смотрятся из 2020 года жителями Средневековья. Теннисист Арчил Мдивани по происхождению был типичным золотым мальчиком.

Его отец Буду в конце 1910-х был лидером тбилисских большевиков, активно поддерживал гражданскую войну в Закавказье и в 1922-м вошел в президиум ЦК Компартии Грузии. Времена для южной республики выдались непростыми, но дети элит точно не чувствовали себя обделенными, пишет издание Eurosport.

Арчил впервые пришел на корт, когда ему было семь. «Теннис-клуб» на улице Плеханова тогда был местом силы, где всем заправлял главный популяризатор игры в Грузии, уроженец Парижа и грек по национальности Ян Гомер. Мдивани-младшему понравилась атмосфера тбилисских кортов, плюс образованный мальчишка понимал, что должен вести себя как настоящий аристократ – для этого теннис был идеальным видом спорта.

«Сначала он занимался со мной, будто вслепую, и лишь спустя пять лет начал тренироваться по-настоящему, – вспоминал коуч Ян. – Мдивани был очень воспитанным мальчиком, уже знал немецкий и французский. Он оказался невероятно талантливым – быстрый, атлетичный, день за днем отрабатывал технику и узнавал что-то новое о тактике».

Арчил часто летал с родителями в Париж (отца в 1924-м назначили торгпредом СССР во Франции), и под Эйфелевой башней невозможно не проникнуться теннисной атмосферой. Как раз тогда в мировом туре правили Четыре мушкетера, и вся Пятая республика фанатела от королей мяча и ракетки. Из-за границы Мдивани привез не только хороший инвентарь для тбилисских друзей, но и зрелищное поведение на корте. «Арчил устраивал из матчей праздник, у него сразу появилась куча поклонников, – говорил друг Эдуард Негребецкий. – Его стиль игры был потрясающим – скоростной, гибкий и очень элегантный».

Негребецкий тоже занимался у Яна Гомера, был на три года старше грузинского золотого мальчика и поэтому считался ведущим в их паре на корте. О двух лучших учениках Маэстро Яни (так парижанина называли в Тбилиси) страна узнала лишь в 1931-м. Они, конечно, выступали в дуэте еще на Всесоюзной Спартакиаде-1928, но проиграли в финале фаворитам из Москвы и отправились в Грузию за новым опытом. Только спустя три года обоих позвали в Ленинград, центр советского тенниса, чтобы Эдуард с Арчилом начали покорение национальных чемпионатов.

«Арчил был забавным и очаровательным парнем, – признает племянница Мдивани Сюзи Чубинидзе. – Он говорил по-французски так же хорошо, как по-грузински – конечно, за ним бегали девушки. Они с Негребецким постоянно водили подруг ужинать в хорошие места. Особенно часто это происходило в Ленинграде, где проходило много соревнований и куда регулярно нужно было ездить».

В начале 1930-х Мдивани уже входил в топ-10 теннисистов СССР, взял золото на первенстве Ленинграда, а к середине десятилетия добирался до титула на чемпионате страны. «На корте мы казались одним целыми, – восторгался Эдуард Негребецкий в автобиографии. – Завидное партнерство и дружба. Он будто исполнял любую песню из моего репертуара. Арчил был бесподобен в парном разряде – придумывал стремительные комбинации, навеянные боевыми искусствами. Наши матчи, помимо спортивных результатов, были чудо как хороши, это то, что нравилось публике».

Их дуэт сравнивали с грациозными хищными животными. Анна Дмитриева в книге вспоминала, как Мдивани все называли Кошкой на корте, а газета «Красный спорт» в июле 1934-го писала: «Энергичен он – не спорьте, Он как тигр, на теннис-корте (А. Мдивани – леопард!). Уж вторую пятилетку, кроме смэша, все бьет в сетку Негребецкий Эдуард».

1936-й стал для Арчила самым успешным. Он вновь выиграл первенство Союза в парах, полетел в Париж и провел пару тренировок с Анри Коше – одним из Четырех мушкетеров. Их встречу организовал Гомер, который рассчитывал, что перешедший из любителей в профессионалы француз поможет молодому советскому игроку.

Мдивани идеально понимал теннисную легенду, показал себя гиперответственным парнем и произвел идеальное впечатление на Коше. Год спустя Анри приезжал в Советский Союз и, помимо стандартных мастер-классов в Москве, отправился еще и в Тбилиси. Чтобы после встречи с коучем Арчила оставить ему фото с надписью: «Яну Гомеру, симпатичному и выдержанному профессору тенниса с наилучшими пожеланиями».

Но с занятий с Коше Мдивани улетел досрочно, как только узнал, что отец попал в тюрьму. Буду долго дружил с Иосифом Сталиным и до революции даже останавливался в московской квартире генералиссимуса. Но в 1920-х отец Арчила сначала не поддержал возможное вхождение Грузии в состав РСФСР, а в конце десятилетия ушел в оппозицию и стал троцкистом. Сталин лично в августе 1936 года отдал приказ о задержании старого приятеля. Лаврентий Берия, враждовавший с Мдивани-старшим, был только рад и заключил его под домашний арест, но все понимали – только начало.

Спустя два месяца Буду бросили в тюрьму НКВД и пытали. Вместе с 60-летним большевиком власти схватили его жену, троих сыновей и дочь. Известный спортсмен Арчил оставался на свободе, но все это время жил в аду – семья в полном составе страдала за решеткой, а смерть отца была практически предрешена. Мдивани-старший долго терпел пытки и не признавал себя виновным. Он подписал нужные бумаги лишь тогда, когда услышал, как в соседней комнате мучают старшего сына Георгия.

Арчилу коммунисты не говорили ничего – лишь уверяли, что его родители с братьями и сестрой находятся под стражей и ждут обвинений. Газета «Красный спорт» спокойно писала об успехах теннисиста на корте. «Мы знаем Арчила Мдивани как отличного специалиста в парном разряде, но после встречи с чемпионом Борисом Новиковым и показанного высшего класса грузинский спортсмен может стать претендентом на победу в первенстве 1937 года», – восхищались журналисты.

Мдивани еще участвовал в турнирах и на одном из них встретил Лаврентия Берию. Атлет бросился к будущему наркому внутренних дел, чтобы узнать, где сейчас его семья. Хладнокровный Берия явно наслаждался унижением сына своего врага, выдержал томительную паузу и ответил: «Станешь чемпионом – мы отпустим всех». Представьте мотивацию Мдивани-младшего, с которой он выходил на каждый следующий раунд. Конечно, он поднял над головой трофей, потому что бился не за чашку, а за жизни родных.

Вот только у Берии не было понятий о слове и чести. В тот момент, когда Арчил отбивал подачи и смэши на корте, Буду с женой и тремя сыновьями уже были мертвы – палачи сбросили их тела в общую яму, присыпали известью и залили водой. Цепной пес Сталина, конечно, знал об этом, когда обещал Мдивани помилование за победу на турнире.

Буду Мдивани с женой Цуцунией и сыновьями Давидом и Шалвой, 1927 год 

На банкете после победы теннисист поднял бокал и громко заявил: «Семья Мдивани никогда не была врагами народа». И эту фразу ему тоже не простили. 17 апреля 1937-го его арестовали в московской гостинице ЦДКА, 13 сентября обвинили в намерении убить Берию и приговорили к расстрелу. Смертельные выстрелы пронзили тело Арчила в тот же день. Ему было всего 26 лет.

Он не знал, что младшую сестру Мери палачи почему-то не тронули. Перед допросом в НКВД она оставила маленького сына Давида у соседки, а после пыток ей заменили высшую меру наказания на 10 лет лагерной жизни. Но в 1939-м власти передумали и кровожадно отправили девушку на казнь. Перед расстрелом Мери позволили написать мальчику последнее письмо. Прощание с жизнью и любимым сыном – единственное, что осталось у Давида от матери.

В 1957-м Арчила вместе со всеми родными реабилитировали с формулировкой «В связи с отсутствием состава преступления». В 2001-м к 90-летнему юбилею теннисиста на его доме по улице братьев Зубалашвили открыли памятную табличку. Чтобы жители Тбилиси помнили, какого великого спортсмена они лишились просто потому, что его отец не нравился Сталину и Берии.

Автор: Данил Тармасинов; Eurosport