Россия: искусство брать взятки (трактатЪ)

В 1830 году в Санкт-Петербурге вышла книга Эраста Павловича Перцова «Искусство брать взятки. Рукопись, найденная в бумагах Тяжалкина, умершего титулярного советника». В этом сатирическом исследовании содержится подробная классификация взяток и немало полезных советов взяткополучателям («Возьмите от того, кто дает больше, а прочих с шумом и гневом проводите за дверь»).

 «.Слушайте рассеянно, отвечайте нехотя, до той самой минуты, пока проситель прошепчет, что будет вам благодарен… Возьмите от того, кто дает больше, а прочих с шумом и гневом проводите за дверь… Искусство брать взятки открывает нам прямой путь к счастию…»

(с) Эраст Петрович Перцов

Для духовного утешения чиновника – цитаты из Евангелия: «Всякое деяние есть благо», и «Дающему да воздастся».

Классификация взяток – они делятся на три вида: натурой, деньгами и взаимными одолжениями.

Первый вид – самый низший, аркадские, или сельские взятки, которые брали разными продуктами или вещами. Этим промышляли мелкие чиновники. «К сему разряду причисляются обеды, подарки на память любви и дружбы, сюрпризы в дни именин или рождения самого взяточника, его жены и детей; нечаянное забытие вещей на столе или вообще в доме взяточника, продажа движимого имущества или уступка дворовых людей, совершаемая на законном основании, разумеется, без платежа денег, и т.п.

Сего рода взимание взяток введено в употребление первобытными лиходателями в древнее время, когда еще господствовала меновая торговля – товар на товар. Взирайте на таковые взятки, как на все прадедовские обычаи, с сыновним благоговением и почтительностью, но принимайте оные с крайней осмотрительностью: мало соответствуя духу нынешнего времени, они могут подвергнуть вас большим неприятностям, чем подвергается историк, делая анахронизмы…

Путь к сердцу незначительного чиновника, как полагает Перцов, лежит через его необъятный желудок. «Лучшим же из сего рода взяток справедливо почитают обеды: такие взятки скрываются в безопасном месте, то есть в желудке, никогда не обличаются; и в летописях лихоимства еще не было примера, чтобы обеды доводили до суда и расправы.

Я сам знавал многих дельцов, которые постоянно несколько лет «кормили завтраками» просителей, не могущих давать им обедов, а просителей, дающих обеды, удовлетворяли, смотря по числу и качеству блюд. Бывало, придет проситель к такому дельцу на дом. Очень хорошо, скажет бессребреник, я рассмотрю ваше дело в такой-то день после обеда. Если просителем случался человек догадливый, то он тотчас же приглашал дельца в упомянутый им день к себе откушать, и тогда успех дела зависел уже от искусства повара: иных «стряпчих» было не нужно, но если проситель не постигал таинственного смысла слов «после обеда», то и пиши пропало».

Второй вид взяточничества – звонкой монетой и приятно хрустящими купюрами.

Существовала и такса на ведение разных дел: например, если речь шла о завещании, то чиновник мог потребовать третью часть всего переходящего к наследнику имущества. А при обычной купле-продаже брали, минимально, десятую часть со сделки. Хуже всего было угодить в капкан к судейским чиновникам.

Так называемую «капканную» взятку применяли к людям, совершившим уголовное преступление. Чиновник смотрел, насколько богат его клиент, и вытягивал из него все деньги подчистую – причем степень вины во внимание абсолютно не принималась. Часто конкуренты заказывали клиента важным чиновникам: такая взятка называлась удавкой и предполагала полное уничтожение честного имени и капитала «заказанного» человека.

Дела фабриковались, факты подтасовывались, ответчик признавался виновным, и его банкротили. «Из всей государственной монеты предпочтительно избирайте ассигнации, потому что они переходят из рук в руки без шуму и без стуку, легко промениваются на серебро и золото, даже еще с барышом, мало требуют места и удобно помещаются всюду: в кармане, за галстуком, в сапогах и за обшлагами рукавов».

Брать деньгами – это значит «вести дела на чистую», а каждая купюра называется, исходя из ее внешнего вида. Пятирублевая ассигнация – синица, десятирублевая – снегирь, двадцатипяти и пятидесятирублевые – белые голуби, сторублевая – щеголь, из-за ее величины и красивых узоров, двухсотрублевая – пеструшка, по пестроте изнанки. «Сей язык весьма облегчает вас при взаимном разговоре друг с другом: – «метил в голубя, а попал в синицу», «не зевай, ведь у него садки пеструшек» – сии выражения громко произносятся в присутственной каморе, перед зерцалом, при самих просителях, не возмущая общего спокойствия, не поражая никого удивлением.

Третий, высший род взяток, принятый среди знатных особ, «суть высшего образования и благороднейшего значения: это утонченность нашего искусства в той же мере, как и класс людей, между коим оные наиболее имеют обращение, утонченнее других классов в общежитии и просвещении…

Это взаимные одолжения или по должности, или по приязни; иногда процесс решается в пользу одного тяжущегося на договоре, чтобы он, в свою очередь, доставил делопроизводителю такую-то выгоду по службе; иногда судья уступает наветам всем известного оглашенного ябедника единственно для того, чтобы, поссорившись с ним, не потерять партии в висте; иногда начальник смотрит сквозь пальцы на плутни своего секретаря, любя в нем славного малого, который как нельзя лучше исполняет его домашние поручения; иногда из угождения прекрасной даме мужа сажают под арест, и глазки красавицы – те же взятки.

Но ни времени, ни сил моих не достанет, если б я стал исчислять все случаи, где на решение дел имеют влияние знакомство, родство, кумовство, связи, сходство образа мыслей и характеров, приличие и тысячи, тьмы тысяч светских отношений. Взятки третьего рода долженствуют быть названы невещественными».

Но ведь брать можно не только из кармана ближнего, но и из государственного кармана? «Можно, только осторожно! – объясняет Перцов. – Почему не пользоваться от казны в случае, когда она безмолвствует так же, как просители? Я сам… но скромность, а паче производимое надо мною следствие налагают молчание на уста мои.

Могу только доложить вам, что доход, получаемый таким образом, не есть взятка; ибо чтобы взять, надобно дать, казна же не дает, а мы сами простираем к ней руки; от сего-то и происходят выражения нагревать руки, запустить лапу; напротив, в нашем ремесле, если спросят: «имеется ли доход?», то иначе нельзя отвечать, как глаголом: перепадает, потому что действительно в наши карманы деньги падают из карманов просителей, как снег на голову. На сем основании учение о доходе с казны не может войти в план нынешнего моего курса…»

Источник:  mi3ch.livejournal.com