Гражданская война: забытые победители. Военспецы на службе Красной армии

В рядах Красной армии оказалось немало достойных офицеров и генералов. Произошло это по многим причинам: кто-то верил в большевистские идеалы и возможность построения справедливого общества, кто-то в голодной стране не нашел работу и оказался не в силах прокормить семью, кого-то попросту мобилизовали; а кто-то, возможно, верил в способность коммунистов предотвратить распад страны и надеялся на последующее перерождение большевистского режима. 

Братоубийственная смута красной нитью прошла через историю России, разрубила ее на две непримиримые части. Почти столетие отделяет нас от той кровавой эпохи, но мы все не можем залечить раны, нанесенные Гражданской войной. В сущности постсоветское общество вновь разделено на красных и белых, что неизбежным образом мифологизирует прошлое на уровне массового сознания, порождает идеализацию одних и демонизацию других участников смуты. Это касается и сугубо военных аспектов Гражданской войны. Ибо и по сей день в иных публикациях можно прочитать о мужицких командармах, бивших дворянских генералов.

К сожалению, подобные архаичные представления о военных событиях смуты по-прежнему живы: мол, разутая и раздетая Рабоче-крестьянская Красная армия победила вымуштрованные полки белогвардейцев, снабженные кровожадной Антантой всем необходимым. Правда, в солидных научных исследованиях эти воззрения давно уже опровергнуты, однако профессиональная историческая наука, кажется, представляет собой на современном этапе некий орден посвященных, владеющих эзотерическими тайнами прошлого. Увы, монографии серьезных ученых выходят сегодня мизерными тиражами в отличие от книг, скажем, Радзинского и Бушкова, формирующих в сознании общества псевдоисторические представления.

Данная статья, надеемся, поможет читателям, специально не изучавшим события Гражданской войны и имеющим представление о ней на уровне школьно-вузовских учебников, увидеть подлинные причины победы большевиков над силами контрреволюции.

И еще. Симпатии автора на стороне белых, тех, кто прошел ад Русско-японской и Первой мировой войн, – на их кровавых полях офицерские потери всегда были выше солдатских, ибо первые именно вели за собой подчиненных в бой, а в перерыве между войнами несли нелегкую гарнизонную службу, нередко испытывая нужду и лишения. Большинство из них, измученные почти четырехлетней войной, испытавшие страшный солдатский террор, не нашли в себе силы выступить против красных.

Тем не менее в рядах Красной армии оказалось немало достойных офицеров и генералов. Произошло это по многим причинам: кто-то верил в большевистские идеалы и возможность построения справедливого общества, кто-то в голодной стране не нашел работу и оказался не в силах прокормить семью, кого-то попросту мобилизовали; а кто-то, возможно, верил в способность коммунистов предотвратить распад страны и надеялся на последующее перерождение большевистского режима.

«…они: 1) поступили на советскую службу добровольно, 2) занимали посты исключительной важности, 3) работая не за страх, а за совесть, своими оперативными распоряжениями вызвали тяжелое положение армий Деникина, Колчака, Петлюры: создали военно-административный аппарат, возродили Академию генерального штаба, правильную организацию пехоты (Бонч-Бруевич), артиллерии и ту своеобразную систему ведения боев большими конными массами, которая вошла в историю под именем операций конницы Буденного.

Все двенадцать подготавливали победу большевиков над остатками русских патриотов; все двенадцать в большей степени, чем сами большевики, ответственны за угрозу, нависшую над цивилизацией.

Чтобы не повторять всем известных деталей, достаточно сопоставить нынешнюю Красную армию, нынешний военный стройный аппарат с тем хаосом и разбродом, какие памятны нам в первые месяцы большевизма. Вся дуга перехода от батальона оборванцев к стройным войсковым единицам достигнута исключительно трудами военспецов…»

Эти слова принадлежат публицисту и эмигранту Владимиру Бурцеву, совершенно точно определившему причины большевистских побед. Их фундамент создавался не на полях сражений под орудийный гул, сухой треск ружейных выстрелов и звон клинков, а за тяжелыми занавесками в тиши столичных кабинетов теми, кого коммунисты именовали военспецами – людьми старой, навсегда ушедшей России…

Пожалуй, максимум, кого могут вспомнить неспециалисты из служивших большевикам военспецов, так это бывших полковников Каменева, Вацетиса и Гиттиса – фигур одиозных и не блиставших военными талантами. И еще Тухачевского, но стратегом он был неважным, о чем, например, писал один из выдающихся военных мыслителей и теоретиков маршал Шапошников. Больших успехов бывший подпоручик добился на внутреннем фронте. Задолго до прихода нацистов он «прославился» кровавыми деяниями на Тамбовщине, позволившими русским крестьянам, в том числе женщинам и детям, узнать, что такое удушливые газы. Впрочем, развеять миф о Тухачевском как о гениальном полководце довольно просто: достаточно показать его труды любому грамотному военному специалисту, чтобы услышать в ответ: «Это написано дилетантом».

В материале будет рассказано о некоторых военспецах, служивших у большевиков. Насколько добровольным было их решение вступить в ряды Красной армии, сказать сложно, поскольку их биографии и воспоминания писались после Гражданской войны, некоторые – по завершении Великой Отечественной и, естественно, были скованы тесными рамками цензуры.

Бывший царский, а затем советский генерал-лейтенант (с 1944 года), начальник штаба Северного фронта (в данном случае и в следующих биографиях указана должность, занимавшаяся военспецом накануне революции) Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич приходился братом известному революционеру. По его собственным словам, он не без колебаний пошел служить большевикам, сыграв едва ли не определяющую роль в деле организации советских Вооруженных Сил.

После зверского убийства матросами генерала Духонина именно Бонч-Бруевич ввиду германской угрозы приложил максимум усилий для сохранения технического аппарата Ставки, на базе которой и началось создание кадров для будущей Красной армии. Во многом этому способствовало доверительное отношение Ленина к бывшему генералу, сумевшему убедить вождя в необходимости привлечения военспецов к формированию красногвардейских отрядов.

Когда летом 1919 года армии Деникина рвались к Москве, а войска Колчака уже отступали, но еще не были окончательно разбиты, большевики назначили Бонч-Бруевича начальником полевого штаба республики. Его ценные рекомендации по реорганизации непомерно раздутого управленческого аппарата Красной армии (к слову, такая же проблема была и у белых) во многом способствовали укреплению большевистских Вооруженных Сил и их последующим победам. После войны некоторое время Бонч-Бруевич был на геодезической работе, в 1931-м его арестовали, впрочем, вскоре выпустили – возможно, помог брат да и сын бывшего генерала работал в ГПУ.

Бонч-Бруевич умер в 1957 году, оставив небезынтересные мемуары, хотя, по понятным причинам, пристрастные – особенно по отношению к белогвардейцам и царской семье.

С 1919 по 1924 год начальником штаба РККА был бывший генерал-майор и генерал-квартирмейстер штаба Западного фронта Павел Павлович Лебедев. Он сменил на этой должности Бонч-Бруевича. По сути именно этот ныне никому уже не известный генерал и являлся разработчиком планов по разгрому колчаковских армий в Сибири и деникинских войск в ходе решающей орловско-кромской операции, исход которой фактически предопределил победу красных в Гражданской войне. Стратегические способности Лебедева высоко оценивал генерал Брусилов. По его мнению, именно Лебедев, будучи человеком чрезвычайно умным и работоспособным, наладил эффективную работу полевого штаба РККА. Павел Павлович не был репрессирован и умер в 1933 году.

Соратником и сотворцом Лебедева в планировании операций стал бывший полковник Генштаба, комполка, будущий советский маршал и профессор Борис Михайлович Шапошников, возглавлявший в 1919-м оперативное управление полевого штаба Реввоенсовета республики. Как и Лебедев, он добровольно пошел служить большевикам, которые по достоинству оценили его работу – в 1921-м Шапошников был награжден орденом Красного Знамени, а в 1929-м опубликовал фундаментальный трехтомный труд «Мозг армии», посвященный деятельности Генштаба. Собственно, именно в этой работе и проявил себя Шапошников блестящим теоретиком, что лишний раз подтверждает: за грамотным стратегическим планированием большевиков в первых рядах стояла фигура этого скромного и корректного бывшего полковника.

Судьба Шапошникова уникальна – он оказался едва ли не единственным военспецом, не только избежавшим репрессий, но и принявшим активное участие в Великой Отечественной войне. В 1941-1942 годах Борис Михайлович возглавлял Генштаб, занимаясь разработкой важнейших операций. Интересно, что Шапошников был наряду с Рокоссовским единственным в советской военной элите человеком, к кому Сталин обращался по имени и отчеству.

Борис Михайлович совсем немного не дожил до Победы – он умер 26 марта 1945 года.

Андрей Евгеньевич Снесарев встретил революцию генерал-лейтенантом и комкором. Вступив в Красную армию, был направлен в Царицын, обороной которого в 1918-м руководили Ворошилов и Сталин. Первый командовал 10-й армией, второй занимался заготовкой и отправкой продовольствия в центр. Оба негативно относились к деятельности военспецов, многих из которых отправили на баржу, стоявшую посреди Волги, и утопили. Снесарев в тот период занимал довольно высокую должность – военрука Северо-Кавказского округа и поэтому не подчинялся непосредственно Ворошилову со Сталиным. Однако конфликт между ними все же возник, и Снесарева перевели в Москву, впрочем, Ворошилов и Сталин вскоре также покинули Царицын: первый – вследствие военной некомпетентности, второй – из-за конфликта с Троцким, возглавлявшим тогда Вооруженные Силы большевиков.

В период с 1919 по 1921 год Снесарев возглавлял Академию Генштаба, способствуя в то нелегкое для большевиков время становлению советской военной науки. В 1930-м бывшего генерала арестовали и приговорили к расстрелу, замененному ссылкой на Соловки. Спустя четыре года совершенно больной он был освобожден и умер в 1937 году.

Бывший генерал-майор начштаба армии Александр Александрович Самойло с ноября 1918 по апрель 1920 года командовал 6-й отдельной армией на Северном фронте и совсем недолго – в мае 1919-го – возглавлял Восточный фронт, заменив лишенного стратегических талантов Каменева. Впрочем, последний остался в Симбирске, где размещался штаб фронта, и всячески препятствовал его работе. Против Самойло был настроен и глава Реввоенсовета Гусев. В конце концов конфликт дошел до центра, и Александра Александровича возвратили в 6-ю армию, вернув на прежнюю должность Каменева. Любопытно, что Самойло жестко критиковал командующего 5-й армией фронта Тухачевского за неправильно составленные донесения и даже получил разрешение снять его с должности, но в условиях активных боевых действий комфронта воздержался от этого шага. Бывшего генерала ценил Троцкий, что могло печально закончиться для Самойло: в 1935-м Тухачевский в печати фактически обвинил Самойло в троцкизме, что по сути было доносом. Впрочем, подобное отношение к людям было в духе бывшего подпоручика, как-то устроившего травлю выдающегося военного мыслителя и писателя бывшего генерал-майора Андрея Андреевича Свечина, к тому времени находившегося в заключении и неспособного ответить.

Самойло прожил долгую жизнь, в 1940-м он стал генерал-лейтенантом авиации. Умер Александр Александрович в 1963 году в возрасте 94 лет, оставив мемуары.

Бывший генерал-лейтенант командарм Владимир Иванович Селивачев в августе 1917 года оказался подчиненным Деникина, возглавлявшего Юго-Западный фронт. Последний писал в своих многотомных «Очерках русской смуты»: «Генерал Селивачев – прямой, храбрый и честный солдат, который был в большой немилости у комитетов». Последнее утверждение бывшего главкома, видимо, соответствует действительности, ибо Селивачев в августе 1917 года после провала Корниловского мятежа был арестован и заключен вместе с Деникиным в бердичевскую тюрьму.

В августе 1919 года мощным наступлением большевики попытались остановить стремительное продвижение белых армий на южном направлении. Во главе ударного кулака Южного фронта стоял Селивачев. Первоначально действия красных были успешны, однако добровольцы, произведя перегруппировку, ответили мощным контрударом и едва не окружили противника. Вскоре после этой операции Селивачев внезапно умер. Спустя годы в рассказе «Исповедь» Деникин представил версию, что Селивачев специально подставил большевистские дивизии под удар противника, за что был отравлен коммунистами. Насколько оказался прав белый генерал в своем предположении, до сих пор неизвестно. Однако вне зависимости от политических симпатий Селивачева нужно сказать, что своими грамотными действиями он спас вверенную ему группу армий от разгрома и окружения.

В Советском Союзе о Фрунзе было принято говорить как о талантливом полководце, сокрушившем белых на востоке и поставившем последнюю точку в Гражданской войне: войска Фрунзе захватили Крым, выдавив оттуда с помощью огромного численного превосходства небольшую армию Врангеля; ни о каком разгроме в данном случае не может быть и речи. В этой связи интересен вопрос: кто же был помощником у этого не имевшего военного образования большевика? Впрочем, в профессиональной военной среде никто никогда не воспринимал Фрунзе в качестве стратега да и сам он, будучи умным человеком, на эту роль не претендовал.

Бывший генерал-майор комкор Федор Федорович Новицкий – с декабря 1918 года начштаба, помощник Фрунзе, в то время командующего сначала 4-й армией, а чуть позже и Южной группой Восточного фронта; с августа 1919-го – для поручений при командующем, с ноября 1919-го Новицкий – заместитель командующего войсками Туркестанского фронта. Заметим, что именно в этот период армии Колчака потерпели от армий Фрунзе сокрушительное поражение. Операции Южной группы войск были великолепно спланированы и осуществлены именно Новицким. Федор Федорович не был репрессирован и умер в 1944 году, став за год до этого генерал-лейтенантом авиации.

Бывший генерал-майор комполка Александр Алексеевич Балтийский. Его боевая деятельность также связана с Фрунзе. С августа 1918 по апрель 1920 года он прошел путь начштаба, начав с 4-й армии Восточного фронта и до Туркестанского фронта. Умер Балтийский в 1939-м. Ему Фрунзе также обязан славой полководца.

Добавим к этому, что в 1920 году во время выдавливания войск Врангеля из Крыма должность начштаба возглавляемого Фрунзе Южного фронта занимал бывший подполковник Иван Христофорович Паука.

В общем-то, ничего удивительного в наличии у Фрунзе в годы Гражданской войны грамотных и талантливых помощников-военспецов нет, ибо не имевший военного образования и опыта революционер был не в состоянии планировать и осуществлять сложнейшие операции.

Не имея возможности рассказать обо всех бывших генералах, успешно сражавшихся против белых, перечислим имена некоторых из них. Бывший генерал-майор и комдив Павел Сытин был однокашником Деникина и именно против него он воевал в качестве командующего Южным фронтом в сентябре-октябре 1918 года, в 1938-м расстрелян. Генерал от инфантерии комкор Андрей Зайончковский сражался бок о бок с Деникиным в Первую мировую – его корпус дрался совместно с 4-й стрелковой «Железной» дивизией будущего белого вождя. Осенью 1919-го в момент решающих боев под Орлом Зайончковский возглавлял штаб 13-й армии, занимавшей ключевое положение в группировке войск красного Южного фронта. Бывший генерал был также автором фундаментальных трудов, посвященных Крымской и Первой мировой войнам, умер в 1926 году.

Насколько серьезен был противник советских военспецов именно в плане стратегического планирования и руководства крупными массами войск?

Фатально не везло с грамотными штабистами Колчаку, который, по понятным причинам, не был спецом в планировании сухопутных операций. Его начштаба и некоторое время военным министром являлся полковник Генштаба Лебедев. Молодой и амбициозный, он не имел опыта планирования операций многочисленных армий, разбросанных на огромном сибирском театре. Не в последнюю очередь неграмотные стратегические решения Лебедева привели войска адмирала к катастрофе. Такого мнения придерживался генерал-лейтенант комкор Будберг, бывший управляющим военным министерством в правительстве Колчака. К слову, барон был едва ли не единственным высококлассным штабным специалистом в армии адмирала, но вследствие политических интриг фактически отстранен от управления войсками.

Семиреченский генерал-губернатор полковник Иванов-Ринов после революции стал атаманом Сибирского казачьего войска и занимал командные должности в войсках Колчака. Осенью 1919 года, когда восточные армии белых терпели поражение, Иванов-Ринов принял корпус и должен был совершить рейд по красным тылам. Однако этот генерал действовал крайне неудачно, директив не исполнял, операцию провалил. Будберг прямо называл Иванова-Ринова полицейским ничтожеством и очевидным трусом. Позже атаман вернулся в СССР, его дальнейшая судьба неизвестна.

Юг России. Командующий Добровольческой армией генерал Май-Маевский перед революцией был комдивом. Весной 1919 года он возглавил армию. Генерал Кутепов в 1917-м – комполка, в следующем году последовательно командовал ротой, полком, бригадой, дивизией и, наконец, корпусом. В решающем сражении под Орлом комкор Кутепов не справился с ситуацией, а военный талант Май-Маевского был погублен алкоголизмом. Командующий Донской армией генерал Сидорин встретил революцию в должности начштаба корпуса, в 1918-м возглавлял штаб Донской армии. В дни решающих осенних боев 1919-м Сидорин вопреки воле Деникина удерживал основные силы казаков в Донской области вместо их выдвижения на московское направление.

Какова же роль в неудачах южнорусских армий самого Деникина? Опыт Русско-японской и Первой мировой войн продемонстрировал талант генерала при проведении тактических операций. На кровавых полях Галиции он умело руководил сначала бригадой, а потом дивизией. 1917 год Антон Иванович встретил комкором на Румынском фронте. Отречение императора и создание Временного правительства дали импульс стремительному взлету карьеры Деникина. В марте 1917-го генерал стал начштаба Ставки Верховного главнокомандующего генерала Алексеева, в июне занял должность командующего Западным, а спустя месяц – Юго-Западным фронтом. Разумеется, за столь короткий отрезок времени практически невозможно приобрести достаточный опыт в деле управления огромными армиями.

В апреле 1918 года погиб генерал Корнилов, добровольцев возглавил Деникин, его энергия и тактический талант в буквальным смысле спасли Белое движение на юге России. Он вывел армию из окружения, грамотно руководил ее действиями при освобождении от красных Северного Кавказа. В январе 1919-го Деникин возглавил огромное государственное образование и весной-летом предпринял широкомасштабную операцию по взятию Москвы. В его подчинении находилось пять армий.

Стратегические планы Деникин разрабатывал совместно с генералом Романовским, который в 1915-м был комполка, спустя год стал начштаба корпуса. В этой должности он не пробыл и полугода, став генерал-квартирмейстером штаба армии. В 1917-м Романовский недолго возглавлял штаб армии, а в августе того же года стал генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего. Следовательно, на штабных должностях в корпусе и армии этот человек был сравнительно недолго. Конечно, он не успел приобрести необходимого опыта, в течение года проделав путь от начштаба корпуса до генерал-квартирмейстера Ставки.

Таким образом, белые генералы не имели столь необходимого им опыта планирования крупномасштабных стратегических операций и, как показала Гражданская война, уступали в этом своим противникам, чьи имена большевики несправедливо предали забвению.

Игорь Ходаков, кандидат исторических наук, ВПК