Как заключенные с оккупированных территорий безуспешно добиваются перевода в украинские тюрьмы
Война на Донбассе разделила даже тех, кто за решеткой. Тысячи заключенных на оккупированных территориях на себе почувствовали, что значит оказаться вне привычного правового поля.
В такую историю попал луганчанин Сергей Мовчан, которого в 2013-м суд приговорил к двум годам лишения свободы «за недоносительство», но в 2014-м его СИЗО оказалось уже в «ЛНР», где ему за то же дело назначили новый срок уже «по суду ЛНР» — 15 лет тюрьмы. Эту историю «Спектру» рассказывает правозащитник Александр Кудинов, к которому через посредника и обратился Сергей Мовчан. Этот посредник оказался в числе освобожденных из СИЗО Луганска в рамках обмена в декабре 2019 года, отмечает Громадское.
«Он [Мовчан] был осужден в 2013 году за недонесение о тяжком преступлении (убийстве — прим. «Спектра») украинским судом на два года лишения свободы и попал вместе с СИЗО в 2014-м в “ЛНР”, — говорит Кудинов. — У него был бизнес и, как мне рассказывают, у Мовчана его пытались забрать, и он в СИЗО сильно задержался. В 2019 году уже “суд ЛНР” по тому же самому довоенному делу снова судил его, переквалифицировал вину с недонесения на убийство и дал ему 15 лет. Единственный шанс выйти на свободу у Сергея Мовчана — попасть в списки на передачу Украине».
В распоряжении «Спектра» есть приговор Артемовского районного суда города Луганска от декабря 2013 года со сроком 2 года колонии, и есть такой же приговор «суда ЛНР» от 2019 года с той же мотивировочной частью из довоенного дела и назначением наказания в 15 лет лишения свободы. Сергей Мовчан сидит с 2012 года — восьмой год — это тоже есть в приговоре «ЛНР».
Преступление, из-за которого он застрял за решеткой, было совершено в 2011 году. В 2012-м была арестована группа людей, которые в 2013-м получили свои сроки: из первого приговора понятно, что там был исполнитель убийства, человек, управляющий процессом, люди, которые подделывали документы хозяев чужой квартиры. Мовчан получил два года по довольно редкой статье — за недонесение. По идее, практически сразу — в 2014 году — он должен был выйти на свободу. Но этого так и не случилось, ведь вокруг луганского СИЗО поменялось буквально все — наступила «русская весна», и возникла самопровозглашенная республика. На местах остались только некоторые люди системы — надзиратели, прокуроры. И — практически везде — остались заключенные.
Вот что рассказала «Спектру» сидевшая одно время вместе с Мовчаном в СИЗО, а затем освобожденная по обмену политическая заключенная Татьяна Горбулич: «Нас с Сергеем Мовчаном в одном автозаке вместе возили в военный суд и как-то одно время мы ездили в суд очень часто. Это было весной 2019-го, потому что летом я уже получила приговор, а вот его все судили и судили уже восьмой год… Восьмой год! При Украине ему дали два года, и тут зашли “ополченцы”, все там быстро “переобулись” и у всех, кто остался (в СИЗО — прим. «Спектра») дела отправили на рассмотрение заново. Ему сказали: “Нужна твоя машина и бизнес!”. Он быстро через адвокатов переписал все имущество на отца и мать и все, уперся! Ему по концовке — нет, так нет — дали 15 лет!»
Таких людей и в «ЛНР», и «ДНР» — тысячи, и они ежедневно ведут в заключении свою кропотливую войну за свободу, за снижение срока, за передачу на подконтрольную Украине территорию.
Справка «Спектра»
В сентябре 2014 года Минские соглашения зафиксировали линию соприкосновения на Донбассе, и под управление непризнанных республик перешли не только миллионы людей, шахты, заводы, но и колонии строгого режима и следственные изоляторы, в которых уже коротали свои сроки и содержались в ожидании приговоров судов тысячи заключенных.
С этими массами «зека» нужно было что-то каждый день делать: охранять, кормить, лечить, доставлять на очередные следственные действия, платить заработные платы конвою, в конце концов. Это было огромное хозяйство, самое большое в Украине — Управление Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний в Донецкой области на 2014 год контролировало 20 мест лишения свободы с 20,5 тыс. заключенных. Колонии попадали под обстрелы, оказывались на нейтральной полосе и оставались в украинской юрисдикции дольше всех — до ноября 2014 года.
Жесткий режим
Самопровозглашенной «ДНР» из всего этого хозяйства досталось 13 колоний и самое большое в области Донецкое СИЗО №5. «В каждой колонии сидело в среднем по 500 человек, и около 2,5 тысяч в Донецком СИЗО, вот и считайте», — так обрисовал «Спектру» ситуацию на 2014 год бывший заместитель располагавшейся в Горловке Калининской ИК №27 Руслан Биленко.
«На 2014 год нам досталось около 6600 заключенных и около 2400 следственно-арестованных в СИЗО, сейчас на начало 2020 года таких “украинских” в местах лишения свободы оставалось 5800 человек», — в свою очередь пояснил «Спектру» источник в «ДНР», близкий к руководству “правоохранительных органов” самопровозглашенной республики.
Эти люди, осужденные именем Украины, — настоящая мина замедленного действия, с которой нужно что-то делать. С 2015 года предпринимались совместные попытки организации передачи заключенных в Украину, всего с 2015 по 2019 год через линию соприкосновения в автозаках официально удалось перевезти чуть больше 200 заключенных из «ДНР» и чуть меньше 400 из «ЛНР» (эти данные предоставлены офисом Уполномоченного Верховной Рады по правам человека в ответ на запрос «Спектра»). Прошло уже больше года, как передачи людей прекратились совсем.
Тысячи людей сидят в тюрьмах, знают, слышали о возможности «выйти в Украину», пишут заявления во все мыслимые на неподконтрольной территории адреса, в ситуации, когда даже конверт и марка с местным двуглавым орлом для многих большая проблема, — денег большинство «зека» на счета не получают, вместе с Украиной из этих мест ушла и работа. Игольное ушко на потенциальном пути к воле или более мягким условиям содержания сейчас плотно перекрыто. А котел кипит…
Условия содержания заключенных при «ДНР» по сравнению с украинскими временами существенно ухудшились как в отношении более жесткого режима, питания, так и возможности защиты своих прав заключенными. В Украине существует целая сеть правозащитных фондов для поддержки заключенных, как правило, созданных бывшими заключенными. Они стараются помогать колониям в решении социально-бытовых вопросов. Но в «ДНР» с этим по понятным причинам ситуация хуже.
Кроме того, традиционно людей, осужденных в Донецке и Макеевке, отправляли отбывать срок в Сумы и Чернигов и наоборот. Поэтому в колониях «ДНР» оказалось много людей, родственники которых живут по другую сторону линии соприкосновения. Ситуация крайне обострилась после начала пандемии COVID-19 — КПВВ закрылись, передавать передачи в места лишения свободы стало невозможно. Да и внутри «ДНР» на зонах в эти месяцы периодически вводят жесткий карантин с запретом любых посещений адвокатов и передач от родственников.
«Сидим — баланду едим»
Колонии в «ДНР» — это целый мир со своими особыми гласными и негласными порядками, сильно отличающимися от того, что происходит в самопровозглашенных республиках с «идеологическими противниками» — пленными, обвиняемыми в проукраинских настроениях и работе на СБУ. Заключенным за криминальные преступления иногда удается переправлять телефоны — вездесущая коррупция и в «ДНР» никуда не делась.
«Спектру» удалось поговорить с теми, кого осудили за тяжкие преступления. Они седьмой год находятся вне зоны действия украинской юстиции. Все трое сидят больше 10 лет. Их имена и голоса мы изменили по их просьбе. По утверждениям заключенных, большинство зэков регулярно пишут заявления с просьбой передать их на территорию, подконтрольную Украине — здесь это своеобразный вид спорта, попытка чем-то занять тягучие дни. Мотивы этих людей понятны — они надеются на смягчение наказания, условно-досрочное освобождение в «ДНР» не практикуют.
Наши собеседники были осуждены за убийства и понимают, что в структуре довольно мягкой украинской юриспруденции уже имели бы возможность выйти на свободу после 10 лет срока, пожизненно заключенные претендовали бы на смягчение наказания в стандартном режиме «после 15 лет лишения свободы». Среди тех, кто согласился поговорить со «Спектром», был человек, который сидит 16-й год. В самопровозглашенной республике у него никаких перспектив нет.
«Тут у нас человек 80 постоянно пишут заявления о передаче, нам все время отвечают одно: “Украина вас забирать не хочет!”, — рассказывает осужденный за соучастие в убийстве Константин. — Пишешь “омбудсмену ДНР”, она переадресовывает нас на прокуратуру! Зачем прокуратура? Она же нас не судила, там смеются просто. А в остальном сидим и сидим — баланду едим! В колонии у нас около 550 человек, 150 держат в блоке пожизненно заключенных, вот точно знаю, что среди «пожизненников» только трое новых — бывших “ополченцев”. Все остальные пишут!»
«Меня в 2009 году судили, а я подавал апелляцию и, как мне кажется, в 2014-м уже шло к тому, что меня должны были на время судов под подписку о невыезде домой отправить. И все! — рассказывает судимый за убийство Андрей. — А потом пришли эти: “ДНР признаешь?” — не признаю я ее! Они меня судили уже в “ДНР”, а я им говорю: “Вы ж тут все — прокурор, судьи — сами преступники, вам каждому Украина уже по 15 лет дала! Как вы можете меня судить, да еще и по УПК Украины?! Без свидетелей, без ничего, просто дело быстренько прочитали и дали мне срок. Тут половина хочет перевестись на Украину, которая их судила, но им говорят: “Посмотри на свою прописку, если прописан тут — тут и будешь сидеть!”».
«Я в этой колонии писал трижды заявления на передачу Украине в результате через четыре года я у отрядника спрашиваю, а он мне говорит: “Ничего не знаю, по новой пиши!”. Я ему лично в руки давал, а он их выбросил! — рассказывает Кирилл. — Знаю лично людей, которых передавали: двоих из Мариуполя, красноармейских, константиновских. То есть, все они из Донецкой области люди, почему нас игнорируют? В Украину я писал, и брат мой возил омбудсмену, которая в 2015-16 годах была (Валерия Лутковская — прим. «Спектра»), от себя и от меня заявление, так мне в итоге ответили, что я есть в украинских списках… А сейчас сестра из Харькова звонила по моей просьбе в этот секретариат по правам человека, и ей уже ответили, что ничего не знают и бросили трубку».
Заключенные в «ДНР» жалуются на снизившиеся стандарты питания, медицинской помощи и ужесточение режима. Практически не стало работы — на ремонте техники и пошиве формы зэков использовали только в первый год после захвата колоний, потом в самопровозглашенных республиках не стало хватать работы уже ни для кого.
«Я сижу больше 10 лет, разница с Украиной заключается в том, что лечения нету никакого, сколько сижу — стоматолога при “ДНР” не было ни разу! — рассказывает заключенный Андрей. — У меня зуб раскрошился, начала гнить десна, врач местный пришел и только обещал, что кто-то придет. В итоге мне пришлось щипчиками для ногтей самому себе удалять корни зуба. Лекарств нет, то, что присылают, забирает начальник медсанчасти, и выцарапать у него лекарства невозможно. В декабре мне приходили таблетки, срок у них всегда два-три года, я обращаюсь при простуде весной, а мне он отвечает: “Я их списал! Я каждый год их списываю, ничего не знаю!”. Мы жалобы писали, а нам говорят, что заменить некем на эти зарплаты».
«До карантина родители могли передавать в передачах только полуфабрикаты, консервы, все домашнее, молочное строго было запрещено. При Украине можно было и молоко, и кисломолочные продукты в зону через медсанчасть, творог тот же, передавать. Тут нас как кормят? Один раз вечером рыбу дают, ну как рыбу — по ложке дают того, что они называют “соус”. Берут тухлую рыбу, варят с водой и с водой вот этого ложку дают с костями, кишками, вонь стоит такая, что только подъезжают в метрах двадцати, а уже в камере вонь!», — жалуется Андрей.
Двое из троих наших собеседников до войны были арестованы, судимы именем Украины в городах, которые сейчас на неподконтрольной Украине территории. С точки зрения «ДНР» они — местные граждане, которых передадут на подконтрольную территорию в самом последнем случае. Всех их «пересудили» суды «ДНР». Случаются смешные казусы, одному из наших собеседников при переписывании приговора «под ДНР» оставили по ошибке украинскую статью 115 (убийство) при том, что в «УПК ДНР» это «умышленное причинение урона здоровью правонарушителя при задержании», статья для сотрудников полиции со сроком до 1 года.
Все это серьезно подогревает настроения на зонах.
Кажется, бунт начинается
Источник, близкий к руководству «правоохранительных органов ДНР», сообщил «Спектру» о том, что 16-17 июля в колонии №97 в городе Макеевка был серьезный бунт заключенных, которые не пускало на территорию зоны руководство. В конце концов был достигнут компромисс, в вопросах режима заключенным пошли навстречу. «Была зона “красная”, стала “черная”», — подытожил собеседник «Спектра».
Разделение колоний на «красные» и «черные» возникло еще в сталинские времена. «Красными» считались зоны, где бал правила администрация и «актив» из числа заключенных, «черные» — там, где большее влияние на порядок имели «смотрящие» из числа криминальных авторитетов, воров в законе. Сейчас, разумеется, все не так однозначно, особенно при режиме военного положения в «ДНР».
Нужно отметить, что в 97-й колонии существует барак камерного типа, в котором сейчас функционирует еще одно СИЗО «МГБ ДНР» для «политических» заключенных, его выступления не затронули и затронуть не могли. Факт волнений в 97 колонии «Спектру» также подтвердили заключенные из 52-й, 32-й колоний и донецкого СИЗО — тюремная почта тут работает хорошо.
«Я бы не стал называть это бунтом, это акции неповиновения, потому что все понимают последствия в виде карцеров, «убивалова» и прочих неприятностей, — говорит «Спектру» донецкий адвокат Виталий Омельченко. — Но подобные вспышки неповиновения уже случались в ДНР и не только в колониях, но и в Донецком СИЗО».
Системе исполнения наказаний в «ДНР» явно нужен клапан, хотя бы для осужденных именем Украины — и возможность уйти в колонии на территорию с гораздо более понятным правовым статусом.
«Уйти на Украину»
Варианты «уйти на Украину» были всегда, особенно их много было в первые месяцы и годы существования самопровозглашенной «ДНР», пока система не устоялась. Первая нам известная попытка вывоза целой колонии была предпринята зимой 2015 года. Работавший тогда в Управлении Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний в Донецкой области Руслан Биленко не считает ту операцию «переговорами с ДНР» поскольку спорная колония строгого режима находилась на нейтральной полосе между позициями под Горловкой. «Скорее мы договаривались о большом окне тишины с местными полевыми командирами по ходу каждый раз забирая с нейтральной полосы нескольких заключенных», — поясняет «Спектру» Биленко.
Вывозили особо опасных, буйных, рецидивистов, которые могли бы устроить проблемы при вывозе колонны с большим количеством заключенных. Всего — 60 человек. Но большая эвакуация не состоялась. По словам, Биленко, министр МВД Украины Арсен Аваков отказался давать конвой на линию фронта, поскольку во внутренних войсках были в основном солдаты срочной службы, им на линию огня было нельзя.
По словам Беленко, за два месяца переговоров с ноября 2014-го по январь 2015 года из 52-й колонии удалось частями вывести 60 человек, осталось сидеть в «ДНР» около 360 заключенных.
Еще более экстравагантное освобождение случилось в том же 2015 году силами самих бывших заключенных: в Донецком СИЗО во время «референдума о самоопределении» с 9 по 11 мая 2014 года заключенные в одной из камер вывесили украинский флаг.
Имя человека, который все это тогда устроил, ни разу не звучало в прессе. «Спектр» нашел Андрея Ивановича Шаманова в Киеве, он сидел в Донецком СИЗО с 2012 года и 22 июля 2014-го смог организовать судебное заседание в режиме видеоконференции — это возможная правовая опция не только в Украине, но даже и в современной «ДНР».
В ходе телевизионного заседания украинский суд освободил его из следственного изолятора — это еще один парадокс того времени, до ноября 2014-го СИЗО и все колонии не только получали продукты для заключенных и зарплаты для персонала, но и оставались в фактическом подчинении своему руководству в Киеве и, разумеется, выполняли решения украинских судов. Влияние самопровозглашенной республики выражалось в конфискации довольно существенных складов оружия и боеприпасов в колониях, а в Донецком СИЗО у тюремного спецназа увели не только стрелковое оружие, но и целый БТР.
На выходе из тюрьмы в Донецке прославившегося акцией с украинским флагом Андрея Шаманова уже ждали люди с автоматами, которые отвезли его в печально известное бомбоубежище под донецким телецентром на улице Куйбышева, 61. Шаманова, по его рассказу, били и даже имитировали расстрел, но, как он говорит, только благодаря молитвам, ему удалось вырваться — он показал только что выданную справку об освобождении какой-то важной вооруженной женщине в камуфляже, и та просто вывела бывшего зэка, бородатого, окровавленного, без денег и документов, за местный блокпост.
В 2015 году Шаманов обратился в Министерство юстиции Украины с просьбой посодействовать вывозу с оккупированных территорий 12 человек, сидевших по одному с ним делу в Донецком СИЗО, «для принятия решения согласно законам Украины». Письмо и ответ от Государственной пенитенциарной службы Украины есть в распоряжении «Спектра», в нем указываются правовые основания и условия (наличие личных дел) для приема в следственные изоляторы на подконтрольной Украине территории заключенных с неподконтрольных территорий Донецкой области. Со всеми этими документами Андрей Шаманов смог организовать освобождение 12 человек.
«Как? Я поехал туда и забрал их всех, а сюда (мы говорили в Киеве — прим. «Спектра») не отдал. Мы провели судебные заседания, и суд “ДНР” их освободил, сюда они приезжали — мы паспорта всем восстанавливали. Они готовы были приехать на блокпосты и отдаться на волю правосудия, но в итоге решили остаться там», — рассказывает он.
«Такое вот решение в рамках Минских договоренностей…» — шутит Андрей Шаманов. Из его списка на имя министра юстиции Украины 11 человек живут на свободе с украинскими паспортами, но в «ДНР». Один — Роман Валерьевич Шошоя — решил остаться в ожидании официальной передачи украинской стороне. На 2015 год он находился в Донецком СИЗО-5 в качестве следственно-арестованного в ожидании суда. По словам Андрея Шаманова, на сегодня он лишен свободы уже 10 лет.
Каких «аргументов» и средств стоило освобождение друзей, Шаманов публично говорить отказывается — хочет, видно, за ту же «цену» вытащить из тюрем кого-то еще.
Гарант сделки
Первая официальная передача заключенных на подконтрольную Украине территорию состоялась в начале июля 2015 года. Об истории и механизме этих передач «Спектру» рассказала уполномоченная Верховной Рады Украины по правам человека в 2012-2018 годах Валерия Лутковская.
«Начался этот процесс в марте-апреле 2015 года, когда вопрос о том, что происходит с заключенными, осужденными по решениям украинских судов, но при этом оставшимися на неподконтрольной территории, возник у меня, — рассказывает Валерия Лутковская. — Тогда тем более случилась очень тяжелая ситуация с Чернухинской колонией (Луганская область, Чернухино — село рядом с Дебальцево — прим. «Спектра») — она оказалась на линии огня, и ее разбомбили. В результате администрация колонии просто открыла двери и сказала: «Мы не можем обеспечить сохранность ваших жизней, и поэтому, собственно, — выходите и спасайтесь сами!» Часть заключенных сразу перешла на украинский блокпост, часть, к сожалению, погибла на минных полях».
На тот момент, согласно указу президента Украины от ноября 2014 года, Министерство юстиции должно было взять на себя ответственность за перемещение заключенных с неподконтрольных территорий на подконтрольную. «Но Минюст не делал ничего. И, соответственно, я как омбудсмен на тот момент, взяла функции переговорщика на себя, — говорит Лутковская. — Попросила Фиону Фрейзер из Мониторинговой миссии ООН по правам человека, чтобы они помогли мне найти контр-переговорщика со стороны де-факто власти на неподконтрольной территории. Этим де-факто оказалась на тот момент так называемый министр юстиции так называемой “ДНР”, с которой мы связались, я ей объяснила ситуацию, и она меня поняла».
В «ДНР» согласились с условием, что Лутковская выступит гарантом сделки. Так состоялись 12 или 13 передач заключенных, начиная с июля 2015 года и до марта 2018 года, времени окончания ее каденции в качестве украинского омбудсмена, происходили при ее участии, всего было передано около двухсот человек. Были разные группы, первая — достаточно небольшой: это были 11 иностранцев, которые оказались в Донецком следственном изоляторе во исполнение международных обязательств Украины.
Они ждали экстрадиции и/или передачи на родину для исполнения наказания. Следующая группа — заключенные, по которым уголовные дела находились на подконтрольной территории, а сами люди — на неподконтрольной, ведь Донецкая область довольно большая. Потом уже были группы по 21, 22 иногда 23 человека, которые выезжали просто отбывать наказание на подконтрольной Украине территории.
Сама процедура передачи не была сложной. Как рассказала Лутковская, со своей личной почты она отправляла письмо со списком заключенных своему контрагенту на территории «ДНР» и там уже разная была статистика — до 70% людей формировались по просьбам родственников заключенных, которые обращались к Лутковской с просьбой о перевозке этих людей для отбывания наказания на подконтрольную территорию. Сами заключенные обращались с заявлениями к администрации колонии, и часть списков формировалась в Донецке.
«Я забирала всех, кто должен отбывать наказание вследствие вступившего в силу решения, вынесенного именем Украины. Не имело значения, я ли просила, или та сторона, если человек соответствовал этому единственному критерию — его надо было вывозить! Если были женщины, я вообще не обсуждала ничего, если люди, страдающие хроническими заболеваниями и так далее — мы всех конечно забирали», — рассказала Лутковская «Спектру».
Они выезжали за «нулевой» блокпост, на нейтральную полосу в определенное место, согласованное с Донецком. Съезжались автозаки с подконтрольной территории и с неподконтрольной. Люди переходили из одного автозака в другой вместе с личными делами, личными вещами и, соответственно, две колонны разъезжались в разные стороны. Она посоветовала посмотреть пост с фотографиями своего подчиненного, в то время — сотрудника Офиса уполномоченного по правам человека Юрия Белоусова. В июле исполнилось пять лет первой передаче заключенных из «ДНР».
После ухода Лутковской с поста омбудсмена ее дело продолжила Людмила Денисова. Ей, кроме того, удалось наладить отношения с «ЛНР». «У меня не получалось, не удавалось с Луганском договориться о такой передаче, а ей удалось, — пояснила Лутковская. — Но при этом, к сожалению, остановились передачи из Донецка, по той причине, что часть негативной информации об условиях содержания в колониях на неподконтрольной территории попала в отчет миссии ООН по правам человека. И де-факто власть в Донецке сказала: “Зачем мы будем передавать людей, которые потом будут рассказывать о нас негативную информацию?” — практически на этом неофициальном основании они и прекратили передачи».
«Спектр» связался с секретариатом действующего украинского омбудсмена Людмилы Денисовой, и нам ответили, что «передачу удерживаемых лиц представители самопровозглашенных органов, которые узурпировали исполнение властных функций на территории отдельных районов Донецкой области, по неизвестным причинам прекратили с 13.12.2018 года». Со стороны отдельных районов Луганской области передача заключенных прекращена с 12.09.2019 года. К этому моменту уже при каденции Людмилы Денисовой из Донецка было вывезено 13 человек, из Луганска — 373.
В распоряжении «Спектра» есть ответ на адвокатский запрос Виталия Омельченко от руководства Управления исполнения наказаний «ДНР», согласно которому «в первую очередь осуществляется передача на Украину тех осужденных, которые до ареста проживали в различных областях Украины и на территории других государств».
За все время войны из колоний «Л/ДНР» удалось вывезти лишь около 600 человек, осужденных именем Украины за криминальные преступления.
Автор: Дмитрий Дурнев, «Спектр»; Громадское
При поддержке Медиасети.
