Александр Николов, рабочий по уходу за слоном Боем: о слоне, о себе и о скотах

Слону Бою резко сократили рацион сразу же после операции в мае 2009 года, при этом против такого изменения был тогдашний руководитель отдела копытных животных И.Марийчук, которого тут же перевели в завхозы. Из рациона слона убрали каши, хлеб и практически все сочные корма, ограничив их всего 5 кг в день. Практически слона стали кормить только сеном, соломой и веточным кормом. Как замучили слона Боя. 

О себе

Я, Николов Александр Николаевич, пришел работать в Киевский зоопарк 26 апреля 2005 года, так как меня устраивал график работы, но вскоре втянулся и стал активно интересоваться поведением и содержанием животных, за которыми ухаживал. Читал о них скудную литературу в зоопарковской библиотеке, искал информацию в Интернете. Я даже гордился тем, что работаю со слоном Боем, носорогом Тревогой, бегемотом Брестой. Когда дни напролет находишься рядом с такими крупными, мощными животными, невозможно оставаться равнодушным. Привыкаешь к ним, они к тебе, чувствуешь какую-то взаимосвязь.

В руководствах по содержанию животных в зоопарках говорится, что нельзя допускать частой смены киперов (рабочих по уходу), и особенно у таких умных животных, как слон. В зоопарке же сейчас, к сожалению, сложилась такая ситуация, что со слоновника уволились практически все. Уходят люди, которые хотят и могут работать… Я выдержал дольше всех, но все равно уволился – после смерти Боя. Те, кто остался на слоновнике, проработали там всего по пару месяцев. В советские времена их бы близко не подпустили к слону, пока не набрались бы опыта на других отделах зоопарка и не зарекомендовали себя.

О рационе

Слону Бою резко сократили рацион сразу же после операции в мае 2009 года, при этом против такого изменения был тогдашний руководитель отдела копытных животных И.Марийчук, которого тут же перевели в завхозы. Из рациона слона убрали каши, хлеб и практически все сочные корма, ограничив их всего 5 кг в день. Практически слона стали кормить только сеном, соломой и веточным кормом.

Приблизительно с середины марта этого года слону опять резко изменили рацион в сторону сочных кормов. Бою стали давать 40 кг яблок, 30 кг морковки, 20 кг буряка – всего 90 кг сочных кормов в день. Ни в одном зоопарке мира слон не получает 90 кг овощей и фруктов в день! Был нарушен баланс между соотношением грубых и сочных кормов.

Такое впечатление, что ветеринары зоопарка рационы берут с потолка. Незадолго до смерти Боя главный ветеринар зоопарка Андрей Андреевич Марунчин придумал, что слон не должен стоять на площадке, а весь день должен двигаться. Для этого с ним целый день нужно заниматься. Занятия заключались в том, чтобы постоянно разбрасывать корма по всему вольеру. То есть бросил морковку – слон нашел ее и съел, снова бросаешь яблоко в другую сторону, и так пока фрукты-овощи не закончатся. Хочешь, слоник, кушать – ходи и собирай. Бросали даже в бассейн, чтобы он и туда спускался – это и называлось работой со слоном.

Ветеринары, судя по всему, в выборе рациона руководствовались только идеей, чтобы было что бросать, а не полезно это Бою или нет.

Слон, по их мнению, весь день должен быть занят, а сбалансирована ли для него эта диета или нет, мне кажется, этим вопросом никто не задавался.

О моционе

Целый день по команде ветеринаров мы слону не давали покоя, разбрасывая пищу, хотя в природе слоны не ходят весь день, подолгу отдыхают.

Отдельное беспокойство Бою доставляла железная решетчатая кормушка для сена, придуманная английскими специалистами. Слону предлагалось есть сено только из нее через небольшие отверстия для хобота. Я лично с большим трудом просовывал руку в эту кормушку, пытаясь вытянуть сено, а ведь слон своим хоботным пальцем захватывал и того меньше. Бою было очень неудобно делать это, и он вынужден был фактически не есть сена днем. Сено – основной корм, и это создавало дополнительную нервозность: в кормушке сено лежало, а поесть нормально нельзя.

Во время ремонта было решено в слоновнике на бетонный пол постелить асфальт, из-за чего расстояние от пола до потолка слоновника уменьшилось. Хотя предлагалось предварительно опустить пол, но никто не послушал. Бой стал легко доставать до потолка и некоторых окон.

Английские специалисты предложили использовать так горячо любимый ими электросторож, поэтому ночь в помещении слоновника готовила новые испытания в виде электросторожа. Бой не мог поднять хобот – его сразу же било током. Никого не волновало, что слону чисто физиологически периодически необходимо поднимать хобот – так слоны выражают свои эмоции. Это все равно, что бить током собаку за каждое виляние хвостом.

Потянулся в сторону к стеклу – его опять ударило током. Он постоянно находился в стрессе. Днем бегает, а ночью туда не дотронься, сюда не дотронься. Слоны же постоянно что-то трогают, на то им и хобот. Один раз током ударило и меня, когда я не выдержал и погладил слона по ноге. Он поднял хобот и…

А ведь мы привыкли с ним общаться, разговаривать. Слоны ведь животные очень умные. Он многое понимал и без команд. Например, когда мы приносили ему еду в зимнем помещении, он всегда делал два шага назад, чтобы нам не мешать раскладывать продукты. Когда все было готово, он подходил и от радости поднимал хобот. Скажешь ему что-то по многолетней привычке, Бой поднимет хобот, а его шандарах током! Он разворачивается, уходит в дальний угол вольера и подолгу там стоит. После этого шока не ест.

А как же с ним не разговаривать, он же живое существо, и к нам так же привык, как и мы к нему. Мы ему раньше даже спину чесали и ноги, Бою это очень нравилось, ведь до спины он сам хоботом дотянуться не мог. У рабочих со слоном, несмотря на его крутой нрав, был тесный контакт, мы стали для него своеобразной "социальной группой", стадом. Слоны, несмотря на большие размеры, очень эмоциональны и нуждаются в общении. А Бой резко был этого лишен.

С появлением английских специалистов, которые по сравнению с нами вообще ранее не имели никакого опыта работы со слонами, нам было строго запрещено не то что чесать, а подходить близко к слону. Вокруг вольера сразу же начертили красную линию, за которую нельзя было заходить. Даже не дай бог выставить за нее шланг с водой – сразу составлялся акт, писались объяснительные, и рабочий лишался и без того мизерной премии.

О ветеринарах

К ветеринарным врачам Киевского зоопарка не подступиться. Когда не приди, они заняты лечением собак и кошек. В ветклинику постоянно заезжают дорогие машины. Работники зоопарка даже шутя иногда спрашивают у владельцев домашних животных, кто крайний и просят: скажите, что я за вами буду, со слоном. Хотя какие тут шутки…

У бегемота Бресты месяц назад на нижней части правого бока образовались глубокие трещины, кожа полопалась. Я пошел к Андрею Андреевичу Марунчину – вот у бегемота такие трещины, может их чем-то нужно обработать? На что он ответил: "Кишки еще не вылазят?». Я говорю – нет. «Ну, тогда еще все нормально» – ответил он мне.

Даже в эти пару дней траура по Боюшке ветеринары зоопарка не прекращали прием частных лиц с собаками и кошками.

Об отношении

У носорога Тревоги в начале зимы было очень холодно, всего 10 градусов. Из-за дырок в старых окнах сильно сквозило. Я подошел с этой проблемой к замдиректору по зоочасти ветеринару А.Шульге. Говорю ему, что нужно хотя бы целлофаном забить окна у носорога. Шульга ответил, что пятница, после выходных подойдешь. А на выходные ожидалось резкое похолодание, но и это не убедило замдиректора. Подошел к Шульге после выходных, а он мне возмущенно ответил: "Ну что, это я этим должен заниматься?".

А кто же тогда должен решать эти вопросы, если не главный по всей коллекции? Я сам доставал целлофан и сам заделывал дыры в окнах. Только когда ситуацией с носорогом заинтересовались журналисты, Тревоге провели отопление.

Самому приходилось покупать спецодежду, рабочие сапоги, шапку и куртку, потому что выдачу положенной формы задерживали. Покупал за свои, а что делать, мы ведь работаем весь день на глазах у посетителей, и ходить оборванцем стыдно.

Когда Андрей Андреевич потребовал наличие термометра в помещении слоновника, тоже пришлось покупать самому в "Ашане". Для переноса сена необходим был большой кусок брезента, пришлось купить за свои 140 грн "Кошму пожарную", у меня и чек сохранился, могу показать. Надо же как-то работать.

Заработную плату постоянно задерживают, платят частями, да так, что непонятно за какой месяц. Последние две выплаты, например, 500 и 300 грн. Суммы выплат, бывает, не соответствуют начислениям. Директор заявляла, что средняя зарплата 2200-2500 грн, но реально на руки мы на слоновнике получали 1000-1200 грн в месяц.

Назначенный незадолго до гибели слона куратором слоновника ветеринарный врач Сэедзавош Аббасзадэ стал загружать нас бессмысленной работой. Как выразился по этому поводу А.Марунчин, вы как муравьи, должны все время что-то делать. Замдиректора А.Шульга никогда не общался с рабочими. Говорил только – слушайте что скажет Аббасзадэ и исполняйте.

Нам никогда ничего не объясняли, не проводили занятий, просто делайте как сказали в данную минуту, и все. Начинаешь интересоваться, расспрашивать – психуют. Я много раз пытался узнать, когда родилась носорог Тревога, но ни Т.Качан, ни Шульга, ни Марунчин не сказали, только отмахивались от меня.

Информацию о слонах и их содержании я по крупицам собирал сам. Написал для себя реферат о слонах и разработал для слонов программу по обогащению среды обитания. Но мне не то что внедрить не дали, слушать даже никто не хотел.

От нас требовалась слепое исполнение распоряжений командиров, которых было больше чем рабочих: гл. ветеринар Марунчин, замдиректора Шульга, пара английских специалистов, куратор Аббасзадэ плюс собственно заведующий сектора Костантин и ведущий зоотехник. Да еще в любое время могла нагрянуть постоянно действующая внутризоопарковская комиссия, возглавляемая Т.Качан. Приходилось терпеть хамские вопросы и обыски в комнате отдыха.

При всем желании работать в Киевском зоопарке, я просто уже не мог дальше выносить это издевательство, и написал заявление на увольнение.

Об англичанах

Английские специалисты, нанятые директором Берзиной, слона боялись. Нас, рабочих слоновника, они, как и ветеринары, не воспринимали совсем. К нам, ухаживающим за одним из самых высокоразвитых животных, руководство относилось как к недоразвитым исполнителям.

Англичане придумали выгонять слона на зимние прогулки по снегу. Раньше, за все свои 39 лет жизни, он не испытывал температуру ниже +15. Сказать ничего нельзя было, англичане были главными, хотя к слонам никогда отношения не имели.

Носорога Тревогу тоже выгнали поздней осенью на улицу и даже поливали из шланга холодной водой (другой на слоновнике просто нет). Тревога тряслась от холода. Две недели назад у носорога была кровь в моче, очевидно, она хронически больна. Активного ее лечения мне наблюдать не удалось.

Англичане пытались Боя дрессировать – загоняли его в тамбур и кричали ему то "хэт", то "гуд". В чем был смысл процедуры, ни мы, ни слон, ни, по-моему, сами англичане понять не могли.

Ну, это закрывание Боя на 30-40 минут в тамбуре площадью 24 кв. м было, наверное, не самое страшное из "меню". Самое неприятное, как я уже говорил, для слона и для рабочих был полный запрет на общение с ним. Ведь самое главное для слона в неволе для сохранения его здоровой психики – это общение с людьми. Наше мнение и практический опыт никого не интересовали.

О яйцах

В воскресенье для привлечения в зоопарк посетителей слону организовали обогащение среды. Бою предложили картонные коробки с яблоками. Часть коробок слон съел.

Насчет яиц не знаю, из чьих широких штанин они могли выпасть, но мы, как обычно, внимательно осматривали вольер вечером в воскресенье на предмет попадания инородных предметов, и убирали все лишнее, включая продукты жизнедеятельности слона. Процедура эта проводится всегда очень тщательно, поскольку, не дай бог, в вольер кто-нибудь из посетителей бросит даже небольшой камень – слон его обязательно найдет и непременно в кого-нибудь кинет. Зная силу и меткость Боя, это может закончиться летальным исходом. Поэтому рабочие по уходу за слоном, в целях личной безопасности, как никто заинтересованы в проверке территории вольера. Утром вольер повторно осматривается, включая бассейн. Контролирует проведение осмотра и уборку вольера зав. сектором.

Если даже и предположить, что яйца попали к слону, то как убежденный вегетарианец, он вряд ли стал есть животную пищу. Он даже не все сено ест, перебирает.

О причинах

Как говорится, у семи нянек дитя без глаза. Несмотря на неимоверное количество начальников, животные Киевского зоопарка реально никому не нужны. Только простые рабочие, кто посовестливее и посердобольней, еще как-то беспокоятся, остальным же на все начхать.

Мое мнение, что к смерти слона Боя подводили не один день. Год назад слон уже падал, ему стало плохо – еле-еле его привели в чувства. Тогда Качан и Трантин организовали быстро рабочих и помогли слону подняться. Что это было – микроинфаркт или микроинсульт, сказать не могу, поскольку ветврачи его потом не обследовали – поднялся и хорошо.

Теперь добавьте к этому всему неровный бетонный пол в слоновнике, на котором постоянно стояли лужи мочи, поилку-трубу в стене, откуда текло, что создавало дополнительную сырость. Мокрый пол – постоянно мокрые ноги. Также – кормушку с дырками, где заводились черви.

Вспомним также прошлую зиму, которую слон содержался в холодном тамбуре без окон площадью 24 кв. м на своих фекалиях, лишь потому что кто-то догадался делать ремонт слоновника зимой. Так с этим ремонтом спешили, что до сих пор не завершили. А что успели, сделали некачественно, потому что работников нанимали на вокзале.

Добавим ограничения на общение со слоном, зимний выгул, постоянное беспокойство, резкие смены диет, противоречащие друг другу, дрессировку в зрелые годы, частая смена рабочих, удары электрическим током.

Думаю, всего этого вполне достаточно, чтобы не только слона – здорового космонавта подкосить.

Смерть Боя – последний удар, люди перестали улыбаться, зоопарк умирает, и я не могу уже дальше в этом участвовать. Поэтому и ушел. Нам, рабочим, проработавшим со слоном не один год, не дали даже с Боюшкой попрощаться. Отогнали, как назойливых мух.

Беседовал Сергей Григорьев,

Инициативная группа спасения Киевского зоопарка т. 050-4432272