Неуправляемые риски – угроза человечеству

Катастрофы последовательно и методично разрушают страховой бизнес. По оценкам исследовательской организации Geoscience Research Group, количество природных катастроф в 1997-1999 годах возросло на четверть по сравнению с началом последнего десятилетия ушедшего века. В 1999 году в мире случилось 755 природных катастроф (в начале 90-х — 600), которые вкупе нанесли экономический ущерб в 100 млрд. долларов. 80% ущерба, нанесённому застрахованному имуществу, пали на долю ураганов, 10% — на землетрясения, 6% — на наводнения и 4% — на лесные пожары. Говорят — «риск благородное дело». Но тут важно, кто и чем рискует; что ставится на карту? Сумма денег, возможность аварии, жизнь человека, судьба народа, будущее человечества?

Чтобы выжить, человечество должно изменить свою культуру, свои социальные, политические, технологические установки. Оно должно учиться мыслить совершенно по-иному и формировать своё будущее. Но проблема ещё в том, что человек — короткоживущее существо, мыслящее отведённым ему отрезком в 70 лет и не особенно думающее о будущих поколениях. Сегодня мы, по сути, уже потребляем ресурсы будущих поколений. Если так будет продолжаться и дальше, то, естественно, окружающая среда просто не сможет вынести таких нагрузок.

Отсюда и разные сценарии дальнейшего развития человечества, которые мы хотим смоделировать, используя для этого специальные математические теории, анализ различных интегральных систем. Такую работу мы уже ведём и надеемся, что Россия в этой области исследований станет одной из ведущих стран, учитывая и наш научный потенциал, и наши успехи в математической теории катастроф, и уникальный опыт «чрезвычаек». Надеемся, что результаты этих исследований помогут создать некую мировоззренческую прослойку, которая находится между политиками, принимающими решения, и технологами, воплощающими эти решения в жизнь. А это в конечном итоге позволит скорректировать дальнейшее развитие таким образом, чтобы глобальные риски были если не сведены к минимуму, то хотя бы сокращены. Ю.Л.Воробьёв, из интервью газете «Новые Известия», 1998 год

«Цивилизация риска»

Французский инженер-исследователь из Высшей политической школы П.Лагадек, обобщая опыт катастроф в Три-Майл-Айленд (США), Бхопале (Индия) и Чернобыле (СССР) и вызванных ими посткатастрофных процессов, пришёл к выводу, что риск катастроф постоянно нарастает, зона «чрезвычайной технологической опасности» неуклонно расширяется. И никакое совершенство техники не даёт страховки от возможности ошибок человека-оператора, управляющего этой техникой. И речь идёт уже не только об ОТДЕЛЬНЫХ авариях катастрофического характера, могут возникнуть и «ВОЛНЫ КАТАСТРОФ». И не только в областях, работающих на войны, но и в сугубо гражданских сферах.

Угроза, считает Лагадек, нависла над городами, странами и даже целыми регионами. Источниками неисчислимых бед могут стать, к примеру, аварии на АЭС или химических заводах. Масштабы и явный технологический крен нашей цивилизации делают её «цивилизацией риска», в которой, отмечает француз, наиважнейшей оказывается «проблема чрезвычайного технологического риска», ставящая под угрозу не только существующее, но и последующие поколения.

Общие рассуждения Лагадека можно подкрепить конкретными расчётами, которые проделал сотрудник Московского института связи В.С.Беляев. В статье «Атомные станции, катастрофы на них и жизнь» он на примере функционирования АЭС указывает на очевидные ошибки, допущенные в России (а прежде в СССР), да и во всём мире при строительстве этих объектов энергетики.

Беляев показывает, сколь легкодумно, несмотря на большие экономические выгоды (если бы при этом отсутствие катастроф было гарантировано!), строить АЭС в плотно заселённых и экономически развитых районах и вблизи многомиллионных городов типа Киева и Санкт-Петербурга. Реальная вероятность аварий на АЭС порядка 103-10-4. Это, считает Беляев, недопустимо большая величина — должно быть 10—10. Ведь цена этого риска громадна! Катастрофа в Чернобыле обошлась в период только до 2000 года (с момента аварии в 1986 году) в 200 миллиардов рублей (старых!). Общий ущерб от гораздо меньшей по последствиям аварии на американской АЭС Три-Майл-Айленд составил 130 миллиардов долларов.

Беляев отмечает ещё следующее важное обстоятельство. Оценки риска опасности ведутся во всём мире уже давно. Во времена «холодной войны» проектировщики радиолокационных систем, строившихся для защиты от атомных бомб и ракет, оценивали величины риска. К примеру, вероятность ложной тревоги, которая могла бы привести к атомной военной катастрофе, оценивалась величиной 10-10-10-7. К сожалению, эти оценки отчего-то никак не учитывались при проектировании, строительстве и эксплуатации АЭС. А ведь такие станции вполне можно считать бомбой замедленного действия, хотя бы по радиации. В аварийном состоянии АЭС вполне может рассматриваться как аналог атомной бомбы.

Следует ещё учесть, что риск радиационной аварии связан не только с работой АЭС. Он сопровождает добычу, обогащение и транспортировку ядерного топлива. И проблему радиоактивных отходов. Все эти процессы чрезвычайно опасны для жизни. Именно поэтому три страны в Европе — Швеция, Австрия и Италия — приняли решение о свёртывании атомной энергетики.

Страховой бизнес под ударами штормов

В исследовании, проведённом страховой компанией «Тревелерс Корпорэйшн», высказывается предположение, что, если к 2010 году среднемировая температура повысится всего лишь на 0,9 градуса, этого будет достаточно, чтобы усилились ветры, увеличилось на треть число ураганов, обрушивающихся на побережье США, и на 30 процентов возрос ущерб в Соединённых Штатах от стихийных бедствий. Джордж Палмер. Статья «Стихии разбушевались»

Пока учёные вели в последние десятилетия теоретические споры о том, меняется или же не меняется климат планеты, мировая страховая индустрия решила эту проблему чисто эмпирическим путём. Это факт, что страховое дело в мире несёт многомиллиардные убытки, и виновны в этом ураганы, штормы, резкие потепления и похолодания — всё то, что имеет причиной происходящее по вине людей изменение климата. И сейчас правительства, учёные и страховая индустрия, мировые активы которой достигают, как полагают эксперты, триллионы долларов(!), тщательно изучают капризы погоды, климатические зигзаги, а также землетрясения, деятельность вулканов и другие источники бед житейских и финансовых.

Денежный эквивалент природных стихийных катаклизмов огромен. В 1989 году ураган Хьюго в Америке нанёс ущерб страховым компаниям в размере 3 миллиардов долларов. А потери от урагана Эндрю в 1992 году и вовсе достигли гигантской суммы — 15,5 миллиардов долларов, что привело к банкротству сразу семи страховых компаний. В США считают: если бы главный удар стихии во Флориде пришёлся тогда по Майами, а не по Хомстеду, ущерб мог бы превысить и 40 миллиардов долларов.

Катастрофы последовательно и методично разрушают страховой бизнес. По оценкам исследовательской организации Geoscience Research Group, количество природных катастроф в 1997-1999 годах возросло на четверть по сравнению с началом последнего десятилетия ушедшего века. В 1999 году в мире случилось 755 природных катастроф (в начале 90-х — 600), которые вкупе нанесли экономический ущерб в 100 млрд. долларов. 80% ущерба, нанесённому застрахованному имуществу, пали на долю ураганов, 10% — на землетрясения, 6% — на наводнения и 4% — на лесные пожары. В упомянутые годы наиболее серьёзный ущерб причинили землетрясения на Тайване — 14 млрд. долларов, в Турции — 12 млрд. и наводнение в Венесуэле — 15 млрд.

По прогнозам Geoscience в первом десятилетии XXI века природные катастрофы участятся, а суммы страховых потерь будут расти опережающими темпами. Понятно, это коснётся, прежде всего, развитых стран, где страхованием охвачено примерно 80% имущества.

Половина населения США живёт в пределах 50 миль от побережья. Если климат пойдёт резко на потепление, то в результате таяния льдов уровень морей поднимется и возникнет угроза затопления прибрежных районов. Это реальная угроза. И, тем не менее, согласно данным, которые приводит в своей статье Джордж Палмер, анализирующий связь стихийных бедствий со страховым бизнесом, американцы ведут себя так, как если бы опасности не существовало. В 1960 году в США в прибрежных районах, подверженных действию ураганов, проживало 45 миллионов человек, к 1990 году их численность возросла до 64 миллионов. А к 2010 году, как ожидается, она достигнет 73 миллионов.

Управление рисками

Нормальная страховая компания на Западе никогда не застрахует дом, стоящий на рисковом месте. Строй на здоровье, где хочешь, но уж тогда сам отвечаешь за жизнь семьи. А у нас, вспоминаю, в 1991 году в одном из районов Читинской области процедура была замечательная. Отвели дачникам места под садовые участки в затапливаемой зоне. Они там не сеют, не пашут, но участки в Госстрахе застраховали. Раз в год эти места затапливает. И каждый раз у жителей стабильный заработок по страховке. А таких участков там не сто, не двести. Их там гораздо больше… Министр МЧС С.К.Шойгу, из интервью газете.

Управление рисками — дело для России новое. В 1996 году МЧС РФ вошло в правительство со следующей инициативой: руководитель (владелец) каждого потенциально опасного объекта должен представить декларацию о безопасности своего предприятия для населения и окружающей среды. Только по предоставлению такой декларации он получает государственную лицензию на право деятельности.

Что значат слова «управление риском» стихийных бедствий и технологических катастроф? Уже существуют самые разные методики оценки риска: голландские, английские, бельгийские. Есть и методики, разработанные в МЧС, они ближе к российским условиям. Более того, сотрудники министерства идут от оценки отдельного объекта к методикам оценки целых территорий. А это прямой выход на государственное планирование.

Конечно, оценка риска — дело новое и непростое. Сложная проблема! Масса производств существует, самых разных, одной или несколькими формулами их, понятно, не охватишь. И, тем не менее, успешные наработки есть. К примеру, в Донецке на Украине есть лаборатория, которая занимается успешным прогнозированием опасных происшествий в шахтах. У них собрана огромная статистика, ряд признаков имеется — задача хоть и трудная, но решаемая.

В этом деле очень помогает компьютерное моделирование катастроф и чрезвычайных ситуаций. Разрабатываются сценарии возможных аварий и катастроф, они закладываются в компьютер, туда же заносятся и разработанные рецепты действий по этим катастрофам. Когда случается что-то подобное, то, выхватывая из компьютера эту картинку и план мероприятий, можно гораздо быстрее придти к правильным организационным решениям.

Конечно, экономическое здоровье России пока ещё далеко от отличного, финансовые возможности не велики, и всё ж сделать можно немало. МЧС РФ взяло решительный курс на страхование предприятий. Совместно с Гостехнадзором вводится система декларирования и лицензирования (они теперь обязательны) и страхования предприятий. Эксперты смотрят, способно ли данное предприятие работать без катастроф и аварий.

Страхование вводится и для того, чтобы помочь бюджету страны. Вот в каком смысле. Пока при любой самой незначительной чрезвычайной ситуации приходится платить из госбюджета. МЧС РФ, скажем, на 1996 год отдельной строкой было спланировано выдать 1 триллион 300 миллиардов рублей на ликвидацию чрезвычайных ситуаций. Эти деньги были израсходованы уже в апреле того года. Потом брали деньги из других резервов государства. Теперь же министерство хочет с помощью страхования перенести часть тяжести затрат в эти страховые фонды, страховые компании. Создало МЧС РФ и свою страховую компанию по чрезвычайным ситуациям, которая разворачивает соответствующую работу.

Воробьёв Юрий Леонидович

Я бы не стал относить Россию к третьему миру. Мы и в этом смысле страна уникальная, сочетающая в себе одновременно и третий, и первый миры. С одной стороны, у нас есть огромные территории, например, Севера, обладающие огромными сырьевыми ресурсами, но при этом влачащие жалкое состояние. И есть центр, благополучно существующий благодаря этим ресурсам.

Вместе с тем у центра действительно собственные риски, обусловленные высокими технологиями. И в этом смысле вы правы. Москва значительно более опасный город, чем Урюпинск. Наука уже давно доказала, что вместе с развитием технологий возрастают и риски, которые требуют особого управления. Например, учёные подсчитали, что даже на самой надёжной атомной станции с многократно продублированной системой защиты раз в 10 тысяч лет может произойти авария. Человек эту информацию воспринимает абсолютно спокойно, справедливо полагая, что ему столько лет жизни не отмерено. Но ведь вся суть проблемы как раз в том, что никто точно не знает, на каком году из этих 10 тысяч произойдёт авария. Сегодня вероятность подобной предсказанной аварии так же велика, как и через девять тысяч лет. Вот об этом мы и пытается предупредить беспечного современника. Он должен отчётливо понимать: чем сложнее системы, чем хуже они эксплуатируются, чем реже обновляются, тем больше вероятность технологических катастроф с самыми глобальными последствиями. Ю.Л.Воробьёв, первый заместитель министра МЧС России, интервью газете «Новые Известия».

Юрий Леонидович Воробьёв родился 2 февраля 1948 года в Красноярске. Работая, окончил вечернюю школу и поступил в красноярский Институт цветных металлов имени Калинина (бывший Институт золота, который в войну был эвакуирован из Москвы). Инженер-металлург, литейщик по профессии. Трудился в Красноярске на новостройке — на заводе автомобильных прицепов. Был технологом, конструктором, начальником технологического бюро, начальником литейного цеха, заместителем директора завода по производству, потом и директором завода.

В целом проработал на машиностроительных заводах Сибири 17 лет. Был секретарём парткома завода, 3 года — первым секретарём Горкома партии. Затем его забрали в Крайком партии, где он за 2 года, будучи инспектором, получил богатый опыт управления территориальными системами Сибири и северных районов Красноярского края. Закончил Академию управления (прежде она называлась Академией общественных наук при ЦК КПСС, теперь — Академия государственной службы при президенте РФ).

После четырёхлетней учёбы, очно-заочной (приходилось периодически приезжать из Красноярска в Москву, сдавать экзамены, слушать лекции), получил диплом политолога. Кандидат политических наук. В конце перестройки (1989-1990 годы) создал в Красноярском крае Фонд поддержки малого бизнеса и международных связей, где консолидировались средства из разных источников, чтобы помогать наиболее перспективным малым предприятиям.

Вместе с С.К.Шойгу (прежде они какое-то время работали вместе в Красноярском крайкоме партии, их кабинеты находились рядом, Шойгу ведал всем, что было в Красноярском крае ниже Ангары, южнее, Воробьёв курировал всё, что лежало севернее) с 1990 года участвует в создании российской службы спасения. Организатор и участник ликвидации практически всех крупных чрезвычайных ситуаций последних лет.

В обязанности первого заместителя министра МЧС РФ Ю.Л.Воробьёва входит координация деятельности остальных семи заместителей министра и подведомственных структур МЧС. Он также обеспечивает проведение ЕДИНОЙ сбалансированной политики развития Чрезвычайной службы России и всех её международных аспектов.

Юрий Леонидович считает, что первый этап становления Чрезвычайной службы России успешно пройден: создана надёжная система защиты населения от стихийных бедствий и катастроф. Теперь начинается этап второй — гораздо более трудный. Важнейшим направлением работы МЧС в ближайшие годы станет осуществление государственной политики в области снижения природных и техногенных рисков, смягчения последствий чрезвычайных ситуаций (ЧС), развитие системы прогнозирования и предупреждения катастроф.

Воробьёв — главный идеолог теории и практики управления рисками. Это новое направления деятельности спасательных служб. Смысл главных событий, происходящих сейчас в мире и делающих риски катастроф всё более значительными, Юрий Леонидович поясняет так: «Мы оказались в системном тупике, который вице-президент США Гор довольно точно охарактеризовал, как «кризис рыночно-потребительской цивилизации». С одной стороны, мы никак не можем отказаться от опасных технологий. С другой стороны — вынуждены платить за это всё весомее. Только за последние 20 лет от стихийных бедствий и промышленных аварий пострадали более миллиарда человек. Из них более пяти миллионов погибли или были ранены».

Ресурсы Земли имеют свои границы

Трагедия может произойти в минуты, а в XXI веке даже в секунды… Мы вступаем в эру новой технологической революции, где всеобщим богом, которому, подчеркну, поклоняются и военные, становится компьютер. Ошибка компьютера — представьте себе такую гипотетическую ситуацию — и боевое дежурство ракет заканчивается бессмысленной бойней, гибелью человеческой цивилизации. Каковы они, шансы мира, в этом лабиринте новой техники? Фридрих Дюрренматт

Земная цивилизация оказалась вовлечённой в порочный круг событий. Путь к пещере ей, очевидно, заказан, человечество просто вынуждено идти по пути научно-технического развития всё дальше и дальше. Но развитие техносферы грозит всё более масштабными рисками — рисками уже ГЛОБАЛЬНЫХ катастроф. Вот как об этом говорил сам Воробьёв: «…Чем выше риски, тем активнее они вынуждают человека искать способы управлять ими. Что сделал человек, чтобы не замёрзнуть? Научился добывать огонь. Чтобы не погибнуть от землетрясения, освоил методы распознавания сейсмически опасных зон и изобрёл сейсмостойкие дома. Чтобы не умирать от эпидемий, придумал спасительные вакцины. Чтобы не утонуть в наводнениях, изобрёл плотины и научился регулировать стоки… Таким образом, в бесконечном поиске защиты от потенциальной беды человек активно способствовал научно-техническому прогрессу. А это, в свою очередь, оборачивалось появлением новых, более масштабных рисков, угрожающих уже не отдельному человеку, а целым государствам или даже всей жизни на Земле. Причём зависеть это может от одного индивидуума, если он, к примеру, работает оператором на атомной электростанции. Или управляет ядерной подводной лодкой. Или руководит группой террористов, захвативших объект с бактериологическим или ядерным оружием, что, к слову сказать, вполне возможно…

Таким образом, человечество становится заложником собственных научно-технических достижений и поведения даже отдельных индивидуумов. Единственная возможность снижения этой зависимости — объединение усилий для управления рисками. Как на уровне обычных людей, так и на уровне государств».

В 1997 году Юрий Леонидович выступил в Российской академии наук с программным докладом «Основные направления государственной стратегии снижения рисков и смягчения последствий чрезвычайных ситуаций в РФ на период до 2015 года». Вскоре после этого вышла в свет его книга «Международные механизмы снижения риска социально-политических последствий катастроф (российский опыт)». В докладе и книге-монографии констатировалось, что более половины населения РФ проживает в условиях повышенного риска, вызванного угрозой чрезвычайных ситуаций (ЧС) природного, техногенного и военного характера при сохраняющейся тенденции роста количества и масштабов последствий ЧС.

Потери от ЧС, которые несёт общество (не только в России), огромны. Стоимость современного промышленного предприятия, такого, например, как нефтеперерабатывающий завод, атомная электростанция, химический комбинат, превышает миллиард долларов. Опыт показывает, что одна только крупная авария способна создать убытки подобного масштаба. Вот примеры. Ущерб от катастрофы на плавучей буровой установке «Пейпер-альфа» в Северном море составил около 3,5 миллиардов долларов. Ущерб от пожара на земляных нефтяных амбарах (сборниках мазута) летом 1996 года в Волгограде превысил 9 миллиардов рублей.

По различным оценкам специалистов-страховщиков и данным Российской академии наук, потери от аварий, катастроф и стихийных бедствий в России доходят до 10% от валового внутреннего продукта (ВВП) страны! Затраты на ликвидацию ЧС и реабилитацию пострадавшего населения составляют в РФ около десятка миллиардов рублей в год. В ближайшей перспективе экономика страны будет просто не в состоянии восполнять потери от ЧС.

Большие потери от катастроф несёт не только Россия. Ущерб от землетрясения, случившегося в 1972 году вблизи Манагуа, столицы Никарагуа, достиг 40% от национального дохода этой страны. И в развитых странах крупные бедствия могут обойтись экономике в 5-10% валового внутреннего продукта. Феномен Эль-Ниньо вызвал в 1997 году в Чили серию всесокрушающих штормов. Более 60 тысяч человек на океанском побережье остались без крова, а многие просто погибли. Президент страны был вынужден выделить сотни миллионов долларов на восстановление нормальной жизни чилийцев.

А в целом во всём мире количество пострадавших от стихийных бедствий увеличивается ежегодно в среднем на 6%. Быстро растёт и экономический ущерб. Согласно статистике, до 1987 года только одно стихийное бедствие оценивалось суммой более 1 миллиарда долларов, а к 1995 году число таких бедствий составило уже 13.

«ХХ век открывает нам глаза на «новые» риски, — пишет в своей книге Ю.Л.Воробьёв, — связанные со стремительным ростом населения Земли, урбанизацией, глобальным воздействием техносферы на параметры окружающей среды, природно-техногенной опасностью и технологическим терроризмом, когда промышленные объекты, объекты энергетики и транспорта в случае их разрушения под воздействием стихийных сил природы или терактов могут вызвать глобальные катастрофы.

Современный мир уязвим и в силу активного развития таких факторов антропогенного воздействия на среду обитания, как всё возрастающая добыча энергии, утилизация отходов жизнедеятельности.

Ресурсы Земли, как известно, имеют свои границы, и их растрата может стать невосполнимой и носить лавинообразный характер вследствие неправильного развития цивилизации или катастроф…»

Становится очевидным, что предотвращать катастрофы ОТДЕЛЬНЫМ странам уже явно не под силу. Необходимо объединение сил всего мирового сообщества. Япония — одна из самых богатых стран мира. Однако когда случилось землетрясение в Кобе, справиться с этим несчастьем удалось, используя работу бригад спасателей из других стран — Франции, Швейцарии, Таиланда. Гуманитарные грузы тогда поступили в Японию из 38 стран. Множество неяпонских общественных организаций перевели в страну восходящего солнца денежные средства.

В экономически развитых странах основную нагрузку по компенсации материальных потерь от катастроф и стихийных бедствий несут страховые компании. Может ли какая-либо российская страховая компания отвечать по обязательствам такого масштаба? Ю.Л.Воробьёв отвечает: нет! Даже ВСЕ вместе российские страховые компании не способны обеспечить подобное страховое покрытие. И выход тут может быть только один: создать систему страховой защиты, объединяющую ресурсы государства и частных страховых компаний.

Такая система должна быть создана в России, полагает Воробьёв. Её элементами станут: экспертиза проектов потенциально опасных объектов, декларирование безопасности промышленных объектов, лицензирование их эксплуатационной деятельности, государственный надзор за технической безопасностью объектов, страхование рисков. Всё вместе должно создать в стране НОВУЮ ИДЕОЛОГИЮ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ КАТАСТРОФАМ. Что поможет снизить потери от ЧС до 30-40%.

Юрий Чирков, «ИНТЕЛЛИГЕНТ»