Лудомания – болезнь XXI века

Лудомания (от латинского «лудус» – «игра») – это игровая зависимость. Для одних игорный бизнес – возможность заработать, для других – возможность изобретать, для третьих – времяпровождение. Страдают, как правило, именно третьи. Об этом рассказ гостя – кандидата медицинских наук, доцента кафедры психиатрии Одесского государственного медицинского университета Константина Аймедова.

– Очень многие сегодня приравнивают лудоманию к наркотической и алкогольной зависимости. Можно ли проводить такое сравнение?

– В принципе так и есть. Исследования механизма формирования различных видов зависимости проводятся во всех странах мира, особенно в тех, которые принято считать более развитыми – страны Европы, США. Зависимости делятся на две большие группы: это зависимость химическая и нехимическая, фармакологическая и нефармакологическая. Ученые всё больше и больше склоняются к мысли о единстве биологических механизмов формирования зависимостей, хотя в случае алкоголя или наркотика присутствует вещество с конкретной химической формулой, а здесь – поведенческий акт. И вроде нет никаких химических веществ, которые в организм поступают, но, как показывают исследования, очень схожи механизмы формирования зависимости и той группы, и другой.

– Легко ли лудомания поддается лечению?

– Увы, нет, – иногда более сложно. Человека можно лишить возможности что-либо потреблять, но очень сложно ограничить его участие в азартных играх. Получается, что надо его где-то запереть и не выпускать, потому что выйдя на улицу и пройдя сто метров в сторону своего дома он все равно увидит зал, где можно поиграть. Лечению лудомания поддается, мы лечим. Это для нас пока новая проблема, раньше мы мало с ней сталкивались, опыт маленький. В психиатрии нет термина «вылечить», «излечиться», – есть термин «ремиссия». Мы говорим: «ремиссия устойчивая», «ремиссия длительная». Чем более длительна устойчивая ремиссия, тем более этот термин приближается к термину «выздороветь». Пока таких длительных устойчивых ремиссий не много. Мы применяем терапевтические методы, реабилитационные методы. Что-то мы уже внедряем, что-то пробуем. Пока процент не очень велик.

– Связано ли это с тем фактом, что игровая зависимость настолько сильна в человеке, или все-таки с какими то внешними факторами?

– Наверное, здесь комплекс и внешних, и внутренних факторов, факторов социальных. Алкоголь, наркотики – мы уже знаем, были эпидемии в 90-х годах. У нас сейчас за короткий период времени сформировалось множество игровых залов, казино и т.д. А люди к этому были не готовы… Термин «лудомания» появился у нас всего пару лет назад, и люди не знают, к чему это может привести. Мало кто верит, что это действительно болезнь. Говорят, что это просто неответственный человек, он так проводит время. В общественном сознании еще не сформировалось понятие, что это болезнь; наверное, в этом главный корень проблемы. И у нас нет культуры пользования этим. Мы уже знаем, что можно употреблять алкоголь в ограниченном количестве и привязываем его употребление к каким-то праздникам, событиям: выпил немного, потом перерыв. Наркотики – мы знаем, что это плохо, что они губят наш организм, разрушают мозг, духовную сферу уничтожают и т.д. А с азартными играми – вроде бы ничего плохого в них нет: ну, зашел человек, кинул 50 грн и еще и выиграл. Здесь еще нет культуры пользования, мы не осознаем, к чему это может привести.

– Интернет-издание «Новости UA» опубликовало интересную статистику: в Киеве на 4 млн жителей приходятся 60 музеев, 142 библиотеки, 110 спортивных клубов… и 16 тысяч 200 игровых заведений и игровых автоматов. Провоцирует ли такая доступность распространение лудомании?

– Мы все время говорим, что современная медицина должна быть профилактической. Я всегда делаю упор на то, что если проводить профилактику, то болезни не будет или будет в самых легких формах. На словах чаще всего этим и заканчивается. Так и тут: есть доступность, нет культуры – вот то, что мы имеем. Сейчас обратили на это внимание, по городу был проведен демонтаж игровых автоматов, закрыли на остановках игровые залы. В обществе привлекли внимание к проблеме не только граждан, но и руководящих людей, политиков, и они хоть что-то начали делать.

– Чтобы не пристраститься к игре, лучше вообще не играть?

– Почему мы не можем вылечить алкоголизм до сегодняшнего дня? Мы можем полностью заблокировать человека от употребления алкоголя, но не можем сделать так, чтобы он выпил 50 граммов и остановился. Если он выпьет чуть-чуть – снова уходит в запой. Так и с азартными играми. Пока что все методики, которые мы пытаемся внедрить, сводятся к тому, чтобы человек полностью не играл.

– Может ли человек самостоятельно справиться с игровой зависимостью или всегда нужна помощь специалиста?

– Теоретически – может, а на практике у нас клиентов приходит с этим все больше и больше, причем это люди самых разных слоев общества, разного возраста. По полу – приходит больше мужчин и играет больше мужчин. Так же было с алкоголизацией и наркоманией: сначала было больше мужчин, а потом соотношение стало выравниваться.

– Бытует мнение, что женщин тяжелее привлечь к какой-то зависимости, но их тяжелее и вылечить.

– Можно долго дискутировать на эту тему, но фактов четких нет, чтобы подтвердить это мнение.

– Кто в основном подвержен лудомании?

– Судя по опыту нашему, России, западных государств – подвержены все. Когда мы говорим о зависимости, мы формируем группы риска: вот такой-то возраст, пол или социальная группа наиболее подвержены. Здесь в группу риска входят все, от богатых до бедных, от дворников до политиков, от подростков до лиц пожилого возраста. Здесь все связано с доступностью и с легкостью вовлечения в игру. Смысл игры – это определенного рода виртуализация нашей жизни. Человек таким образом абстрагирует окружающий его мир, изменяет его краски, реализует свое видение мира. Здесь он испытывает тот экстрим, которого в его жизни нет или не хватает, – экстрим приятный. Здесь это легко реализовать.

Если говорить о дайвинге, мотогонках, скалолазании, то для такого экстремального увлечения надо иметь деньги, чтобы купить оборудование, надо тренировать тело. Они требуют навыков, которые не каждый в себе сформировать может. А здесь – чуть-чуть в кармане денег, положил в щель автомата, и сиди жми кнопку, и испытываешь не меньший адреналиновый впрыск, чем те, кто чему-то учится, тратит деньги и силы… Здесь зависимость формируется очень быстро, потому что такое занятие не требует ничего, даже элементарной предрасположенности.

– На протяжении какого времени формируется эта зависимость? Когда человек может считать себя лудоманом?

– Здесь у нас пока один четкий критерий: когда идет десоциализация: человек из-за увлечения азартными играми испытывает проблемы в социуме – конфликты в семье, сложности на работе. Это все последствия утраты критики. Для любой зависимости свойственно, что критика снижается именно по отношению к себе, к своему восприятию. Если у человека есть такие проблемы – мы говорим, что это болезнь, сформированная зависимость. Что же касается времени формирования – все зависит от возраста, частоты участия и т.д. Труднее всего увлекаются лица пожилые, но у них есть вторая сторона: при крупном проигрыше они чаще совершают самоубийства. Лица молодые и среднего возраста более легко вовлекаются и уходят потом в депрессии, но не в суицид; у них появляются тревожные расстройства.

– А если человек вылечился – существует ли вероятность того, что он опять куда-то попадет?

– Это и есть ремиссия, мы за этим термином как бы прячемся. Человек может находиться в состоянии ремиссии пожизненной, пятнадцат летней, месячной. Естественно он из этой ремиссии может выскочить в любой момент. Есть такое понятие – ось зависимости. Если в личности присутствует эта зависимая ось, то он эту ось лишь будет менять, то есть он может уйти в алкоголь, наркотики, компьютерную зависимость… И вот здесь как раз и кроется та терапия, которую мы применяем. Мы используем эту ось, этот флюгер, поворачивая его из поля зависимости негативной в поле зависимости позитивной. А позитивная зависимость – это спорт, творчество, трудоголизм, религия. Для человека и для общества они более позитивны, поскольку они созидательны.

– Передается ли лудомания по наследству?

– Четких исследований пока по этому поводу нет. Проблеме азартных игр уже сотни лет, но в рамках болезни и зависимости она звучит очень и очень недавно. Учитывая, что тип личности, основные черты передаются по наследству, то и здесь можно сделать такой прогноз.

– Вы говорили, что к вам приходят все больше и больше пациентов. Значит ли это, что количество лудоманов с каждым годом увеличивается, или наоборот – они просто себя проявляют?

– Я думаю, что и то, и другое. Во-первых, общество уже понимает, что это болезнь, что надо идти за помощью. И знают уже, куда идти. Второе – количество игровых автоматов, – их все равно меньше не становится; их убрали с улиц, но перенесли внутрь игорных заведений, и люди больше и больше вовлекаются.

– Можно ли сказать, что лудомания – болезнь XXI века?

– Да, я думаю, можно так сказать. Число больных игровой зависимостью, по прогнозам, с каждым днем будет увеличиваться.

ИА «Репортер», Украина, Одесса