Как подавляли первый бунт в ГУЛАГе: “А чего мы теряем?”
Первое вооруженное восстание в системе советских лагерей началось 24 января 1942 года и длилось десять дней. За время мятежа, в ходе противостояния погибли 75 бунтовщиков и сотрудников НКВД.
Писатель и бывший сотрудник КГБ Вениамин Полещиков, много работавший в архивах, в интервью корреспонденту сайта Север.Реалии назвал это восстание бандитской выходкой, которую можно было предотвратить.
Село Усть-Уса находится на севере Коми, в 70 км от богатого нефтяными месторождениями Усинска. Сегодня здесь проживают около тысячи жителей, но 80 лет назад село было районным центром с населением в 4,5 тыс. человек. Через эту местность шли этапы на Воркуту. Здесь располагались аэродром, консервный завод, отделение банка, управление речного пароходства. В январе 1942 года здесь прошло первое вооруженное восстание заключенных ГУЛАГа, названное по фамилии одного из его лидеров – Марка Ретюнина – “Ретюнинским мятежом”.
Начальник лагпункта и бывший заключенный
Заключенные лагерного пункта “Лесорейд” планировали восстание с осени 1941 года. Их руководителем стал начальник лагеря и бывший заключенный Марк Ретюнин. Ретюнин – уроженец Архангельской области, в 1929 году он был осужден на 13 лет по ст. 59-3 УК РСФСР (“Бандитизм”) за участие в ограблении банка. В 1939 году он освободился досрочно, но в “добровольно – принудительном” порядке его оставили работать в Воркутинском лагере в качестве вольнонаемного. Там он занял пост начальника отдельного лагерного пункта ОЛП “Кочмес”, после чего стал начальником лагпункта “Лесорейд” Воркутлага НКВД.
Вот как описывал Марка Ретюнина один из заключенных лагпункта В.Зубчанинов: “Походкой он напоминал медведя, рыжая лохматая голова была у него немного наклонена вперед, и глазки смотрели тоже по-медвежьи. Но это был романтик. В его избушке, стоявшей на высоких сваях, лежал томик Шекспира. Когда я взялся за него и раскрыл, Ретюнин сказал: “Вот был человек!” И наизусть стал декламировать: Для тех, кто пал на низшую ступень, Открыт подъем, им некуда уж падать. Опасности таятся на верхах, А мы внизу живем в надежде!”
Вениамин Полещиков
Автор книги “За семью печатями. Из архива КГБ” подполковник госбезопасности в отставке Вениамин Полещиков занимался вопросами реабилитации жертв репрессий до начала 1990-х. Он лично изучал дела многих заключенных, в том числе участников первого вооруженного восстания в системе ГУЛАГа. После выхода на пенсию Вениамин Полещиков издал 20 книг о судьбах заключенных лагерей Коми.
– Каким-то героем этого Ретюнина я не могу считать, потому что он судим был за ограбление банка. Другое дело, что когда он организовал это восстание, он был уже свободным человеком. А почему он его возглавил – потому что в верхах приняли постановление, что всех судимых по таким статьям (ст. 59, по которой отбывал срок Марк Ретюнин. – С.Р.) по новой водворить в лагеря. Страх побудил его к таким решительным действиям, он боялся, что его снова посадят! – говорит Полещиков.
“Подохнем завтра или помрем сегодня”
Историк Михаил Рогачев в статье “Усинская трагедия” указывал, что в 1941 году, с началом войны, обстановка в лагерях ухудшилась: заключенные стали часто болеть, работать приходилось больше и в худших условиях, охранники стали чаще бить заключенных – травить их собаками, зверски избивать.
Осенью 1941 года по “Лесорейду” прошел слух о том, что заключенных ждут новые сроки и массовые расстрелы, “причем санкции эти коснутся не только 58-й статьи, но также 59-й и даже некоторых категорий бытовых статей, в том числе и задержанных вольнонаемных”. Марк Ретюнин заявил своим единомышленникам, что он по рации получил сведения, подтверждающие эти слухи. Мятежники решили организовать вооруженное восстание.
“А чего мы теряем, если нас и побьют? Какая разница, что мы подохнем завтра или помрём сегодня, как восставшие… Я знаю, что нас всех хотят погубить голодной смертью… Вот увидите, скоро в лагерях один другого будет убивать, а до этого существующая сейчас власть всех заключённых по контрреволюционным статьям перестреляет, в том числе и нас – задержанных вольнонаемных”, – цитировал слова Марка Ретюнина впоследствии на допросе один из задержанных бунтовщиков Афанасий Яшкин.
Из 202 заключенных “Лесорейда” больше половины отбывали наказания по политическим статьям. О предстоящем восстании знали только 15 человек – с осени они собирались на квартире Марка Ретюнина. Заговорщики планировали освободить заключенных, обезоружить охрану, захватить Усть-Усу и тем самым парализовать местную администрацию. Далее основной отряд должен был совершить бросок на Кожву, к железной дороге, а оставшиеся в Усть-Усе для охраны – связаться с управлением Воркутлага и предъявить ультиматум: освободить всех заключенных.
Все время подготовки к восстанию руководитель лагпункта Ретюнин тщательно готовился к бунту: выписывал на склад дополнительное продовольствие и теплую одежду.
10 дней бунта
“24 января (в субботу) 1942 года начальник лагпункта – руководитель вооруженного восстания Ретюнин через заведующего баней заключенного – участника восстания – Лю-Фа передал распоряжение военизированной охране лагпункта всех бойцов вести для мытья в баню, предупредив, что баня будет работать только до 17 часов. Получив такое распоряжение, стрелки охраны свободные от наряда пошли все в баню”, – описывают подробности начала восстания в обвинительном заключении по следственному делу задержанных заключенных от 30 июля 1942 года.
В то время, пока стрелки и командиры Военизированной охраны (ВОХР) лагпункта мылись в бане, заговорщики разоружили дневального, освободили заключенных и, выдав им зимнюю форму ВОХРа, предложили присоединиться к бунту. Большая часть – 82 человека – согласилась последовать за Марком Ретюниным, остальные разбежались, испугавшись последствий.
В первый день бунтовщики, или “отряд особого назначения № 41”, как они назвали себя сами, дошли до Усть-Усы и захватили телефонно-телеграфную станцию, управление речного пароходства, отделы милиции и НКВД. В перестрелках повстанцы убили 14 человек, в том числе одного ребенка. Прибывший отряд ВОХР застрелил девять заключенных, остальные двинулись по реке на юг – в Кожву, где располагалась железнодорожная станция. Предполагалось, что к восстанию примкнут спецпоселенцы и местные заключенные, однако волнения в других лагерных пунктах были пресечены.
О восстании на Печоре руководители НКВД в Сыктывкаре узнали ночью 25 января. Бунтовщиков планировалось обезвредить в течение суток, однако направленный из Кожвы отряд ВОХР был менее подготовлен к таежным морозам. В минус сорок бойцов отправили в плохой обуви и летних брюках. После четырехдневного преследования им удалось нагнать отряд Ретюнина на одном из притоков Печоры, в 100 км от Усть-Усы. Завязался бой. ВОХР потерял 16 человек, столько же погибло на стороне повстанцев. Из 72 охранников 66 заявили об обморожении, половина отказались от преследования.
– Можно предположить, что они хотели с немцами соединиться, война же шла. По крайней мере они хотели из республики уйти в другие регионы, там, может быть, поднять заключенных на восстание. А в конечном счете куда они пойдут? На север, в Финляндию, они не смогут пробиться. В тундру? А дальше куда? А так только разве что в надежде, что немцы придут, – рассказывает Вениамин Полещиков. – Ретюнин хотел поднять восстание и в других регионах тоже. Почему они не начались? Были приняты меры сразу. Крепче заперли на засов ворота. Более строго и внимательно стали относиться к этим вещам. Агитаторы не пришли, не сумели. Они, конечно, хотели пробраться туда, где побольше лагерей, но уже решительные меры были приняты по пресечению этого восстания.
Мятеж под руководством Марка Ретюнина длился 10 дней. За это время повстанцам удалось преодолеть 175 км по зимникам и лесным дорогам. Из-за решения заключенных разделиться на группы бойцам ВОХРа удалось их ликвидировать в течение нескольких дней. Последнюю группу во главе с Марком Ретюниным настигли 1 февраля.
“Третья, основная группа руководящего состава повстанцев, во главе с Ретюниным в количестве 11 человек была настигнута вечером 1 февраля, по следам, в верховьях реки Малый Тереховей (приток реки Лыжа), в 175 километрах от селения Усть-Лыжа, окружена и после 23-часового боя, в 16 часов 2-го февраля, также уничтожена. В бою было убито три повстанца. Руководящий состав повстанцев – Ретюнин, Дунаев, Авакьян и другие в количестве шести человек, во время атаки отряда военизированной охраны, видя безнадежное положение, сами застрелились”, – говорится в архивных документах УФСБ РФ.
Всего в лесных боях погибли 42 человека из числа заключенных, 33 – из отрядов охраны. В декабре 1942 года 50 задержанных участников восстания в лагпункте “Лесорейд” расстреляли в Сыктывкаре. Еще 18 получили различные тюремные сроки.
– Замашки руководителя у Ретюнина были, он пользовался популярностью. Конечно, он много навредил. Людей-то он вовлек, и чем все закончилось: многие погибли, многие получили новые сроки, очень многих еще и расстреляли. А сколько бед принесли они местным жителям! Вольные люди, которые защищали свой дом, подверглись ограблению, убийствам. Но тут сами власти еще побудили заключенных к решительным действиям, – считает Вениамин Полещиков.
Фальсификации и поиск врагов
По словам Полещикова, за те годы, что он занимался реабилитацией заключенных, ни один из родственников участников восстания к нему не обращался. Многие, однако, просто не знали до 1991 года о судьбах своих родных, погибших в ГУЛАГе. После выходы книги “За семью печатями” в 1995 году Полещиков узнал, что один из заключенных того лагеря, участвовавший в мятеже, – отец главного архитектора Таллина Владимир Брунс.
– О последних годах жизни отца он ничего не знал! Потом этот архитектор позвонил мне сюда, очень меня благодарил, что по прошествии 56 лет моя книга пролила свет на судьбу его отца. Выяснилось следующее. Владимира Брунса арестовали в Риге. Последнее известие пришло его родственникам в начале 1941 года из Усть-Усы, что он осужден на восемь лет по статье 58. Вскоре после войны на запрос матери Владимира Брунса пришло сообщение: он скончался в лагере 24 января 1942 года в возрасте 42 лет и похоронен на станции Кожва. Его супруга, актриса драматического театра, несколько раз обращалась в прокуратуру Латвийской СССР с просьбой о реабилитации, но получала отказы. Только в 1991 году пришло решение о его реабилитации, – рассказывает Полещиков.
Полещиков говорит, что в одном из донесений, которое он изучал в архивах, именно Владимир Брунс был назван руководителем восстания от 24 января 1942 года. Этот факт он считает фальсификацией истории.
– Брунсу уделено много внимания в одном из донесений агента. Он представлен как руководитель восстания. Это не только преувеличение его роли, но и явная фальсификация. Агент, может быть, писал сообщение под диктовку оперативного работника. Для них надо было раздуть значимость тех событий, которые происходят на “Лесорейде”, и кого-то показать руководителями. На самом деле он таковым не являлся. Так подтягивали, фальсифицировали документы, – говорит Полещиков.
Он уверен, что восстание, а значит и десятки жертв, можно было предотвратить, поскольку оперативные работники знали о его подготовке.
– О том, что готовится восстание, оперативным работникам было известно задолго до его начала. Почти за полгода. Но ничего не делали, потому что государство такое, – говорит Полещиков. – Если бы было правовое государство, то ограничились бы беседами и профилактикой этих лиц, но нужны были результаты, надо было показать очередных врагов советской власти.
Автор: Юлия Куликова; Север.Реалии
