«Все киевляне, с которыми иностранцы говорили на вокзале, были агентами КГБ»
В Украине КГБ создали в 1954 году. Входил в общесоюзную структуру с центром в Москве. Спецслужбу выделили из состава Министерства внутренних дел. Но историю кагебистив следует вести с 1918 года, когда один из лидеров большевиков Феликс Дзержинский создал Чрезвычайную комиссию – ЧК. Она много раз меняла название, но задача оставались те же – тотальный контроль за жизнью людей, выявление и расправа над врагами власти.
Организация была подотчетна партии. Однако в 1930-х партийные чины не имели влияния на чекистов. После смерти Сталина четко прописали, что комитет отвечает за свои действия перед компартией.
В доме лидера общины Свидетелей Иеговы в селе Смодне Косовского района Ивано-Франковской области кагебисты нашли тайник запрещенной литературы. Изъяли инструменты для печати и религиозные брошюры. В Советском Союзе деятельность Свидетелей Иеговы была запрещена. Они отказывались служить в армии и не признавали официальную власть. За ними следили спецслужбы
Были три группы людей, за которыми следил КГБ. Первые – украинские националисты в широком смысле. Это шестидесятники, диссиденты, бывшие члены ОУН и узники лагерей, подпольные греко-католики.
Вторая группа – евреи. В послевоенном Союзе много говорили о “сионистской угрозе” (сионизм – движение за создание еврейского государства. – Країна). Пропаганда подчеркивала, что плохими являются именно сионисты, а не обычные евреи. Но в них записывали едва ли не каждого второго представителя этого народа. Особенно часто в отчетах КГБ фигурировали евреи из Черновцов. Предполагаю, из-за близости к границе с Румынией. Считали, что тамошний диктатор Николае Чаушеску поддерживает Израиль и продает ему оружие. Ежегодно были эпопеи и с чествованием жертв Бабьего Яра в Киеве. Кагебисты следили, чтобы люди не принесли венков с произраильскими лозунгами. Агенты доносили, если видели что-то вроде шестиконечной звезды.
К третьей группе относились представители протестантских конфессий. Сохранилось множество сообщений о нелегальных молебнах и распространении запрещенной литературы.
Когда началась война в Афганистане, внимательно смотрели за студентами оттуда. В 1980-1981 годах КГБ беспокоили протесты в Польше и создание профсоюза “Солидарность”. Поляков, приезжавших в Украину, считали потенциальной угрозой.
Тогда же присматривались и к активистам среди рабочих. Записывали их диалоги. Хотя до того считалось, что рабочий класс – опора власти.
Если КГБ интересовал человек, на него заводили дело. Если в его окружении был агент, его подключали к наблюдению. Или думали, кого завербовать. Каждая операция имела зашифрованное название. Например, “мероприятием МН” называли наружное наблюдение, “мероприятие Д” – тайный обыск. Прослушивали телефоны, читали письма, вели скрытую съемку в квартирах. Когда это не давало желаемого эффекта, могли спровоцировать человека. Подсылали агентов под видом иностранцев. Те расспрашивали или уговаривали передать секретную информацию. А потом намекали, что человек совершил преступление, и принуждали к сотрудничеству.
В самые жаркие годы Холодной войны в 1960-1970-х иностранец мог сфотографировать с поезда поля, линии электропередачи или заехать в запрещенный для посещения город – и его наказывали. Считали, так изучает состояние хозяйства в стране. Задерживали, засвечивали фотопленку и депортировали. Позже за иностранцами следили осторожнее, без давления.
Эдуард АНДРЮЩЕНКО, 30 лет, историк, журналист. Родился 4 января 1989 года в Запорожье в семье рабочих. Окончил исторический факультет Запорожского национального университета. Заинтересовался историей украинских националистических организаций 1990 годов. По этой теме защитил кандидатскую диссертацию в 2015-м. В декабре 2010 года спилил голову памятнику Сталина в Запорожье. За это три месяца провел в СИЗО. Уголовное дело за “хулиганство” до сих пор не закрыто. Работал журналистом в запорожской редакции Depo.ua. В прошлом году переехал в Киев. Прошел тренинг в рамках программы “Архивы КГБ для медиа”. Презентовал исследование о попытках КГБ сорвать выступление украинской диаспоры на Всемирной выставке в канадском Монреале в 1967-м. Работает в архивах и публикует статьи на основе собранных материалов. На телеграмм-канале KGB files и в Facebook выкладывает архивные находки. “Все граждане, иностранцы и люди без гражданства имеют право работать в архиве Службы безопасности Украины, по закону. Нужно отправить запрос на электронный адрес архива. Указать, что нужно найти дело на конкретного человека или посмотреть документы на определенную тему. И с вами свяжутся. На определенный день закажут пропуск. Это займет времени до месяца”. Посетил 30 стран. Автостопом объехал Иран и Балканы. Женат на журналистке 31-летней Татьяной Гонченко
Спецслужбы делали все, чтобы у иностранного журналиста сложилось хорошее впечатление о СССР. После аварии в Чернобыле в Киев приехали множество иностранных репортеров. Официальной информации никто не верил, они пытались пообщаться с людьми. И не догадывались, что все киевляне, с которыми говорили на вокзале, были агентами КГБ. Чекисты потом писали, что их опергруппа создавала объективное впечатление о ситуации в стране. Как будто киевляне иностранцу наврали бы.
После Второй мировой войны в Украине было почти 50 тыс. тайных сотрудников спецслужб. В 1980-м насчитывалось 58 154 агентов. В том же году завербовали 7,5 тыс. советских граждан и 26 иностранцев. Одного смогли включить в агентурную сеть другой страны, трех – в антисоветские организации за рубежом. На 850 жителей советской Украины приходился один агент.
Были еще доверенные лица и информаторы. С них не брали подписку (о неразглашении тайны сотрудничества с “органами” – А), не давали псевдонимов. Время от времени встречались, общались. Отношения не регламентировали. Точное количество этих людей неизвестно, но это десятки тысяч.
На сотрудничество со спецслужбами шли представители всех социальных групп. Они могли не лично интересовать КГБ, но быть связанными с кем-то. Бывало, вербовали, а затем приказывали втереться в доверие к определенным лицам. Интересовали люди, которые имели связи с иностранцами. Каждый творческий коллектив или группу спортсменов сопровождал оперативник или агент. Любая среда была пропитана сетью КГБ. Активно вербовали гуманитариев, потому что среди них всегда было много диссидентов. Техническая интеллигенция интересовала спецслужбы из-за поездоки за границу и контактов с иностранными учеными. Были убеждены, что технарей будут вербовать их зарубежные коллеги.
Человека изучали. Смотрели, чем его можно заинтересовать, чего в жизни не хватает. Аспиранту, который день и ночь думает о защите диссертации, обещали успешную карьеру в науке. Фарцовщику (люди, которые перепродавали в СССР дефицитные импортные товары. – Країна), который имел пластинки с джазом – защиту от милиции и комсомольских дружин. Подписывали документ о сотрудничестве, агенту давали псевдоним, вписывали в картотеку. Нельзя было вербовать партийную номенклатуру уровня секретаря парткома и выше.
Из найденного в архивах в последнее время заинтересовала история киевлянина Станислава Пушкаря, шпиона Северной Кореи. Работал на закрытом киевском заводе “Арсенал-2”. Туда приехали трое корейских практикантов, которые хотели узнать о вещах, которыми СССР не торговал, – противотанковые ракетные комплексы. Они завербовали Пушкаря.
Он несколько лет фотографировал секретные документы военного назначения. Ездил в Москву и передавал пленки работникам посольства. Впоследствии начал воровать радиотехнические детали. Кроме денег, корейцы платили женьшеневого водкой и сушеными корешками. Говорили, они лечат от всего. А муж любил выпить и имел проблемы со здоровьем. Это первый исследованный случай шпионажа в пользу Кореи. Это государство официально дружило с СССР.
Во многих делах фиксировали только псевдонимы. Постоянно работая с ними, удается проследить работу людей, даже если их меняют. В одном деле исчезают упоминания о рабочем завода Наумове, а появляется агент Иванов. По действиям видно, что это один и тот же человек.
Проследил, что нынешний директор Института механики Московского университета, доктор наук и лауреат кучи премий Юрий Окунев был агентом КГБ в Киеве. Написал ему – предлагал встретиться, но он проигнорировал.
Детский журнал ”Малі друзі” выдавала Организация украинских националистов в 1948 году. Один экземпляр нашли в бидоне в Яновском лесу возле Львова 9 августа 2017 года. Был среди документов повстанцев. В нем напечатаны рассказы по истории Украины и критикуется деятельность Иосифа Сталина. Авторы советовали детям уничтожить журнал, чтобы его не увидели другие.
Встречал в архивах имена известных людей. Это не обязательно агенты, но и свидетели, подозреваемые. В одном деле фигурирует художник Лесь Подервянский. Он занимался каратэ. Тогда был всплеск популярности этого вида спорта. Люди массово шли в секции, но многие тренеры не имели официального статуса. Они не платили налогов, и их не могли контролировать. В КГБ боялись, что каратисты применят свои навыки против власти. Начали распространять слухи, что одним ударом могут убить. Тренеров обвиняли в организации сект. На суд одного из ведущих мастеров пригласили свидетелем Подервянского. Но он не ходил.
Жена писателя Владимира Сосюры Мария была агентессой спецслужб. Удалось найти лишь то, что она сдала молодого “бандеровца” Николая Гарбия. Он приезжал к Сосюрам в гости и говорил о независимой Украине.
Кагебисты анализировали информацию от агентов. Могли написать резолюцию “был неискренен». Это означало, что доносит на друга, но хочет его спасти. Мол, он не такой уж и преступник. Подозревали, что агенты врут, потому что сами привержены к антисоветской деятельности.
В 1970-е киевлянин пришел донести на соседа. Будто то странно себя ведет, общается с подозрительными людьми, куда-то ездит на машине. В записи показаний сразу отметили, что у соседей спор из-за комнаты в коммунальной квартире. Дальше это дело не пошло.
Отчисляли из агентов за болтливость. Такой человек наносил больше ущерба организации. За разглашение своего статуса могли осудить. За это посадили Марию Сосюру.
В архиве СБУ есть фонд 16. Состоит из донесений КГБ верхушке УССР о ситуации в республике. Это сообщения на разные темы: политика, аресты диссидентов, массовые беспорядки, прибытие известных иностранцев, угрозы и убийства членов партии, аварии работников КГБ, антисоветские листовки, эпидемии, стрельбы в воинских частях. Об этих событиях газеты не вспоминали. Это неофициальная хроника жизни.
Много интересного можно прочитать в расшифровках подслушанных разговоров. Речь фиксировали с точностью до буквы. Есть много бытовых деталей. Например, люди говорят, где достать пыжиковые шапки. Что пива на Березняках нет и надо ехать через Днепр на Печерск.
Оперативные дела жгли. В 1990-е из Москвы поступило завуалированное указание. Оставались списки уничтоженных документов, но их тоже утилизировали. Один мой коллега нашел “Журнал уничтоженных журналов уничтоженных документов”.
Автор: Игорь Шевчук; КРАЇНА
Tweet
