Операция «Спецконфискация»: Будут ли изъяты средства высокопоставленных коррупционеров?

Однако очень быстро вокруг этих средств разгорелась политическая борьба, которая не окончилась до сих пор. Как результат, появился ряд законопроектов, предусматривающих введение института гражданской конфискации, т. е. лишения незаконно приобретенного имущества до окончательного приговора суда в рамках уголовного производства.

Такая процедура в отечественном законотворчестве получила название «специальной конфискации». Инициаторами окончательного варианта законопроекта о спецконфискации выступили 6 народных депутатов, из которых 4 представляли фракцию «Народный фронт», а еще 2 – «Блок Петра Порошенко». В работе над законопроектом приняло активное участие и Министерства юстиции, глава которого Павел Петренко, наряду с главой Комитета ВР по вопросам национальной безопасности и обороны Сергеем Пашинским, стал главным лоббистом нового механизма.

Вносим и перевносим

Как известно, принятие закона, предусматривающего спецконфискацию, было предметом долгих баталий среди народных депутатов. Недаром «базовая» версия «перевносилась» в Верховную Раду целых 5 раз: законопроект №4057 от 15 февраля с. г., затем доработанный проект от 16 марта (17 марта принятый за основу), законопроект №4811 от 14 июня с доработанной версией 4 июля и, наконец, законопроект №4890 от 5 июля.

Инициаторами законопроекта №4057 выступили упомянутый выше С. Пашинский и депутаты разных фракций Юрий Береза, Иван Виннык, Татьяна Чорновол и др. Главным комитетом по рассмотрению проекта был определен Комитет ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности, который возглавляет депутат от фракции «Батьківщина» Андрей Кожемякин. Еще 19 февраля этот комитет рекомендовал отклонить законопроект, отметив, что отдельные его положения противоречат Конституции Украины, поскольку нарушают принцип презумпции невиновности и дают возможность лишить человека права собственности без решения суда. Тем не менее, 17 марта парламент принял законопроект в первом чтении.

Затем в тот же комитет поступил доработанный ко второму чтению вариант проекта, однако 13 апреля его рекомендовали снять с рассмотрения парламента. Как было отмечено в выводе комитета, нормы, содержащиеся в новой гл. 24-1 «Особенности обращения в доход государства денежных средств, ценностей и доходов от них до принятия приговора суда», противоречат позиции генерального директората по правам человека и верховенства права директората по правам человека Совета Европы, представительства Европейского Союза в Украине, координатора проектов ОБСЕ в Украине и уполномоченного ВР по правам человека.

Профильным по рассмотрению следующего варианта законопроекта под №4811 оказался уже Комитет ВР по вопросам национальной безопасности и обороны, члены которого как раз были авторами инициативы. В его выводе от 5 июля (неясно, когда комитет успел собраться, ведь плановое заседание было назначено на 6 июля) сказано, что комитет рекомендует принять проект за основу и в целом как закон, назначить докладчиком по нему секретаря комитета И. Винныка, а содокладчиком – главу комитета С. Пашинского.

Однако в этот же день, 5 июля, на сайте ВР появилась информация, что данный проект отозван, а затем перерегистрирован под №4890. Помимо определенных изменений в тексте, разница состояла и в том, что главным по рассмотрению законопроекта опять был назначен Комитет ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности. Позднее один из авторов документа, И. Виннык рассказал «Судебно-юридической газете», что рассмотрение законопроекта о спецконфискации Комитетом по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности как главным было обязательным требованием этого комитета, без выполнения которого никакое обсуждение, скорее всего, не состоялось бы вообще.

Действительно, ранее в ходе Согласительного совета ВР 4 июля А. Кожемякин жестко отреагировал на то, что его комитет не является профильным по рассмотрению проекта №4811: «Законопроекта №4811 в комитете нет, потому что он расписан на другой комитет. Я знаю мнение членов комитета, особенно тех, кто носил и носит военную форму. После выступлений в зале во время обсуждения, когда членов комитета обвинили в том, что они имеют какую-то долю от этого, я лично рассматривать этот проект не буду».

Предметом дебатов депутатов было и то, куда пойдут средства от спецконфискации. Так, глава фракции БПП Игорь Грынив отметил, что фракциям, наконец, удалось выйти на согласованную модель закона: «Мы сейчас вышли на согласованный проект, и фракция будет за него голосовать. Но мы будем настаивать на том, чтобы все средства от спецконфискации пошли на финансирование двух программ: армия и дороги». В свою очередь, глава фракции «Народный фронт» Максим Бурбак высказал мнение, что надзор за средствами и так осуществляют разные «общественные и политические движения».

Что такое спецконфискация

Проектом №4890 вносятся изменения в ст. 346 ГК (прекращением права собственности является взыскание необоснованных активов в доход государства) и вводится ст. 354-1 ГК, согласно которой лицо может быть лишено права собственности на необоснованные активы путем их взыскания в доход государства по решению суда в случаях и порядке, определенных законом. В ст. 170 УПК вводится пункт, согласно которому арест имущества допускается в целях обеспечения взыскания в доход государства необоснованных активов и активов, владелец которых не установлен, в случаях и порядке, определенных гл. 24-2 УПК. В этом случае арест налагается на имущество, определенное для целей новой гл. 24-2 УПК, при наличии достаточных оснований полагать, что оно соответствует критериям, указанным в ст. 297-6.

Основной новеллой является гл. 24-2 УПК под названием, отличным от того, которое предлагалось в предыдущих проектах: «Особенности взыскания в доход государства необоснованных активов и активов, владельцы которых не установлены, до окончания уголовного производства». Как сказано в ст. 297-6, взыскание в доход государства таких активов допускается исключительно в случаях, в условиях и на основаниях, определенных этой главой, и решение об этом принимается судом.

Взыскание необоснованных активов в доход государства допускается при условии их выявления при осуществлении досудебного расследования преступлений, предусмотренных ч. 2–5 ст. 191 Уголовного кодекса Украины, в случае их приобретения путем злоупотребления служебным положением лицом, уполномоченным на выполнение функций государства; ст. 255, 364, 365 и 368 УК.

Под активами понимаются средства в наличной или безналичной форме в национальной и иностранных валютах, облигации внутренних и внешних государственных займов, банковские металлы (платина, золото, серебро), а под необоснованными активами – активы, которые вызывают разумное сомнение в правомерности их получения в собственность определенными этой статьей лицами из-за несоответствия их размеров (стоимости) задекларированным или другим официальным доходам указанных лиц.

Таким образом, по замыслу авторов законопроекта, взыскание незаконно полученных активов в пользу государства необходимо для конфискации: необоснованных активов лиц, подозреваемых в совершении определенных ч. 3 ст. 297-6 преступлений и скрывающихся от органов предварительного расследования и суда, объявленных в розыск, в т. ч. межгосударственный и/или международный; необоснованных активов третьих лиц, связанных с подозреваемыми; активов, выявленных при осуществлении досудебного расследования в определенных ч. 3 ст. 297-6 уголовных производствах, владелец которых не установлен, если исчерпаны все предусмотренные законом средства и возможности для его установления.

Третьими лицами, связанными с подозреваемым, являются: а) близкие лица подозреваемого в определении Закона «О предотвращении коррупции», которые являются владельцами активов, имеющих признаки необоснованных; б) физические и юридические лица, являющиеся собственниками активов, имеющих признаки необоснованных, если они приобрели такие активы от подозреваемого или при его содействии, которое имело решающее значение для получения этих активов, или если решающее влияние на осуществление полномочий по владению, пользованию или распоряжению такими активами прямо или косвенно осуществляет подозреваемый; в) юридические лица, в отношении которых подозреваемый прямо или косвенно оказывает решающее влияние на управление или деятельность, в т. ч. благодаря праву владения или пользования всеми активами или их значительной частью; праву, которое обеспечивает решающее влияние на формирование состава, результаты голосования и решения органов управления юридического лица; замещению должности в надзорном или исполнительном органе юридического лица; заключению сделки. Действовать закон будет до 1 января 2017 г.

Комитет не дал добро

Что очередное обсуждение законопроекта №4890 в Комитете законодательного обеспечения правоохранительной деятельности 6 июля будет нелегким, было очевидно. Из общения с членами комитета сложилось впечатление, что депутаты считают законопроект лоббистским и требующим доработки. Некоторые опрошенные изданием депутаты заявили, то в подобной мере нет необходимости. «Когда я работал в правоохранительных органах, мы добивались конфискации и изъятия в пользу государства средств без какого-то специального закона. Считаю, что вся проблема в качестве работы следствия, прокуратуры.

Если они не могут ничего сделать уже более 2 лет, это не значит, что нужно принимать какие-то специальные законы под конкретную ситуацию», – сказал автору один из депутатов. Особой непримиримостью к процедуре спецконфискации отличались представители «Батьківщини». Собеседники из других фракций объясняли подобную позицию сложными отношениями между действующими членами «Батьківщини» и бывшими, которые в 2014 г. перешли в «Народный фронт».

Как только комитет начал работу, докладчик от инициаторов проекта И. Виннык сообщил, что уголовные производства по В. Януковичу и его окружению вряд ли когда-то будут доведены до логического конца, ведь доказательной базы совершенных ими злоупотреблений практически нет. Поскольку добиться осуждения этой группы лиц фактически невозможно, по словам депутата, ситуацию может спасти закон о спецконфискации, с помощью которого арестованные средства можно будет изъять в пользу государства без обвинительного приговора.

Докладчика быстро прервал глава Комитета А. Кожемякин, который заявил, что предложенный законопроект интересный, однако непонятно, как органы прокуратуры будут его выполнять. Тем более, что он нарушает сразу несколько статей Конституции. Выяснилось также, что Генеральная прокуратура не предоставила своевременно свой вывод о законопроекте и точные данные о суммах, находящихся на арестованных счетах.

Очень быстро обсуждение потеряло всякий конструктив. Народный депутат Виктор Король (БПП) сходу раскритиковал документ, отметив неточные формулировки и двусмысленности в нем, и сообщил, что проект допускает злоупотребления со стороны следственных органов и противоречит ст. 62 Конституции. А. Кожемякин тут же обвинил Комитет по вопросам национальной безопасности и обороны в попытке самостоятельно рассмотреть законопроект и внести его в парламент. «Мы будем смотреть на все в этом законопроекте, на все запятые и точки», – заявил он. Ответ И. Винныка также был резким: «Вы сами начинали с того, что утверждали, будто такой законодательной нормы, как спецконфискация, нет ни в одной стране мира, но мы привели Вам в пример 12 цивилизованных стран, где такие законы есть». «Мы не понимаем друг друга. В этом законопроекте много проблем»,– резюмировал В. Король.

В итоге члены Комитета пришли к выводу, что положение о спецконфискации должно быть прописано в Гражданском процессуальном кодексе, а не в отдельном законе. И. Виннык в этот момент потерял терпение, что повлекло резкую реакцию со стороны А. Кожемякина. «Ведите себя хорошо», – заявил председатель и объявил перерыв на 15 минут. После этого законопроект поддержали только 6 депутатов, а 7 членов комитета во главе с председателем воздержались.

В такой ситуации спасти законопроект мог только парламент, однако в четверг народные депутаты, несмотря на две попытки, так и не смогли проголосовать за его включение в повестку дня. Таким образом, пока вопрос о спецконфискации можно считать отложенным на неопределенное время. Как отмечали депутаты в кулуарах, одной из причин их прохладного отношения к законопроекту стали опасения, что может быть создан прецедент, когда на месте бывших руководителей страны могут оказаться они сами, а их имущество и средства в условиях традиционного отечественного правового нигилизма и политической конъюнктуры могут быть конфискованы без обвинительного приговора суда.

КОММЕНТАРИИ  

Николай Паламарчук, первый зампредседателя Комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности.

– Сам термин «спецконфискация» и предложенный в законопроекте подход нельзя назвать удачными. В Конституции написано, что никто не может быть лишен своей собственности, кроме как по решению суда. В предложенном законопроекте речь идет о процедуре спецконфискации на основании определения суда, но это, по сути, лишь одно из следственных действий, а не окончательное решение. Я считаю, что незаконно полученные средства В. Януковича и его окружения должны работать на страну, но нельзя все делать с наскока. Есть предостережения Совета Европы, что мы можем нарушить права человека, поэтому нам нужен понятный закон, соответствующий Конституции.

Андрей Кожемякин, председатель Комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности

– Закон о спецконфискации может быть принят, но при этом он должен быть переведен из уголовной плоскости в гражданско-процессуальную. Человек не должен попадать за решетку после того, как у него забрали имущество, он должен быть на свободе и свое имущество защищать. Тот вариант, который предлагается сейчас, не дает гражданам такой возможности. Следователи будут выносить постановления, и без решения суда имущество будет конфисковаться. Это противоречит Конституции и нарушает презумпцию невиновности.

Антон Геращенко, народный депутат, советник министра внутренних дел

– Закон о специальной конфискации Украине нужен. Часто бывает так, что коррупционер или лицо, нарушающее закон, регистрируют собственность или активы не на себя, а на подставных лиц. В Италии во время борьбы с мафией в 1970–1980 гг. приняли закон, согласно которому в ситуации, когда мафиози регистрирует банковский счет на своего водителя или любовницу, поскольку его лично к ответственности привлечь сложно, ему предлагалось в рамках гражданского процесса разъяснить, откуда он взял эти средства. Если суд его аргументы не удовлетворяли, средства и активы изымались в счет государства. У нас ситуация сложилась так, что есть акции казначейских обязательств Украины перед рядом оффшорных компаний на сумму порядка 1,5 млрд грн. Эти компании зарегистрированы в Британских Виргинских островах, а Панаме и т. д. Есть обоснованные подозрения, что это деньги окружения В. Януковича.

Для того, чтобы их конфисковать, нужно предъявить обвинение руководителям оффшорных компаний. Достать их путем уголовного производства практически нереально, поэтому предлагается сделать так, чтобы та или иная оффшорная компания обязалась объяснить, каким образом к ней поступили средства. Если украинский суд примет решение, что средства получены из законных источников, например, в виде банковского кредита, вопросы будут сняты.

Но если выяснится, что деньги поступили по подозрительной схеме, суд может счесть, что деньги были получены из незаконных источников. Следовательно, решением суда эти деньги будут конфискованы в пользу государства. Подобные законы есть в 30 странах, по ним есть решения ЕСПЧ, оправдывающие применение такого рода спецконфискации. У нас основной спор сейчас идет вокруг реализации этой процедуры в наших условиях, т. е. с учетом все еще коррумпированной судебной и прокурорской системы. Важно, чтобы спецконфискация не стала инструментом для политических разборок и шантажа.

Татьяна Козаченко, директор департамента люстрации Министерства юстиции

– В течении 2 лет в суды не было отправлено ни одно уголовное производство касательно узурпации власти или коррупционных действий бывшего руководства страны. Их активы до сих пор остаются арестованными. В международном законодательстве существует институт гражданской конфискации, согласно которому политики должны подтвердить законность получения ими активов и финансовых источников. Если сделать это у них не получается, такие активы и средства переходят к государству. Поэтому законопроект о спецконфискации нужно принимать.

Юрий Луценко, Генеральный прокурор Украины

– Считаю, что предложенный вариант законопроекта о спецконфискации соответствует духу и букве украинского законодательства. У юридического управления Генеральной прокуратуры к этому законопроекту претензий нет. Он вполне сбалансированный. Замечания европейских экспертов сводятся, как мне кажется, к переходным положениям. Касательно самих механизмов и процедуры спецконфискации у нас претензий нет.

Механизмы для возвращения средств, полученных незаконным способом, есть и сейчас, но возвращение их государству будет тянуться до середины 2017 г., поскольку по действующему законодательству нужно полгода ждать, пока подозреваемый находится в бегах, потом против него надо начинать процедуру заочного осуждения, потом пройти все заочные судебные тяжбы, осудить такое лицо, и уже потом решением суда конфисковать имущество и средства его и третьих лиц. Только заочное судебное следствие в отношении должностных лиц может занять от 5 до 6 месяцев.

Такой громоздкой процедурой как раз и пользуются лица, которых мы хотим привлечь к ответственности. Спецконфискация ускорила бы передачу государству их имущества. Подобные механизмы есть во многих европейских странах. Недостатки закона можно будет постепенно исправить. Но поскольку вопрос спецконфискации политизирован, он пока остается на рассмотрении парламента.

Иван Виннык, секретарь Комитета ВР по вопросам национальной безопасности и обороны

– Мне сложно понять мотивацию Комитета по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности. Кажется, он не очень хорошо подготовился к обсуждению проекта и предложенных им новел. Многие вопросы исходили из того, что коллеги невнимательно читали текст. Что касается перерегистрации законопроекта без каких-либо изменений, то это было обусловлено позицией Комитета по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности, который не хотел быть вторым при обсуждении. Этот закон нужен Украине, иначе нас в скором времени будет ожидать коллапс в сфере безопасности, нечем будет платить заработную плату Вооруженным силам Украины.

Арсен Аваков, министр внутренних дел

– Очень хочу, чтобы этот законопроект был принят. Есть два его важных аспекта. Первый – моральный. $1,5 млрд, украденных у украинского народа, находятся в «Ощадбанке» Украины, все об этом знают, но мы ничего не можем сделать, чтобы забрать эти деньги и отдать украинскому бюджету. Это выглядит безобразно. Поэтому я не понимаю тех депутатов, которые не голосуют за этот законопроект. Второй аспект заключается в том, что без этого законопроекта мы реально не можем до конца провести адекватное финансирование вооруженных сил и сил правопорядка. Для того, чтобы сверстать бюджет до конца года и нормальным образом вести реформы, а не заниматься профанацией, нужны эти деньги. Я очень рассчитываю, что мы их получим.

Василий Нимченко, народный депутат Украины

– Этот законопроект не лезет ни в какие рамки. Нарушаются постулаты Конституции, презумпция невиновности, индивидуализация наказания. Как можно признавать виновным, конфисковать имущество без наличия приговора? В практике такого нигде нет. На это же указывает и Венецианская комиссия. Этот закон – родной брат закона о люстрации.

Татьяна Чорновол, народный депутат Украины

– В основе обвинений законопроекта о спецконфискации лежит исключительно вранье. Это не критика. Почему? Вот говорят, что отбирается имущество. Так ведь в законопроекте вообще речь не идет об имуществе. Там идет речь только о деньгах, арестованных на счетах. Имущество специально не внесено в этот законопроект, чтобы увеличить шансы его принятия в Верховной Раде, ведь каждый беспокоится о своем доме.

Никакой аргументированной критики по законопроекту в природе просто не существует. Вы знаете, что сейчас на счету госказначейства нет средств, а это зарплаты учителей, медиков, военных. Нет денег, чтобы финансировать такие важные вещи. Потому что у нас возникла ситуация, когда не был пополнен бюджет на ту сумму, на которую рассчитывали, и не были получены те деньги, на которые мы рассчитывали. Сейчас речь идет о том, что буквально через 10 дней после принятия этого закона мы сможем пополнить этот счет сразу на миллиарды. Речь идет о сумме в 50 млрд грн. Так кто может быть против такого решения? Это деньги, украденные из госбюджета, и они должны быть возвращены.

Это счета В. Януковича, которые уже арестованы. Мы так ограничили круг этого законопроекта, что туда не только простые граждане, но и коррупционеры не попадают. Если мы примем данный закон, то начнем следовать итальянскому законодательству о борьбе с мафией. Этот законопроект его наследует, хотя он очень ограниченный. Потом, конечно, мы его расширим. Подобные принципы работают в 40 странах мира. Это цивилизованные страны. В 2006 г. была принята резолюция ООН, которая рекомендовала всем странам для борьбы с коррупцией принимать такое законодательство, которое мы сейчас предлагаем на рассмотрение Верховной Рады. Сейчас дефицит средств в оборонном секторе составляет около 10 млрд, остановлено финансирование ремонта военной техники. Часть денег должна пойти на заработные платы учителям. Эти средства помогут улучшить жизнь в стране. Ненамного, но улучшить. Мы сейчас находимся в условиях войны, и все, что нам дает возможность хоть немножко улучшить ситуацию, мы должны буквально выгрызать.

Юрий Павленко, народный депутат Украины

– Законопроект красиво звучит, о нем эмоционально говорят авторы, но на самом деле он нарушает базовые конституционные права людей. К сожалению, данный проект может стать инструментом для политического давления и преследования, которые могут последовать за конфискацией имущества Януковича. Но в его тексте вообще нет упоминаний о Януковиче, поэтому, с одной стороны, у некоторых авторов проекта есть желание снять с себя ответственность за незаконные аферы в течение 2014 г., а во-вторых, дальше использовать этот закон как способ политического давления. На мой взгляд, ничего общего с возвращением активов Януковича этот законопроект не имеет. Поэтому он и подвергся критике и международных, и украинских экспертов. К сожалению, он стал элементом шантажа одной из фракций в парламенте. За то, что нарушает права человека, унижает страну, мы голосовать не будем.

Леонид Емец, первый зампредседателя Комитета ВР по вопросам правовой политики и правосудия

– Есть позиция фракции: законопроект о спецконфискации должен быть поддержан. Потому что из этих денег будут расходы на оборонный комплекс и другие специальные расходы. Это сумасшедшие деньги, которые Янукович держит на своих счетах, но государство не может получить к ним доступ. Речь идет о том, что в итоге эти деньги кто-то может использовать в своих нуждах или украсть. Законопроект поддается критике потому, что средства идут в бюджет, а не на чьи-то личные нужды.

Станислав Кравченко, заместитель председателя Высшего специализированного суда по рассмотрению гражданских и уголовных дел

– Терминология спецконфискации не нова – она применялась еще и по старому процессуальному кодексу. Непосредственно это была ст. 82 УПК, которая определяла, что имущество, приобретенное преступным путем, подлежит конфискации. Т. е. фактически этот механизм существовал. Потом законодатель пытался навести порядок в этом вопросе, и в Уголовном кодексе появилась норма, ст. 96-1, которая определяет, что, собственно, представляет собой спецконфискация. Вопрос сводится к простому: если во время рассмотрения дела есть достаточные данные о том, что имущество, не принадлежащее лицу, которое привлекается к ответственности, но приобретенное преступным путем, т. е. приобретенное другим лицом и переданное таким же способом – то логично, что оно подлежит конфискации и должно принадлежать государству.

Но главное, чтобы в данном случае не использовались механизмы ограничения, и чтобы не нарушался принцип равенства перед законом. Должны быть прописаны четкие правила относительно этого механизма. Они существуют и в нашем законодательстве, однако более распространены в европейских странах. Речь идет о том, что в случае, если по делу уже сделали все возможное, а направить его в суд по тем или иным причинам невозможно (к примеру, лицо уклоняется от следствия), следователь имеет право, остановив следствие, обратиться в суд и поставить вопрос о спецконфискации имущества. В таком случае оно передается государству, а в случае, если в дальнейшем лицо докажет, что это имущество принадлежит ему по праву, оно возвращается этому лицу. Таким образом, это достаточно демократичный правовой механизм, но как он будет действовать у нас, пока неизвестно.

Александр Дроздов, председатель Высшей квалификационно-дисциплинарной комиссии адвокатуры

– На сегодняшний день в нашем законодательстве существует много норм, которые, собственно, не корреспондируются с Конвенцией о защите прав человека и основополагающих свобод и в которых не учтена практика Европейского суда по правам человека. К примеру, по так называемым террористическим преступлениям не предусмотрено иной меры пресечения, чем содержание под стражей. Конечно, эта позиция не отвечает ст. 5 Конвенции с учетом соответствующей практики ЕСПЧ. То же можно сказать и о так называемой спецконфискации. Если есть политическая воля, надо очень осторожно относиться к формулировкам, которые есть в законе, тщательно их прописывать, чтобы в дальнейшем мы не подвергались рискам нарушения прав и свобод человека.