Мне дали взятку… Взятка, как социокультурный феномен
Мне дали взятку. Старый приятель подошел в перерыве между лекциями и попросил поставить зачет студенту-заочнику. Сунул в руку какую-то свернутую бумажку и ушел. Разворачиваю листок, вижу фамилию студента и… аккуратную купюру в 100 $. Так откровенно, с неба, мне деньги еще не падали. Заочника я, конечно, не помнил и, скорее всего, никогда не видел. Свалившиеся 100 баксов отрицательных эмоций и праведного гнева не вызвали. Это была первая взятка в биографии. Зачет парню я поставил совершенно хладнокровно, без всяких сантиментов и угрызений совести. Щекотливые воспоминания скоро бы исчезли из оперативной памяти, но дальнейшая ситуация со злополучной купюрой развивалась очень динамично.
После работы, сворачивая в переулок к себе домой, встречаю толпу соседей из частного сектора, которые размахивают руками и что-то говорят двум электрикам на вышке возле столба.
– … Подключают новую пятиэтажку, – докладывает пенсионер из дома напротив, – два дня света не будет, а с выходными – все четыре.
Мне это категорически не подходит. К субботе скопилось много работы, и нужно тупо сидеть у компьютера. Подхожу к электрику и… не знаю, с чего начать. Никогда не давал взяток.
– Дружище, – я запинаюсь и злюсь на себя, – мне нужен сегодня свет в 40-м доме…
– Всем нужен, – молодой парень стоит на коленях и сматывает в бухту провод, он совершенно не настроен со мной беседы беседовать.
– Нет, ты не понял, мне нужен свет.
Парень поднимает голову и смотрит снизу вверх.
– Ну?
– Что «ну»? Свет в 40-м нужен сегодня. – Вытаскиваю из кармана злополучную купюру и трясу у него перед носом. – Хватит?
– Хватит.
– Когда подойдешь?
– Через час.
Через час у меня одного на всем квартале частного сектора горел свет.
– А ты что всех не мог подключить сразу? – рассчитываюсь с электриком у себя в прихожей. – Все равно придется возвращаться…
– Да не могу я сегодня, – парень спрятал купюру в нагрудный карман спецовки, – жена у меня в больнице, роды сложные. Вот сейчас с доктором рассчитаюсь (хлопнул себя по карману) и завтра подключу.
Расставаться с зеленой банкнотой было не жалко. Как пришла, так и ушла. Из спецовки электрика она пропутешествует в больничный халат доктора, у которого дочка-заочница зарабатывает деньги где-нибудь в Италии себе на квартиру. А доктор обязательно придет в университет, чтобы решить проблему с ее экзаменами. Все. Круг замкнется. Купюра вновь обретет прежнего хозяина.
Что заставляет людей брать и давать взятки? Почему никто из нас не торопится к психологу на прием или к священнику на исповедь с мучительными переживаниями того, что «он поступил не по-божески» (дал или получил взятку)?
Есть мнение, что преподаватели и врачи не считают себя взяточниками и рассматривают «подношения» как справедливую доплату к нищенскому заработку. Моральная деградация докатилась и до этих категорий граждан, которые всегда были нравственным мерилом любого общества. Чтобы «брать», врачи должны подавлять в себе чувство сострадания и милосердия, а учителя – чести и справедливости. То есть, именно те качества, без которых они превращаются даже не в ремесленников, а в бездушных функционеров от медицины и педагогики.
Однако «моральные терзания» докторов и педагогов – это уже глубокое прошлое, и сегодня могут представлять интерес только для историков.
Для социологов же актуальны современные мотивы взятки: почему мы даем и берем?
Мнения по этому вопросу самые неоднозначные. Во-первых, взятка оплачивает особое поведение (действие или бездействие) взяткополучателя в интересах взяткодателя, во-вторых, при помощи взятки заполняются бланкетные зоны и преодолевается несовершенство украинского законодательства, что способствует политической и экономической динамике развития общества. В общем, куда ни глянь, взятка – одно сплошное благо для народа. Тогда зачем с ней бороться?
Традиция взяточничества теряется в глубине веков и задана самой историей формирования государственного аппарата. Первые чиновники-администраторы на местах зарплаты не получали. При царе Иване III воеводу отправляли в провинцию на «кормление». Он сам определял свои потребности и удовлетворял их поборами с населения. Алчность государевых агентов часто вызывала городские восстания и крестьянские бунты. Поэтому время «кормления» воевод законодательно ограничили сначала пятью годами, а затем двумя, чтобы чиновник не оброс коррупционными связями. Система «кормлений» себя изжила к ХVIII веку. Россия прошла через смутное время, кровь и безвластие.
Петр I упразднил старый госаппарат и разделил страну на 9 губерний, уезды и волости. Администраторы стали получать из казны жалованье, но… простому народу никто не объяснил, что «мзду» за управленче-ские услуги отменили, поэтому коррупция в петровские годы обрела новое качественное наполнение.
Воровали все и очень много. Петр же на расправу был крут: публично повесил своего друга детства, всесильного губернатора Сибири князя Матвея Гагарина… за взятки. Через три года приказал «за лихоимство» четвертовать ближайшего соратника своих реформ Николая Нестерова, а главный фискал Алексей Курбатов умер в тюрьме перед казнью. Меньшиков чудом избежал гибели благодаря заступничеству императрицы. Фактами коррупции, казнокрадства и взяточничества перенасыщены все периоды в истории Российской империи.
Государство применяло различные способы борьбы с «мздоимством» и «лихоимством». Царь «тишайший» Алексей Михайлович Романов приказывал выдавать на растерзание толпе москвичей одиозных казнокрадов, Екатерина II увеличила чиновникам жалованье после пугачевского бунта в надежде на то, что красть будут меньше, а Временное правительство в 1917 году запретило своим комиссарам выступать арбитрами в экономических сделках. Ничего не помогало. Взяточничество перетекло в плановую большевистскую экономику. Теперь уже директор завода «давал на лапу» чиновнику из Госснаба, чтобы последний выделил оборудование для выпуска левой продукции, а пенсионерка «благодарила» почтальона за доставку пенсии прямо в квартиру. Система «дать-взять» не умирала. Во времена кризисов она расширяла масштабы, в периоды социального покоя стабилизировалась.
Сегодня динамика коррупции в Украине стала угрожать будущему существованию нации и превратилась в проблему национальной безопасности.
В соответствии с официальными заявлениями руководства государства, сектор теневой экономики в Украине фактически сравнялся по объему с официальным и составляет 45-60 % валового национального продукта. В теневом секторе народного хозяйства работают миллионы граждан. По подсчетам специалистов, совокупный теневой капитал украинцев составляет приблизительно $ 40 млрд. Вне банковского оборота находится около половины денежной массы. По оценкам экспертов, нелегальный внутренний валютный оборот в стране достигает около $ 12 млрд. Минимальная сумма свободно конвертируемой валюты, незаконно вывезенной за границы страны и положенной на счета в иностранных банках, оценивается в $ 20 млрд.
Это общие цифры из мониторинга, которые скучны для обывателя, но заставляют задуматься.
Системное извлечение незаконной прибыли чиновниками в одинаковой степени поразило как столицу, так и провинцию. Николаевская городская община сегодня имеет возможность наблюдать, как организованные во фракции народные избранники создали беспрецедентный механизм пользования, владения и распоряжения коммунальной собственностью в интересах отдельно взятых людей и семейств. Именно они сегодня распоряжаются коммунальным имуществом. На кону стоят городская земля, остатки жилого фонда и аренда коммунальных помещений. Схема примитивная, и потому работает без сбоев. Предприниматель, желающий получить земельный участок, обращается в постоянную депутатскую комиссию, где ему называют размер взноса за положительное решение вопроса. Решение сессии горсовета по отводу земельного участка уже стоит намного дороже, чем решение всех комиссий.
Свободной земли в городе сегодня почти не осталось, поэтому депутаты плотоядно оглядываются на территории городских школ и больниц, на придомовую территорию.
А ведь кроме депутатов есть еще и чиновничий корпус гор-исполкома, для которого взятки – главный способ существования. По образному выражению одного бизнесмена, хорошо знающего нравы нашей мэрии изнутри, «в горисполкоме «не берут» только вахтеры на входе».
На поверхность эта подковерная суета выплескивается эпизодическими скандалами. Полтора года назад правоохранители поймали на взятке начальника торгового отдела гор-исполкома, недавно «хлопнули» депутата горсовета Антона Половенко, у всех на слуху совсем свежий инцидент с председателем областного хозяйственного суда Ю. Ковалем. Система теряет бойцов, но сама только выигрывает от этого. В стае гибнут самые алчные, недалекие и торопливые особи, остаются умные, изворотливые и дисциплинированные.
Большинство западных демократий пережили пещерный уровень коррупции. Нет, Европа и Америка не избавились от взяток и продажности чиновников, но страны ЕС нашли способ удерживать аппетиты государственных функционеров в пределах средней допустимости.
Наш город Николаев вместе с Украиной переживает тяжелый период становления рыночной экономики. Каждый из нас живет в ситуации, когда формирование национального права часто вступает в противоречие с этнической ментальной традицией правосознания человека. В украинском обществе коррупция выполняет сегодня социально-конструктивную функцию, позволяя экономике в целом и гражданам в частности, действовать в условиях несовершенного законодательства.
«… Отец американской социологии Питирим Сорокин 40 лет назад очень тонко подметил: «… В переходных обществах, с коррупцией не надо бороться, ее необходимо изживать», а значит, нужно начать с себя.
Сергей Гаврилов, Новости-N
