Расстрел на Рождество. Революция в Бухаресте глазами очевидца

Ровно 20 лет назад, 17 декабря 1989 года, в румынском городе Тимишоара на западе Румынии (недалеко от границы с Венгрией и Югославией) произошли события, которые стали прологом восстания, свергнувшего режим коммунистического диктатора Николае Чаушеску. В тот день военные начали стрелять по участникам массовых волнений. Люди были возмущены судом над известным диссидентом и настоятелем реформаторской церкви в Тимишоаре – этническим венгром Ласло Текешем. 

Пастора Текеша обвинили в разжигании межнациональной розни. Он писал статьи о преследованиях инакомыслящих, передавал за рубеж данные о притеснениях венгерского меньшинства, о положении дел с правами человека в стране. В ноябре 1989 года суд запретил ему отправлять церковную службу и пригрозил выселением из дома. Местный горком Румынской компартии (РКП) не отреагировал на просьбу горожан отменить вердикт, и тогда перед партийным комитетом начались демонстрации протеста. Попытки милиции разогнать людей водометами вылились в многодневную череду столкновений.

17 декабря манифестантам удалось захватить здание горкома. В ответ власти послали военных, которые открыли по людям огонь. Тимишоарцам запретили собираться группами более двух человек, но 20 декабря на городскую площадь Свободы пришли около 100 тыс. человек. Правительство сформировало в соседних городах отряды рабочих и послало их в Тимишоару «бороться с хулиганами и венграми, опустошающими город». Однако власти совершили серьезную ошибку – подкрепление присоединилось к протестующим.

«Дед Мороз попал под трамвай»

В начале 1970-х годов Чаушеску взял на Западе кредиты, чтобы создать мощную нефтеперерабатывающую промышленность, рассчитанную на сырье с Ближнего Востока. Но из-за неурядиц в ближневосточном регионе дешевая нефть вскоре кончилась. Румыния только в начале 1980-х годов смогла начать экспортировать свой бензин, но к тому времени мировые цены на него упали.

Для выплаты кредитов власти призвали всю страну к жесточайшей экономии. С 1983 года Румыния перестала брать деньги за рубежом, сократила до минимума импорт и расширила экспорт — например, вывозила мясо, хотя внутри страны его продавали по карточкам. В 1982-1983 годах карточная система на продукты питания охватила всю страну – называлось это «рациональным питанием».

С 1981 года началась борьба за экономию энергии. Нормальной температурой в квартирах считалось плюс 14 градусов, горячую воду давали один день в неделю, на комнату жилого дома полагалось не более одной 60-ваттной лампочки. Метеорологам приказали не фиксировать слишком пониженную температуру воздуха, при которой полагалось прекращать работу. Владельцам автомобилей выдавали 30 литров бензина в месяц. Были введены дни, когда на улицах могли появляться машины либо с четными, либо нечетными номерами.

Не меньше навредила режиму борьба за повышение рождаемости. Сотрудники госбезопасности дежурили в больницах, отслеживая попытки нелегальных абортов. Борьба с контрацептивами велась на партийно-государственном уровне, бездетные платили повышенные налоги. «Каждой семье – четыре ребенка!» – таков был лозунг РКП.

При этом недовольство партийных бонз вызвал почему-то Дед Мороз. «Дедушка к вам не придет, – говорили в некоторых детсадах. – Он попал под трамвай». К апрелю 1989 года Румыния выплатила почти все долги, но высочайший уровень социальной напряженности привел страну к восстанию.

Стреляли даже в спину

Влияние волнений в Тимишоаре ощущалось и в Бухаресте. Автору «Времени новостей», который в то время был советским корреспондентом в Румынии, довелось стать свидетелем тех событий в столице. Въезды в город перегородили щитами, отменили все спортивные мероприятия, на улицах заметно прибавилось вооруженных патрулей по пять-шесть человек в каждом. Были закрыты границы с Венгрией и Югославией. Румынские власти прекратили до 5 января следующего года туристический обмен с СССР, объяснив это решение «теплой погодой, неблагоприятной для зимнего отдыха».

Чаушеску, прервав визит в Иран, вернулся в страну. В телеобращении к нации он назвал участников демонстрации в Тимишоаре «врагами революции». Утром 21 декабря у здания ЦК РКП проходил официальный митинг, ораторы клеймили позором тех, кто спровоцировал беспорядки в Тимишоаре, в том числе «иностранных шпионов». Чаушеску выступил перед толпой, собранной на площади Республики в столице, и пообещал повысить зарплату на 100 лей (4 долл.). Примерно на восьмой минуте его выступления толпа стала скандировать «Тимишоара! Тимишоара!» И тут началась стрельба.

В это время на центральном бульваре Магеру собралась молодежь. Люди становились на колени и выкрикивали: «Тимишоара, Тимишоара!» Власти быстро подтянули войска, милицию, спецотряды по борьбе с терроризмом – у всех на головах шлемы, в руках пластиковые щиты, резиновые дубинки, за спиной автоматы. По улицам пошла бронетехника. Демонстрантов расчленили на две группы, одну оттеснили на площадь Римлян, другую блокировали у отеля «Интерконтиненталь».

Однако в тот день в центре Бухареста все равно забурлило человеческое море. К вечеру подошли рабочие заводов. Кто-то пригнал самосвал, который с поднятым кузовом, чтобы защититься от пуль, пытался таранить солдат и милицию. По самосвалу ударили автоматные очереди, и из его кабины вывалился парень, крича и стаскивая с себя рубашку.

Пули с визгом рикошетили от гранитных парапетов. Люди кричали: «Долой Чаушеску!», «Долой тирана!». В половине шестого с бронетранспортеров, блокировавших центральную бухарестскую улицу у отеля «Интерконтиненталь», ударили пулеметы, и демонстранты побежали в переулки. Едва сдерживая слезы, девушка вела повисшего на ее плече юношу. «Ведь стреляли в воздух?» – обратился я к ним. И услышал ответ: «Как бы не так! Били по людям, а потом по раненым пустили тяжелые армейские грузовики. Стреляли даже в спину – из толпы демонстрантов».

У кинотеатра «Скала» перед цепочкой солдат люди скандировали: «Долой диктатуру!», «Мы не фашисты – мы румыны!», «Без насилия!» С наступлением ночи демонстранты с зажженными свечами в руках выкрикивали: «Армия с нами! И мы были солдатами!» Молодежь начала сооружать из мусорных баков баррикаду, но ее снесли тяжелые армейские грузовики.

Вновь вступили в дело водометы, и люди заметались в поисках укрытия. За водометами появилась солдаты и милиционеры с изготовленными к стрельбе автоматами. Раздались выстрелы, и толпа побежала. К часу ночи войска очистили площадь перед «Интерконтиненталем» – там слышалась стрельба, поднимался густой дым, на перекрестках застыли танки.

Казалось, с восстанием покончено, но с рассветом тысячи горожан вновь вышли на улицы. В десять утра по радио объявили о введении военного положения. С вертолетов летели листовки с призывами «проявить благоразумие и разойтись по домам». Но было уже поздно – милиция и армия начали присоединяться к демонстрантам. Люди облепили танки, становились перед ними со свечами в руках на колени.

Покончил с собой министр обороны Василе Миля. Занявший его место генерал Виктор Стэнкулеску приказал армии вернуться в казармы. В тот день, 22 декабря 1989 года, Николае Чаушеску и его жена Елена бежали из столицы на вертолете, поднявшемся с крыши здания ЦК РКП. Демонстранты при поддержке бронетехники двинулись туда и к резиденции диктатора – оба здания были захвачены без единого выстрела.

Советское торгпредство взяли штурмом

С балкона захваченного ЦК перед огромной толпой выступали представители только что созданного Фронта национального спасения. Ближе к вечеру атмосферу всеобщего праздника нарушили выстрелы – из бывшего королевского дворца ударили автоматы. Перешедшие на сторону народа солдаты ответили пулеметным огнем. Засевшим во дворце предложили сдаться, но стрельба не прекращалась. Тогда по окнам здания заработали крупнокалиберные пулеметы и танковые орудия. Загорелась та часть дворца, где находился Музей изящных искусств.

Постепенно перестрелка охватила весь Бухарест. Вспыхнуло здание Государственного архивного хранилища, загремели выстрелы у штаб-квартиры госбезопасности на бульваре Республики. Настоящие сражения развернулись у зданий радио и телевидения. По призыву повстанцев, называвших себя «патриотами», в Бухарест двинулись военные колонны из Олтеницы и Плоешти.

Вся ночь на 23 декабря прошла в криках и пальбе, город покрылся баррикадами. Упорные бои продолжались несколько дней. Помню, как в небе над Бухарестом появился вертолет, с которого стреляли по солдатам. В языках пламени и искр рухнул купол университетской библиотеки. Здания у телецентра превратились в руины.

Советское торгпредство несколько часов выдерживало обстрелы и было взято штурмом. Ворвавшиеся в здание не совсем трезвые «патриоты» автоматными очередями высадили замки, разграбили ценные вещи, припасы к Рождеству. Четырех сотрудников торгпредства хотели расстрелять как «террористов». Их спасли неизвестные снайперы, начавшие стрелять с верхних этажей задания. В советских коллективах в дни боев три человека получили легкие ранения.

Чете Чаушеску далеко улететь не удалось, так как воздушное пространство страны закрыли. Пилот посадил машину у города Тырговиште (к северо-западу от Бухареста), куда беглецы добралась на попутке. Там их опознали и передали милиции, а потом – военным в казармы танковой части. Обоих осмотрел врач, померил давление и передал трибуналу. Обвинение вменило 71-летнему Николае и 73-летней Елене Чаушеску геноцид, вооруженное выступление против нации, карточки, увод денежных средств за рубеж и т.п. Смертный приговор был скорым, расстреляли супругов на заднем дворе. Елена перед строем кричала: «Подумайте, детки, я 20 лет была вам как мать!», но расстрельная команда не задержалась, истратив более 200 патронов. Было это 25 декабря.

«Они растворились среди нас»

После казни, о которой объявили на следующий день, бои начали стихать. Революция породила множество вопросов, оставив без ответа главный – кто были эти загадочные снайперы, нередко открывавшие огонь с крыши зданий? Милиция? Госбезопасность? Военные? Наемники? Тогда будущий президент Ион Илиеску говорил, что эти люди в гражданской одежде «стреляют из любого положения». Они провоцируют столкновения армии с милицией, врываются в дома, бьют по улицам из окон, с крыш. Телевидение и радио сообщали о захваченных «террористах», но никто из них не предстал перед судом. Журналисты тщетно просили о встрече хотя бы с одним из них в тюрьме или госпитале. Спустя некоторое время последовал официальный ответ: «Они растворились среди нас». Бытует мнение, что большая часть снайперов была военными, которые успели переметнуться на сторону новых властей. Но это всего лишь предположение.

На праздник Нового года меня в тот год пригласили знакомые румыны, поселившиеся у своего дяди – администратора одного из крупных столичных отелей. Готовились к празднику, ждали хозяина квартиры. Но тот позвонил и попросил праздновать без него: ему предстояло разместить и отправить утром в аэропорт около сотни иностранных спортсменов. Невольно возник вопрос – кто они и откуда взялись в стране с закрытой границей? Да и соревнования по зимним видам спорта тогда не проводили: весь декабрь был теплым – плюс 12-16 градусов.

Лишь после расстрела четы Чаушеску выпал снег. Он, словно саван, покрыл Бухарест, потерявший за неделю боев свыше 1100 человек убитыми и трех тысяч ранеными.

Виктор Володин, Время новостей