Девчонка с «пьяной дороги»: «Я была в аду, а вам этого не понять и не представить, как ни старайтесь

 …Речь идет о банде, похищавшей подростков в Западной Сибири с целью вовлечения их в проституцию. «Сонечке» повезло, что она не попала в категорию «неопознанных тел с тяжкими телесными повреждениями». Только вот подаренной жизни девчушка совсем не рада: «Я была в аду, а вам этого не понять и не представить, как ни старайтесь». Все же попытаемся.

…Непонятно, как Соня жива осталась. Не считала, сколько раз пришлось выскакивать на ходу из машины, когда догадывалась, что клиент не заплатит, а то и вообще увезет куда-нибудь на поругание. Иногда выбрасывалась прямо на встречную полосу, под колеса визжащих тормозами автомобилей. «И зачем меня не задавили?» – спрашивает она тихим отрешенным голосом, вдруг поднимая на меня свои прежде неуловимые глаза.

Могу не трудиться над описанием своей героини, поскольку это уже сделал Достоевский: «…скромно и даже бедно одетая девушка, очень еще молоденькая, почти похожая на девочку, со скромною и приличною манерой, с ясным, но как будто несколько испуганным лицом». Новоявленная Сонечка Мармеладова возмущенно реагирует на предложение закурить для снятия стресса: «Женщине это неприлично!» Мир свихнулся, если явно домашний ребенок с такими понятиями о приличиях мог оказаться на панели.

…Речь идет о банде, похищавшей подростков в Западной Сибири с целью вовлечения их в проституцию. «Сонечке» повезло, что она не попала в категорию «неопознанных тел с тяжкими телесными повреждениями». Только вот подаренной жизни девчушка совсем не рада: «Я была в аду, а вам этого не понять и не представить, как ни старайтесь». Все же попытаемся.

…Летним днем две подружки-лицеистки слонялись по родному Барнаулу и мечтали о будущем. Разговор вертелся вокруг трудностей поступления в институт: нынче без круглой суммы это сделать практически невозможно, а девчонки из бедных семей тоже хотят учиться. И тут словно небо их услышало: подружек остановила молодая женщина и спросила про какой-то пустяк, сейчас Соня уже не помнит.

Слово за слово, и новая знакомая рассказала, что работает менеджером в серьезной торговой компании в Новосибирске, а в Барнаул приехала подбирать кадры для расширения бизнеса. «А вы девочки симпатичные, сразу видно, грамотные, можете для пробы пару месяцев поработать секретарями в Новосибирске. Много не обещаю, но тысяч по пятнадцать на нос получится. Хватит, чтобы поступить в институт, если не захотите дальше с нами сотрудничать».

Кто ж не верит людям в шестнадцать-то лет? Договорились, что через неделю деловая дама пришлет за подружками машину. А дома лучше сказать, что девочки поехали на лето в трудовой лагерь, чтобы «предки» не вставляли палки в колеса.

– О чем же вы думали всю эту неделю?! – несдержанно прерываю я Сонин рассказ.

– Да о разном, – усмехается девушка. – В основном о том, что кроме пыльного Барнаула ничего на свете не видели и не увидим, если не использовать этот шанс. Подозрения всякие мелькали, конечно, но мы решили, что убежать всегда сумеем.

В Новосибирске девчонок поселили на запущенной даче под присмотром неразговорчивой молодой особы по имени Наташа. Однажды Соня случайно услышала, как подъехавший «глава фирмы» злобно ругает и бьет «хозяйку». С девочками он, впрочем, был любезен, попросил паспорта на прописку и сказал, что вскоре они приступят к работе. А дальше началось плохое кино. Подружек привезли на шикарную квартиру и велели «провернуть одно дельце», от которого якобы зависит благополучие фирмы.

Возникли какие-то проблемы с компаньоншей из Москвы. Сейчас она здесь в командировке, будет жить в этой квартире, а девочки должны притвориться уборщицами, подсыпать гостье клофелин в питье и забрать несколько деловых бумаг из ее папки. Фирма их щедро отблагодарит и отпустит на все четыре стороны, если они боятся последствий. Настоящий секретарь должен уметь делать любую, самую щепетильную работу.

Акция прошла как по маслу: опоенная тетенька вовремя упала головой на стол, а «диверсантки» добыли нужные бумаги. На следующий день фирмачи устроили им что-то вроде праздника с угощением. В разгар веселья кто-то включил телевизор, а там как раз закончилось кино, и на экране возникли титры «Экстренное сообщение». Серьезный мужик в милицейском мундире поведал гражданам, что «по подозрению в совершении умышленного убийства гражданки такой-то разыскиваются жительницы города Барнаула такие-то». И продемонстрировал фотографии подружек.

Даже непонятно, зачем понадобилось разыгрывать столь сложный спектакль для двух наивных соплячек. Но эффект был достигнут. Девочки рыдали, мужчины сокрушались, что кто-то, похоже, передозировал лекарство, и клялись, что обязательно выручат невольных убийц. Назавтра пришло известие, что в милиции согласились не слишком рьяно разыскивать юных преступниц – и всего-то в обмен на двадцать тысяч долларов.

– Секретарями в офисе вам теперь работать нельзя, придется отрабатывать должок на дороге – отбросив церемонии, заявили благодетели. – А если не согласитесь, отдадим ментам, и тогда получите минимум по двадцать лет строгого режима.

Девочек разлучили, и с тех пор Соня больше не видела свою подругу. А у самой, как говорит, разум и воля начисто отключились. Хотела бежать, но не понимала, куда деваться без денег, без документов и без надежды найти защиту от обвинений. Объявила голодовку, но мучители от этого совсем озверели и принялись бить смертным боем. Когда стало уже все равно, согласилась пойти на «пьяную дорогу», как называют в Новосибирске оживленную улицу, где дежурят проститутки.

…Ее «рабочий день» длился по пятнадцать-шестнадцать часов подряд. Говорит, что ни голода, ни боли побоев почти не чувствовала. Хотелось только спать, но даже ночью отдохнуть не удавалось, потому что донимали нестерпимые кошмары. Каждые четыре часа хозяева отбирали деньги. Сколько же негодяев за два летних месяца позарились на явную малолетку с распухшим от побоев и слез лицом!

…Непонятно, как Соня жива осталась. Не считала, сколько раз пришлось выскакивать на ходу из машины, когда догадывалась, что клиент не заплатит, а то и вообще увезет куда-нибудь на поругание. Иногда выбрасывалась прямо на встречную полосу, под колеса визжащих тормозами автомобилей.

– И зачем меня не задавили? – спрашивает она тихим отрешенным голосом, вдруг поднимая на меня свои прежде неуловимые глаза.

– Соня, деточка, чего же ты никому не пожаловалась? – растерянно интересуюсь я, уже чувствуя, что сморозила какую-то глупость.

– Вот и видно, что ничего вы не понимаете! – усмехается девчонка. – Жизнь меня научила, что в уличном мире все мучители заодно. Даже подругам по несчастью нельзя довериться, обязательно настучат, чтобы выслужиться перед хозяевами. А клиент запросто может пожаловаться, что вместо удовольствия ему слезами испортили настроение. Милиция? Когда двое парней в милицейской форме схватили меня за руки, я попыталась вырваться, потому что была уверена, что и они от меня хотят того же, что и все, только даром.

Милицейский наряд пришел по Сонину душу после заявления пожилой уличной торговки, которая просто не выдержала ежедневного зрелища избиений несчастной малолетки напротив своего киоска. В отделении девочку допросили, но она, считая, что милиция куплена бандитами, ничего не сказала про своих «хозяев». Убеждала, что торгует собой в одиночку, чтобы прокормить неимущую семью. Ее отправили в детский приемник, а потом домой, в Барнаул.

Родители, конечно, были в ужасе, когда им сообщили, что их дочка отработала лето отнюдь не в трудовом лагере, а на «пьяной дороге». Как только Соня рассказала страшную правду, они с матерью пошли в милицию и написали заявление, в котором были указаны все данные, необходимые для задержания работорговцев. Мама Сониной подруги, инвалид, обивала пороги правоохранительных структур Барнаула, умоляя найти несовершеннолетнюю дочь. Все напрасно, девочку не нашли.

– Бандиты над нами так не издевались, как сотрудники родной милиции, – зло щурится Соня. – Говорили прямо в лицо, что наглым девчонкам вроде меня перепадают деньги и удовольствие, а им, бедным, из-за нас одни бесплатные хлопоты.

Никто и не хлопотал особенно. Бандитов задержали в Новосибирске только два года спустя, совсем по другому поводу. У них обнаружили записную книжку с десятками фамилий девочек из разных городов Сибири. Все эти подростки числились в розыске. В следственном изоляторе Новосибирска погиб главный обвиняемый по этому делу, организатор банды Евгений Квашнин.

Он умер после побоев в камере и уже не расскажет, скольких непокорных девочек убил и с кем делился добычей от своего промысла. Достоверно известно, что еще одна барнаульская девушка, украденная той же бандой спустя год после Сони, найдена зверски убитой.

Где-то наверняка мучаются другие пропавшие девочки – с растерзанными, как у Сонечки, душами. Стоят сутками напролет у какой-нибудь своей «пьяной дороги», обтекаемые равнодушной толпой.

Что сказать по этому поводу? В США за развратные действия с несовершеннолетними до 18 лет можно получить даже пожизненное заключение. А у нас скажи любителю «девчушек на дороге», что он преступник, так его возмущению не будет предела: «Ведь они сами себя предлагают!» Равнодушие к судьбе собственных детей лишает общество каких бы то ни было перспектив. Благополучной можно считать лишь ту страну, где дети надежно защищены. Судя по всему, нам еще до такого состояния далеко.

Малолетки по «детским» ценам

Эксперты считают, что по популярности детской порнографии и проституции наша страна занимает второе место в мире после США. Запрос «детское порно» в поисковых интернет-системах – в тройке лидеров (вслед за взрослым и гей-порно).

В цепочке «товар – деньги» участвует весь мир. Основными поставщиками детей как секс-товара являются Восточная Европа и Северная Африка. Основными потребителями – Западная Европа, Америка, ОАЭ и Новая Зеландия. Россия же и поставщик, и потребитель одновременно. Социологи винят во всем наш низкий уровень жизни. Психиатры – педофилов. Правозащитники – отсутствие внятных законов, касающихся интернет-сайтов.

Сегодня 75% всего детского порно находится в Сети. Его продавцы пользуются многими российскими интернет-порталами. Торговцы детьми часто используют Интернет как способ выбрать товар заранее. Через Сеть можно заказать живого ребенка из любой страны СНГ. Его или вывезут по фальшивым документам, или предложат педофилу-иностранцу совершить секс-тур.

Торговцы детьми высматривают бродяжек, детей из неблагополучных семей и подбирают их на улице. Такого ребенка легко запугать, сутенеры не платят ему денег – только кормят, иногда покупают игрушки или одежду. Вышедших из нежного возраста подростков переводят на взрослые точки.

По данным Международного чрезвычайного фонда помощи детям ООН (ЮНИСЕФ), услуги малолетней проститутки в борделях обеих российских столиц стоят от 50 до 500 долларов в зависимости от класса заведения. За видеосъемку для порносайтов ребенок получает от 500 до 3000 рублей. За участие в съемке полового акта – 200 долларов (в то время как порносайт приносит владельцу до 30 тысяч долларов в месяц).

Автор: Ирина Самахова, Трибуна