Как в застенках российских боевиков на Донбассе построили многомиллионный бизнес на обмане людей по всей Украине
Оккупированные территории Донбасса по-прежнему неразрывно связаны с Украиной самым прочным цементом — гривной. До марта 2017 года эта связь была прочнее и зримей — все крупнейшие промышленные предприятия на захваченной российскими боевиками территории тогда вообще работали в украинском юридическом поле через украинскую банковскую систему с выплатой всех украинских налогов вплоть до военного сбора.
Сейчас поддержание финансовой связи с подконтрольной Украине территорией обеспечивается частью силового аппарата оккупационных властей, но через довольно необычные «институты» — места лишения свободы. Об этом пишет издание Spektr.Press, журналист Дмитрий Дурнев, долгое время работал на территории оккупированной боевиками.
В некоторых колониях оставшихся на захваченной боевиками территории, существует мощный денежный безналичный оборот, который создается силами заключенных, занимающихся мошенническими операциями по все Украине, – отмечает издание. Гривны аккумулируются через финансовое приложение украинского мобильного оператора Vodafone и используются заключенными в безналичной форме при покупке еды в тюремных столовых, наркотиков у дилеров в погонах или оплате полуофициальных свиданий с женами и подругами — официальные на время пандемии отменены. А еще — в качестве платы за «крышу», которую обеспечивает непосредственное руководство мест заключения.
По оценке непосредственного участника этой тюремной мошеннической схемы, рассказавшего об этом «Спектру», ежемесячный доход руководства только одной 124-й колонии строгого режима в донецком районе Лидиевка за «крышевание» бригад аферистов составляет до 400 тыс. грн, которые аккумулируются в украинских банках.
Эта история также приоткрывает завесу еще над несколькими важными темами — в местах лишения свободы на захваченной территории, где сидят тысячи боевиков образца 2014 года, а во многом их усилиями создаются криминальные потоки безналичных украинских средств. За эти деньги борются бывшие украинские силовики, числящиеся ныне в составе «МГБ», «полиции» и «генеральной прокуратуры» оккупантов, с бывшими украинскими же офицерами из местной системы исполнения наказаний.
Что, как и почем в колониях на захваченной боевиками территории?
Мошеннические схемы с использованием мобильной связи в местах лишения свободы что Украины, что России, не являются чем-то новым. Люди и в Москве, и в Киеве уже привыкли шутить в ответ на звонки «службы безопасности», что «Сбербанка», что «Ощадбанка» словами: «Вечер в хату, господа арестанты…». Однако весьма специфические условия жизни на оккупированных территориях Донбасса делают этот криминальный бизнес совершенно особенным и весьма прибыльным.
Оккупированные территории Донбасса с 2017 года отрезаны от цивилизованной банковской системы и всех привычных электронных финансовых сервисов вроде той же оплаты покупок с помощью телефона. Обычные «телефонные» схемы аферистов тут тоже не работают — при работе с жертвой чаще всего важно быстро получить деньги, а быстрых и одновременно анонимных способов перевести средства внутри не существует. Кроме того, на этой территории уже шестой год действует комендантский час и, соответственно, сведены к минимуму круглосуточные услуги — что проституток, что продуктовых магазинов. Да и народ живет довольно бедно.
Полученные деньги делают жизнь части заключенных в колониях относительно сносной. Эта система обычно устраивает всех и, как правило, о ней неохотно говорят даже «сидельцы».
Однако в 124-й колонии Донецка, видимо, серьезно перегнули палку с поборами. Один из «бригадиров» нелегальной системы из-за внезапной блокировки украинской карты не смог вовремя обеспечить руководству требуемые с него 30 тыс. грн в неделю, задержал выплату, и перед неминуемым помещением в страшный в холода каменный мешок дисциплинарного изолятора (ДИЗО) попытался «взорвать» ситуацию.
Заключенный, имя которого издание не разглашает, примотал скотчем к телу мобильный телефон, включил на нем диктофон и пошел на разговор с всесильным на зоне первым заместителем начальника колонии. Запись этого разговора есть в распоряжении «Спектра». На записи разговора в кабинете один голос объясняет человеку, которого называет «Батя», ситуацию, просит отсрочки в четыре дня, пока жена заключенного через Россию съездит в Украину и разблокирует карту. Он же предлагает «в знак добрых намерений» имеющиеся на другой, незаблокированной карте 7 тыс. грн. Начальственный голос отвечает, что «чужие проблемы его не е*** (интересуют)», обещает похлопотать об отсрочке и напоминает о штрафе за задержку этой суммы и долге.
Вскоре сделавший эту запись заключенный узнал, что в ближайшие дни будет помещен руководством колонии в ДИЗО и решился на крайние меры — написал открытые заявления о вымогательстве в так называемые «МГБ» и «генеральную прокуратуру». Колонии на захваченной боевиками территории, находятся в подчинении у местного «министерства юстиции», но в считающейся «городской» и «жирной» 124-й колонии руководство пришлое — из бывших сотрудников «МВД». Так в один момент единственный перегиб с поборами вызвал войну всех силовых ведомств оккупантов за проявившиеся неучтенные денежные потоки. Сейчас, по данным источников «Спектра», в «министерстве юстиции» оккупантов и администрациях колоний идут проверки.
После того как в узких кругах силовой системы российских боевиков имя собеседника издания стало хорошо известно, скрывать его не имеет смысла. Скорее публичная известность может уберечь Григория Гинжаленко от смерти в ДИЗО.
«Сидят у меня ребята, „кукарекают“ — по проституткам!»
«Понимаете, каждый заключенный хочет иногда в столовой за свои деньги покушать картошки с мясом, а любые проверки этот механизм на время ломают и поэтому жалобщиков там не любят, — поясняет „Спектру“ на условиях анонимности один из бывших старших офицеров донецкой системы исполнения наказаний. — Надо по жадности очень перегнуть палку, чтобы зек пошел на публичный конфликт».
Как формируется поток денег? Самых талантливых заключенных собирают в бригады по интересам, которые работают круглосуточно.
«Здесь ребята здесь работают конкретно по Украине, — объясняет заключенный 124-й колонии. — У меня ребята „кукарекают“, по проституткам. Чтобы отбить 30 тысяч в месяц, работают круглосуточно. Сидят четыре человека, два днем, два ночью. Допустим, человек в Полтаве хочет отдохнуть интимно, он находит объявление в интернете „девочка на ночь“ и звонит на номер, а тут сидит человек с мобильным телефоном. Осужденные ребята говорят женскими голосами, посменно».
По словам заключенного, любителя платного интима вычисляют в его родном городе и уговаривают выйти к ближайшему автомату для пополнения счетов телефонов. Рассказами о том, что «девушка», которая работает без сутенера, опасается прийти на встречу без предоплаты, человека «подводят» к мысли пополнить указанный счет телефона.
«Тарифы — 600 грн за „отдохнуть“, 900 грн за „полный спектр“ — все, что пожелает! — поясняет участник аферы из 124 колонии. — Дальше деньги приходят на счет, и раскрутка продолжается. Ему говорят: „Ты неправильную сумму указал, деньги не пришли!“ — требуют повторить снова, и если человек на той стороне неадекватный, бывали случаи, что и десять раз по 600 грн в аппарат вкладывал!»
Другой метод, практикуемый в 124-й колонии, — «сдавать» квартиры посуточно и помесячно в разных городах Украины через сайт объявлений. Там тоже — требуют перевести залог на банковскую карту или на мобильный телефон — за просмотр квартиры, за то, что «хозяева» приедут издалека или предоплату за месяц вперед.
«Работают обычно два человека в паре — за неделю работы они должны принести начальнику колонии или его первому заместителю 15 тыс. грн, — говорит Григорий. — С четырех человек, соответственно, 30 тыс. грн. Деньги не принес — тебя закрывают в изолятор на пятнадцать суток за „найденный“ мобильный телефон или еще за что-то, причину находят. В месяц они так собирают до 400 тыс. грн».
По словам заключенного, за три года он ни разу не ел в тюремной столовой, где кормят прелой перловкой или супом из макарон с водой. Как питался? В столовой есть дополнительное окошко, где за деньги у заключенных есть возможность купить за 60 грн килограмм жареной картошки или за 150 грн палку копченой колбасы. Можно приобрести вареные яйца, жареную рыбу и другую недоступную в местах заключения «домашнюю» еду.
Как купить? А по безналичному расчету, за гривны! Да-да, в зонах на оккупированной территории охотно принимают украинские гривны.
«Здесь наличных нет вообще, здесь все через переводы — есть такая мобильная программа „шар-пэй“ называется (SharPay, — ред.), с мобильного счета через эту программу можно на другой номер, на карту любого банка перевести деньги, здесь все в электронном виде! — рассказывает Григорий Гинжаленко».
«Что еще можно купить? — продолжает он. — Можно купить четыре спичечных коробка „травы“ за 20 тыс. грн. На свободе такой коробок стоит 1 тысячу, а здесь получается — 12 тысяч гривен! Сейчас нет длительных свиданий (из-за карантина, — ред.), и человек со своей женой встретиться не может. Но есть неофициальные свидания, за это платится 5 тыс. грн. Лечение тут тоже только за деньги».
Источник «Спектра» из числа бывших старших офицеров местной системы исполнения наказаний, поработавший в разных колониях Донецкой области, утверждает, что зарабатывали на заключенных в местах лишения свободы всегда и все — от повара и младшего инспектора до начальника колонии.
О схемах мобильного мошенничества в колониях на оккупированных территориях Донбасса было известно и раньше. Адвокат Виталий Омельченко работает по обе стороны линии соприкосновения, сделав это своей специализацией — он часто ставит в тупик в судах местную «прокуратуру» документами украинских органов власти. В 2016 году его наняли родители одного из заключенных колонии, которого должны были по его заявлению передать для дальнейшего отбытия наказания на подконтрольную Украине территорию. Адвокат посоветовал не участвовать в передаче, потому что украинские правоохранители возбудили против этого заключенного пять новых уголовных дел по фактам телефонного мошенничества.
«Я встречался с ним, мне разрешили, — рассказывает Виталий Омельченко. — Спрашивал: „Было?“ — а он мне: „Нас заставляют, с меня не слезут!“. Он по известной схеме работал: „Задержали вашего сына! ДТП, надо срочно дать деньги!“. При этом им оперативники давали определенную базу номеров, и они в месяц каждый должны были заработать по тем временам около 50 тысяч рублей. Они нормально жили — женщин им не давали, но пожрать, выпить на зоне… Если кто наркоман, то ему и дозу могли дать».
По словам Омельченко, людей способных «зарабатывать деньги» старались придержать на зоне и не выпускать на свободу.
Хотя у этого правила, как всегда, есть и исключения. 16 апреля 2019 года в ходе обмена удерживаемыми лицами по неизвестным до сих пор резонам Украина забрала приговоренного местным «судом» к пожизненному заключению Александра Садовского. А уже 30 апреля его арестовал суд в Киеве по уголовному делу открытому еще в марте 2018 года, во время нахождения Садовского в блоке для пожизненных заключенных 52-й колонии на оккупированных территориях Донбасса. Украинское следствие обвиняет Садовского в мошенничестве в особо крупном размере и в несанкционированном вмешательстве в работу систем связи.
Мошенничество в особо крупных размерах из камеры для пожизненно заключенных — это прямо сюжет из романов Дюма.
Кто и за что сидит на оккупированных территориях Донбасса
Григорий Гинжаленко воевал в 2014 году: «Служил я сначала в формированиях донского казачества на Буденовке, но когда увидел, что они творят, ушел оттуда в мотострелковую бригаду 8810 — часть такая была, а я там был старшим водителем-механиком БМП». Так рассказывает о своем военном опыте нынешний заключенный.
Арестовали его в декабре 2015 года за убийство, совершенное в августе 2014-го и приговорили к 20 годам лишения свободы. Сидит он пять лет и все время небезуспешно борется за смягчение приговора — в 2017 ему уменьшили срок до 12 лет, а в конце ноября 2020 года «верховный суд» оккупантов отменил все приговоры и отправил дело на новое расследование. Но при этом оставил ему прежнюю меру пресечения — «содержание под стражей в Донецком СИ ГСИН».
В 124-й колонии отбывают заключение чуть меньше 600 человек. По словам Гинжаленко, примерно 250 из них — боевики первой волны образца 2014 года. Принимая во внимание то, что добрую половину сидельцев в колониях строгого режима на оккупированных территориях Донбасса получила в наследство от Украины вместе с местами заключения, получается, что они составляют большинство осужденных за все виды преступлений уже судами самопровозглашенных «республик».
«Сейчас такой тренд — там в судейской практике исходят из того, что местная „регулярная армия“ возникла где-то весной 2015 года, а все, что было до этого — какие-то „незаконные вооруженные формирования“ просто, какие-то сплошные уголовники», — пояснил адвокат Виталий Омельченко
Новый министр по делам колоний
124-я колония строго режима по местным меркам многолюдна, богата и имеет на своей территории слишком много объектов, потенциально способных приносить деньги: столярные и автомобильные мастерские, швейный цех и даже потенциальные объекты для туризма. Футбольное поле в этой зоне в 2008 году открывали игроки национальных сборных Хорватии и Сербии по футболу, закадычные донецкие друзья Дарио Срна и Игор Дуляй.
Эта колония была образцовой и до войны — в архивах донецких фотографов осталось много фотографий разных уголков 124-й. Другие колонии или гораздо менее многолюдны, как исчезающая Еленовская, бедны, как 27-я Горловская, или просто находятся вне зоны уверенного приема украинской мобильной связи. Такие обильные гривневые дивиденды идут наверх не из каждой зоны.
Материал подготовлен Spektr.Press совместно с изданием «Проект»
По материалам Spektr.Press
