Кому война – мать родная: почему США обречены постоянно воевать в XXI веке

Американский аналитик Томас Барнетт объясняет, почему США развязывали, развязывают и будут развязывать войну. Данная статья, написанная в 2003 году, легла в основу одноименной книги. Тезисы, развернутые Барнеттом почти десять лет назад, сегодня находят все новые и новые подтверждения.

Со времени окончания холодной войны Соединенные Штаты пытаются разработать действующую теорию мироустройства, составным элементом которой является военная стратегия. В настоящее время такая теория появилась. Она предполагает определение проблем в разных уголках мира и активного их решения. После 11 сентября 2001 года автор, профессор военной аналитики, оказывал консультативные услуги Секретариату департамента обороны и постоянно инструктировал Пентагон и разведслужбы. Теперь он поделится информацией и с вами.

ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ РАССКАЗАТЬ ВАМ, почему военная операция против режима Саддама Хусейна в Багдаде не только необходима и неизбежна, но и благоприятна.

Когда Соединенные Штаты, наконец, снова развяжут войну в Персидском заливе, это не будет сведением старых счетов или просто принудительной демилитаризацией незаконных вооружений, или отвлечением внимания на войну с терроризмом. Наша следующая война в Персидском заливе станет историческим переломным моментом – моментом, когда Вашингтон станет реальным лидером стратегической безопасности в эпоху глобализации.

Вот почему общественные дебаты по поводу этой войны были так важны: они заставили американцев осознать, какой, на мой взгляд, является новая парадигма безопасности, возникающая в эту эпоху, а именно, «Разобщенность представляет опасность». Преступный режим Саддама Хуссейна опасно изолирован от глобализирующегося мира, от его набора правил, его норм и всех тех уз, которые связывают страны вместе взаимно гарантированным доверием.

Проблема большинства дискуссий о глобализации состоит в том, что многие эксперты рассматривают ее как бинарный результат: или Земля является большой и стремительной планетой, или повсюду находится ужасное и слабое человечество. Ни одна точка зрения на самом деле не работает, поскольку глобализация как исторический процесс просто слишком большая и слишком сложная для таких упрощенных рассуждений. Вместо этого новый мир должен определяться тем, где глобализация действительно пустила корни, а где нет.

Покажите мне, где глобализация проявилась в полной мере ‑ с сетевым соединением, финансовыми трансакциями, потоками свободной информации, коллективной безопасностью, и я покажу вам регионы, отличительными особенностями которых являются стабильные правительства, растущие стандарты жизни и больше смертей от самоубийства, чем убийств. Эти уголки мира я называю «Функционирующее ядро», или Ядро. Но покажите мне, где глобализация слабо себе проявляет, или отсутствует полностью, и я покажу вам регионы, страдающие от репрессивных режимов, широко распространенной бедности и болезней, повсеместными массовыми убийствами и, что наиболее важно, хроническими конфликтами, которые порождают следующее поколение мировых террористов. Эти уголки мира я называю «Неинтегрированная брешь», или Брешь.

«Озоновая дыра» глобализации могла находиться вне поля зрения, и была забыта до 11 сентября 2001 года, но после ее трудно было не заметить. А измерение размера глобализации – это не учебная задача для 18-летнего морского пехотинца, который пытается установить палатку. Итак, где же будет проходить следующий раунд военных операций вооруженных сил Соединенных Штатов? Модель, которая возникла после окончания холодной войны, предлагает простой ответ: в Бреши.

Причина, по которой я поддерживаю развязывание войны в Ираке, состоит не только в том, что Саддам является беспощадным сталинистом, готовым убивать всех ради того, чтобы остаться у власти, и не только в том, что режим явно поддерживает террористические группировки на протяжении многих лет. Настоящая причина, по которой я поддерживаю войну, в том, что удачная длительная военная операция наконец-то заставит Америку рассматривать всю Брешь как стратегическую угрожающую среду.

ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА СТРАН приспособление к возникающему глобальному набору правил демократии, прозрачности и свободной торговли является незаурядным достижением, что сложно понять большинству американцев. Мы склонны забывать, как сложно было сохранять целостность Соединенных Штатов все эти годы, осознавать свою принадлежность, соперничающие внутренние уклады на протяжении своей истории – через Гражданскую войну, Большую депрессию и длительную борьбу за расовое и гендерное равенство, которые продолжаются и по сей день. Что касается большинства государств, то мы абсолютно нереалистичны, ожидая, что они сами должны быстро адаптироваться к глобализации по американским правилам.

Но вместе с тем, вы должны быть осторожны с дарвиновским пессимизмом, поскольку от извинения за глобализацию-как-принуждение-к-американизации к внушению (по расовому или цивилизационному признакам), что «эти люди никогда не станут такими, как мы», ‑ короткий скачок. Всего лишь десять лет назад большинство экспертов готовы были списать со счетов бедную Россию, объявив, что славяне на самом деле генетически непригодны к демократии и капитализму. Подобные аргументы звучали и в большинстве выпадов в отношении Китая в 1990-е годы, и вы слышите их и сегодня в дебатах о возможности установления демократии в Ираке после Саддама – в аргументах наподобие того, что мусульмане-с-Марса.

Так как же нам различать, кто на самом деле составляет Ядро глобализации, а кто остается в ловушке Бреши? И насколько постоянна эта разделительная линия?

Понимая, что грань между Ядром и Брешью постоянно сдвигается, позвольте мне предположить, что направление изменения является более важным, чем степень изменения. Итак, да, Пекин по-прежнему находится под руководством «Коммунистической партии», идеологическая доктрина которой состоит из 30 процентов марксистов-ленинистов и 70 процентов клана Сопрано, однако Китай только что вступил во Всемирную организацию торговли, и в долгосрочной перспективе это является очень важным для обеспечения страны постоянным статусом Ядра. Почему? Потому что это вынуждает Китай согласовывать свой внутренний набор правил с глобализационными – банковские операции, тарифы, защита авторских прав, стандарты охраны окружающей среды. Конечно, работа по согласованию своих внутренних наборов правил к нормам глобализации не гарантирует успех. Как недавно выяснили Аргентина и Бразилия, соблюдение этих правил (в случае Аргентины частично) не означает, что они являются доказательством паники, или доказательством мыльного пузыря, или даже доказательством рецессии. Попытка приспособиться к глобализации не означает, что с вами никогда ничего плохого не случится. Это также не означает, что все бедные тут же станут стабильным средним классом. Это лишь означает, что уровень вашей жизни с течением времени повысится.

В целом всегда остается возможность выйти из этого массового движения, именуемого глобализацией. Но когда вы это сделаете, последует кровопролитие. Если вам повезет, это будут американские войска.

ТАК КАКИЕ ЧАСТИ МИРА можно рассматривать как функционирующую часть Ядра прямо сейчас? Северная Америка, большая часть Южной Америки, Европейский Союз, Россия Путина, Япония, развивающиеся экономики Азии (прежде всего Китай и Индия), Австралия и Новая Зеландия, Южная Африка, на долю которых приходится около четырех миллиардов из всего населения мира в шесть миллиардов человек.

Кто же остается в Бреши? Легче всего было бы сказать «все остальные», но я хочу привести вам более убедительные доказательства, чем это, и, таким образом, аргументировать, почему я думаю, что Брешь – это долгосрочная угроза не только для ваших финансов или сознания.

Если мы составим план ответов военными средствами Соединенных Штатов после окончания холодной войны (см. следующие страницы), то мы увидим подавляющее сосредоточение военных операций в тех регионах мира, которые исключены из растущего Ядра глобализации – а именно, Карибский бассейн, практически вся Африка, Балканы, Кавказ, Центральная Азия, Ближний Восток и Юго-Западная Азия, а также большая часть Юго-Восточной Азии. Это приблизительно оставшиеся два миллиарда мирового населения. В большинстве из них – демографический перекос в сторону молодежи, а Мировой Банк определяет их как страны «с низким доходом» или «с доходом ниже среднего» (т.е. меньше, чем $3,000 в год на душу населения).

Если большую часть этих военных операций обвести контуром, то мы в основном очертим «Неинтегрированную брешь». Понятно, что существуют регионы, изолированная географически из этого простого подхода, такие как Израиль (который обособлен от Бреши), Южная Корея (дрейфующая внутри Ядра) или Филиппины (широко разбросанные). Однако, глядя на данные, трудно отрицать явную логику изображения: если страна или не может глобализироваться, или отклоняет большую часть из существующих направлений, необходимых для движения вперед, существует высокая вероятность того, что Соединенные Штаты в той или иной степени будут направлять туда свои войска. И наоборот, если страна в значительной степени функционирует в рамках глобализации, мы не стремимся направлять туда свои войска для восстановления порядка или ликвидации угроз.

Теперь, что может показаться повторением, фактически регион, который за последнее десятилетие не испытал военного вмешательства Соединенных Штатов, ‑ это регион, «функционирующий в пространстве глобализации» (и наоборот). Но подумаем об этом шире: начиная с окончания Второй мировой войны эта страна осознала, что реальные угрозы для ее безопасности возникали в странах примерно одинакового размера, развития и благосостояния – иначе говоря, в таких же великих державах. На протяжении холодной войны такой другой великой державой был Советский Союз. Когда большая Красная машина исчезла в начале 1990-х, мы были обеспокоены проблемами объединенной Европы, растущей мощи Японии, и – совсем недавно – развивающегося Китая.

Что было интересно во всех этих сценариях, так это предположение, что только развитое государство может на самом деле представлять для нас угрозу. А остальной мир? Эти слаборазвитые части мира долгое время упоминались в военных планах как «Малые включенные», что означает, что если бы мы создали войска, способные защитить от военной угрозы великой державы, то она всегда будет достаточной для любых менее серьезных сценариев, мы сможем проводить военные операции в менее развитом мире.

Это предположение было разрушено 11 сентября. Все же мы не были атакованы народом или даже армией, а группой, по определению Томаса Фридмана, «суперуполномоченных индивидов», готовых умереть за свое дело. 11 сентября вызвало потрясение системы, которое продолжает менять нашу структуру управления (новый Департамент внутренней безопасности), нашу экономику (фактически мы все платим налог на безопасность) и даже наше общество (море камер!). Более того, началась борьба с терроризмом, ‑ это призма, через которую наше правительство сейчас рассматривает любые двусторонние отношения в сфере безопасности по всему миру.

Во многих отношениях теракты 11 сентября сделали большое одолжение для реформирования национальной безопасности Соединенных Штатов, переключив нас от абстрактного планирования будущих высокотехнологичных войн против «равных» на сегодняшние угрозы глобальному порядку. Благодаря этому были выделены разделительные линии между Ядром и Брешью и, что более важно, ясно и четко была обозначена природа угрозы окружающей среды.

Подумайте об этом: Бин Ладен и Аль-Каеда являются чистым продуктом Бреши – в самом деле, их жестокость направлена на Ядро. Они говорят нам, как мы действуем, экспортируя безопасность в беззаконные режимы (не очень хорошо) и государства которых они хотят вывести «за пределы» глобализации и вернуть к устаревшему (иногда на уровне 7 века) определению хорошей жизни (любое государство Бреши с преобладающим мусульманским населением, особенно Саудовская Аравия).

Если взять это послание Усамы и объединить его с отчетом о военных вмешательствах за последнее десятилетие, возникает простой набор правил безопасности: потенциал страны к военному ответу Соединенных Штатов обратно пропорционален степени вовлеченности в глобализацию. Это достаточное основание, почему Аль-Каеда была основана изначально в Судане, а затем позже в Афганистане: оба государства являются наиболее изолированными странами в мире. Посмотрим на другие места военных спецопераций Соединенных Штатов, проведенных в последнее время: северо-западный Пакистан, Сомали, Йемен. Мы говорим о степени глобализации в отдаленных уголках земли.

Но также важно «достать их там, где они живут» и остановить возможность доступа этой террористической сети к Ядру через «приграничные государства», которые находятся вдоль кровавых границ Бреши. Именно в этом приграничье Ядро стремится подавлять то негативное, что выходит из Бреши. Каковы некоторые из этих классических приграничных государств? На ум сразу же приходят Мексика, Бразилия, Южная Африка, Марокко, Алжир, Греция, Турция, Пакистан, Таиланд, Малайзия, Филиппины и Индонезия. Но Соединенные Штаты – не единственное государство Ядра, которое занимается этой проблемой. Например, Россия ведет свою собственную войну с терроризмом на Кавказе, Китай укрепляет свою мощь на западной границе, а Австралия недавно активно отреагировала (или была напугана?) на взрыв на Бали.

Если мы на минуту отвлечемся и рассмотрим более широкие последствия этой глобальной карты, то стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов может выглядеть так: 1) возрастание возможностей иммунной системы Ядра для ответа на потрясения, подобные 11 сентября; 2) сотрудничество с приграничными государствами, чтобы защитить Ядро от наихудших свойств Бреши, таких как террор, наркотики, пандемии; и, что наиболее важно, 3) сокращение Бреши. Заметьте, я не сказал об интеллектуальном потенциале Бреши. Спонтанной реакцией многих американцев на события 11 сентября было сказать: «Давайте избавимся от нашей зависимости от иностранной нефти, и тогда нам не придется иметь дело с этими людьми». Наиболее наивным является предположение, что значительное сокращение связей с Брешью сделает ее менее опасной для Ядра на долгое время. Переключение внимания с Ближнего Востока на Центральную Африку не даст возможность построить лучший мир для моих детей. Мы не можем просто не замечать этих людей.

Ближний Восток является идеальным местом для начала. Дипломатия не может работать в регионе, где самые большие источники опасности сосредоточены не столько между государствами, сколько внутри них. Наиболее худшим на Ближнем Востоке является отсутствие личной свободы, что приводит к бесперспективности жизни для большинства населения, особенно для молодых. Некоторые государства, такие как Катар или Иордания, созрели для перестройки, то есть к скачку к лучшему политическому будущему, благодаря молодым лидерам, которые осознают неизбежность такого изменения. Иран также ждет прихода своего Горбачева, если он уже не появился.

Что стоит на пути этого изменения? Страх. Страх разрушения традиции. Страх осуждения муллами. Страх быть отмеченным как «плохое или «предательское» мусульманское государство. Страх стать мишенью радикальных группировок и террористических сетей. Но больше всего ‑ страх подвергнуться нападению со всех сторон за то, что стало другим – страх стать Израилем.

Ближний Восток длительное время имеет угрожающих соседей, жаждущих нападения на более слабых. Израиль по-прежнему в одиночестве, поскольку он стал – печально – одним из самых злостных хулиганов в регионе. Единственное, что может измениться, это недоброжелательная окружающая среда и открытие шлюзов для изменений при условии, что какая-то внешняя власть сделает шаг и сыграет роль Левиафана в полной мере. Устранив Саддама, главного хулигана региона, Соединенные Штаты смогут сыграть такую роль намного более полно, чем это было в течение последних нескольких десятилетий, в первую очередь потому, что Ирак является Югославией Ближнего Востока – пересечение цивилизаций, которое исторически требовало диктатуры для поддержания мира. Подобно приходящей няне Соединенные Штаты могут улаживать конфликты, особенно учитывая их опыт в урегулировании ситуации в послевоенной Германии и Японии.

Это именно то, что нужно делать, и сейчас самое подходящее время для того, чтобы это сделать, и мы единственная страна, которая это может сделать. Без безопасности свобода на Ближнем Востоке не может установиться, а безопасность – это экспорт в наиболее влиятельный государственный сектор страны. Под этим я не имею в виду экспорт оружия, а в основном внимание, уделяемое нашими военными силами любому потенциально подверженному массовому насилию региону. Мы единственная нация на земле, способная непрерывно экспортировать безопасность, и у нас есть очень хороший послужной список в достижении этого.

Покажите мне часть мира, которая является безопасной, и я покажу вам тесные и укрепляющиеся связи между местными военными и военными Соединенных Штатов. Покажите мне регионы, где широкомасштабная война невозможна и я покажу вам постоянные американские военные базы и длительные альянсы по обеспечению безопасности. Покажите мне двух наиболее мощных инвесторов в мировую экономику и я покажу вам две послевоенные военные оккупации, которые переделали Европу и Японию после Второй мировой войны.

Со второй половины ХХ века наша страна успешно экспортировала безопасность в глобализирующееся Старое Ядро (Западная Европа, Северо-Восточная Азия), а на протяжении 25 лет после нашего поражения во Вьетнаме ‑ и в возникающее Новое Ядро (развивающаяся Азия). Но наши достижения на Ближнем Востоке были незначительными, а в Африке их почти нет. Пока мы не начнем систематический, длительный экспорт безопасности в Брешь, она все больше будет экспортировать свои проблемы в Ядро в форме терроризма или других негативных последствий.

Естественно, на это потребуется намного больше усилий, чем американский экспорт безопасности для сокращения Бреши. Африка, например, нуждается в несравненно большей помощи, чем Ядро ей предоставляло в прошлом, а интеграция Бреши, в конечном счете, намного больше будет зависеть от частных инвестиций, чем может дать какой-либо государственный сектор Ядра. Но все это должно начаться с безопасности, поскольку свободные рынки и демократия не могут процветать на фоне хронического конфликта.

Осуществление этого усилия означает преобразование наших вооруженных сил в соответствии с вызовом, который стоит перед нами. Подумайте об этом. Мировая война не за горами, в первую очередь, потому что наши огромные запасы ядерного оружия представляют такую войну невообразимой – ни для кого. В то же время, классические войны государства против государства становятся довольно редкими. Так что если Соединенные Штаты находятся в процессе «трансформации» своих вооруженных сил, чтобы встретить угрозы завтрашнего дня, как они в конечном итоге должны выглядеть? На мой взгляд, мы будем клин клином вышибать. Если мы живем в мире, все больше населенном «суперуполномоченными индивидами», мы ответим армией «суперуполномоченных индивидов».

Это может восприниматься как дополнительная ответственность на и так перегруженных военных, но это неправильный взгляд; то, о чем идет речь, это задача успеха, а не провала. Это продолжение успеха Америки в сдерживании мировой войны и исчезающей войны государства против государства, что позволяет нам вмешиваться в большинство сложных субнациональных конфликтов и изолировать опасных транснациональных лидеров, которые они порождают. Я знаю, что большинство американцев не хотят это слышать, но реальные поля сражения в мировой войне с терроризмом по-прежнему остаются здесь. Если бы открытых сообществ и действий полицейских было бы достаточно, то 11 сентября никогда бы не произошло.

В истории много поворотных моментов, подобных тому страшному дню, но вспять она не поворачивает никогда. Мы игнорируем существование Бреши на свой страх и риск, поскольку он не уйдет до тех пор, пока мы как нация не ответим на вызов сделать глобализацию по-настоящему глобальной.

ЗАПАД

КАРТА ВОЙНЫ АМЕРИКИ С ТЕРРОРИЗМОМ: НОВАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ

Карты на этих страницах показывают все военные ответы Соединенных Штатов на мировые кризисы с 1990 по 2002 годы. Обратите внимание на закономерность. Каждый раз, когда появляются американские войска, – будь то бой, высадка боевой группы на побережье или миссия по поддержанию мира, ‑ это свидетельствует о том, что место высадки относительно обособленно от мира, где глобализация не прижилась из-за репрессивного режима, крайней нищеты или отсутствия надежной правовой системы. Именно в этих регионах зарождается мировой терроризм. Проведите контур вокруг этих военных операций, и вы получите то, что я называю «Неинтегрированной брешью». Все остальное – это «Функционирующее ядро». Цель этой новой стратегии проста: уменьшить Брешь. Не сдерживать ее, а сократить.

МЕШАЮЩАЯ БРЕШЬ

Мой список реальных проблем для мира в 1990-х годах, сегодня и завтра, начиная с самых задворок:

1) ГАИТИ. Попытки создать нацию в 1990-е года не увенчались успехом. Мы проникали на Гаити на протяжении столетия, и мы обязательно вернемся, когда «лодочники» начнут погружаться в следующий кризис.

2)КОЛУМБИЯ. Страна контролируется несколькими преступными группировками: с частными армиями, повстанцами, наркобаронами, а законное правительство не контролирует ситуацию. Наркотики в изобилии. За последнее десятилетие установились тесные связи между наркокартелями и повстанцами, и в настоящее время мы также знаем о связях с международными террористами. Мы вмешались, много пообещали, но ничего не достигли. Постепенный, поэтапный подход здесь, очевидно, не работает.

3) БРАЗИЛИЯ И АРГЕНТИНА. Обе страны находятся в промежутке между Брешью и Функционирующим ядром. Обе в 90-е годы сыграли в игру с глобализацией и обе на сегодняшний день переживают не лучшие времена. Для них опасность выпасть из мировых процессов и опасность саморазрушения под руководством крайне левых или крайне правых очень реальны. Речь идет не о военных угрозах, за исключением угрозы их демократиям (возвращение генералов).

Южноамериканский союз МЕРКОСУР, пока Вашингтон проталкивает Североамериканское соглашение о свободной торговле, пытается выстроить свое собственное экономическое пространство. Возможно, нам придется пойти на соглашения с Чили или на вовлечение только Чили в расширяющийся НАФТА. Заставит ли это Бразилию и Аргентину вступить в союз, или оттолкнет их? Амазонка – большая неуправляемая область для Бразилии, которая к тому же продолжает наносить ущерб окружающей среде. Достаточно ли мир заботится об этом?

4) БЫВШАЯ ЮГОСЛАВИЯ. На протяжении большей части последнего десятилетия она была свидетельством неспособности Европы объединиться, даже на своих задворках. Запад еще долго будет нуждаться в услугах няни.

5) КОНГО И РУАНДА/БУРУНДИ. За десятилетие в боях в центральной Африке погибло от двух до трех миллионов человек. Насколько еще должна ухудшиться ситуация, чтобы мы начали хоть что-то делать? Больше трех миллионов погибших? Конго – это разлагающееся государство: не живое, и не мертвое, и все живут в этом разложении. В этих странах также повсюду СПИД.

6) АНГОЛА. Никто на самом деле не пытался положить конец продолжающейся гражданской войне (1,5 миллиона погибших за последнюю четверть века). По существу, внутренний конфликт начался в середине 70-х годов, когда пала Португальская «империя». В настоящее время продолжительность жизни в этой стране не превышает сорока лет!

7) ЮЖНАЯ АФРИКА. Единственная страна Функционирующего ядра в Африке, но и это обманчиво. Многие считают, что Южная Африка является воротами для террористических сетей, которые пытаются проникнуть в Ядро через заднюю дверь. Существующий здесь уровень преступности является самой большой угрозой безопасности. И здесь также распространен СПИД.

8) ИЗРАИЛЬ-ПАЛЕСТИНА. Терроризм здесь не утихнет, поскольку следующие поколения на Западном берегу стремятся к еще большему насилию. Стена, которая воздвигается между ними в настоящее время, будет Берлинской стеной 21 века. В конце концов, безопасность между двумя берегами придется обеспечивать внешним государствам (этот разрыв будет очень болезненным). Всегда остается вероятность того, что кто-нибудь (отчаявшийся Саддам?) попытается поджечь Израиль применением оружия массового уничтожения (ОМУ) и спровоцировать контрудар, на который, как мы все опасаемся, Израиль способен.

9) САУДОВСКАЯ АРАВИЯ. Ментальность королевской мафии («позвольте-им-есть-пирожное») в конечном итоге вызовет нестабильность изнутри. Деньги, которые платятся террористам за то, чтобы они держались в стороне, в конце концов, также не гарантируют безопасность, кроме того, угрозы могут прийти извне. Большое количество молодых людей не имеет перспектив в будущем, а правящая элита, в чьих руках сосредоточены источника доходов, сокращают долгосрочные инвестиции. И все же вопрос нефти и в дальнейшем будет оставаться достаточным основанием для того, чтобы Соединенные Штаты, не зависимо ни от чего, никогда не упускали из виду эту местность.

10) ИРАК. Вопрос не если, а когда и как. Затем здесь необходима восстановительная работа. Мы должны установить режим безопасности во всем регионе.

11) СОМАЛИ. Хроническое отсутствие власти. Хронические проблемы с питанием. Хроническая проблема проникновения террористической сети. Мы вошли туда с морской пехотой и силами специального назначения и разочаровались – это Вьетнам бедняков 1990-х. Трудно будет туда не вернуться.

12) ИРАН. Контрреволюция уже началась: на этот раз студенты хотят выгнать мулл. Иран хочет стать другом Соединенных Штатов, но ценой, которую мы можем заплатить за вторжение в Ирак, может стать возрождение фундаментализма. Муллы поддерживают терроризм, на самом деле подталкивая к использованию ОМУ: станут ли они следующей мишенью после борьбы с Ираком и Северной Кореей?

13) АФГАНИСТАН. Беззаконие, насилие господствовало еще до прихода талибов, которые начали тянуть страну обратно к седьмому веку (ошибочно). Правительство продалось Аль-Каеде за гроши. Большой источник наркотиков (героин). Теперь США застряли там надолго, искореняя основное ядро террористов/повстанцев, которые там находятся.

14) ПАКИСТАН. Здесь всегда существовала реальная опасность создания бомбы и использования ее в решении конфликта с Индией (к чему очень близко подошел 13 декабря 2001 года, когда были взрывы в Дели). Опасаясь, что в Пакистане к власти могут прийти радикальные мусульмане, мы вернемся к жесткой линии военного вмешательства; мы на самом деле им (пакистанцам – прим. «Хвилі») не доверяем. Очевидно, сотрудничает с Аль-Каедой. США объявили Пакистан экстремистским государством, пока события 11 сентября не вынудили к возобновлению сотрудничества. Проще говоря, Пакистан, как представляется, не контролирует большую часть своей собственной территории.

15) СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ. Направляется к созданию ОМУ. Странное недавнее поведение Пхеньяна (допускающее похищение детей, нарушение обещаний по использованию ядерного оружия, поставка оружия в места, которые мы не одобряем, подписание соглашений с Японией, что представляется сигналом новой эпохи, разговоры о новой экономической зоне следом за Китаем) говорит о намерении (как у психически больного) спровоцировать кризисные ситуации. Мы живем в страхе сценариев «конца света» Кима (которые он придумывает). Население деградирует – насколько еще должна ухудшиться ситуация? После Ирака Северная Корея может быть следующей.

16) ИНДОНЕЗИЯ. Обычные опасения по поводу распада и «самого многочисленного мусульманского населения мира». Жертва азиатского экономического кризиса (на самом деле полностью уничтожена). Как выяснилось, «горячая точка» для террористических сетей.

Новые/интегрированные члены Ядра, которые, я опасаюсь, могут быть утрачены в ближайшие годы:

17) КИТАЙ. Состязается в скорости с самим собой по сокращению убыточных государственных предприятий, что не вызывает слишком большую волну безработицы. Это приводит к росту спроса на энергоресурсы и сопровождается загрязнением окружающей среды, а также приближению пенсионного кризиса на фоне старения населения. Новое поколение лидеров выглядит как лишенные воображения технократы – большие проблемы требуют постановки больших задач.

Если макроэкономическое давление и не вызовет внутреннюю нестабильность, то всегда остается опасение, что Коммунистическая партия не захочет тихо уйти в тень и не разрешит большие политические свободы, и на каком-то этапе экономические свободы также перестанут удовлетворять массы. В настоящее время Коммунистическая партия Китая очень коррумпирована и в основном паразитирует на стране, но она по-прежнему влиятельна в Пекине. Армия, как представляется, все больше отдаляется от общества и реальной ситуации, близоруко сосредотачивая основное внимание на противодействии возможности США вторгнуться в Тайвань, который остается одной из проблемных «пороховых бочек». Здесь также СПИД.

18) РОССИЯ. Путин проделал долгий путь для установления диктатуры закона; мафия и наркобароны все еще обладают большой властью. Чечня и ближнее зарубежье, в общем, будут втягивать Москву в насилие, которое будет распространяться в основном внутри федерации. Продвижение США в Центральную Азию является раздражителем в отношениях, которые могут испортиться, если их правильно не направлять. У России очень много внутренних проблем (финансовая слабость, ущерб окружающей среде и т.д.) и она слишком сильно зависит от экспорта энергоносителей, чтобы чувствовать себя в безопасности. И здесь также СПИД.

19) ИНДИЯ. Во-первых, здесь всегда сохраняется опасность ядерного конфликта с Пакистаном. Так, Кашмир подталкивает к конфликту с Пакистаном, и в настоящее время Соединенные Штаты собираются начать здесь борьбу с терроризмом, чего никогда не делали раньше. Индия является микрокосмом глобализации: высокие технологии, повсеместная нищета, острова развития, напряженность в отношениях между культурами/цивилизациями/религиями и т.д. Она слишком большая, чтобы преуспевать, и слишком большая, чтобы потерпеть неудачу. Стремится стать ведущим ответственным военным игроком в регионе, стремится стать верным другом США, а также стремится догнать Китай по уровню развития (прикладывая огромные усилия для достижения успеха). И здесь также СПИД.

Оригинал: Томас Барнетт,  The Pentagon’s New Map, перевод Марины Халимон, Хвиля