Как Украина борется с российской пропагандой
Россия аннексировала украинский Крым, чему во многом способствовала пропаганда и дезинформация российских СМИ. После этого многие западные страны всерьез задумались о собственной безопасности и влиянии российских медиа. Началось активное обсуждение методов российской дезинформационной кампании, но общего стратегического решения, как ей противостоять, у Запада до сих пор нет.
Службы разведки США и ЕС активно исследуют связи различный радикальных группировок с Москвой. В Европе возрастает обеспокоенность тем, что Россия тайно финансирует ультраправые политические движения. Америка обвиняет Россию в попытках влиять на выборы в США и совершении кибератак на комитет по выборам демократической партии США. Украина, Молдова, Латвия и Литва запрещают российские телеканалы. Медиаэксперты и политические консультанты проводят регулярные круглые столы и сессии на тему противостояния российской пропаганде, разрабатывают стратегию борьбы с дезинформацией для международных институтов.
Обеспокоенность российской агрессией находит отражение даже в кинематографе: второй канал телевидения ВВС показывает фильм о «Третьей мировой войне с Россией» — гипотетическом сценарии ядерной войны. А норвежское телевидение транслирует сериал «Оккупация», о гипотетической оккупации Норвегии Россией.
Но больше всех силу российских медийных манипуляции и гибридной войны почувствовала на себе, конечно, Украина. Это способствовало радикальной реакции органов власти и медиасообщества: они ограничивают доступ российского информационного продукта — российских каналов, фильмов, сериалов и даже литературы на территорию Украины, и не дают аккредитации некоторым российским журналистам.
Журналисты проекта MYMEDIA попытались проанализировать украинскую стратегию борьбы против российской пропаганды. И то, насколько она созвучна рекомендациям Запада.
РОССИЙСКАЯ ДЕЗИНФОРМАЦИЯ В УКРАИНЕ: КАК ЭТО РАБОТАЕТ
Представитель внешнеполитического ведомства США Бенджамин Зифф отмечает, что Кремль ежегодно выделяет $14 миллиардов для обеспечения работы пропагандистской машины как внутри страны, так и за рубежом. По его словам, она охватывает 600 миллионов человек в 130 странах, говорящих на 30 языках.
Проблема российской пропаганды впервые остро встала перед Украиной в 2014 году. Российские СМИ демонизировали Майдан, исказив причины и ход протестов и призывая русскоязычное население Украины «защищаться». Позже активная дезинформационная кампания в российских СМИ и лояльность к ней некоторых украинских СМИ, сделали возможной аннексию Крыма и российскую военную агрессию в Украине.
Хотя некоторые медиа-исследователи считают, что действие российской пропаганды началось гораздо раньше, еще в 1990-х, и что именно недостаток государственной реакции на прямые призывы к сепаратизму и разжигание межнациональной вражды со стороны российских агентов влияния привели к таким последствиям.
Этими агентами влияния были, в том числе, и некоторые украинские СМИ. В отчёте по действию пропаганды в украинском информационном поле за 2014 год организация «Детектор медиа» выделяет «агентов российского влияния» на национальном уровне: «Комсомольская правда в Украине», «Аргументы и факты. Украина», «112 канал», холдинг «Вести», частично телеканал «Інтер» и газета «Сегодня», а на местном уровне — луганские ЛОТ, «Схід.Інфо», «ХХІ Век», «0642», газета донецкого облсовета «Жизнь», интернет-сайт «Комитет», одесский «Таймер».
В национальных СМИ результаты мониторингов выявляли связь с российской пропагандой. А местные СМИ часто прямо одобряли действия России и осуждали «войну против собственного народа», которую якобы ведет украинское правительство.
Ульрике Груска, пресс-секретарь немецкого отделения международной организации «Репортёры без границ», считает, что важную роль играют и внутренние проблемы украинской журналистики, и настроения в медиасообществе, которое занимает радикальную проукраинскую позицию.
«Многие журналисты в Украине думают, что из-за войны и пропаганды с российской стороны, они могут позволить себе выходить за рамки общепринятых стандартов журналистики».
«По уровню подачи материалов видно, что журналистам уже трудно почувствовать грань между патриотизмом и журналистикой. Это можно понять, когда ты работаешь в условиях войны. Но этого не должно быть».
«Подача информации становится эмоциональной, односторонней и необъективной, что вызывает недоверие у украинского зрителя — и Россия прекрасно этим пользуется».
Серьезным инструментом дезинформационной кампании стали соцсети, через которые широко распространяются фейки, мифы и стереотипы, которые создаёт российская пропаганды.
Частью этой кампании являются российские боты и тролли, в том числе из прославившейся после расследования The New York Times санкт-петербургской «фабрики троллей». Там ежедневно создаются сотни фейковых вбросов, а целые отделы по заданию редакции комментируют материалы на различных информационных сайтах и медийных платформах, в том числе украинских.
РЕАКЦИЯ УКРАИНСКОЙ ВЛАСТИ
Украинские власти отреагировали на российскую дезинформационную кампанию запретами и неоднозначными инициативами, которые по-разному оцениваются украинскими и западными экспертами.
Главными заслугами государства в борьбе против пропаганды украинские медиаэксперты называют запреты российских телеканалов и российского кино. С 2014 года де-факто попали под запрет более 25 российских телеканалов, а также 162 фильмов и сериалов.
«Вне всякого сомнения, запрет трансляции российских телеканалов был необходим для ограничения ресурсов российской пропаганды на территории Украины. Это должно было быть (и стало) первым шагом для построения системы защиты в информационной войне» — пишет Роман Шутов, один из главных экспертов по теме российской пропаганды в Украине.
Он отмечает, что за период войны аудитория российских телеканалов сократилось почти вдвое: с 22,7% потребителей российского телевидения как источника новостей до 12% в июне 2015 года. Хотя автор обращает внимание, что к этому могли привести вовсе не запреты, а резкое падение доверия к российскому телевидению. Если в декабре 2013 года 29,5% граждан ему доверяли, то в июле 2015 — только 7,3%.
С тем, что запрет российских телеканалов, кино и сериалов оправданная мера, согласна Оксана Романюк, директор Института массовой информации и представитель «Репортеров без границ» в Украине.
«Запрет российских телеканалов и сериалов — действительно защита национальной безопасности», — считает она.
(Добавлено. MYMEDIA: После публикации статьи немецкий офис «Репортеров без границ» попросил MYMEDIA убрать упоминание о том, что Оксана Романюк, озвучивая эту позицию, представляет «Репортёры без Границ», и указать, что она высказывается в данном случае лишь как директор ИМИ. Мы обратились за разъяснением к самой Оксане Романюк. Она заверила, что ее позиция о запрете российских телеканалов согласована с центральным офисом «Репортеров», а относительно телесериалов — единой позиции пока нет. Позже Романюк также попросила убрать упоминание о «Репортерах» до выяснения ситуации. MYMEDIA оставляет эту цитату в статье, поскольку она является дословной, и Романюк во время интервью никак не упоминала, что говорит лишь от имени ИМИ. Сама ситуация демонстрирует, насколько противоречив и обсуждаем вопрос о запрете медиа и медийных продуктов как средство борьбы c российской пропагандой).
Ульрике Груска из «Репортёры без границ», называет такие запреты ограничением свободы прессы и считает их контрпродуктивным методом, который лишь помогает российскому нарративу.
«Кремлевская стратегия — породить в обществе ощущение того, что у западных организаций «двойные стандарты».
«Та же стратегия применима к Украине. Мол, украинское правительство и общество притворяется демократичным, но при этом они запрещают наше телевидение. Гораздо эффективнее постоянно показывать, как Россия пытается оказывать влияние на людей в Украине, странах Балтии и на Западе. Чтобы публика видела, кто за этим стоит».
Американский журналист Дэвид Саттер, эксперт по теме России и СССР с 40-летним стажем, тоже считает, что запреты — это неправильно. Но допускает их в рамках военной цензуры в Украине.
«Если канал не выполняет свои обязанности как источник информации, а превращается просто в стратегическое оружие — регулярно искажает информацию или лжет, нужно, чтобы прокурор мог подать в суд и блокировать СМИ как нечестное средство информации. Но только в виде закона против подрывного действия пропаганды, а не просто административное блокирование каналов», — считает эксперт.
В начале 2014-го украинские власти создали Министерства информационной политики. Идея была воспринята в штыки и сопровождалась шквалом критики как со стороны украинского медиасообщества, так и со стороны Запада. Подобные органы существуют, как правило, в авторитарных странах, и эксперты боялись, что министерство возьмется за цензуру.
«Это огромная ошибка создать “министерство правды”, которое пытается генерировать альтернативные истории. Это не путь к победе на информационном поле боя», – заявил Джеффри Пайетт, тогдашний посол США в Украине в конце января 2016.
Ошибкой украинской власти и украинцев Пайетт назвал и создание фабрики троллей, как в Санкт-Петербурге, которая фабрикует контрпропаганду в социальных медиа. В координации этих троллей обвиняли именно новосозданное Министерство, получившее в народе название «Минстець» (в честь министра информполитики Юрия Стеця, возглавляющего орган).
Правда, сам Стець заявляет, что не имеет никакого отношения к наполнившим украинский интернет троллям и ботам — симпатикам действующей власти.
«Чтобы создать, условно, армию ботов, необходим консалтинг в чистом виде: ты платишь деньги и таких людей принимают на работу. Это примитивно, пошло, неинтересно и недостойно», — ответилминистр в интервью известной политической журналистке Соне Кошкиной на заявление о том, что его называют «министром порохоботов».
Оксана Романюк называет ботов и интернет-троллей в украинском интернете феноменом 2016 года. Хотя и отмечает, что это явление начало развиваться еще в 2015. Боты и тролли атакуют журналистов, активистов и публичных лиц, поясняет Романюк.
«Но с этим бороться невозможно. Так развивается интернет, и эти ботфермы существуют по всему миру, даже в Америке атаковали журналистку, которая критиковала Трампа».
Однако некоторые эксперты ставят под сомнение то, что тролли действительно координируются и специально организовываются. «Где доказательства?», — спрашивает Наталья Лигачёва, основатель медиаорганизации и интернет-издания «Детектора медиа». Она лично столкнулась с обвинениями в «порохоботстве».
«Когда я пишу какие-то посты, которые выражают мою личную точку зрения, мне в фейсбуке или смс часто пишут, мол, я пою песню порохобота».
В своих превентивных мерах Украина пошла дальше, чем запрет готовой продукции — власти решили перекрыть российским журналистам профессиональный доступ в Украину. За двухлетний период Украина отказала в аккредитации или в разрешении работать почти сотне российским корреспондентам, сообщает пресс-секретарь СБУ Елена Гитлянская в комментарии «Радио Свобода».
Председатель парламентского комитета по вопросам свободы слова и информационной политики Виктория Сюмар так пояснила ограничения, выступая на парламентской сессии:
«Российские журналисты приходят в орган власти, записывают кого-то из украинских политиков без представления — после чего готовят видеосюжеты, которые используются в информационной войне против Украины…»
«Согласно статье 90 Конвенции по правам человека, ограничение свободы слова допускается, если это угрожает интересам национальной безопасности».
При этом «Радио Свобода» отмечает, что отказ от аккредитации не означает, что вину журналистов в каждом конкретном случае было доказано в суде. Хотя именно такого подхода требуют европейские партнеры от Украины.
«Такие превентивные меры не нужно употреблять. Они не оправданы. Невозможно заранее определить, что журналисты будут сообщать. Сейчас, в эру цифровой информации, остановка журналистов на границе не поможет решить проблемы», — считает Дунья Миятович, представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ.
ЧТО ДЕЛАТЬ
Наталья Лигачёва считает, что качество контента СМИ нужно больше регулировать и контролировать. «Нацрада должна задействовать все средства, которые у нее есть, чтобы пресекать скрытую рекламу, в том числе определенных политических сил. Во многих странах регуляторы следят за качеством контента и соблюдением журналистских стандартов. Это не значит, что СМИ нужно закрывать. У регулятора есть свои механизмы, и их полномочия нужно расширять, опираясь на опыт других стран».
Оксана Романюк не согласна с тем, что нужны какие-либо ужесточения на законодательном уровне для сохранения национальной безопасности страны. «У нас прекрасное законодательство, и его с головой достаточно, если бы оно выполнялось. Та риторика, которой пользуются сегодня народные депутаты, мол, нужны какие-то жесткие меры, какие-то дополнительные регулировки в интернете — это все бред. Или это некомпетентность, или желание заработать дополнительные бонусы».
«Репортёры без границ» видят успешную стратегию в построении сильных и независимых украинских СМИ, которые предлагают сбалансированную и качественную информацию, не замалчивая «неудобные факты» для украинской стороны в военном конфликте.
Кроме того, Груска предлагает серьезно заниматься медиаграмотностью населения: интегрировать элементы медиакомпетентности в те предметы, по которым много исследовательской работы — например, политическому образованию или этике. В долгосрочной перспективе это должно принести плоды.
«Когда люди ищут информацию, они должны отдавать себе отчёт в том, какие источники они используют, кто собирает и публикует эту информацию».
Также Груска считает, что не стоит сильно полагаться на эффективность государственных организаций в борьбе против пропаганды.
«Мы все знаем, как сложно и медленно работают государственные институты. Думаю, что европейские проекты типа Stratcom Review [еженедельный обзор дезинформационных вбросов России, который готовят эксперты ЕС] — это очень хорошо и ценно, но еще больше ответственности лежит на самом гражданском обществе и медиа».
«Нужно информировать публику о механизмах дезинформаци, отслеживать действия пропагандистов, объяснять связи медиа с российским правительством, раскрывать источники финансирования и кто за ними стоит».
«В демократических обществах нельзя просто советовать людям, что они должны думать о Путине. Задача медиа — давать людям фактаж и возможность самим делать выводы. Например, писать, что редактор конкретного издания получает деньги от Кремля и оно может не быть независимым. Чтобы читатели имели в виду, знакомясь с его содержанием», — добавляет она.
В октябре 2016 «Репортёры без границ» запустили проект Media Ownership Monitor в Украине. Он понятно и просто рассказывает, кто владеет ключевыми СМИ страны.
Этот проект важен как для украинской, так и для международной журналистики, поясняет Груска.
«В немецких изданиях всегда не хватает финансирования и не так много экспертов по украинской тематике. Если кто-то решает написать об Украине, и берет при этом информацию из украинских СМИ, он совершенно не знает, что за политика у этого медиа: оно пророссийское или проукраинское, и какой олигарх оказывает на него влияние. Проект помогает в этом разобраться».
Одним из самых важных методов противостояния российской пропаганде Груска называет качественную сбалансированную журналистику. Нельзя попадаться на уловки Кремля и давать выводить себя из поля рационального дискурса, вовлекаясь во взаимные обвинения, считает она и приводит в негативный пример Германию, которая имеет тесные связи с Россией — как исторические, так и экономические.
«Сегодня [в Германии] чувствуется сильное разделение общества на тех, кто критикует действия России, и тех, кто более лоялен к «сильному лидеру». Но теперь между этими двумя сторонами уже не тот рациональный дискурс, что был 5-6 лет назад, когда люди обменивались взглядами и мнениями, и могли друг у друга чему-то поучиться. Сегодня — это настоящая словесная драка, и обмен оскорблениями, который ни к чему не ведет».
Что касается борьбы с троллями в интернет-пространстве, Ульрике Груска предлагает, в первую очередь, информировать публику об их существовании и учить их распознать.
«Это непростая задача. Альтернатива — только блокировать их или закрывать комментарии в щекотливых вопросах. Но запрещать общественную дискуссию просто из страха перед троллями — идти на большие уступки Путину. Возможно, лучше не закрывать комментарии, а давать шанс обществу озвучивать и свою точку зрения».
Автор: Яна Беляева, MYMEDIA
Tweet
