Украина: гротеск как способ государственного существования

Украина: гротеск как способ государственного существования

В опубликованном 30 мая этого года письме в «УК» о «художествах» судьи Кировского районного суда г. Днепропетровска Ходасевича, взявшего  под стражу общественного активиста Белорыбку и его сына, обвиняемых в избиении налоговых милиционеров, было дано определение –  «степень бесстыдства правосудия зашкаливает». Побывав вчера на очередном судебном заседании в этом деле, я имею основания для признания своей ошибки. Все слова этого определения, за исключением слова «бесстыдство», не по теме.

Но перед рассказом о состоявшемся 15 июня судебном фэнтази в районном суде поделюсь сведениями о промежуточной правовой находке в этом же деле: 1 июня Апелляционный суд Днепропетровской области, рассмотрев в открытом судебном заседании апелляции на постановление судьи Ходасевича … думаете удовлетворил? не-а; думаете отказал в удовлетворении? не-а – суд признал рассмотренные им апелляции не подлежащими рассмотрению.

А теперь о действе в районном суде 15 июня. Началось оно в выяснения судьей вопроса о языке судопроизводства. Обвиняемые законопослушно в соответствии со ст. 10 Закона о судоустройстве сообщили о необходимости слушания дела на государственном языке. Государственный обвинитель сообщила суду, что дело нужно слушать на русском, в чем была поддержана двумя терпилами из налоговой милиции. Судья Ходасевич разрешил этот вопрос по-божески – слушать дело на русском языке, а обвиняемым, если они захотят, предоставить переводчика с русского языка (замечу на всякий случай, что это описание – не выпад против использования русского языка на Украине, в том числе в официальном обороте и в суде, но всё же во всём должна быть мера, и в этом смысле предложение с переводчиком – явный перебор).

После заявления серии ходатайств об изменении меры пресечения с ареста на подписку о невыезде, в удовлетворении которых судья Ходасевич тупо отказывал, обвиняемые, защита и публика, забившая зал до отказа, начали иногда даже хихикать. После отказа судьи Ходасевича в отводе от участия в деле гособвинителя случился апофигей. Обвиняемый заявил ходатайство – для приданию правосудию хотя бы видимости правосудия он попросил судью … надеть мантию и нагрудный знак. Гособвинитель и терпилы возражали, защита ходатайство поддержала, судья Ходасевич впервые заинтересовался требованиями закона, но ввиду своего явного не владения языком, на котором этот закон написан, решил выяснить наличие такого требования у адвоката. Адвокат подтвердила, да, судья при отправлении правосудия обязан быть в мантии, сверху которой должен иметься нагрудный знак. Теперь уже вслед за всеми присутствующими, кроме, конечно, прокурора, заулыбался , но как-то криво, и судья. Но мантию надевать отказался наотрез. Остальные красоты описываемого судебного заседания смогут оценить только специалисты и поэтому здесь их опустим.

Перед заключением, позволю себе высказать одно подозрение. Судью Ходасевича я раньше знал лишь по нескольким достаточно дурацким определениям, которые были отменены в апелляционном порядке, а вот воочию не наблюдал. Но те определения были составлены именно украинским языком и были, если так можно выразиться, нормально дурацкими. Поведение же председательсвующего в заседании 15 июня было явно ненормальным и язык, которым ранее худо-бедно владел судья Ходасевич, был для него явно чужд. А это дает мне основание предположить, что какой-то жулик настоящего судью Ходасевича грохнул и либо обычным способом, то есть за деньги, либо, проявляя чудеса мимикрии, занял его место. Но на мантии прокололся – настоящий судья Ходасевич мантию бы надел. И пусть эту версию проверит ГПУ, поскольку возбуждать изложенным по фактам уголовное дело всё равно надо.

В заключение можно констатировать. Бесстыдство в этом деле есть – это почти что медицинский факт. А вот всего остального, включая государство Украина, – нет. Ну а превращать слово «правосудие»  в ругательство только на основании художеств в общем-то мелкой шпаны наверное не стоит.

Владимир Заиченко, читатель «УК»