Заключенные «колонии для ментов» жалуются на дедовщину со стороны надзирателей-убийц

Очередное анонимное сообщение о произволе в борском спецучреждении пришло в среду сотрудникам региональной общественной наблюдательной комиссии (ОНК), пишет сайт Gulagu.net. В жалобе упоминаются имена бывших сотрудников ФСИН Алексея Бобрикова и Павла Кручинина, осужденных за превышение полномочий. Ранее Бобриков занимал в ИК-11 пост начальника отдела безопасности, а Кручинин — его бывший подчиненный.

 

«Когда я узнал, что Бобриков и Кручинин сидят в той же колонии, где они работали, мне показалось это странным», — говорит заместитель председателя ОНК Олег Хабибрахманов.

 

Парадокс заключается в том, что в законе нет нормы, запрещающей бывшим сотрудникам ФСИН отбывать наказание в колонии, где они совершили преступление.

 

«Странно звучала бы формулировка: нельзя отбывать наказание по месту совершения преступления. Специальных норм по этому поводу никто не разрабатывал», — пояснил правозащитник.

 

Курьезную ситуацию с «прописавшимися» на месте преступления убийцами усугубляет то, что в России не так много специальных колоний для осужденных, которых на жаргоне сотрудников ФСИН и других зэков принято называть БС (сокращение слов «бывший сотрудник»). ИК-11 — одна из самых известных таких колоний: здесь отбывают наказания сотрудники ФСБ, СВР, ГРУ и МВД. Борская спецколония известна еще и тем, что в ней отбывают сроки шпионы иностранных разведок. К примеру, в соседних камерах с Ефремовым сидели бывший сотрудник СВР Александр Запорожский и полковник КГБ Геннадий Василенко, которых впоследствии обменяли на десять разоблаченных в США российских нелегалов, включая теперешнюю телеведущую Анну Чапман.

 

В Нижегородской области борская спецколония — единственная в своем роде, а согласно закону осужденные должны отбывать наказание как можно ближе к месту жительства. Таким образом, формально то обстоятельство, что Бобриков и Кручинин сидят в колонии, где по их приказу забили человека и где они имеют большое влияние, не противоречит требованиям Уголовно-исполнительного кодекса.

С другой стороны, в ИК-11 нарушается другое требование УИК, которое запрещает содержать в одной колонии подельников, совершивших преступление совместно. «Эта норма у нас нарушается повсеместно. У нас колонии пока не готовы делить людей, соблюдая все нормы, которых более тридцати», — объяснил представитель ОНК.

 

Получается, что российская Фемида и правоохранительная система в целом бессильна даже обезвредить преступника. Надзиратели-убийцы, хоть и лишились своих постов официально, но фактически остались в родном учреждении и продолжают творить произвол.

 

 

О порядках, царивших в ИК-11, когда Бобриков занимал в ней руководящую должность, рассказал сидевший там в 2005 году координатор Gulagu.net Дмитрий Пронин.

 

Осужденного предпринимателя Пронина перевели в борскую колонию после громкой акции протеста заключенных в Льгове Курской области. Там 900 зэков одновременно вскрыли себе вены. Контингент тогда развезли на время разбирательств, а ИК-11 еще только начали превращать в спецколонию для бывших сотрудников.

 

Как рассказал Пронин, Бобриков возглавлял тогда оперативный отдел, но на деле фактически руководил колонией. В его ведении были агенты в среде заключенных, а также контроль над секцией дисциплины и порядка (СДиП) — отряд заключенных, приближенных к администрации, частично выполнявший функции охраны. Этим «дружинникам» также давались особые поручения по расправам над неугодными заключенными.

 

По словам Пронина, в колонии процветало вымогательство и давление на заключенных. «Бобриков лично требовал от меня, чтобы я отказался от показаний на льговских фсиновцев, которые, кстати, в итоге были признаны виновными и осуждены», — рассказал Пронин. Заключенный вынужден был заявить, что «готов глотать гвозди и резать себя», если его начнут избивать члены СДиП.

 

Свои показания против сотрудников льговской колонии Дмитрий Пронин зафиксировал вместе с адвокатом. В них он указал, что в случае отказа от сказанного ранее следует считать, что в ИК-11 он подвергается давлению. За 9 месяцев Пронин стал свидетелем случаев вымогательств не только продуктов и денег, но даже стройматериалов. «Я лично звонил с телефона Бобрикова, просил родных перечислить куда-то 10 тысяч рублей, чтобы мне перестали осложнять жизнь», — рассказал Пронин. Кстати, по его словам, к концу 2005 года в нарушение «всех писаных и неписаных правил» в одной промзоне работали обычные зэки и первые партии БС.

 

Доказать факты вымогательств, которые, по последним данным, продолжаются в ИК-11, будет очень трудно. «Проблема в том, что они (авторы жалоб) менты, — объясняет правозащитник Хабибрахманов, сам бывший оперативник управления по борьбе с организованной преступностью. — Они не привыкли открыто выступать против системы, потому что раньше они сами были ее частью. То, что они писали анонимно, это подчеркивает их сущность».

 

В анонимках осужденные силовики жалуются, что прокуратура на них не реагирует, хотя по сложившейся практике для вмешательства надзорного ведомства нужен конкретный заявитель. Поэтому правозащитники ждут, когда кто-то из заключенных или их родственников осмелеет настолько, чтобы рассказать о фактах правонарушений в колонии открыто.

 

В 2009 году в ИК-11 сложилась острая ситуация вокруг бывших милиционеров из Чечни, воевавших ранее на стороне сепаратистов. Чеченцы подвергались преследованиям со стороны других осужденных, среди которых были сотрудники МВД, воевавшие в Чечне. В исправительной колонии их держали в отряде строгих условий содержания из-за отказа мыть унитазы. Но благодаря вмешательству правозащитников и мусульманского духовенства конфликт удалось уладить.

 

 

Экс-начальник следственного отдела нижегородского УФСБ Олег Ефремов обвинялся в торговле конфискованным по уголовным делам героином, который, по версии следствия, он крупными партиями забирал из своего служебного сейфа (всего, по неподтвержденным данным, из управления в 2004 году пропало свыше 40 килограммов этого сильнодействующего наркотика). Однако до суда чекист не дожил — 26 июня 2009 года его изувеченный труп нашли в камере-одиночке штрафного изолятора (ШИЗО) Борской спецколонии, куда он был переведен из СИЗО Нижнего Новгорода якобы для обеспечения его личной безопасности.

 

По версии следователей, полковника били сотрудники ФСИН «из ложно понятых интересов службы»: надзиратели якобы пытались помочь чекистам «расколоть» их бывшего коллегу и выпытать у него местоположение тайников с наркотиками и оружием. Однако сам Ефремов утверждал перед смертью, что стал жертвой высокопоставленных коллег-коррупционеров, упрятавших его за решетку.

Так или иначе, оперативник Павел Кручинин вместе с заключенными Тороповым и Архиповым прошли в камеру к Олегу Ефремову и забили полковника до смерти, связав его скотчем и подвесив на импровизированной дыбе с помощью веревки.

 

В ходе истязаний садисты использовали наручники и резиновую дубинку. Как ранее писала пресса, один лишь оперативник Кручинин нанес Олегу Ефремову не менее 70 ударов. Кроме того, в экзекуции участвовал двухметровый атлет Алексей Торопов. Этот заключенный в свое время был спарринг-партнером знаменитых боксеров братьев Кличко. Побои продолжались с 16 до 18 часов.

 

«От побоев потерпевший скончался, у него была закрытая тупая травма грудной клетки, сломаны ребра», — поясняла пресс-секретарь следственного управления Нижегородской области Юлия Склярова.

 

Остальные сотрудники колонии, по данным следователей, участвовали в организации преступления и подстрекательстве зэков-исполнителей. Они также обеспечили беспрепятственный проход исполнителей расправы внутрь ШИЗО.

 

По итогам судебного разбирательства, в июне 2011 года, начальник отдела безопасности ИК-11 Алексей Бобриков был приговорен к 14 годам лишения свободы, а оперуполномоченный Павел Кручинин проведет за решеткой 13 лет. Позже Нижегородский областной суд снизил сроки на несколько месяцев для обоих.

 

Многолетние сроки заключения получили и двое заключенных, которые принимали участие в расправе — Алексей Торопов и Максим Архипов. С учетом прежних сроков они получили 11 и 7 лет колонии соответственно. Наконец, оперативный дежурный Алексей Мангер и помощник оперативного дежурного Сергей Иванов получили по два года лишения свободы. Суд посчитал, что они были не в курсе преступного замысла своих коллег и просто допустили халатность. К настоящему времени они уже вышли на свободу.

 

Но самый благоприятный финал ждал секретных осведомителей и бывших осужденных Босова и Илюшина. На следствии они проходили как засекреченные свидетели под псевдонимами Петров и Сидоров, а в итоге были отпущены на свободу условно-досрочно.

Кстати, Босов был бойцом спецназа Главного разведывательного управления (ГРУ) и получил богатый опыт командировок в горячие точки. На судебном процессе эти сексоты отказались отвечать на вопросы защиты, сославшись на 51-ю статью Конституции.