«Ровесники незалэжности» уже подросли: «Она лежала, а мы прыгали по ней…»

Шестнадцатилетние девицы четыре часа(!) измывались над своей подругой – учащейся ПТУ. Потом, испугавшись того, что натворили, затащили ее на дачу, где держали еще двое суток, пытаясь «лечить» побои… зубной пастой.Похоже, несовершеннолетние садистки, избившие подружку, даже не думали о том, как объяснят в милиции зверский поступок, – иначе они хотя бы одинаково мотивировали причину своей невероятной жестокости. Между тем причин для расправы над первокурсницей у них попросту не было. «Их агрессивность объясняется выпитым спиртным и отсутствием надлежащего воспитания в семьях», – считают в училище.

Из конспектов Лены мучительницы разожгли костер и толкнули ее в огонь

После случившегося Лене (имена главных героев этой истории изменены) не то что продолжать учебу в ПТУ, жить не хотелось. Стыдно было показаться на глаза родным, друзьям и педагогам. Не было желания ни с кем разговаривать. Она до сих пор так запугана, что на вопросы отвечает односложно.

– Мы гуляли вместе – я, моя одногруппница Ира и две ее знакомые, – нелегко дается разговор Лене, голубоглазой девочке с длинными белыми волосами. Под глазами огромные синяки, а белки ее глаз все еще налиты кровью. – Они были пьяные и думали, кого бы побить. Рядом оказалась я…

Экзекуция продолжалась четыре часа – с десяти вечера до двух ночи – во дворе одного из детских садиков Кременчуга Полтавской области. Пока Ира отлучилась за пивом, остальные начали выяснять отношения с Леной. Попросив ее отойти, завели разговор, который перерос в жестокое избиение.

– Я пару «лещей» дала, – призналась сотруднику милиции одна из подруг Галя. – Потом два раза носком туфли ударила по носу, и нос сломался. Прыгали по ней. Она лежала, а мы прыгали.

– Галя затянула Лену в павильон, начала бить ногами, я пыталась Галю успокоить, но меня тоже заставили издеваться над ней, – пытается оправдаться Ира.

– Ира потянула ее за патлы и бросила в костер, – добавляет Галя.

Костер девицы развели из конспектов своей жертвы. Сначала пытались поджечь Лене волосы зажигалкой, а затем разожгли огонь. К счастью, у них хватило ума вовремя выхватить девочку из пламени.

Подруги били до тех пор, пока жертва, и без того слабая и беззащитная, почти перестала подавать признаки жизни. Из Лениной груди вырывался уже только хрип. Кровь залила ее лицо, от глаз остались узенькие щелочки, одежда была вся перепачкана грязью. У Лены отобрали кредитную карточку, на которой было 200 гривен (в тот день учащиеся ПТУ получили стипендию. Лена как отличница получает на 50 гривен больше остальных). Отняли у девочки и кошелек, в котором лежало около десяти гривен. Позже Света купит на все эти деньги джинсы…

Лена уже и не надеялась на чью-то помощь. Во-первых, считала, что кого-то звать бесполезно, а во-вторых, боялась вызвать еще большую агрессию со стороны своих мучительниц. («Сначала она кричала, а потом уже и не отмахивалась», – рассказывали позже подруги.) Жители близлежащих домов ничего не слышали. Прохожих в столь позднее время в этом, обычно людном, месте тоже не было. И если бы несовершеннолетние садистки сами не испугались того, что натворили, исход мог бы быть более трагичным.

«Мы ей давали таблетки от головной боли, кормили, и спала она на чистеньком»

– Думаю, они хотели убить дочку и закопать на кладбище, поэтому и потянули ее в Краснознаменку – в этом селе находится дача родственников одной из девушек, избивавших дочку, – говорит отец потерпевшей.

Двое суток семья не знала, что с Леной. Накануне по настоянию Иры она отпросилась у отца с мачехой (мама девочки умерла, когда ей было пять лет) переночевать у тети в Кременчуге (Ленина семья живет в одном из пригородных сел). Те не стали возражать. Однако и на следующую ночь Лена домой не пришла.

– Прежде чем идти на дачу, мы ее умыли, – рассказывала правоохранителям Галина. – Она нормально шла. Уже на даче покормили, переодели. Мы ее ни в чем не обделяли. Сначала она хотела домой, а потом уже не просилась.

– У Лены болела голова, мы ей давали таблетки. А раны и припухлости смазывали зубной пастой – так Галя посоветовала, – поведала о проявлениях «милосердия» Светлана. – Она говорила, от этого побои должны пройти. Мы ее кормили, она спала у нас на чистеньком.

Хотя сама заложница рассказывает о произошедшем иначе:

– Девочки выдавили оконное стекло, через которое мы все залезли в хату. Мне бросили на пол что-то наподобие матраса, и в первую ночь я там спала. Вторую ночь провела на печке. Ко мне относились по-разному, в зависимости от настроения – то хорошо, то плохо. Домой я не просилась, потому что боялась показаться родным в таком ужасном виде.

Кормили заложницу какими-то залежалыми сухарями.

Время шло, но следы от побоев не исчезали. Наоборот, отечность становилась еще больше, ушибы все заметнее. Садистки (Иры среди них в тот момент уже не было, – с места «разборки» она ушла домой) стали советоваться, что делать дальше. Прежде всего занялись «обработкой» жертвы. «Мы тебя отпустим, но чтобы все было по-хорошему. Вздумаешь заявить в милицию, сделаем хуже, чем сейчас», – предупредили Лену. Переодев ее в свою одежду и надев на нее солнцезащитные очки, открыли дверь дачного дома.

– Дочку довели до места, где живет наша родственница, и там оставили, – рассказывает папа Лены. – Когда я увидел ее, то поначалу даже не узнал. Все лицо синее, глаз не видно, еле-еле передвигается. К тому же она была сильно запугана. Сперва не признавалась, кто с ней такое сделал, а когда я сказал, что буду обращаться в милицию, начала умолять не делать этого: «Они сказали, что вернутся из тюрьмы и убьют меня, если об этом узнает милиция»…

Раны своей жертве подруги промывали водкой

Первыми забили тревогу в профтехучилище, в котором учились все участницы ЧП. Об отсутствии на занятиях Светы (она второкурсница) и Лены мастер доложил руководству. Связавшись с родителями отсутствующих учениц, руководство училища выяснило, что они не знают, где находятся дети.

– На занятиях присутствовала только Ира, подруга Лены, – рассказывает заместитель директора по воспитательной работе СПТУ Лидия Анатольевна. – Когда я пригласила ее в кабинет, по глазам поняла, что она знает, куда исчезли девочки. Тем не менее в ответ услышала категорическое: «Я ничего не знаю». Но слово за слово, разговорились. Ира была напугана, плакала. Как только она закончила свой рассказ, я тут же позвонила в Автозаводской райотдел милиции. И дело начали расследовать.

В училище дали подробные характеристики на каждую из учащихся. Самая негативная биография оказалась у Галины. В 16 лет эта девушка имеет уже три(!) судимости. За кражи и разбои. Чтобы избежать наказания за очередное злодеяние, прошлым летом она уехала в Москву. Естественно, из училища ее исключили за пропуски. Чем занималась несовершеннолетняя жительница Кременчуга в столице соседнего государства, неизвестно. В родном городе она появилась недавно. В разборке с Леной инициативу в свои руки взяла именно Галина. Ей якобы доложили, что Лена повысила на кого-то голос.

Педагоги рассказывают о семьях, в которых выросли девочки. У Гали мать глухонемая, отец постоянно на работе, но зарабатывает копейки, бабушка выпивает. У Светы отец сидит в тюрьме, мать не справляется с воспитанием дочери, и ребенка уже два раза помещали в приют для несовершеннолетних. Ира же, похоже, попала под негативное влияние подруг.

– Каждая из них управляемая, у каждой есть способности к учебе, задатки лидера, – рассказывает Лидия Анатольевна. – Галя была незаменимой участницей художественной самодеятельности, Иру мы планировали утверждать председателем ученического самоуправления, Света всегда добивается поставленной цели. А вот отличница Лена была самой молчаливой и самой слабой среди них. Поэтому, наверное, и стала жертвой в этой ситуации.

Заместитель директора резонно поднимает вопрос: почему за порогом учебного заведения никому нет дела до подростков? Почему сторож детского сада, на территории которого постоянно собираются молодежные компании, не обратится за помощью в милицию? Почему милиция занимается трудными подростками только после совершенных ими правонарушений? Почему никто не привлекает к ответственности продавцов, отпускающих сигареты и спиртное несовершеннолетним? Если бы этих вопросов не было, скорее всего, не было бы и самого преступления. «Это моральный, духовный упадок общества. Одному учебному учреждению в этой ситуации не справиться с проблемами воспитания подрастающего поколения», – уверена Лидия Анатольевна.

Ведь девочки, оказывается, «баловались» не только пивом. У них была еще и водка. Ею они промывали раны своей жертве.

– С 20 марта по 2 апреля Лена находилась в больнице, – продолжает заместитель директора училища. – Врачи ее подлечили. Однако морально девочка просто убита. Ей нужен психолог. Педагогическому коллективу стоило больших усилий убедить ее и ее родителей вернуться в училище. Побывав вчера на занятиях, она воспряла духом – от нее никто не отвернулся, к ней отнеслись с пониманием. Ира, стоя у меня в кабинете перед ней на коленях, попросила прощения, и Лена ее простила. Однако от Гали со Светой поступают угрозы. Мы все боимся, что они снова могут поиздеваться над девочкой, а, может быть, и над двумя сразу…

– Я сожалею о том, что мы сделали, – рассказывала работникам милиции Галина. – Мы вместе все делали, вместе и отвечать будем.

– Лишь сейчас понимаю, что мы натворили. Если только меня не посадят в тюрьму, я изменюсь в лучшую сторону, – добавила Светлана.

Но тюрьма таки ждет учащихся ПТУ. Как сообщил начальник отделения криминальной милиции по делам детей Автозаводского РОВД Кременчуга Олег Головаш, против них возбуждено уголовное дело сразу по трем статьям – за хулиганство, воровство и похищение человека. По окончании следствия, после того, как будет проведена медицинская экспертиза, уголовное дело, скорее всего, переквалифицируют. Несовершеннолетние подруги могут загреметь за решетку на семь лет…

P.S. За предоставленную видеосъемку, использованную при подготовке газетной публикации, автор благодарит сотрудников Центра по связям с общественностью ГУ МВД Украины в Полтавской области.

Анна Волкова, «ФАКТЫ» (Полтава)