Победа Украины в нынешней войне — это не тот сценарий, который существует в головах европейцев

На следующий день после победы Джамалы в конкурсе «Евровидение» я разговаривал с представительницей одной из европейских стран. Она была похожа на встревоженную птицу: Украина выиграла у России, да ещё и в таком драматическом финале, да ещё и с такой «политической» песней — что же теперь будет, не слишком ли далеко зашла Европа в своей поддержке Украины? В тот момент мне подумалось: что-то не то со смелостью на нашем континенте.

В конечном счёте важно то, что древние римляне называли gravitas: терпение, выдержка и рассудительность. И смелость.
Ибо без смелости все эти достоинства ничего не стоят.

Эрик Севарейд, американский журналист

Победа Украины в нынешней войне — это не тот сценарий, который существует в головах многих европейцев. Наша битва добра и зла кажется им внутренней украинской трагедией. Так понятнее. Так удобнее. Так комфортнее. Иллюзия «гражданской войны» подразумевает со стороны Европы посредничество и миротворчество. Правда о внешней агрессии подразумевает, что европейские реалии нужно в корне переосмысливать. Правда ставит Европу в центр этой войны. Иллюзия ставит её над войной. Стоит ли удивляться, что многие «обманываться рады»?

Многие европейцы уже давно сдались бы на нашем месте. И дело здесь не в ядерной мощи России. И не в российском упоении силой. И даже не в том, что политическая Европа постепенно превращается в некое подобие супермаркета, по которому неспешной походкой идёт «Газпром» и кладёт себе в корзину одного влиятельного политика за другим. Все эти факторы важны, но на самом деле отражают нечто большее — «дух времени», который заставляет Европу сомневаться в себе.

История — величайший мистификатор и одновременно разоблачитель. Джордано Бруно и Джузеппе Калиостро в одном лице. Она поднимает поколения на баррикады, а потом смеется им же в глаза. На руинах великой войны и Берлинской стены она создала «Единую Европу», одно из величайших творений человеческой цивилизации, вровень с эпохой Возрождения или эпохой Просвещения — и тут же, на протяжении жизни того же поколения, поставила его на край пропасти. «Дух времени», который ещё 25 и даже 10  лет тому назад стремился к большей свободе и демократии, вдруг потёк, словно часы на картине Сальвадора Дали. Лозунгом дня стал «прагматизм» — красивое слово, за которым прячется принцип «свобода и демократия для нас, а для вас — уж как получится».

Вряд ли кто-то скажет об этом открыто, но интересы европейцев устремлены сейчас к установлению нового баланса с Россией. Это как минимум. А как максимум  — к выходу на огромный российский рынок, которому не будут препятствовать ни путинские войны, ни нарушения прав человека. До 2014 года всё к этому и шло. С одной стороны, красиво округлялся Европейский Союз, а с другой — оформлялся, условно говоря, околопутинский «русский мир» — сообщество стран, где свобода и демократия — это не потребность по умолчанию, а роскошь по предпочтению. Как сказал бы Остап Бендер, «квази уна фантазия».

Экономические перспективы были захватывающие. Проект «Единая Европа» должен быть влиться в евразийскую цепочку ЕС – Россия – Китай. Уже строились планы единой евразийской железной дороги на основе транссибирской магистрали. Уже прочёрчивалась на карте автомобильная трасса Западная Европа – Западный Китай. Уже были заработаны немыслимые деньги на Олимпиаде в Сочи. Уже вырос вокруг коррупционного российского, украинского и другого постсоветского капитала раскидистый лес теневых и оттого особенно прибыльных финансовых услуг на Западе. «Русский мир» должен был стать новым пространством роста для Европы. Европа должна была стать источником современных технологий и инвестиций для «русского мира».

И тут грянул 2014-й. Всё посыпалось. Украина отказалась быть частью российского пространства. Россия перестала притворяться Европой. В Европе пролегла трещина — вначале тонкая, словно волосинка с путинской лысины, но потом всё шире и глубже. Идеалы затрещали под давлением эгоистических интересов. Европейская уверенность в завтрашнем дне зашаталась в потоке сирийских, ливийских, иракских, афганских (но только не украинских!) беженцев. Лампочка погасла. Настали тёмные времена.

Для России мы встали на пути восстановления её имперского статуса. Для многих в Европе мы встали на пути их баснословного обогащения. Нужно ли объяснять, почему мы являемся предметом лютой ненависти для одних и нарочитого непонимания для других? Не то чтобы Украину легко было понимать — мы и сами часто не понимаем своей Родины. И всё же, то обстоятельство, что в 2013–2014 годах люди вышли на Майдан с теми же помыслами, с какими восточные немцы молотили свою стену в 1989-м, должно было бы встречать понимание. Увы, далеко не всегда оно его встречает.

«В Украине продолжается становление единой Европы, это ведь очевидно!» — говорим мы себе. Увы, очевидно для нас, но не для них. Отчасти это можно объяснить нашими извечными прегрешениями вроде коррупции или хронической безответственности политического класса. И всё же, корень проблемы — в другом. Нам объективно труднее, чем было им. Восточные немцы гребли по течению, мы же гребём против. Они молотили стену, которая и так рушилась. Мы же «бьём скалу», которая крепнет. Время мостов, увы, замерло. Возвращается (по крайней мере, на ближайшую обозримую перспективу) время стен.

Европейский Союз, мягко говоря, ослаблен (отсутствие единой реакции на отравление Скрипаля — лишь очередное тому свидетельство). НАТО расколото (ибо чего стоит трансатлантическое партнёрство без уверенности партнёров друг в друге?). Россия сильна на словах, но как экономика и общество — тяжело больна и не проявляет заинтересованности в терапии. Китай силён и экономически вездесущ, но остаётся вещью в себе. Америка… Американские новости порою напоминают сюрреалистический сериал — непонятно только, короткий или бесконечный.

Где наше место в этом мире рушащихся устоев и призрачных перспектив? Ответ состоит, вероятно, из двух частей — внутренней и внешней. Внутреннее место Украины зависит от успеха или неуспеха реформ. Возможно, озадачу многих, но, по моему ощущению, мы ещё никогда не были так близки к успеху, как сейчас. По крайней мере, список «проблемных вопросов» во время недавнего визита австрийского президента в Украину был беспрецедентно коротким, а список желающих прийти в Украину — впечатляюще длинным. Да, многие ещё не приняли окончательного решения насчёт Украины, потому что… Потому что война.

Объём принятых реформаторских законов, количество новых людей при власти, добрая воля к изменениям, приобузданная бюрократия, уровень свободы и креатива в воздухе — всё это ещё далеко от заветных 100%, но уже достаточно для рывка вперёд. От этого рывка нас отделяет одно слово — «война». Именно потому, что мы близки к успеху, враг выпрыгивает из штанов, убеждая нас и себя, что мы идём в пропасть. Именно потому, что между нами и успехом стоит война, враг не спешит эту войну заканчивать. И, тем не менее, я убеждён: закончить войну можно.

Как только слова «Украина» и «война» перестанут звучать в одном предложении, к нам придут серьёзные европейские инвестиции. Это именно тот случай, когда западный «прагматизм» сработает в нашу пользу. Инвесторов интересуют только две вещи — готовность украинцев честно работать и рамочные условия для бизнеса. Первое присутствовало в Украине всегда. Второе появилось в последние годы. Осталось последнее: сделать всё, чтобы над Украиной не висело проклятие войны.

Теперь ответ внешний. Очевидно, что нельзя перестать быть тем, кто ты есть. Россия не перестанет быть волком, которого нужно опасаться. Украина не перестанет быть сгустком нервов и воли, устремленной прочь от собственной грязи и греха. И поскольку в России она видит отражение собственной грязи и греха (а в последние годы ещё и неспровоцированную злобу, ложь, агрессию), то и траектория украинского движения будет прочь от России.

Прочь от России — в сторону чего? Европа тоже не перестанет быть тем, кем она есть. А именно — идеей, которая зажигает сердца и которая впиталась в плоть и кровь большинства европейских наций. Идеей свободы и демократии, благодаря которым можно добиться мира и благосостояния. И пока европейская идея не обесценилась, для нас не обесценится и Европейский Союз. Поэтому, кстати, именно против идеи направляет свои основные усилия Кремль. Поэтому именно «гейропа» и «толерастия» являются его главными страшилками.

Да, внутренне Европа стремится к примирению с Москвой, и рано или поздно, когда момент созреет, независимо от наших эмоций, на такое примирение она пойдёт. Да, с такой же долей вероятности можно прогнозировать и дальнейшее отторжение Европой любой конфронтации на российском направлении. И всё же, от условий и обстоятельств примирения ЕС и России будет зависеть дискредитация или утверждение европейской идеи. С этой точки зрения Украина — исторический тест Единой Европы. Грубо говоря, сдадут Украину — продадут душу. Поэтому сдавать нас «с потрохами» никто не будет. Будут искать компромисс где-то между двумя крайностями — капитуляцией и конфронтацией.

Очевидная опасность для Украины состоит в нарастании в Европе националистических тенденций. Достаточно мельком посмотреть на европейскую политику последних лет, чтобы понять: национализм — это не любовь; национализм — это эгоизм. Нет в Европе больших сторонников Путина, нежели партии националистического толка. Есть такие, кому наша боль не просто безразлична, но и в радость. Чем более слепыми мы будем, чем скорее сгорим в нашей лихорадке, чем быстрее перегрызём друг другу глотки, тем проще им будет потом сказать: эта Европа перегорела, давайте строить другую.

Для Путина это была бы историческая возможность скорректировать курс европейского корабля, сломать трансатлантический линк. Что автоматически означало бы выход из парадигмы Единой Европы и разбегание по национальным квартирам. Что, в свою очередь, подняло бы Россию до уровня Гулливера в стране лилипутов. Сей мрачный сценарий тоже имеет место быть, хотя вероятность его невелика — всё по той же простой причине: в отличие от Советского Союза, у России нет идеи, которая сплотила бы вокруг неё хоть кого-то, кроме карманных политиков или ностальгирующих диктаторов. Россия научилась проникать в европейские головы и карманы, но зажигать европейские сердца ей не под силу.

При всём многообразии политических веяний, сегодняшнюю Европу можно разделить на два лагеря: либеральный и националистический. Европейский национализм будет неистово выпихивать нас из Европы и запихивать в «русский мир» — ибо там они нас видят. Никакого расширенного ЕС в их картине будущего не предвидится. Они и с членством-то Румынии и Болгарии ещё не вполне смирились. На очереди — заламывание рук по поводу вступления балканских стран. Об Украине в Европе сии трагические герои думать пока не станут. Лучше и не пугать. Хотя место наше — в Единой Европе. Те, кому она дорога, потихоньку с этой мыслью свыкаются.

Понятно, что одной только либеральной Европы недостаточно, чтобы мир перестал сыпаться. Америка, с её грядущими парламентскими, а затем и президентскими выборами, остаётся той неизвестной величиной за скобками, от которой зависит весьма важный промежуточный ответ для Украины. Ричард Н. Хаас, многолетний президент американского Совета по международным отношениям (люди, знающие Америку, поймут, что это за величина), недавно опубликовал статью «Прощай, либеральный мировой порядок». Среди прочего он вынес диагноз странам Запада: утрата элитами влияния на народ. Иными словами, один из умнейших аналитиков Америки констатирует ситуацию: в то время как в России правящая элита полностью контролирует свой народ, Запад рискует превратиться в ходячий комок нервов, у которого голова не дружит с телом. Идеальная среда для популизма. Страшный и весьма несвоевременный диагноз. Надеюсь, всё же поспешный. По крайней мере, в конце статьи Хаасс даёт призрачную надежду: ноябрьские выборы покажут, помирятся ли в Америке голова и тело. Если нет — ну что ж, в мире станет ещё темнее.

Что делать Украине? Рассчитывать на себя. Не строить лишних иллюзий относительно Запада, но помнить: «времена не выбирают». На смену временам героическим приходят времена трусливые и наоборот, причём иногда на опыте одного поколения. Мы на трудном, но правильном пути. В отношениях с Европой мы уже имеем два ключевых инструмента — достаточно широкий доступ к рынкам и безвизовый режим. А также (что немаловажно!) поддержку и сочувствие многих порядочных, искренних, мужественных европейцев. Дело за малым — показать конкретными делами и рейтингами, собственной верой и доброй волей, что Украина уж, по крайней мере, не худшее пространство для экономического прироста Европы, чем «русский мир». А там, даст Бог, и дух времени изменится.

Автор: Александр Щерба, Чрезвычайный и Полномочный Посол Украины в Австрии; ZN.ua