Гопники: атака клонов

Они кучкуются у подъездов и ларьков, в подворотнях и возле игровых автоматов. Они похожи друг на друга, как солдаты Империи: их униформа — спортивные штаны, кепка-«утка» на бритой голове и куртка из кожзама — знакома каждому обывателю. Они идут по жизни, оставляя за собой тротуары, усеянные шелухой от семечек, осколками от бутылок, пустыми шприцами и выбитыми зубами. Их ареал обитания — спальные районы; в центре они робеют и сбиваются в стада. Конечно, в своих страхах они никогда никому не признаются: любые эмоции скроет маска пуленепробиваемого цинизма и пренебрежения к жизни. Они любят шансон и ненавидят всех, кто не похож на них.

Я вырос на окраине

рабочей городской,

Парнишка в модной кепке, зуб потертый золотой…

Серега, «Черный бумер»

С осознанием полного права карать и миловать они выходят навстречу жертве в темном переулке с сакраментальным вопросом: «Ты че ваще»? И как бы ты ни относился к данным особям, в такие моменты тоскуешь по шапке-невидимке…

В России их называют гопниками. Для особо провинциальной гопоты у нас появилось свое название: рагули. Гопничество как субкультура возникло в позднесоветские времена, но и сейчас его отнюдь не благотворное влияние на незрелые умы весьма и весьма ощутимо на просторах СНГ. Что заставляет приглядеться к нему внимательнее.

Внебрачные дети большого города

А наш райончик на отшибе городском стоит,

И вся округа день и ночь стаканами звенит.

Ребята местны горьку пьют,

не знают фитнеса,

Все потому, что перспективы нет и бизнеса…

Городки-сателлиты и села, примыкающие к большим городам… Проходит время — и мегаполис поглощает их вместе с их обитателями. В трущобах однотипных и безликих бетонных коробок вырастают дети асфальта. Что они видят с первых дней жизни? Общежития, коммуналки, длинные и безликие коридоры гостинок… Нищета, грязь и нестерпимая вонь в подъездах, тесные комнатушки, в которых ютятся сразу несколько поколений, тонкие стены, за которыми бесконечно ругаются соседи… Равнодушие каменных джунглей, равнодушие людей друг к другу, жлобство, хамство, жестокость…

Первые уроки жизни ребенку дают родители и окружение. Кто они, родители гопников? Пролетарии с рабочих окраин, за копейки вкалывающие на заводах и в шахтах… Крестьяне, оторванные от земли, подавшиеся в город в поисках лучшей жизни, да так и не сумевшие нормально устроиться… Опустившиеся алкоголики, изо дня в день курсирующие между ларьком и пунктом приема бутылок… Бывшие зэки… Классическая ситуация: папа неделями в запое, мама с раннего утра до позднего вечера простаивает на базаре или моет подъезды… Все воспитание сводится к подзатыльникам, если чадо попалось «на горячем». Хорошо, если в доме есть еда, если все одеты и обуты. Что же касается развлечений, разнообразного досуга — помилуйте, какая блажь! Вот телевизор, в нем — «мыло», попса и боевики, в которых «настоящие мужики» — бандиты живут «настоящей мужской жизнью» с кровью, грязью и большими деньгами. Вот улица, ее законы жестоки, а герои брутальны. Князь улицы — тот же бандит: рэкетир, контролирующий «свою» территорию, «упакованный» местный авторитет… Для нищего парнишки, не видевшего в жизни ничего дальше своего района, бандит, у которого власть, бабки, красивые телки — «реальный пацан», хозяин жизни, не то что какой-то там учитель или врач, едва сводящий концы с концами. К тому же все вокруг твердят: те, кто правит государством, — бандиты…

Гопники — такая себе «урезанная» версия настоящих уголовников. Они носят спортивные костюмы, подобно обитателям тюрьмы, широко используют в лексиконе воровской жаргон, слушают блатные песни и живут по примитивному варианту «понятий». Физической силой и сноровкой эти господа обычно не отличаются — сказывается раннее пристрастие к алкоголю, никотину, дешевым наркотикам или клею. Куда им до люберов 80-х, нарастивших мышцы в подвальных «качалках»! На расстоянии кулака они еще могут врезать вам по «кумполу» или запинать ногами, навалившись дружной массой. Так что вестись на их призывы, подходить близко и выяснять отношения — себе же хуже. Если просто пройдете мимо, преследовать, скорее всего, не будут.

В безрадостном детстве гопники нередко промышляют карманными кражами. Повзрослев, начинают «щемить» и «разводить на деньги» тех, кто послабее и не может дать сдачи. Крепкого кулака гопники боятся, поэтому пристают обычно к детям, худосочным очкарикам-«ботаникам», женщинам, старикам и пьяным. Жертву, как правило, подзывают либо преграждают ей путь в темной подворотне, вовлекая в разговор набором стандартных фраз («Закурить есть?» «А че такой дерзкий?» «Ты кто по жизни?» и т.п.). Непробиваемый вид гопника заставляет страдающую сторону нервничать и терять контроль над собой. Порой жертве легче расстаться с деньгами, чем объясниться. Дискуссии с гопниками бесполезны. Они заведомо уверены в своей правоте, поскольку: а) если вы попали в их поле зрения, вы — лох, а значит, нет вам пощады; и б) вы находитесь на их территории.

От термина «гоп-стоп», обозначающего уличное ограбление, и выводят зачастую этимологию слова «гопник». Однако существует и другая, менее известная версия происхождения этого термина: в 1920-е годы в петроградской гостинице «Октябрьская» находилось Городское общежитие пролетариата (ГОП), куда свозили с вокзалов беспризорников, промышлявших в городе уличными кражами и мелким грабежом. Подобно тому, как в результате сокращения фразы «без определенного места жительства» возник «бомж», слово «гопник» — производное от аббревиатуры приюта.

«Тому що» конкретный!

Попробуем теперь нарисовать некий «гопнический архетип», с которым стремятся слиться все «кепочные клоны».

Настоящий гопник относится к жизни отстраненно, со скепсисом и цинизмом. Не любит размышлять, философствовать, считая это пустой тратой времени, ему чужды рефлексии и самокопания. Любимые выражения гопника — «в натуре», «конкретно» и «реально» — выражают саму суть мышления данного индивидуума: в разговоре он не приемлет никаких абстракций и сравнений, предпочитая четкие и конкретные фразы, не понимает юмора и не любит, когда над ним смеются. Словарный запас гопника невелик, речь изобилует матом и словами-паразитами. Но если посмотреть на это с другой стороны, свои мысли излагает он лаконично и максимально доступно.

Настоящему гопнику чужды этические и эстетические принципы. Он — поклонник грубых чувственных удовольствий. Гопнику не нужны книги, театры, музеи и прочая культурно-духовная «мура». Он постиг соль жизни с самых низов, в самых гнусных ее проявлениях, он мудр инстинктами и «понятиями» и знает все, что ему надо знать. Свое пренебрежение к так называемой культуре гопник выражает, активно сплевывая на асфальт шелуху от семечек. Кулек с семечками — атавизм, оставшийся еще от предков-селян. Семечки для гопника — примерно то же, что и четки для буддиста.

Помимо семян подсолнуха, атрибутами идеального гопника должны быть мобила с мелодией из сериала «Бригада» и машина, на которой можно «бомбить» и катать телок.

Всяким-разным творчеством нормальный гопник страдать не будет. Он — потребитель масс-культуры. Сюжет произведения, которое может понравиться гопнику, должен быть предельно ясным, «черные» и «белые» персонажи четко очерчены, простые человеческие эмоции отображены. Как уже было сказано, наш «герой» питает слабость к самым простым и доступным жанрам музыки — шансону, попсе, частушкам и ритмичной дискотечной музыке. Гопник любит, чтобы окружающие знали о его музыкальных пристрастиях, поэтому обычно включает свой магнитофон (радио, магнитолу в «тачке») на всю катушку.

Гопник презирает семейную жизнь. Он любит секс и охотно, хоть и однообразно занимается им с такими же охочими до простых телесных радостей гоп-телками. Гоп-девицы делятся на престижных и непрестижных. Их престижность зависит от сексуальной квалификации и авторитетности покровителя. «Телочки» любят сериалы, попсу и дискотеки, куда приходят в надежде кого-нибудь подцепить (гопники, как правило, ходят туда еще и с целью подраться). Стиль их одежды варьируется чуть больше, чем у гопов мужского пола, но в пределах родного микрорайона их чаще всего можно застать в тех же спортивных костюмах и шлепанцах. У дамочек-гоп броский макияж и, как правило, крашеные (но не всегда мытые) волосы. В своей приверженности пагубным привычкам они не отстают от своих бойфрендов. Нередко, при всей циничности и грубости манер, у таких девиц имеется какая-нибудь романтическая мечта: выйти замуж за миллионера, построить домик с садиком, открыть бутик, нарожать кучу детишек и т.п. Собратья же гопники, увы, относятся к своим дамам потребительски — тут вам не «Бедная Настя»!

Гопник хочет, чтобы его боялись и уважали. Он — хищник, он обходит свою территорию развязной «борцовской» походкой и пристально разглядывает прохожих в упор: ну-ка, кто здесь Вася? Кто не спрятался — я не виноват!

Гопник не любит нового и оригинального. Он консервативен и предсказуем как внешне, так и внутренне. Он чувствует себя комфортно только в группе себе подобных. Ему чужды индивидуализм и стремление выделиться из толпы. Напротив, будучи таким же, как окружающие, он сразу чувствует, что правда и сила на его стороне. Ведь власть у нас в стране принадлежит кому? Правильно, народу. А он — он народ и есть, и имя ему — легион. Если у кого на земле и присутствует коллективистское сознание в чистом виде, то именно у гопников. Гопник — не анархист, потому что для отрицания любой власти в сознании нужен хоть проблеск индивидуализма. Так что, господа, гопник не хулиганит — он наводит порядок. Как пишет Саша Шерман, «нужно быть совершенным инвалидом всех органов чувств, чтобы увидеть в гопнике оппозицию Власти… Гопник — сам элементарное, нижайшее звено этой власти».

Именно потому гопник нужен государству. Как советскому государству нужны были люберы, которые «физической силой наводили порядок», жестоко избивая «иных» неформалов. Как безликое и грозное «большинство», в советские времена именуемое «народными массами», а теперь звучнее — «электоратом». Электоратом, который не хочет перемен, который живет плохо, но боится, что будет еще хуже, который пассивно и некритично потребляет всю «Мивину», которую вешают на уши дядьки и тетки в телевизоре, и сурово судит мир в простых категориях «свой—чужой», «белый—черный», «нормальный пацан—лох»…

* * *

Перспектив у гопника несколько. Первая ведет его прямой дорогой в криминальный мир. Стать «шестеркой» у бандитов, которым так стремился подражать, и увязнуть в этом деле по самые уши. Благоприятнейшая возможность непосредственно познакомиться с нарами, парашей, паханами и прочими «радостями жизни», вдохновляющими сочинителей шансона.

Вторая еще более печальна: умереть в довольно молодом возрасте, нарвавшись на сильных противников или погубив себя наркотой и алкоголем.

Третья перспектива самая радужная: в один прекрасный момент гопник начнет думать самостоятельно и оным быть перестанет. Гопничество — одна из многих жизненных ролей, масок, просто у тех, кто поглупее и поленивее, она становится настоящей шкурой на всю жизнь. В то же время известно немало историй, когда гопники, взявшись за ум, достигали успеха в бизнесе и других видах деятельности (не обязательно связанной с криминалом). Особенно высока вероятность «цивилизоваться» у тех, кто нашел себе пример для подражания вне уголовной романтики.

Четвертая перспектива самая экзотическая: пополнить ряды… милиции. Как бы дико это ни звучало, но те, кто контактировал хоть раз с нашими доблестными стражами порядка, наверняка заметили типичные черты: нежелание самостоятельно мыслить, жажда наживы, цинизм, низкое культурное и интеллектуальное развитие, нелюбовь к дискуссиям, нетерпение к «иным» и железная уверенность в своей правоте, подкрепленная пусть маленькими, но властными полномочиями…

Иван ШЫШКИН, Зеркало Недели