Три катастрофы украинской наркополитики

А это означает, что большинство проблем, связанных с незаконным обращением наркотиков, решены не были. К примеру, этот План действий обязывал Министерство здравоохранения и Министерство молодежи и спорта до конца 2020 года разработать и утвердить стандарты по профилактике употребления наркотиков, провести мониторинг этих мер… Но ни стандартов, ни мониторинга нет, пишет   ZN.ua.

Одной из задач Плана действий было устранение дискриминации в отношении людей с наркозависимостью на законодательном уровне и введение альтернативных лишению свободы мер к лицам, привлекаемым к уголовной ответственности за преступления, связанные с состоянием наркотической зависимости, согласно резолюции № 58/5 Комиссии по наркотическим веществам. Это тоже не выполнили.

Более того, начался 2021 год, но новой стратегии и плана действий соответственно в Украине до сих пор нет. То есть какие проблемы и как их решать, правительство до сих пор не знает. Хотя катастрофы украинской наркополитики начались не в этом году, а раньше, своего апогея они достигли именно в последние годы. Итак, какие же они?

Катастрофа № 1. Искажение информации об «уголовной ответственности за наркопреступления»

В заявлениях заместителя министра внутренних дел Александра Гогилашвили, координирующего вопрос наркополитики при МВД, указано, что «к уголовной ответственности привлечено на 24% больше людей, чем в прошлом году», а «результативность привлечения к уголовной ответственности сбытчиков наркотиков возросла на 17%».

Конечно, и в 2019-м, и в 2020-м были громкие операции, в рамках которых изъяты особо крупные объемы наркотиков. Но подавляющее количество таких дел, как те же «одесские кокаиновые бананы», курировала СБУ при активном участии международных служб, а не департамент Национальной полиции. И основная проблема в том, что, согласно анализу открытых судебных решений, по меньшей мере 83% осужденных за наркопреступления получают уголовную судимость именно за незаконное хранение наркотиков без цели сбыта, а не за сбыт наркотиков. То есть такие дела не имеют отношения к организованным преступным группам или изъятию особенно крупных объемов наркотиков и едва дотягивают до уголовного наказания. Например, в Европе за большинство таких «преступлений» люди даже не получили бы административное наказание, не говоря уже о лишении свободы.

Большинство уголовных наркопреступлений связаны не с наркомафией, а с обычными потребителями наркотиков, часть из которых имеют психические расстройства вследствие употребления психоактивных веществ — наркозависимость. В последние два года особенно четко наблюдается увеличение преследования людей с наркозависимостью представителями правоохранительных органов.

В этом просматривается нарушение статьи 14 «Запрет дискриминации» Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод и статьи 5 «Равенство и недискриминация» Конвенции о защите прав людей с инвалидностью.

Конечно, среди людей с наркозависимостью есть и такие, кто совершает уголовные преступления. Преимущественно из-за необходимости найти ресурсы для поддержки своей губительной привычки. Мотивом большинства таких преступлений является не обогащение, а поиск денег на покупку вещества, без которого человек уже не чувствует себя комфортно и безопасно. Поэтому в большинстве случаев лечением зависимости, абстинентного синдрома и тяги к наркотическому веществу можно решить и проблему преступного рецидива, связанного с наркозависимостью.

Наркозависимость — психическое расстройство, одним из симптомов которого является патологическая тяга к употреблению психоактивных веществ. Употребление и соответственно хранение такими людьми наркотических веществ без цели сбыта не является преступлением. А наказание за подобные действия нужно расценивать как дискриминацию и наказание лица по признакам у него болезни.

Катастрофа № 2. Использование наркозависимых для выполнения показателей

Почему большинство уголовных дел не касаются наркомафии? Дело в том, что с 2019 года ГБР расследовало почти 170 дел о причастности правоохранителей к наркобизнесу. 34 из них доведены до обвинения и переданы в суд.

Общественные активисты заявляют, что коррумпированная правоохранительная система, которая «крышует» наркобизнес, а иногда и сама является организатором такого «бизнеса», — главная проблема. Но для того, чтобы демонстрировать «успешную деятельность» и выполнять показатели, полиция вынуждена выискивать мелких наркоторговцев или же наркопотребителей и приговаривать их к большим срокам.

К примеру, 3 декабря 2020 года школьника на Волыни суд приговорил к шести годам колонии за «торговлю наркотиками». Приговор шокировал его семью и адвоката, и даже полицейских. Обвинение основывалось на показаниях двух девушек, которые договаривались со школьником о покупке канабиса. Как оказалось, они работали по заданию полиции. Сам школьник признал, что продал наркотик лишь одной из них, а его адвокат убежден, что полиция спровоцировала мальчика на преступление, а доказательства были собраны незаконно.

Первый раз мальчик продал 4 грамма канабиса за 440 грн, а во втором случае — 8 граммов за 700 грн. То есть суд назначил наказание сроком на шесть лет лишения свободы суммарно за 1140 грн и 12 граммов канабиса. Вместе с тем полиция не искала тех, кто вырастил и продал коноплю, из-за которой попал в колонию этот школьник.

Эта ситуация наглядно демонстрирует, кто именно попадает за решетку и за какие «наркопреступления», а кто остается вне внимания правоохранительных органов и судов.

Катастрофа № 3. Преследование, запугивание, прерывание лечения, криминализация людей, больных наркозависимостью

В Украине увеличилось количество случаев преследования и криминализации наркопотребителей и наркозависимых. 17 января 2020 года зарегистрирован законопроект № 2784, в котором откровенно попробовали «легализировать» и упростить условия принудительного лечения наркозависимых, что противоречит статьям 5, 7, 8 и 14 Конвенции о правах человека; статьям 5, 12 и 14 Конвенции о защите прав людей с инвалидностью и действующему законодательству. Этот законопроект раскритиковали правозащитники, ведь он не решал вопрос доступности лечения, а был направлен на наказание людей, употребляющих наркотики.

В заявлениях заместителя министра внутренних дел неоднократно звучали идеи об «урегулировании вопросов реабилитации наркозависимых», что никоим образом не входит в компетенцию МВД. Вопрос реабилитации и лечения людей в большинстве европейских стран относится к ведению Министерства здравоохранения.

Более того, до своего назначения в МВД Александр Гогилашвили сам работал в сети частных реабилитационных центров «Международной антинаркотической ассоциации» (МАА). Формально сейчас он не имеет отношения к этой организации, но фактически всюду ее пиарит, представители этой организации регулярно появляются на разных круглых столах при МВД. Не выглядят ли такие действия продвижением интересов частных заведений либо же признаком злоупотребления властью или служебным положением (статьи 364 и 365 Уголовного кодекса Украины)?

Также в последние годы началось массовое и незаконное преследование участников заместительной поддерживающей терапии (ЗПТ), что является грубым нарушением права таких людей на доступ к медпомощи и нарушением их права на личную неприкосновенность.

Работники правоохранительных органов выдают пункты выдачи препаратов заместительной терапии за изъятие «незаконных наркотических веществ» и как «точку незаконного сбыта», лишая пациентов препаратов для лечения, в чем просматриваются признаки статьи 308 Уголовного кодекса Украины — хищение, присвоение, истребование наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов или завладение ими путем злоупотребления служебным положением.

Так, в 2020 году полиция ворвалась в пункт заместительной поддерживающей терапии в Хмельницком областном заведении по предоставлению психиатрической помощи, поставила пациентов на колени и изъяла 266 оригиналов историй болезни таких пациентов. А в начале 2021-го в Харькове полиция аналогичным образом ворвалась в пункт выдачи препаратов ЗПТ, изъяла лекарства и медицинскую документацию.

Заместительная поддерживающая терапия является государственной программой лечения синдрома опиоидной зависимости, которая внедряется в Украине с 2004 года. Такая терапия — один из наиболее эффективных методов лечения лиц с психическими и поведенческими расстройствами вследствие употребления опиоидов. Этот метод лечения жизненно необходим тысячам наркозависимых.

ЗПТ введена почти в сотне стран мира. Не введена она в Гренландии, Папуа-Новой Гвинее и России с ее традиционно репрессивной и провальной наркополитикой.

Более того, ЗПТ дает возможность наркозависимым отказаться от уличных наркотиков и черного рынка, что невыгодно коррумпированным правоохранительным органам, которые содержат незаконные точки сбыта наркотиков и заинтересованы в отсутствии альтернативы у наркозависимых.

Вмешательство в процесс терапии со стороны правоохранительных органов является беспрецедентным и вопиющим нарушением закона и прав людей с психическими и поведенческими расстройствами, актом репрессивной и дискриминационной политики со стороны МВД.

Автор: Артем Осипян, психолог, монитор по правам человека, консультант в сфере психического здоровья и наркополитики, координатор по разработке законодательства в сфере психического здоровья проекта “Психическое здоровье для Украины (MH4U)”;  ZN.ua