«Кладбищенская преступность» процветает в Украине!

Предпринимательство или, как теперь принято говорить, бизнес, в лучших своих проявлениях, сопровождается такими понятиями, как партнерство и порядочность. В набирающем обороты приватно-теневом кладбищенском бизнесе нет никаких правил, есть только стремление нажиться. На чужом горе. На территории нашего небольшого города, имеющего, тем не менее, богатую историю, расположено довольно много кладбищ. Несколько действующих: Новолелековское, Дальневосточное, Маслениковское, Старобалашовское, Завадовское и в районе пятнадцатой школы. Есть закрытое, но на котором разрешено подзахоронение, – это Ровенское. И полностью закрытые: в совхозе «Тюльпан», Балашовское (в районе переезда) и старое Маслениковское. Отдельно выделим мемориальный комплекс на Валах, где проводят захоронение Героев Советского Союза и останков неизвестных солдат, которые находит поисковая группа.

Все кладбища содержит коммунальное предприятие «Ритуальная служба». Ну как содержит? Ведет работы в основном за свой счет, поскольку из бюджета на все необходимое выделяется в десять раз меньше, чем фактически тратится. Работы заключаются в уборке территории, вывозе мусора, вырезке разросшихся зеленых насаждений, расчистке от снега зимой и в покосе травы летом. Согласно украинскому законодательству, за могилами ухаживают близкие похороненного. Поэтому брошенные, безродные могилы остаются неухоженными. Несколько раз в канун поминальных дней коммунальники призывают граждан убрать мусор или покрасить оградку на соседней, «ничейной» могиле. Некоторые соглашаются. А в основном… Правда, горсовет принял изменения к соответствующему положению, которые предусматривают выделение средств на содержание безродных могил, но это будет возможным только со следующего года.

Вы, наверное, удивитесь, но есть такое понятие, как охрана кладбищ. Эти обязанности ложатся на органы местного самоуправления. Непосредственно службу на кладбищах должны нести или сотрудники милиции, или военизированная охрана. Нельзя сказать, что на кладбищах нет ни единой живой души. В штате коммунального предприятия «Ритуальная служба» есть смотрители, которые ведут учет захоронений. А на Дальневосточном находится рабочее место начальника службы кладбищ. Сегодня его занимает Василий Павленко. Он не только заполняет реестры, но и дежурит, охраняет территорию и даже устраивает засады. Именно засады, ведь в связи с отсутствием охраны работники кладбищ сами ловят нарушителей. Они не обязаны оставаться на кладбище на ночь, так как за это не получают денег, но, поскольку добросовестно относятся к своим обязанностям, поочередно остаются на ночное дежурство.

Дело это нелегкое, иногда даже опасное. Пару лет назад неизвестные ночью обстреляли сторожку. Сотрудники милиции уже утром нашли одиннадцать гильз. Очень часто кто-то обрезает телефонный кабель, чтобы было невозможным вызвать милицию. Да и вызов правоохранителей, как правило, ни к чему не приводит. Виновных в большинстве случаев отпускают за неимением состава преступления.

Люди, не брезгующие сомнительными источниками доходов, даже выкапывают с могил цветы с целью продажи на рынках. Смотрители однажды поймали на горячем парня и девушку, которые воровали цветы. В объяснениях пара привела потрясающее оправдание: молодые люди планировали пожениться и таким образом добывали деньги на свадьбу…

Площадь Дальневосточного кладбища составляет 147 гектаров. В Киеве такое же кладбище обслуживают сто человек. У нас – четыре. Именно поэтому – от нашей бедности – на кладбищах происходят жуткие вещи. И творят их не потусторонние силы, а реальные, живые люди, если таковыми их можно назвать.

Сравнительно недавно сформировалось понятие (или род занятий) кладбищенские воры. Они делятся на три категории: металлисты, цветочники и плиточники. Первые воруют все металлическое (ограды, столбики, столики) и сдают на лом. Вторые занимаются исключительно цветами, искусственными и живыми. И то, и другое перепродают. Живые цветы в форме букетов, искусственные, из венков, снова на венки. Ну а плиточники несут с кладбищ надгробные плиты и памятники. На этот «товар» также есть спрос. Их шлифуют, снимая старую надпись или рисунок, полируют, наносят новый и, что самое страшное, продают. Хотя в данном случае больше подходит слово «впаривают».

Отличить ворованное от нового несложно, если знать некоторые принципы. Плита натурального гранитного памятника по ГОСТу не должна быть тоньше восьми сантиметров. Цена его, соответственно, не может быть ниже двух тысяч гривен. В Кировограде легально работают всего три-четыре фирмы по изготовлению памятников. Но делают их около пятидесяти субъектов, в основном в гаражах, частных дворах и прочих подворотнях. То же самое и с венками. Дешевле не значит ниже качеством. Чаще всего это значит, что на эти венки и корзины уже лились чьи-то слезы.

Как всегда, найти виновных в беспределе, творящемся в «ритуалке», сложно. Если есть спрос, значит, всегда будет предложение. Приемщики лома не брезгуют могильными оградами, сколько их ни просили этого не делать. Ушлые умельцы по работе с гранитом с большим удовольствием за бесценок покупают могильные плиты и памятники с целью перешлифовать, чем заказывают дорогое сырье – гранит. Да и люди, которых постигло горе, стараются вложиться в имеющуюся сумму, тем самым формируя армию потребителей украденного, зачастую этого не осознавая.

Даже из самой сложной ситуации всегда есть выход. Из этой – тоже. Что касается охраны кладбищ, то имеющийся в Кировограде юридический вуз мог бы отправлять туда своих курсантов на стажировку. Чем не практика, проверка на бдительность и оперативность? Что касается памятников, то здесь возможны изменения на законодательном уровне. Есть надежда, что в следующем году вступит в силу закон, согласно которому надгробные памятники будут регистрироваться с обязательным указанием производителя, стоимости, прослеживанием правильности установки. Будет предусмотрен и гарантийный срок изделия. В этом случае с рынка уйдут халтурщики, бюджет пополнится отчислениями от зарегистрированных фирм и, что самое главное, людей больше не будут обманывать.

Вандалы, осквернители могил, не имеющие ничего святого, – так говорят о тех, кто прикладывает нечистую руку к могилам, к чужой памяти. Кощунством называют это священнослужители. Если верить тому, что души умерших сверху за всеми нами наблюдают, от того, что они видят, становится жутко. Кто-то топчется по праху, выдирая из могилы крест, а кто-то склонился у плиты, которая уже была оплакана. Прекратить все это в наших силах, главное – захотеть. В конце концов, это надо не мертвым, это нужно нам, живым…

Елена Никитина, Украина Центр