Нравы: из какого Волокна сплетено это убийство?

Российский Курск ошеломила новость: останки четырех девочек, которые пропали 14 июля 2000 года, нашли в лесу, в полутора километрах от дома. В убийстве обвиняются мальчики, когда-то дружившие с погибшими. Но даже если это удастся доказать, в тюрьму они… не попадут. 

Микрорайон Волокно – окраина Курска. Найденные убитыми 14-летняя Ульяна Шильдер, 13-летние Наташа Железнякова и Юля Филатова и 12-летняя Аня Романцова жили здесь в одном дворе в четырехэтажных хрущевках. Летом 2000 года подружки ходили на пляж, гуляли. Ульяна встречалась с 15-летним Пашей Мониным (все фамилии ребят мы изменили), жившим по соседству.

– Девочки часто ходили к Паше, – вспоминает Галина, мама Ульяны. – Они гуляли с его друзьями по двору (14-летним Сашей Соколовым, 14-летним Ромой Михайловым и 15-летним Виталиком Лужиным. – Авт.). Но домой возвращались не позже 10 вечера. А 14 июля пропали.

Милиция, несмотря на обращения родителей, начала поиск только на третьи сутки. Вроде как прочесывали лес, снимали показания у всех знакомых. Кто-то якобы видел подружек у объездной дороги, кто-то на дискотеке… Районная прокуратура возбудила уголовное дело. Появлялись разные версии.

В конце апреля этого года нашли останки девочек. По информации следствия, житель района гулял с собакой в лесу, она бросилась в пролесок… Опознать останки удалось по частично сохранившимся вещам. На шее одной из девочек был завязан бюстгальтер, на шее другой – кожаный ремень, еще у одной обнаружили перелом тазобедренных костей, у другой – черепно-мозговую травму. Дело вновь открыли и передали в отдел по расследованию особо важных дел Следственного управления прокуратуры Курской области.

Следователи почти сразу же арестовали четверых молодых людей – друзей девочек. Еще через пять дней один из них – Виталик Лужин признался в том, что они изнасиловали и убили своих подружек.

Признание Лужина

По словам Лужина, в тот день они шли на пляж через лес. Ульяна с Пашей поссорились. Паша стал насиловать Улю, а трое других ребят – остальных девочек. Идея убить их, чтобы скрыть следы, принадлежала Монину, а сам Лужин в убийстве не участвовал. Все это происходило от 18.00 до 23.00. Потом Монин сходил за лопатой, и они закопали трупы.

Эту страшную версию Лужин изложил и в Ленинском районном суде Курска. Паше Монину и Саше Соколову предъявили обвинение по 105-й статье УК России (убийство). Рома Михайлов изначально вообще в признании Лужина не фигурировал. Лужин назвал другого парня из их компании – Артема Андрюхина. Но тот на суде представил нерушимое алиби. И следствие «переключилось» на Михайлова. Ему пока ничего не предъявлено. Потом суд отпустил подозреваемых.

– Арест нужен, если можно привлечь к уголовной ответственности, – объясняет судья Ленинского районного суда Курска Елена Колесниченко. – Этих ребят к ней привлечь нельзя из-за истечения сроков давности для несовершеннолетних.

«Мы устроим самосуд!»

Следствие сообщило о поимке «убийц» девочек курским СМИ. Но когда выяснилось, что они не понесут наказания, возмутился весь город. Не говоря про район Волокно.

– Этот Паша Монин приходил к нам домой, обедал у нас, – кипит мама Ульяны Галина Шильдер. – Он ее тут обнимал-целовал. Когда они пропали, он якобы был в деревне. Пашка потом искал их вместе со всеми, говорил: «Если бы я был здесь – ничего бы этого не случилось!». Каким скотом надо быть! Родители других девочек не разговаривают со мной – считают, что моя Уля их сманила в эту компанию. Оставлять это безнаказанно нельзя. Мой бывший муж, отец Ули, сидит в СИЗО за убийство. А что за одно убийство сидеть, что за два, ему без разницы.

– Я все ее ждала, а они совсем рядышком лежали, – плачет мама Ани Романцовой – Галина. – Муж не выдержал, умер два года назад. Когда девочки пропали в пятницу, мы везде их искали. Милиция начала шевелиться только с понедельника! Сказали, вызывали роту солдат, прочесывали лес. Не знаю, не видели. Убийцы моей дочери будут спокойно ходить по земле?! Нам остается устроить самосуд!

Никто из мам девочек не сомневается: их друзья – и есть убийцы.

– Не мог же Лужин все это придумать! – убеждена Елена, мама Наташи Железняковой. – Видно, совесть его замучила. Утром после пропажи девочек пошли к Паше. Его родители сказали, что он у бабушки в деревне. Поехали туда – его нет. Прятали уже!

Правда одна. Только чья?

У родственников обвиняемых – своя правда.

– Приходит сыну повестка – явиться в УВД, – рассказывает отец Паши Монина – Вячеслав. – Они идут все, проходят детектор лжи. А через неделю нашего сына уводят с работы в наручниках! Как подросток мог переломать таз? Это липа!

– Следователь мне сказал: ваш сын пойдет в СИЗО, где сидит отец Ульяны, говорит Пашина мама Наталья. – Пугал. Чем же пригрозили Лужину, раз он дает такие показания?

– За Пашей всегда строго следили – он не был ни наркоманом, ни пьяницей, – говорит крестная Паши, Елена.

– Если ребята общались с ними в то время, значит, надо их обвинять? – возмущается Ольга, мама Ромы Михайлова. – В тот день Ромка точно был в шесть часов вечера дома. В восемь утра пришли две мамы: «Ром, ты видел девчонок?». Он говорит: «Нет!».

– Я с Сашей уже три года, – говорит гражданская жена Саши Соколова Юля. – Моя дочка с нами живет. По-семейному скандалим, но никогда руку не поднимал, даже «выпимши». А мы с дочкой даже на улицу сейчас боимся выходить…

Папа Ульяны никого не пощадит

Паша Монин работает на аккумуляторном заводе. От первого брака у него растет сын. Его нынешняя жена Юля ждет ребенка.

– В тот день я действительно был в деревне, – рассказывает он «Известиям». – Потом со всеми искал девчонок. Мы с Ульяной гуляли, целовались, интима у нас не было. На очной ставке слушал Виталика и не верил: «Лифчиком душили, ремнем!». Он все время такой тихий был, испугали, видно. Когда нас арестовали, давили: «Все признались, признавайся и ты». Я говорю: «В чем?». – «На тебя показали! Сбрось камень с сердца, разве не снились девочки?» Нам говорили: «В тюрьму из-за сроков давности вы не сядете, но в СИЗО посадим! А там папа Ульяны не пощадит».

Саша Соколов работает на овощной базе. Адвокат посоветовал ему не общаться с прессой. Рома Михайлов живет в другом городе.

С Виталиком Лужиным, который признался в убийстве, поговорить не удалось. Его мама Татьяна упорно закрывала передо мной дверь квартиры. Она – учитель литературы и русского языка в школе N 45, 11 классов здесь окончил и сам Лужин.

– Татьяна Николаевна взяла отпуск, – сказал директор школы Вячеслав Харюков. – Рассказывала, что сын идет свидетелем по какому-то делу.

В медицинском университете, где Лужин два года назад окончил биотехнологический факультет, все помнят его тихим парнем.

– Изнасиловал? – удивляется его однокурсница Олеся. – Худенький, да он за себя постоять не мог, даже если его задевали.

Куда ведет тропинка?

Всех этих парней следователи опрашивали девять лет назад, и каждый раз по новой, когда открывали дело. Они проходили через детектор лжи. Почему же сейчас, еще до признания Лужина, решили, что убийцы – они?

– Если бы останки девочек были найдены в каком-либо другом месте, мы бы их не подозревали, – сказал «Известиям» начальник отдела по расследованию особо важных дел Следственного управления прокуратуры Курской области Сергей Голубниченко. – Но девочек нашли недалеко от той тропинки, по которой они ходили с этими мальчиками на пляж. Есть показания свидетелей.

– Какой смысл Лужину было сознаваться, ведь знал же, что тюрьма ему не грозит?

– Совесть замучила, психика не выдержала! Мы на него воздействия не оказывали, он после ареста был дома, приехал с адвокатом, во всем признался.

– У подозреваемых есть алиби? Показания свидетелей зафиксированы документально?

– Прошло девять лет. Ни подтвердить, ни опровергнуть, где они в тот день находились, нельзя. Показаний свидетелей, кроме родственников, у нас нет.

– Есть ли у следствия какие-то доказательства вины ребят, кроме признания Лужина?

– Есть. Свидетельского характера.

– На каком этапе сейчас следствие?

– Ждем заключения и генетической, и медико-криминалистической экспертизы, которая должна нам помочь установить причину смерти. Изнасилование уже никак не подтвердится, но оно доказывается и на основании показаний. Одежда навалена сверху. Соответственно все жертвы были раздеты перед захоронением. Это подтверждает слова признавшегося.

– Следствие считает, что преступление раскрыто, но какие доказательства собраны? – восклицает Андрей Смецкой, адвокат Паши Монина. – У нас нет даже заключения судебно-медицинской экспертизы. Можно предположить, что признавшийся сломался под давлением и оговорил других лиц. В 14-15 лет девочки крупнее ровесников-мальчиков. У кого-нибудь из ребят хотя бы лица должны были быть поцарапаны, но ничего этого не было зафиксировано. Очень важная деталь: у одной из жертв – перелом тазовых костей. Перелом тазовых костей бывает, как правило, при ДТП. Предположим, девочки шли по обочине вереницей, самую крайнюю сбила машина. Если в машине находилось несколько негодяев, там же их и задушили. Чем не версия? Понятно, что это преступление вряд ли когда-то будет раскрыто.

Собачки-то не было!

Вопросов, между тем, много. Следствие утверждает, что признавшемуся Лужину в 2000 году было 13 лет, поэтому обвинение ему предъявить нельзя. Но в 45-й школе мне сказали, что он 1985 года рождения, а в медуниверситете заявили, что он окончил его в 2007 году. Выходит, девять лет назад Лужин был пятнадцатилетним?

Встретилась я и с человеком, гулявшим с собакой. Мужчина отказался что-либо рассказывать, сославшись на запрет разглашать подробности, а на просьбу показать место находки», заявил: «Должен согласовать с «начальником!». Подъехать к начальнику нужно было… в УВД Курска. «Собачник» оказался оперуполномоченным Центра по противодействию экстремизму – бывшего ОБОПа!

В УВД со мной провели беседу, запретив фотографировать оперативника, и мы отправились к месту «находки». С объездной дороги свернули на «бетонку». Оставили машину и пошли по проселочной дороге, по которой девочки ходили на пляж. Вокруг машины, люди, пикники. Зашли в лес, стали пробираться в самую гущу, пока не остановились у перекопанного места.

– Я две засечки сделал, – показал оперативник на деревья, – здесь лежала первая девочка, руки у нее были разбросаны, кисть одной руки оторвана, там еще двух откопали. Последнюю нашли чуть дальше.

Оперативник хорошо ориентировался в раскопках. Я спросила: «Собачки не было?». Он хмыкнул. «А как же тогда обнаружили трупы?! – «Это все под грифом «секретно», главное, есть факт – останки обнаружены!»

Звонок от Ани

Как могли отряды милиции прочесывать этот лес девять лет назад и не обнаружить свежие могилы? В отделении милиции N 8, по словам начальника угрозыска Андрея Козьева, «те люди» уже не работают.

Вот еще один странный факт. Показания подруги девочек – Ани Ширковой.

– Если бы я не уехала к бабушке, возможно, была бы пятой убитой, – говорит она. – Мы же все время гуляли вместе. Девчонки пропали в пятницу, в субботу мы вернулись домой, а в воскресенье звонок. Мама услышала голос Ани Романцовой: «Позовите Аню!». Мама знала Аньку с детства, но спросила: «Кто это?». – «Аня Романцова!» Когда я подошла, в трубке были гудки. Я рассказала об этом следователям.

– В 2000 году не было мобильников, – прокомментировал звонок следователь Голубниченко. – Звонок не был зафиксирован.

За девять лет в Волокне вряд ли что-то изменилось. Здесь от мамаш с колясками несет перегаром, каждый второй мужчина, со слов Андрея Козьева, имеет судимость, на каждом углу встречаешь слоняющихся мужиков, которые справляют нужду прямо на улице…

– Волокно – богом забытое место, – говорит мне таксист по пути на вокзал. – Представляешь, девять лет назад тут четыре девчонки пропали, недавно нашли их останки в лесу. И убийц. Это их друзья.

– Так быстро нашли убийц?

– Главное, что нашли.

…Подозреваю, что дело развалится в суде. Признание не «царица доказательств», хоть и для волоконского «общественного мнения» бесспорнее не бывает.

Выходя от Мониных, я столкнулась с родственниками жертв.

– Зовите сюда вашего сына-убийцу! – заявили с порога мамы девочек.

– Паши нет! – кричит его мама. – Вы с ума сошли, какой убийца!..

– Все равно достанем! Мы их кровью напишем на подъездах: здесь жили убийцы!

Речь не о том, что «не надо ворошить старое». Еще как надо, раз убийцы не найдены. Но вначале – экспертизы, опрос старых оперативников, и лишь потом – заявления для прессы. Иначе остается подозрение: нашли останки и срочно потребовалось раскрыть «висяк».

Сейчас, когда нерв общества обострен «делом Евсюкова», «людям из органов» нельзя ошибаться. Интересно, они это понимают?

Мария Дмитраш, Курск, Известия