Записки районного опера: альбом кличек. Часть 1

В период временного безделья члены cледственно-оперативной группы убивают время по разному: кто составляет бесконечные служебные бумаженции, кто детективчики или порножурнальчики листает. Ну а я – балдею над потрепанной общей тетрадью с надписью фломастером на обложке: «Альбом кличек». Положив ноги на стол и листая тетрадку, скольжу глазами по рядам кличек, вспоминаю, анализирую, думаю, переживаю… Три-четыре раза в месяц каждому из оперов предписано дежурство в райотделе. Целые сутки (с перерывами на обед и общение с начальством) томлюсь в собственном кабинетике. И жду, не приключится ли в районе серьёзное преступление, требующее выезда на место дежурной следственно-оперативной группы. В состав которой я, как дежурный опер, и включён.

В период временного безделья члены СОГ убивают время по разному: кто составляет бесконечные служебные бумаженции, кто детективчики или порножурнальчики листает. Ну а я – балдею над потрепанной общей тетрадью с надписью фломастером на обложке: «Альбом кличек».

Страницы аккуратно разграфлены, в алфавитном порядке перечислены клички 293 человек, проживающих на территории подведомственного нашему подотделу микрорайона. От «А» до «Я»: проститутки, наркоманы, хулиганьё отмороженное, воры, грабители, убийцы, прочая блат-публика, ранее судимые и находящиеся в оперативной разработке. И вообще все те, кто более одного раза задерживался или арестовывался нашим подотделом.

Сама кличка, Ф.И.О. её обладателя, год рождения, место жительства (при необходимости – и место прописки, если живёт не там, где прописан), наличие или отсутствие судимости… Больше – никакой информации, остальное – в наших учётах, оперативно-розыскных, агентурных и прочих делах. Но больше – и не надо. Практически каждого я знаю в лицо, почти о каждом могу многое рассказать. Не то, чтобы много интересного: это же не писатели, не артисты и даже не политики какие-нибудь, жизнеописания которых – сплошной бестселлер. Но – много любопытного с точки зрения оперативного интереса. Тут тебе и фактаж, и психология, и прогноз поведения на будущее…

Итак, положив ноги на стол и листая тетрадку, скольжу глазами по рядам кличек, вспоминаю, анализирую, думаю, переживаю…

«Америка». Мелочь, шушера, а кликуха – громкая. Возможно – сам себе такую придумал для ободрения. Типа: хоть и дешёвка я, зато – «погоняло» громкое! А может – кореша дали в насмешку: клички часто даются «от противоположного», как бы отталкиваясь от оригинала. Коротышку величают «Длинным», толстяка – «Скелетом», а заядлого антисемита – «Жидярой». И заметно, что настоящие «крутые» избегают слишком уж звучных кличек. «Ферзями», «Маркизами», «Сатанами» и «Тузами» в блатном мире обычно величаются лишь «шестёрочники».

«Бабушка». Наркоманами обычно становятся в юности, иногда – очень ранней. А этой – 62 года. Ещё три-четыре года назад – вполне нормальная и бодрая пенсионерка, бывшая парикмахерша, муж – отставной подполковник, дом – полная чаша… Потом мужа скосила язва. К состоятельной вдовушке быстро подкатил сожитель, лет на десять моложе. Вначале приучил её к таблеткам (понравились острые ощущения!), там и на иглу «присадил». Вскоре хахаль бесследно пропал (не иначе, как «пришили» – по своей воли от обильной кормушки не отваливают), а бойкая бабуленька уж в одиночку продолжала ш и р я т ь с я. За пару лет мебель поценнее, ковры, золотые украшения и прочее ликвидное барахло исколола полностью. От некогда шикарной квартиры уцелели только стены. Старушка и хату перевела бы на любимый продукт, но у неё была прописана ещё внучатая племянница: без её согласия – не продашь. Вся нарколыжная общественность района громко смеялась над престарелой ш и р я л ь щ и ц е й: дескать – выжила из ума ветхая кошёлка, на старости лет ударилась во все тяжкие… От жизнерадостной, некогда миловидной толстухи остался иссушенный остов человека, с испуганно моргающими глазками на морщинистом лице. Бродит старуха неприкаянно по жилмассиву в поисках заветной дозы, но платить – нечем. А за так, по людскому милосердию, никто тебе не даст шкваркнуться. Будь чуток помоложе – занялась бы проституцией, к у м а р многих порядочных дам довел до панели, но куда уж ей, в её-то годы… Будь чуток бессовестнее – добывала бы на дозу теми же кражами, мошенничеством. Так боится же, и мозгов не хватает. Наконец, будь просто нахальней – христорадничала бы с протянутой рукой у ближайшего супермаркета, мол: подайте на «баян» с к у б и к а м и… Но – стыдится. Не решается. Так и бродит по улицам, распираемая изнутри острым желанием уколоться.

«Весёлый». Заводной мужичонка, лёгкий характер, никому старается не мешать… Точнее – старался. Сдох в прошлом месяце, но из «Альбома» его выкинут лишь по истечении календарного года – мало ли… Вполне типичная для людей определённого сорта жизнь: отслужил армию, женился, работал на заводе. Пил, начал колоться, развёлся, ушёл с завода… Жил со старенькой матерью, она – умерла. Ради ежедневных доз сменил хорошую квартиру на паршивенькую, там и её сменил на совсем уж страшненький сарайчик-развалюху. Старался не преступничать – не воровал, ш и р л о не «варил». Зарабатывал на него, приторговывая на базаре полученными от «домушников» ношенными вещами и б/у ширпотребом: всякие гаечки, винтики, шайбочки, лампочки, дверные замки, прочая металлическая фиговина и хреновина… Жил скудно, с каждым прожитым годом всё больше съеживаясь и иссыхая. Постепенно начала «съезжать крыша» – заговаривался, звал покойную маму, о здоровье её беспокоился… Нарики перестали доверять ему свою добычу, нечем стало торговать, а ведь ш и р я т ь с я – хотелось! С горя решился на прежде немыслимое – спёр сушившееся во дворе бельё. Загнал, шкваркнулся, отлежался… Осознав – ужаснулся содеянному, и побежал в милицию заявлять на самого себя: «Я украл, накажите, но только чтоб в тюрьму не сажали!» А ребята и рады за счёт придурка показатель раскрываемости улучшить – тотчас завели уголовное дело. Года два ему светило (скорей всего – «условно»). До суда его отпустили, ввиду малозначимости, чтобы место в камере у серьёзных людей не отнимал. Так он, вернувшись в свой сарай, в тот же вечер повесился, прицепив к груди записку: «Наркоманы, будьте прокляты!». Дурачок…

«Волга» (от фамилии – Волынова). Она же – «Куница». Хитрая тварь. Из тех, кто к и н е т тебя, продаст, купит и тут же снова перепродаст. Всегда знала, где и по чём маковая соломка, где и на каких условиях «варят» ш и р к у: там – возьмёт, тут – «сварит», до упора р а з б о д я ж и т водой. И втридорога загонит страдальцам с клятвенными уверениями: «Товарец что надо – на себе испробовала!..» А если потом обманутый потребитель сделает предъяву – честно округлит глаза, развопится: «Что ты гонишь, хрен сушенный, я тебе в е р н я к давала!»

Впервые «закрыли» её за грабёж пятилетней девочки: увидела её в песочнице у дома, углядела золотые серёжки в ушах: «Ой, что это у тебя такое красивое? Покажи на минуточку…» Забрала и внаглую не вернула, ногой пхнула пигалицу, и – наутёк… Поймали, отсидела; после освобождения – тихушничала какое-то время, присматриваясь к окружающей жизни. Потом обворовала родную сестричку! Следователь попался ей наивный, вчера только из юридического института, поверил её наивным глазам и до суда отпустил под «подписку о невыезде»… Мгновенно слиняла, легла на дно. Вышли на её слёд мы чисто случайно.

У одной шаромыжницы в нашем жилмассиве снимали угол три шлюшки- «трассовщицы»; вместо квартплаты – давали хозяйке на еду, изредка – и на р а с к у м а р к у. У одного из клиентов решили эти халявы очистить карманы, а он – засёк… Со страху они и слиняли, бросив вещички на квартире у хозяйки. Та подождала несколько деньков, потом решила, что жиличек уже и след навеки простыл, на радостях начала распродавать на базарчике и искалывать их вещички. Но тут в её отсутствие они явились, долго звонили, стучали, потом взломали двери, забрали свои шмотки. А поскольку кое-чего там не хватало, то в качестве компенсации прихватили чуток из имущества квартирной хозяйки. Та пришла – двери взломаны, единственного зимнего пальто – нет, набор вилок и ложек – как испарился, транзисторный приёмник – сгинул… Кошмар! И попёрлась в РОВД с заявою о наглой краже её вещичек. Дежурный оказался малоопытным, и её заявление зарегистрировал. А раз бумажка занесена в учёты и получила свой номер, то деваться некуда – надо расследовать. Сразу же подумали на пропавших «трассовщиц» и послали оперов на трассу. Легко отловили тех сучек, доставили в райотдел. Побеседовали с ними, надавали оплеух, настращали тюрягой (за мизерностью похищенного «зона» им не светила, максимум – пару лет «условно». Но тюрьмой мы грозимся всегда и всем – для профилактики). Пальто они вернули, но ложки с вилками уже успели кому-то загнать, а приёмник – случайно разбили. «Сейчас ножкой стула вас поочередно отхожу»!» – то ли шутейно, то ли всерьёз посулил им наш старший опер, капитан Харитонов. Испугались они, одна и выложила: «Знаю, «Волгу» вы ищете. Могу на её адресок навести!..» А нас следак уж вовсе задёргал: когда, дескать, скрывшуюся от правосудия гражданочку Волынову мне на подносике преподнесёте?! Договорились с бабёнкой: (они нам – «Волгу», мы всей троице – амнистию за текущее). Посадили ей в отделовский «уазик», и через час к «Волге» на хазу нагрянули нежданные гости-опера. И всем стало хорошо: шалав – отпустили на все четыре (мы своё слово держим), шаромыге – вернули её дырявое пальто (посулили и всё остальное когда-нибудь вернуть – небось, до сих пор ждёт!). «Волге» же впаяли вполне заслуженный её зловредностью срок. Из заключения выйти ей уже не удалось – скопытилась от многочисленных болячек. Одним кровососущим паразитом на свете стало меньше.

«Геббельс». Морда в буграх, противная, и привирать мастер – от того и прозвали. Была у него фирменная шуточка: придёт в гости к дружку лучшему, или к ближайшему родичу – сидят, базарят, водку пьют, то, сё… После ухода гостя хозяин глянул случайно в буфет: а серебряные ложечки – тю-тю!.. Если сразу поднять шум, прижать его к стенке и потребовать вернуть унесённое – вернёт, объяснив с ухмылочкой: «Разыгрывал тебя… Шутил! Проверял твою бдительность.» А не заметишь сразу же или просто не подумаешь на близкого человека, не заподозришь его в крысятничестве – так себе и оставит… Мол, «экзамен на бдительность не сдал – за это и наказан!»

Абсолютное большинство моих подопечных за всю свою жизнь не сделали ничего общественно-полезного. О «Геббельсе» этого не скажешь – в 11-летнем возрасте он занял третье место на общегородской олимпиаде школьников по шахматам! Уже и детство с юностью давно промелькнули, и давненько не держал в руках шахматных фигур бывший бронзовый медалист, а поди ж ты, никак не мог забыть о давнем триумфе. Страшно гордился им, и много раз окружающим о нём рассказывал и напоминал.

Всё остальное в его жизни оказалось скучным и неинтересным. Нюхал ацетон, бензин и резиновый клей, глотал «колёса», присёл на иглу однажды – и больше с неё практически не вставал… Трёхкомнатную родительскую квартиру сменил на двухкомнатную, потом и её – на хибару, исколов все полученные доплатой деньги. А там и хибару спустил через шприц… Обитал в притонах у знакомых, подрабатывая грузчиком на базаре.

Встречаю однажды его, говорю: «Приходи завтра в полтретьего в райотдел, поговорить надо…» Он пялится испуганно, кивает: «Да, приду… без базара!». А я же вижу, что – и не собирается, считает опера придурком, лепит горбатого. Ну ничего, думаю, ещё не вечер… Назавтра он не пришёл, да особо и не ждал я. Через неделю встретил на том же базаре, завёл в дальний угол, щурюсь ласково: «Почему в тот день не пришёл, паскуда? Из-за тебя три важных встречи пришлось отменить!» «Ой, не бейте!.. Не бейте меня, пожалуйста! Завтра обязательно приду!» – заголосил, прикрывая голову руками от моих дружеских тумаков. И снова – не пришёл.

Снова нахожу его через какое-то время, и колочу, и опять он обещает, и в который раз – не является… Так повторялось пять раз! Мне, собственно, ничего особенного от него и не надо, даже уже забыл, зачем по-первах вызывал, а просто любопытно: когда же он сломается и таки придёт в райотдел? Да и повод регулярно колошматить его был законный – наверняка же втихую злодействует, вот пусть и видит, что возмездие за грехи – неотвратимо! И когда после одного особенно уж серьёзного напоминания (головкой с размаху – да об асфальт!) собрался он с духом и всё же заявился в РОВД – я был разочарован. Поговорил с ним на отвлечённые темы, дал на прощание пару дружеских затрещин, да и отпустил с миром.

…С тех пор он немножко остепенился, корешей на столовое серебро больше не общипывает, и даже – смешно сказать! – бросил колоться. А вместо этого – усиленно бухает. Небывало перестроился человек, преобразился, зауважал себя. Теперь ходит весь чёрный от водки (пьёт самую дешёвую, суррогатную), при встречах – с достоинством дышит мне в лицо убойным перегаром. Произносит с чувством: «Чуешь, начальник? Я – не наркоша теперь, я – честный алкаш!» Что называется – «исправился»…

«Зубило». Некогда – зубной техник, украшал людские пасти золотыми протезами. Потом – таблетки… кокаин… сел на иглу… Все потерял: работу, уважение, семью, квартиру. Среди наркоманов много «бывших», не очень приятных в общении людей, но и на их фоне он выделялся особой сволочностью характера.

Однажды пришли мы за ним, так он – сука! – швырнул в нас открытой банкой с «зелёнкой» (продукт «варки» ш и р л а). Перепачкал всем рубашки, брюки, пиджаки. А у нищего опера всей одежды в гардеробе – кот наплакал! Ребята завелись, озверели маленько, вытащили этого – м-м… – на балкон, свесили головой вниз с четвёртого этажа и говорят: «Сейчас разобьёшься в осколки при попытке бегства!» Испугался, задёргался, вопит: «Ой, не надо!.. Я больше не буду!» Тьфу, поганец… Он потом ещё и в райотделе фитилей получил.

«Киса». Уникальная кадристка! С детства – симпатичная: я её школьное фото при шмоне как-то заныкал, так до сих пор где-то у меня и валяется… В старших классах к ней, как и ко многим подобным куколкам, начали липнуть всякие бычары, гнилушки всевозможные; с ними-то потихонечку стала колоться… Замуж вышла быстро, ещё быстрее – развелась (оба – усердно ш и р я л и с ь, а никакого семейного бюджета на два «баяна» не хватит!) Чуть позже родился плод их любви – несчастный сын-заморыш; разговаривать он так и не научился, только мычал… «Кисе» нужны были деньги, много-много денег. И первой в нашем микрорайоне она вышла шлюшничать на трассу, доставляя удовольствия не слишком брезгливым водителям. Ещё и тырила всё, что под руку попадало – сколько народу к и д а н у л а! А поймают её за руку, запахнет палённым – губки бантиком, глазки – сама невинность, голосочек воркующий: «Я – украла? Дяденька, как вы могли такое подумать?!» (Вариант для более простецких: «Чё гонишь, мудак шнобистый?! Да меня там рядом и не стояло, когда твои часики тырили!» Многие, которые видели её впервые, ей даже и верили. Но однажды залетела она конкретно. На улице закадрила плюгаша в очках, повёл он её к себе домой (к тому времени была она уже страшненькая, но мужик, как уже упоминалось, был близорук). Пока он на кухне бутылку раскупоривал и закусь готовил, она, покопавшись в шкафу, выбросила в окно его кожаную куртку и шарф. Вернулся хозяин с кухни, тут она ему и говорит: «Знаете, я немножко подумала, и решила, что мне, порядочной девушке из приличной семьи, не к лицу вступать в сексуальные отношения с незнакомым мужчиной!» У него от такого поворота аж фонари вытаращились! А она чмокнула его в щеку – и в двери выскочила. Подобрала внизу под окнами шмотки, загнала их знакомому скупщику, да за три дня всё и исколола. А на четвёртый мы её забрали.

Суд дал ей три года, отсидела полностью. Вышла – посвежевшая, покрасивевшая, и фигурка что надо, и личико – как на картинке. С одним из оперов даже начала встречаться – молоденький, неопытный, чуть ли не жениться на ней собирался (она насвистела, что с «дурью» больше – ни-ни!) Но только на месяц её и хватило. Потом – за три месяца исколола себя вдоль и поперёк, снова в Бабу-ягу превратилась. Опер от неё шарахался как от пугала, от греха подальше в другой райотдел перевёлся, а она вновь вышла на трассу. И спустя короткое время такое учудило – весь район встал на уши!

Стояла она с ещё двумя шалавами у светофора, клиентов дожидалась. И тут рядом остановилась крутая тачка, и очередной сексуально озабоченный прораб капиталистического строительства возбужденно предложил с переднего сиденья: «Поехали со мной, пацанки, устроим расслабуху!..» Те, понятно, завсегда – пожалуйста! Расселись по сиденьям, тачка рванула. «Киса» сидела сзади. Глянула на всякий случай под сиденье – а там кожаная барсетка! Заглянула туда – мама миа, тугая пачка ассигнаций! (Позднее оказалось – двадцать штук «зелени»!) Упустить такой подарок судьбы она не могла – тихонечко цапнула барсетку и в свою сумочку упрятала. А на следующем светофоре, когда машина остановилась на красный свет, глянув в окно, оживилась: «О, знакомое лицо! Простите, ребятушки, но я вылезу здесь… Чао!» И из машины выпрыгнула.

Через полчаса хватился владелец пропажи своих кровных, в милицию примчался. Такое началось, столько оперативников бросили прочие дела и бросились искать ту барсетку… Каждый понимал, что нашедшему эту гору баксов обязательно отмаксают пару сотняшек… Нашли «Кису» на третий день в селе, у её мамы. Хитрости украсть – хватило, а ума с этакими деньжищами уехать далеко и надолго лечь на дно – не оказалось. Всего тысячу долларов за эти деньки и успела промотать, идиотка!

(Продолжение следует)

Владимир Куземко, специально для «УК»

P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!