Орудие убийства – колготки

Оправдательным приговором завершился судебный процесс в отношении Моники К., обвиненной в убийстве 4-летнего сына Маркуса, чья смерть наступила более 26 лет тому назад. Ее начали подозревать еще в августе 1981 года, когда на окраине города нашли труп Маркуса. Ребенка задушили дамскими колготками – они валялись рядом. Мотив для убийства у Моники предположительно был: Маркуса она, будучи незамужней, родила в 18 лет, и сын мешал ей устроить личную жизнь. Так считали соседи, видевшие, насколько равнодушна была мать к ребенку. Но Моника выдвинула алиби, и следствие отступилось. А в июне 2007-го ее все же арестовали. Все месяцы, проведенные под арестом, она отказывалась от показаний, лишь односложно твердя: «Я не убивала».

В основе обвинения – прошлогодние показания кузины Маркуса, заявившей, что видела процесс убийства. В тот день – 19 августа 1981 года – ей было 9 лет. Свое более чем четвертьвековое молчание она объяснила так: «Задушив Маркуса, тетя увидела меня и пригрозила, что если я кому-нибудь проговорюсь, то и меня убьет. Я никогда не сомневалась в реальности ее угрозы: ведь она убила сына». Рассказ неожиданной свидетельницы совпадал с материалами давнего дела. Причем в подробностях, знать которые мог только тот, кто или был связан с расследованием, или стал очевидцем преступления. Поскольку первое отпадало, оставалось второе. И производство по давным-давно приостановленному делу возобновили, а подозреваемую взяли под стражу. Версию обвинения подкрепляло и то, что проведенная сейчас повторная судмедэкспертиза установила ошибку в определении в 1981 году времени наступления смерти Маркуса. Оно сдвинулось на сутки назад и «железное» алиби уже таковым не казалось.

В то же время имелся ряд сомнений, устранить которые не представлялось возможным. Так, в результате халатности кого-то из сотрудников полиции колготки, которыми был задушен Маркус, а также его куртка оказались утерянными. А это исключало проведение экспертиз, не проведенных все по той же халатности четверть века назад. Сомнения вызывала и личность самой свидетельницы обвинения. Изобличающие тетю показания она дала, будучи арестованной за мошенничество. И внешне она производила несколько странное впечатление. То есть, глубины душевного заболевания ее состояние не достигало, но и абсолютно здоровой ее было не назвать. И все-таки в прокуратуре верили в прочность своей версии. Да, свидетельнице тогда было всего 9 лет. Да, сегодня ее репутация изрядно подмочена. Да, она слегка «не того», но на совершение-то мошенничества ума хватило! А главное, откуда ей стали известны детали совершения преступления, если допустить, что она все придумала? На убежденность прокуроров повлияло и поведение обвиняемой. И в 1981 году, и теперь она держалась с леденящим спокойствием, не пытаясь что-то доказать или опровергнуть (забегая вперед, отмечу: точно так же она вела себя и во время судебного процесса). В итоге прокурор, утвердив обвинительное заключение, направил дело в суд для принятия окончательного решения.

А в суде дело лопнуло. Свидетельница обвинения совершенно запуталась в своих показаниях. И когда присутствовавший в зале эксперт-психолог высказал сомнение в их достоверности, прокурор объявил, что за недостаточностью доказательств он отказывается от обвинения. На этом же основании (за недостатком улик) судья Харальд Ляйферт (Harald Leifert) и вынес оправдательный приговор. Зачитывая его мотивировочную часть, он особо отметил, что «ледяное спокойствие подсудимой, с каким она встретила известие о смерти сына, а также ее безучастное отношение к следствию и суду нельзя считать доказательством ее вины. Люди по-разному переживают страдания».

Подсудимую освободили из-под стражи прямо в зале суда. На вопрос Ляйферта, понятен ли ей приговор, 49-летняя женщина негромко ответила «да» и принялась рыться в своей сумочке. •

Сергей Дебрер, Русская Германия