Бывший работник УБОП, отсидевший шесть лет: о тюрьме, о пытках и о правоохранительной системе Украины

Бывает, что в обсуждениях касающихся правоохранительной системы и мест лишения свободы вполне адекватные люди высказываются несколько наивно.  Это тем более удивительно, что по статистике на просторах бывшего СССР достаточно много людей,  которые сталкивались с той и другой системами лично.

На портале D3 один из участников, который раньше  работал в УБОП на оперативной работе, а позже сидел в тюрьме, отвечал на вопросы пользователей.  Опыт его — украинский.

Он 5 лет проработал старшим оперуполномоченным по ОВД, специализация коррупция, экономические преступления. Затем 6 лет камерной системы из них 4 под судом, потом полтора года в одиночке под пожизненным приговором за убийство которого не совершал и полгода в тюрьме при исправительной колонии после замены пожизненного заключения на срок.

Он посчитал, что если то, что он знает и готов рассказать даже одному единственному человеку, поможет избежать какой-то беды или минимизировать ее последствия, то это будет не зря.

“УК” выбрало  наиболее важные вопросы-ответы из этого треда.

***

— Для бывших служащих предусмотрены отдельные тюрьмы?

— Тюрьмы нет, только лагеря. В тюрьмах есть отдельные “камеры для б/с” бывших сотрудников.

— Очень жаль что лагеря отдельные.

— На самом деле нет. Тот лагерь на территории которого я сидел на крытке (тюрьма внутри лагеря) потреблял анаболиков в месяц тысяч на 10–15 долларов наверное. Проверяющие на построениях ужасались. Достаточно 30–40 человек команду таких бывших оперов с розыска и беркутов отправить на любой лагерь и они станут там подручными администрации при помощи которых последняя будет держать в повиновении лагерь при помощи пиндюлей, изнасилований и запугивания. Такая практика была в начале нулевых потом это запретили.

—  В смысле — анаболиков? Это чтобы накачать бицепсы таблетками и штангой и пугать ими остальных? А там всякие заточки и подручный инструмент не уравнивает шансы? Чему ужасались проверяющие?

—  Тому что в отряде нет ни одного человека на вид легче 100 кг. Да там жар такой шел круглые сутки почти что отопление не нужно было. До заточек дело доходит крайне редко. Крайне.

—   Отчасти да, но актив в несколько десятков отмороженных быков можно набрать и так, недостатка в рекрутах не будет. А вот недопонимание со стороны массы к экс–менту будет обязательно, и каким бы беркутом не был, вывезет он навряд ли, тусуясь не отдельно.

— Безусловно они и передвигались по зонам по 7–10 человек.

— Есть какие–то особенности в отношении суда\надзирателей к заключенным–полицейским?

— Суды почти всегда жёстче к бывшим полицейским и не так охотно идут на какие то договорняки. Многие считают что это наоборот, но нет. Когда бывшие менты договариваются с судом то делают это как правило через больших людей а не просто через адвоката как простые смертные.

— Если вы вышли, то полагается ли какая–то компенсация за ошибочное осуждение? Если да, то из какого бюджета ее платят?

— Я по прежнему осуждён. Я вышел по УДО. Если человека оправдывают то он может требовать компенсацию из гос. бюджета через суд.

— Во время службы обвиняли невиновных по тем или иным причинам? Они все еще сидят?

— Опер не может никого обвинить, оперативная работа это поиск, сбор, анализ информации которая потом может стать доказательством в процессуальном смысле. Да, случалось что наезжал на людей ни за что. За то что мне нужны были деньги, если проще.

— За время работы был ли хоть один высокопоставленный чиновник, которого реально осудили. Или только обычные люди по мелочам попадались?

— Осудить высокопоставленного, обеспеченного человека по экономической или коррупционной статье почти невозможно. Максимум арестовать и подержать в СИЗО. Если совсем–совсем кратко: система так построена, что в таком конечном результате теоретически все должны быть заинтересованы (кроме коррупционера конечно), а практически выходит точно наоборот. Если смотреть на проблему с позиции структурного анализа то корень всех бед — прокуратура. Это гребаный спрут который по нынешнему законодательству влияет вообще на любой и каждый аспект криминальной юстиции как таковой. От кадровых вопросов в судах до вопросов качества кормёжки лиц содержащихся под стражей.  Имея такое влияние на все процессы в стране областному прокурору очень легко гарантировать неприкосновенность бизнеса или имущества любого судьи в области (допустим это областной уровень). Но он может поступить наоборот — все отобрать. Именно поэтому у нас оправдательных приговоров в стране 0.5%. Примерно столько сколько дел по коррупции среди высокопоставленных и зажиточных. Так что суд часто формальность, через прокурора можно решить почти любой вопрос.

— То есть судьи вообще ничем не рискуют и готовы подставляться ради… кого? Прокурорских?.. закрывая глаза на очевидные косяки следствия? Какая–то и правда у вас всемогущая прокуратура. То–то этот цирк с Луценко разыгрывался.

— Вы только что открыли главную скрытую пружину нашего правосудия. Пока судья не поссорился ни с кем из высокопоставленных прокуроров он теоретически неуязвим. Так что о подставляться речь не идет. Отменит апелляция или Верховный Суд потом приговор или нет — судье все равно.

— В ОВД есть план — скольких надо посадить за период? Этот план в количествах людей, или в суммарном объеме взяток?

— План обычно это постатейный список раскрытых и направленных в суд уголовных дел.

— Бывшему оперу проще или сложнее найти работу после тюрьмы, чем другим профессиям?

– И проще и сложнее одновременно. Проще потому что у тебя широкий круг общения, сложнее потому что такое прошлое не способствует доверию к тебе.

– Приличные люди вообще в органах встречаются, работают? Как бы вы оценили соотношение кол–ва приличных людей к числу всяких скотов в погонах. Потому что создается впечатление, что система принимает в свои ряды и поощряет каких–то моральных уродов и интеллектуальных инвалидов. 

– Адекватные люди встречаются ниже указанного выше порога, но редко.  Исключения бывают конечно.

– Среди руководящего состава встречаются люди адекватные? Они как–то могут повлиять на подчиненных? Ну так, чтобы допустим в каком–то конкретно взятом отделении обходилось без явного произвола и всяких ментовских непотребств? 

– В рядах МВД начиная с начальника райотдела и выше всё не плохо, всё практически катастрофично.

– Насколько все плохо сейчас в рядах МВД? В том смысле, насколько они соответствуют своему прямому назначению — правоохранителей. Складывается впечатление, что эта функция давно уже идет каким–то ненужным довеском ко всему остальному.

– Правоохранительная система борется прежде всего за самосохранение, сохранение и приумножение собственных материальных и не материальных благ.

– Наверняка обсуждали “в курилках” к чему все это может привести и как это все может закончиться. Какие идеи наиболее популярны?

– Самая популярная идея, что если хорошо грабить людей и делится, то это может привести к сытой жизни и обеспеченной старости.

– Я понял Вас, но спрашивал не совсем об этом. Есть ли понимание того, что такая система — неправильна и работает на самоуничтожение? Есть ли мысли, как можно систему исправить. На концептуальном уровне, без личного геройства и индивидуального террора. Что должно произойти, чтобы система начала изменяться в более “нормальную” с точки зрения общечеловеческой морали и понятий сторону?

– Не знаю. Без репрессий не обойтись мне кажется.

— Пожалуйста, расскажите, какие ошибки люди совершают при аресте и первом допросе?

—  Правильно ли я понял, под арестом имеется ввиду задержание? При задержании, особенно при силовом, т.н. “захвате” никаких ошибок совершить вы не можете потому, что от вас в этот момент уже ничего не зависит. Все ошибки уже совершены раз вас задерживают. По поводу допроса это сложная и обширная тема. Есть методические рекомендации по тактике допроса для следователей. Там в принципе все более или менее описано. Но вообще, то что вам нужно, так это снять со следователя как можно больше информации. Хотя это очень сложно.

—  А что значит “снять со следователя как можно больше информации”?

— Если у вас действительно, что-то есть за душой. Если вы к чему-то причастны. То нужно попытаться понять две вещи. Первое –  что ему известно. Второе – что может стать ему известно в ближайшее время. Только демонстрировать свое стремление это узнать — нельзя. Обведут вокруг пальца.

— Почему “мусора” такие садисты?

— Причин много. Система поощряет. Но главное не это. Оперская работа построена в принципе на понимании людей, эмоциональном интеллекте, в каком то смысле — на эмпатии. Но эмпатию ты используешь, что бы навредить этому человеку. Одновременно, тебе должно быть все равно, что с ним потом будет. В итоге получается, что успешные опера почти все — социопаты, они понимают, что такое хорошо и что такое плохо, но им насрать. А отсюда до садизма — пол шага.

• Пытки электротоком в РФ — это классика. А вот когда человеку в задний проход втыкают шланг…

— Расскажите пожалуйста про самые распространенные пытки.

— Из пыток “заплыв” он же “ласточка” наверное самое распространенное из всего. В трудных случаях добавляют противогаз с сигаретами и электровспоминатель (электрошокер – прим. УК). Бывают любители яйца крутить, всегда это удивляло. У нас кстати с каждым годом пытанных зеков все меньше. Это даже странно.

— А что это за пытки “ласточка” и “заплыв”, неужели банальное макание в воду? К чему быть готовым, так сказать?)

— “Ласточка” это когда лежащего на полу лицом вниз со скованными руками привязывают за руки к его же ногам, что бы он аж прогнулся дугой и так оставляют “подумать”. Реально ну 20–30 минут хватает что бы вспомнить что угодно. “Заплыв” это горизонтальная разновидность дыбы в общем. Руки за спиной, лицом вниз. На низ спины садиться человек и скованными руками обьекта выпрямленными начинает давить от себя обьекту за голову пока тот не обалдеет. Второй в это время держит ноги. Со стороны похоже как будто на лодке человек гребет. Потому и “заплыв”.

• О разновидностях пыток в современной России, где, как и почему их применяют (с иллюстрациями)

— Удивляет ли вас, что многие люди презирают ВСЕХ ментов? Без разбора и надежды, что “конкретно этот — не такой”?

— Абсолютно не удивляет. Более того это единственный вариант адекватного отношения.

— Расскажите, все–таки, пожалуйста, про способы загона человека (подследственного?) в стресс. Хоть Солженицин и осветил эту тему, хотелось бы получить данные из первых рук. Наверняка ведь приемы и методы используются по нарастающей. Может, вначале просто берут на испуг (мы все про вас знаем, отпираться нет смысла), потом более жесткие методы и приемы. Я задаю этот вопрос не для того, чтобы осудить или пнуть побольнее вас как бывшего сотрудника системы. Для того, чтобы примерно понимать, к чему нужно быть готовым, если вдруг. Где–то читал, что 95% осужденных наговаривают сами на себя. Т.е., если бы этот самоконтроль не потеряли, то и дело бы развалилось.

— По поводу признаний. Почти все кто реально сел — с признательными показаниями. Чистосердечное признание облегчает наказание и удлиняет отсидку.

Это может быть вообще что угодно. Но угрозы и запугивания помогают обычно в половине случаев. Или больше.
В принципе это театр по большому счету и приемы там те же. У нас был опер, обрусевший казах один. Он вообще за 25 лет карьеры ни разу голос не повысил, говорил ровно и тихо всегда — но в особо тяжёлых случаях звонили ему всегда. Я наблюдал как он это делает несколько раз — это высший пилотаж, я бы так не смог никогда. Он вообще с самого начала был лет пять разведчик–установщик, это самая элитная оперская специальность была при совке ещё.

• Полицейские пытки возвращаются?

— В чём был его секрет? Опишите хотя бы кратко. Что он такого делал, что все кололись? Как такому противостоять? В руководствах везде ссылаются на тактику “плохой полицейский — хороший полицейский”. Появилось что–то ещё?

— В том то и дело, что ничего особенного он не делал. Он просто разговаривал и все. Если бы я мог идентифицировать, понять и описать, что именно он делает, я бы тоже может быть так научился. Из того что можно было заметить, он разговаривал всегда как то так, ну вот как врач говорил бы с пострадавшим в ДТП например, предельно внимательно и очень участливо. Чуть более точно сформулированный вопрос, чуть более вовремя улыбка. Чуть дольше зрительный контакт если надо или короче. Эти мелочи из которых все складывается, они десятилетиями практики шлифуются. Плохой/хороший это просто разновидность тактики когда допрашиваемого заставляют тратить ресурс психической адаптации раскачивая его туда-сюда, то комфорт, то дискомфорт. Рано или поздно он исчерпает возможность перестраиваться застрянет в дискомфорте и тогда его гораздо проще дожать.

— А если все ваши реальные преступления собрать и честно судить — на сколько лет потянет?

— Там многие в тюряге задавали себе такой вопрос. Года три я бы себе дал будучи судьей. Без учёта УДО.

— 3 года, ОК. Вы считаете что заслужили их? Готовы отсидеть? Или попытаетесь отмазаться? Короче, есть какое то покаяние, или вы все тот же мент?

— Все что сделал плохого, не повторил бы сейчас, даже без угрозы наказания.

— Я верно понимаю, что кроме ложной статьи за убийство вам еще что–то впихнули в довесок?  Если вы абсолютно честны и убийства не совершали, вы какие–то попытки предпринимали/предпринимаете, чтобы себя оправдать, добиться справедливости и компенсации? Я понимаю, что УДО еще за горами, но может есть какие–то способы. Или вы сломались и махнули рукой?

— Хм… Я уже на УДО. На свободе.  Мне ничего не довешивали к убийству. Только пистолет из которого я якобы убил. Которого нет и не было. Но в первом приговоре мне отдельно дали пять лет за хранение) Дело сейчас в Верховном Суде. Бороться никто не прекращал и не прекратит.

— Расскажите подробнее об “убийстве”, как получилось, подставили? Как устроена коррупция в органах? Сколько можно было “зарабатывать”, требуя денег у коммерсантов?

— Мой бывший напарник впутался в историю. Скажем так, присвоил деньги которые должны были быть заплачены за убийство. Об этом много кто знал, но всем было насрать. Я до сих пор не знаю, имеет он реально какое-то отношение к тому что человека убили или он просто присвоил не те деньги. Но в итоге, его немножко запытали, чтобы прояснить этот вопрос, и он, не придумал ничего лучше, чем свалить все на меня, так как я был “подходящим кандидатом” по некоторым параметрам. Поэтому взялись за меня, но я так и не признался.

Зарабатывать можно шестизначные суммы в долларах.

— Как вы относитесь к фразе “под фуражкой интеллект обитать не может”? 

— Интеллект интеллекту рознь. У меня был начальник с более чем 30 летним стажем который на совещаниях Сократа цитировал. То что наблюдается в генералах – это не недостаток интеллекта (хотя и он не редкость), а обалдение от собственной важности. Ему просто не нужно вникать ни в какие подробности никакой ситуации, для этого у него целая команда холуев. Поэтому когда слушаешь такого, бывает ощущение, что он только вот сейчас с Марса прилетел. Их бывало так и называли между собой “космонавт”.

— Когда в 2008 меня повязали два убоповца за пакет травы, то штуку баксов, на которою меня раскрутили, поделили так: двести ушло моему корешу который меня подставил, по триста они забрали себе двести отдали начальству.  — Какой процент распределения средств был у вас?

— Ситуативно все.

— Реформа полиции коснулась оперов/следствия? Или те немногие кого люстрировали восстановились обратно по суду?

— Коснулась. Начальники скинули под откос неугодных и продолжили все то что было раньше.

— Палочная система осталась? Отношение к предыдущему периоду все так же основной показатель в отчетах?

–Да.

— Насколько дешевле было порешать с вами, чем на моменте следствия/суда?

— Ну раза в два — три наверное.

— Какое было отношение к людям с разных позиций. До милиции, во время работы, в тюрьме и сейчас. Как оно менялось, что служило причиной? Дайте совет молодому сотруднику уровня вашей прежней должности с высоты житейского опыта.

— Когда я работал – люди были для меня материалом. Это надо признать. Я детства был довольно эгоистичен. На такой работе твой эгоизм находит благодатную почву. Тюрьма все меняет. Тем более такая как в моем случае, с таким приговором. Ты видишь каждого человека, каждую ситуацию как под микроскопом и с совершенно другой стороны. Наверное это можно назвать переоценкой ценностей. Но только это звучит как процесс, в действительности же, ты просто в какой-то момент обнаруживаешь себя другим и все. Сложно объяснить. Ты просто знаешь, что в жизни важно, а что второстепенно и все. Тебя никто этому не учил, ты нигде об этом не читал. Оно как-то само так стало и все. Как Дзен наверное, как просветление.

По поводу “после тюрьмы” я не знаю. Это может у кого-то надо спросить постороннего. Глупо звучит, но так и есть — часть меня так и осталась подыхать в этом подвале 2х4 метра в котором я просидел полтора года не зная выйду или нет. И я на многие вещи в жизни смотрю как бы “оттуда”. Может пройдет со временем.

— А смогли бы снова работать в той же должности и с таким же отношением? Или может изменилось бы отношение к работе и людям? Это я к тому, может ваша история служить положительным фактором к службе в полиции. Может реформу с этого начинать надо? (последнее полу шутка)

— Нет. На такой работе я бы работать не смог.

— Криминальный мир Украины и России раскололся после 2014 года?

— По разному. В некоторых лагерях на бараках в 14 году вешали флаги и доходило до угроз бунтами если администрация их будет срывать. Но вообще зекам в массе плевать на политику, национальность и вероисповедание. Там судят по поступкам в основном.

— А флаги какого цвета вывешивали?

— Украины.

—Из Ваших ответов ясно, что после реформы система практически не изменилась (да и по общению с нынешними полицейскими это понятно). А что можете сказать про патрульную полицию? Туда вроде как набирали много свежих кадров. Есть там лучик света в темном царстве или по сути это та же организация, и методы работы и психология сотрудников по большому счету та же?

— Они другие мне кажется. Но уверен это не на долго. До уровня ППС старого они не опустятся, время не то, но целом хорошего ничего не предвижу.

— Что–то поменялось после 2014 в полиции, прокуратуре, судах, зонах в плане повышения законности, снижения коррупции?

— Медленно, мало, но — да.

 — Скажите, а как сейчас устроен организованный преступный мир в Украине? Я имею в виду, вот эти воры в законе, авторитеты и прочее — у нас это так же актуально как в России? Или ближе к грузинским реалиям? (там вроде бы с ворами в законе борются нещадно).

— Ближе к российским, но меньше показного, понтов. А так всё то же самое в общем.

Записал Сергей Колесник по материалам  D3

Tweet