Инвесторы «в полосочку» и бизнес «из тюрьмы»

Лишь единицам из бизнесменов, отбывающих наказание в тюрьмах за экономические преступления, удается не только сохранить бизнес, но и успешно вести дела из колоний. Получив сроки, заключенные-предприниматели уже из-за решетки расширяют свои бизнес-империи, используя виртуозно налаженные схемы: систему посредничества и технические возможности связи с влиятельными лицами на свободе.

35 -летний Алексей, встретившись с корреспондентом журнала «ВД», вел себя как обычный украинский миллионер: держался не­­принужденно, демонстрировал знание многих нюансов в бизнесе и политике, хвастался успешными сделками и даже делился некоторыми рыночными прогнозами. Специфика встречи была в том, что состоялась она… в тюрьме.

В одной из восточно-украинских колоний бизнесмену предстоит провести еще два года. Но это не стало препятствием для его предпринимательской активности. «Честно говоря, даже на свободе у меня не было такого бизнеса, который есть сейчас, — рассказывает Алексей.

— Это связано с недвижимостью. Также являюсь собственником торгового центра и туристической фирмы за рубежом. Ко мне довольно часто обращаются для решения деловых вопросов». Это можно было бы воспринять как бахвальство человека, который лжет, чтобы не впасть в отчаяние. Если бы нас не познакомили его партнеры, которые признаются, что выступают всего лишь в роли посредников в управлении активами из-за решетки.

Наиболее популярные виды бизнеса из тюрьмы — сделки, связанные именно с недвижимостью, а также продажами товаров и услуг через интернет, кредитными картами, финансовыми операциями. Это «ВД» подтверждает руководитель управления Государственной пенитенциарной службы в Киеве и Киевской области Сергей Старенький.

Об этом странном виде предпринимательской деятельности он говорит почти буднично. На его взгляд, деловая смекалка заключенных вряд ли поддается каким-либо ограничениям, и правильно будет направлять ее на благо. «Есть категория осужденных, которые, попадая в колонии, не опускают руки, а, на­­оборот, видят дополнительные возможности для заработка, — говорит Сергей Старенький.

— Закон экономики «спрос рождает предложение» работает и здесь. Поэтому, как правило, именно через заключенных нам удается привлекать инвестиции в развитие колоний. Производство здесь организовывают через их друзей или родственников». Но намного чаще предприниматели, отбывающие наказание в местах лишения свободы, предпочитают вести бизнес далеко за пределами тюрьмы.

Как это делается

Мир бизнеса изобретателен и изощрен. Когда же он пересекается с преступной средой, предприниматели вынуждены проявлять особую находчивость. Главным инструментом для управления бизнесом из-за решетки, как правило, является обычный телефон. Формально пользоваться мобильной связью режим не разрешает. Но на деле все не так строго. «ВД» решила провести эксперимент и проверить уровень охраны киевского следственного изолятора.

Для этого мы попросили знакомого адвоката на скрытую камеру записать процесс его свидания с клиентом в СИЗО, которого подозревали в совершении разбойного нападения. Через пару часов мы уже наблюдали видео-картинку и слушали исповедь арестанта, который жаловался на то, что его подставили, и он абсолютно невиновен.

Более того, у юриста мы узнали номер мобильного телефона тайно снятого «героя» и вечером ему по­­звонили. Общение длилось около получаса, за все время разговора связь ни разу не прерывалась. Видимо, никто из сотрудников администрации не интересовался, чем в данное время занимается подозреваемый. Судя по всему, тайно доставить в изолятор мобильный телефон не со­­ставляет особого труда.

После коммуникации второй по важности вопрос для ведения бизнеса из-за решетки — юридическое сопровождение. Не любой юрист возьмется за ра­­боту в этой непростой сфере. Эдуард Багиров предпочитает называть себя правозащитником, но почти все его рабочее время занимает решение тех или иных вопросов, связанных с деловыми вопросами заключенных. В его рабочем кабинете — ежедневный шквал звонков и непрерывный поток писем бизнесменов из мест лишения свободы.

Юрист следит, чтобы ад­министрация не мешала осуж­­денным вести бизнес за решеткой, если на это нет судебного ограничения. Ведь зако­нодательного запрета на предпринимательство у украинских за­­ключенных нет. «В основном работаю с доверенностями кли­­ентов, — поясняет Багиров.

— В тюрьме или СИЗО доверенность заверяет не нотариус, а начальство изолятора или колонии. Их подпись по закону имеет силу нотариально заверенной. Обычно оформляют доверенности на близких, иногда с последующими функциями покупки-продажи, если хотят продать бизнес. Можно предоставить управление доверенному лицу, которое, например, принимает участие в собрании акционеров или голосует при избрании директора».

Одно из главных требований к юристам, которые специализируются на сопровождении бизнеса из тюрем и СИЗО, — оперативность. Почти всегда предприниматель оказывается за решеткой внезапно. В таких случаях крайне важно быстро переоформить активы на кого-то из близких. «Если предприниматели занимаются бизнесом с использованием незаконных сделок и злоупотреблений, Уголовно-исполнительный кодекс предусматривает санкции в виде материальных возмещений.

То есть еще в процессе следствия накладывается арест на имущество и бизнес, а когда выдвигаются исковые требования, это не дает возможности развиваться предприятиям, которые принадлежали бизнесмену до ареста», — рассказывает в интервью «ВД» право­защитник Олег Веремеенко. Среди его клиентов немало заключенных бизнес­менов. Он говорит, что в большинстве случаев арестованные в первую очередь заботятся о спасении своего имущества. И только через некоторое время, слегка адаптировавшись к жизни за решеткой, они начинают думать об организации управления бизнесом.

И здесь выбор тоже невелик. Если режим мест лишения свободы позволяет, осужденный имеет право на встречи только с родными и адвокатом. Именно они, как правило, и становятся посредниками, которые умело управляют активами, выполняя распоряжения пред­приим­чивых «зэков». На та­­ких раз­решенных свиданиях можно подписывать договоры, ознакомиться с теми или иными документами, оформить распоряжение на владение определенной частью бизнеса, переписать его на члена семьи или партнера.

Своеобразными гарантами сделок зачастую являются сокамерники бизнесмена, выходящие на свободу. За определенную плату они проводят своеобразное независимое расследование, выясняя, как обстоят дела с бизнесом. Шутить с такими «контролерами», понятное дело, опасно. Так что порядок в делах здесь всегда идеальный.

«В основном, когда ты «са­­дишься», партнеры перестают помогать. Я нашел других, с которыми строю бизнес, — де­­лится заключенный Алексей. Но подробности по понятным причинам он опускает. — Твои интересы не должны пересекаться с интересами руководства спецучреждения. Если это идет вразрез заинтересованностям начальства, они сделают так, чтобы, например, со связью были проблемы.

Сидя здесь, я решаю гораздо больше вопросов, чем мои партнеры на свободе. Поэтому у нас складываются такие отношения, а не наоборот. Если бы было иначе, друзья собирали бы по $20-30 в месяц и передавали бы мне передачи. Но партнеры рано или поздно начнут обманывать, так как деньги идут не через тебя, это нужно понимать. Проследить, чтобы совсем не «кинули», сложно, но решаемо, и всегда индивидуально».

Партнеры-надзиратели

Есть условие, без которого бизнес из-за решетки невозможен даже при самой строгой дисциплине. Предприниматель вынужден финансировать или при­глашать в долю руководство колонии, СИЗО, а то и более вы­­сокую «крышу». «Сделки протекают, конечно же, с ведома руководства колоний. Им выгодно контактировать с за­­ключенными бизнесменами, считающимися авторитетными.

Они помогают тюремным надзирателям поддерживать порядок, — рассказал «ВД» луганский бизнесмен Андрей Стаханов, у которого есть знакомые заключенные бизнес­мены, успешно ведущие дела из мест лишения свободы. — А когда арестанты в СИЗО, у них «движение» идет полным ходом: в наличии по два-три телефона и интернет».

В колониях более строгий режим, чем в СИЗО, и без со­­трудничества с администрацией бизнес вести просто невозможно. К примеру, когда осужденный предприниматель хочет отдать право голоса в наблюдательном совете или переоформить управления активами, он вынужден обратиться к начальнику тюрьмы за разрешением.

И вовсе не факт, что такое разрешение будет получено. Поводом для отказа может стать, например, банальное несоблюдение режима. Если получен отказ и для сделки возникают преграды, арестанты переадресовывают свои запросы к правозащитникам, которые, подключают прокуратуру и СМИ, чтобы дело приобрело огласку. Это неудобно для бизнеса. Но других вариантов попросту нет. Пока нет.

Коммуникационный прорыв

Три года назад правозащитник Эдуард Багиров обратился к президенту телекоммуникационной компании «Адамант» Ивану Петухову с идеей подключить к Сети все украинские тюрьмы. «У г-на Багирова была горячая идея — подключить ре­­жимные зоны к интернету. Я на­­писал со­­ответствующее письмо (в Государственную пенитенциарную службу — прим. «ВД»), но там был нерешенный вопрос — как защищать общественный доступ и определенные категории от вредоносного контента, — описывает ситуацию Иван Петухов.

— Есть такие устройства веб-кон­­троля, предназначенные для защиты общественных точек доступа. Они позволяют осуществлять фильтрацию контента. Прежде чем пускать Сеть в такие заведения, нужно определить, являются ли они точкой общественного доступа. Я готов с депутатами поговорить, как правильно построить систему, так сказать, чистого контента».

Глава комитета по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности Виктор Швец считает, что если суд не вынес ограничений на ведение бизнеса, то юри­дических преград на то, чтобы арестант вел дела с помощью интернета, не существует. «Ли­­ца, лишаемые свободы, без­условно, ограничиваются в правах, — отмечает Швец.

— Но они должны получать информацию общеполитического и социального характера. Ведь в таком случае человек не будет прекращать социальную активность. Интерактивное общение и мо­­бильная телефония должны контролироваться руководством мест лишения свободы или изоляторов».

При такой поддержке не исключено, что интернет уже в ближайшее время проникнет за решетку легально, и это станет настоящим прорывом для предприимчивых «зэков». Впрочем, первый этап этого прорыва произойдет уже точно с 1 января 2012 года. С этого дня вступают в силу изменения к Уголов­­но-исполнительному кодексу, ко­торые снимают всяческие ограничения на телефонные переговоры для осужденных.

На сегодняшний день многие колонии строгого режима обустроены «глушилками» мобильной связи. В местах же ослабленного режима заключенные умудряются пользоваться мобильными телефонами. «Тюрьмы — закрыты, а колонии — открыты, там только забор. Поэтому, в основном, мобильные телефоны недорогих моделей осужденным перебрасывают через эти ограждения. Бывает, что родственники проносят с помощью передачи или сотрудники колонии передают, но это в пределах 10-15% случаев», — резюмирует Эдуард Багиров.

Биржа за решеткой

Коммуникационная революция может открыть новые горизонты не только для зэков, но и для предпринимателей на воле. Большинство из них попросту не знает, что в колониях и СИЗО можно найти не только бизнес-партнеров, но и построить целые заводы. Сергей Старенький рассказывает, что сегодня нередки случаи, когда заключенные, осмотревшись, инвестируют то или иное производство на территории зоны. Если же зэки-предприниматели начнут открыто общаться с бизнесменами, которые работают на свободе, громкие бизнес-проекты наверняка не заставят себя долго ждать.

«Привлекательными сторонами такого бизнеса является дешевая рабочая сила, защищенная от проверок территория, наличие готовой производственной базы, — говорит Сергей Старенький. — Но пока человек не столкнется с тюремной спецификой сам, ему трудно оценить все плюсы и минусы этого направления. Рекламируем мы себя пока мало, поскольку реклама, например, «Приходите к нам в колонию…» выглядела бы странно». Похоже, в ближайшее время преимущества тюрем, как своеобразной биржи, бизнес осознает и без рекламы.

увеличить

Автор: Анна Кибенок, ВЛАСТЬ ДЕНЕГ