Вспомни КПСС: жизни лишали за три колоска

Ровно 80 лет назад, 7 августа 1932 года, власти СССР приняли постановление, которому позднее в народе дали почти лирическое название «закон о трех колосках» (еще — «указ семь-восемь»). Но в этом документе места лирике не было. За хищение государственной и коллективной собственности (хотя и с оговоркой — «в крупных размерах») полагалась смертная казнь с конфискацией имущества.

Как можно мотивировать законодательную инициативу для такого сурового наказания? Верно — только пожеланиями трудящихся масс.

По просьбе трудящихся

Читаем: «За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хищение (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хищения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны хулиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом участились жалобы на насилие и угрозы кулацких элементов в отношении колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно и самоотверженно работающих на укрепление последних.

ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов Советской власти.

Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и колхозников, ЦИК и СНК Союза ССР постановляют…»

Как видим, принятый документ не был исключительно аграрным, а касался также ворюг на транспорте (а еще нечистых на руку работников торговли, подпольных советских миллионеров и других «антиобщественных элементов»), но остался в памяти народной как направленный исключительно против расхитителей колхозных полей.

То есть те, кто вагонами воровал, и те, кто принес умирающему ребенку с колхозного поля горстку зерна в ладони, — оказались равны перед законом…

Трудно сказать, сколько людей подпало под «указ семь-восемь». В бюллетене «Население и общество» за декабрь 2007 г. российский демограф, руководитель Центра демографии и экологии человека РАН Анатолий Вишневский приводит данные о применении Закона «О социалистической собственности…» в РСФСР. По его информации, по нему было осуждено в 1932–1939 гг. 183 тысячи человек, в том числе в 1933-м — 103,4 тысячи. По Украине, увы, точных данных нет. Но, думается, цифры, даже учитывая разницу в количестве населения республик, вполне сопоставимы.

Были среди осужденных, наверное, и воры-расхитители. Но появился этот суровый документ в аккурат (случайно?) перед чудовищным голодом, который охватил почти все когда-то богатые хлебом регионы Советского Союза, в первую очередь Украину.

Не минула горькая чаша сия и наш край. В Государственном архиве Харьковской области находятся на хранении 438 книг регистрации смертей за 1932–1933 гг. Количество записей, которые сохранились, — на более чем 128 тыс. чел. Однако следует учесть, что специальные директивы предписывали изъять книги регистрации смертей с ноября 1932 года по 1933 год из-за якобы неправильного заполнения бланков. Такой причины смерти, как голод, в документах практически нигде нет.

В первую часть «Книги памяти жертв голодомора в Украине. Харьковская область», подготовленную редакционно-издательской группой Харьковского тома серии «Реабилитированные историей» в 2008 г. на основе сохранившихся актов регистрации смертей и охватывающую территориально 12 современных районов области, включено около 38 тыс. фамилий умерших в этот период, а также их краткие биографии.

Кто пережил 32-й…

Однажды мне довелось познакомиться с уроженкой села Циркуны Харьковской области Анастасией Момот (1925 года рождения). Эта коммуникабельная и жизнестойкая женщина в то время подрабатывала, дополнительно к пенсии, тем, что дежурила в одной из девятиэтажек на улице Блюхера. Жильцы дома пригласили меня для того, чтобы я рассказала об их отважном консьерже — бабе Насте. Не раз крошечная женщина противостояла дебошу пьяных верзил, даже участвовала вместе с участковым в задержании преступника.

Но при встрече разговор у нас, как ни странно, зашел совершенно об ином. На мой вопрос: «Храбрыми рождаются или становятся?», пожилая женщина ответила неожиданно:

— Кто пережил голод 1932 года, тот остался храбрым на всю жизнь. После этого ужаса уже ничего не страшно. Несмотря на то, что была ребенком, помню все. Такое невозможно забыть…

Когда девочке, чей отец считался кулаком, вместо еды постоянно давали «обманку» — «суп» изумрудного цвета, в котором плавали листья лебеды (это сорное растение, к счастью, произрастает на территории Харьковщины), она понимала, что взрослые так спасают ее от голодной смерти. Сейчас тушеная лебеда подается в ресторанах в сочетании с мясными блюдами в глиняных горшочках и идет по цене деликатеса.

— Знаете, я и теперь, когда разотру лебеду в ладошке и вдохну ее запах, испытываю чувство… обиды. Огромной обиды. Слезы катятся. Сколько же их осталось там, в земле, наших несчастных людей! Не разрешалось сорвать не то что три колоска с поля, даже за один — сразу бы донесли. Как же так можно было на нашей родной плодородной украинской земле довести людей до такого животного состояния?! — горько недоумевала тогда Анастасия Андреевна.

Страшно даже подумать о людях, оказавшихся в адовом горниле меж молотом и наковальней: с одной стороны — костлявая рука голода, с другой — «карающий меч» НКВД…

Филологи, особенно специалисты афористического жанра, отлично знают, что народ в своих словесных формулировках удивительно мудр. Отфильтрованные временем, народные названия дают максимально точное определение социальным явлениям. И хотя сейчас некоторыми как бы объективными исследователями делаются попытки представить это постановление почти «безобидным» документом, направленным в первую очередь на охрану социалистической собственности, народ-то не обманешь.

Три колоска — это цена жизни. Крестьяне, доведенные до отчаяния тотальным голодом, искали спасения от гибели даже в трех колосках. Получается, что сталинский режим оценил жизнь каждого своего подданного в те же три колоска…

Автор: Нина Спасская, ВРЕМЯ