Еврейские гангстеры: и мальчики кровавые в глазах… Часть 1
Исаак Бабель обессмертил самого известного в России еврейского бандита.. Как ни странно, читатели симпатизировали якобы добродушному и остроумному королю Одессы – Бене Крику. У Бени был прототип – Мишка Винницкий, прозванный за раскосые глаза Япончиком. Он действительно обладал огромной силой. Исследователи утверждают: его уголовники, а не Красная армия, вытеснили из Одессы французских оккупантов. Винницкий без особых затруднений сформировал полк и отправился с ним на фронт защищать советскую власть. Увы, уголовники оказались, мягко говоря, плохими красноармейцами. После первого же сражения полк разбежался. Япончика судили и расстреляли.
Пусть никого не смущает название книги Роберта Рокавэй “Зато он очень любил свою маму”. Она также о еврейских гангстерах, но американских, для которых доллар был превыше человеческой жизни, донельзя жестоких. Так, своеобразный “рекорд” установил Гарри Питтсбургский “Фил” Страус – с 1920 по 1940 год он убил 100 (а некоторые утверждают, что 400) человек.
Книга издана Ассоциацией “Гешарим” (“Иерусалим”) совместно с “Мостами культуры” (Москва) при поддержке Российского еврейского конгресса. (Москва, 2003 г. 317 стр.). Первое ее издание вышло в Израиле. Еврейские гангстеры вместе с итальянской мафией несколько десятков лет господствовали в Нью-Йорке и ряде других крупных городах США. Часто вместе, а нередко и противостояли друг другу.
Прежде всего, коротко о Роберте Рокавэй. Он не известен нашим читателям, хотя и является автором ряда книг и монографий. Роберт родился в Детройте. Степень доктора истории получил в Мичиганском университете. Преподавал в Техасском университете.
В 1970 году Рокавэй переехал в Израиль и работает в отделении Еврейской истории в университете. Долгие годы собирал материалы о еврейских гангстерах в США, встречался с самими бандитами и с теми, кто хорошо знал их.
В США и других странах издано немало книг и поставлено фильмов о еврейских гангстерах. Роберта же, по его признанию, “интересовало все то, что могло пролить свет на личную жизнь того или иного гангстера, на его отношение к семье и еврейской общине”. Отсюда и название книги – “Зато он очень любил свою маму”.
Однако, предупреждает сам автор, это не беллетристика. Вместе с тем нельзя согласиться, что это криминальная хроника. К счастью, Рокавэй избегает страшнейших криминальных ситуаций и подробностей, которыми грешат многие произведения о гангстерах, не говоря уже о детективах.
Книга “Зато он очень любил свою маму” густо заселена, в ней, наверное, более двухсот фамилий. Однако Рокавэй рассказывает далеко-далеко не обо всех, его подход весьма избирательный. Вот далее и расскажем только о самых-самых значительных гангстерах. Оговорюсь, литература о них богатейшая, но не будем почти выходить, как говорится, за рамки книги Рокавэй, иначе утонем в океане деталей. Кстати, тираж книги мизерный, и фактически она не доступна нашим читателям.
В истории США есть даты, которые не отмечаются в календаре выдающихся событий, но они сыграли огромнейшую роль в жизни страны. Так, в январе 1919 года три четверти штатов ратифицировали Восемнадцатую поправку к Конституции о запрете производства и продажи алкогольных напитков. Затем Конгресс принял закон Волстеда, вводящий поправку в действие.
В полночь 16 января 1920 года был запрещен алкоголь, началось время сухого закона. Оказалось, что каждому американцу, независимо от возраста, почему-то захотелось срочно выпить. В ответ на эту великую американскую жажду, как грибы после дождя, возникли 200 000 (!) нелицензированных салунов, торговавших бутлегерским (контрабандным) виски. Эти бары и рестораны называли “вольница” и “слепые свиньи”. Даже историк Рокавэй не смог объяснить происхождение названия “слепые свиньи”.
Разумеется, все эти “вольницы” и “слепые свиньи” нуждались в реках алкоголя. Вот и появилось огромное количество бутлегерских синдикатов и различных организаций, которые и обеспечивали бесперебойное снабжение им. Возглавляли их сыновья ирландских, итальянских и еврейских иммигрантов – жестокие, беспощадные бандиты. Они зарабатывали бешеные деньги, ежегодные доходы от алкоголя составляли сотни миллионов долларов.
Все же историк Рокавэй, как говорится, отдал предпочтение евреям: среди ведущих бутлегеров они составляли половину. В Нью-Йорке и ряде других крупных городах преступный мир контролировали еврейские банды. У них, между прочим, и товар был лучший, не разбавленный.
Однако неправильно полагать, что еврейские гангстеры появились только во времена сухого закона. Нет, они существовали и в XIX веке, но их количество и влияние было довольно мизерным.
Как правило, банды состояли из малообразованных отпрысков бедных семей. В бандах они видели путь к богатству, путь со дна наверх общества.
Пожалуй, исключением был Арнольд Ротштейн, долгие годы правивший нью-йоркским дном. Он – коренной американец, его отец был богатым торговцем одеждой, одним из столпов ортодоксов Верхнего Вест- Сайда.
Мейер Лански – лидер еврейских гангстеров – с восхищением говорил о своем учителе: “У Ротштейна были замечательнейшие мозги. Он чувствовал суть бизнеса инстинктивно, и я уверен, что, будь он законопослушным финансистом, он был бы так же богат, как и занимаясь азартными играми и другими аферами”.
Арнольд родился в Нью-Йорке в 1882 году. Школа его не интересовала, еще в юности увлекся азартными играми. Уже в двадцать лет стал миллионером. Создал мощную подпольную империю азартных игр, приносившую миллионы долларов. Арнольд прозорливо заметил, что большее богатство сулит алкоголь. Он и создал первую организацию, закупавшую в Англии спиртные напитки и продававшую их оптом в США. Доллары потекли бурной рекой. Вскоре Арнольд прибрал к рукам и наркотики, бывшие, как образно говорили его современники, беспризорными. Они обещали еще большие доходы, чем приносил его игорный дом на Сорок шестой улице.
Агенты Ротштейна в Европе и на Дальнем Востоке закупали опиум и другие наркотики, и затем реализовывали их в Соединенных Штатах. Зачастую “курьерами” были красивые женщины. Как и всегда, Ротштейн организовал дело с широким размахом и уже в 1926 году он был финансовым повелителем потока импортных наркотиков.
Так, Ротштейн первый среди американских гангстеров объединил в своей империи очень доходные нелегальные азартные игры, алкоголь и наркотики. Это принесло ему титул Короля дна. По иронии судьбы его отца – Авраама Ротштейна величали “Справедливый” – за высокую принципиальность и честность при торговых сделках.
Рокавэй не считает Ротштейна гангстером. Нет, он самый настоящий гангстер, правда, сам он не убивал никого. Как ни странно, он ни разу не привлекался к уголовной ответственности, ни дня не провел в тюрьме. Быть может, потому, что на его содержании находились некоторые государственные деятели и политики, даже банкиры, полицейские.
Блестящая карьера Короля дна оборвалась весьма неожиданно: в 1928 году его смертельно ранили. Причина тривиальная – карточный долг. Арнольд отказался назвать фамилию стрелявшего в него, мол, сам разберусь. Не успел.
Интересная личность Короля дна привлекла внимание писателей. Так, он стал прототипом героя романа Дэймона Раньена, давшего ему кличку Мозг. Узнаваем Ротштейн и в произведении Фрэнсиса Скотта Фитцжеральда “Великий Гэтсби”.
В платежной ведомости Ротштейна обнаружили фамилии итальянцев Чарли “Лаки” Лучано и Фрэнка Костелло, евреев Голландца Шульца Гордона, Мейера Лански и многих других, ставших затем знаменитыми гангстерами.
После смерти Короля дна его империя распалась. Криминальные сферы разделились и больше не сосредотачивались в одних руках. Так, бутлегерство отошло к его воспитанникам – Гордону, Бенджамину Сигелу, Мейеру Лански и другим. Некоторые из них вскоре превзошли патрона. Если на Ротштейне не было крови, то его преемники были по уши в крови, их жертвам нет числа.
Эстафету бутлегерства Гордон принял у своего давнего покровителя Ротштейна. Настоящее его имя и фамилия – Ирвинг Векслер. Вакси его окрестили в ранней юности, и эта кличка затем стала визитной карточкой одного из крупнейших бутлегеров.
Вакси значит вощеный. В юности Ирвинг виртуозно вытаскивал из карманов бумажники, будто те были смазаны воском.
Вакси родился в 1888 году в Нижнем Вест-Сайде в бедной семье. О какой бы то ни было учебе и речи не было. Юношу жестокого и безжалостного влек криминальный мир. К двадцати годам перепробовал многие “профессии” – карманного вора, взломщика, вымогателя. Был и наркокурьером, сотрудничал с пятью кокаиновыми шайками.
Вакси когда-то оказал Арнольду Ротштейну какие-то услуги и, видимо, он понравился патрону. После введения сухого закона Ротштейн одолжил молодому человеку деньги и сделал его своим младшим партнером по поставке виски из Шотландии. Прежде Вакси возил спиртное из Канады и Вест-Индии.
Младший партнер вскоре стал одним из крупнейших нью-йоркских бутлегеров, ворочал миллионами. Респектабельный бизнесмен даже женился на дочери раввина.
Вакси многому научился у старшего партнера Арнольда Ротштейна. По его примеру прибирал все, что можно и нельзя – создал свою империю. Гордон значительно увеличил ввоз спиртного из Канады, Англии и Вест-Индии. Даже обзавелся собственной океанской флотилией, перевозившей спиртное. Он владел также ночными барами и казино, кварталами недвижимости в Нью-Йорке, Филадельфии и Нью-Джерси. Жил же в замке, обнесенным глубоким рвом.
От буйного сорвиголовы не осталось и следа. Респектабельного бизнесмена одевал портной Аль-Капоне. Свои апартаменты он оснастил самой изысканной мебелью. В его библиотеке было небывалое количество книг, которые никогда не раскрывались.
Сделаем небольшое отступление. Роберт Рокавэй неоднократно подчеркивает, что все ведущие бутлегеры были прекрасными семьянинами, беспредельно любили своих детей. Кстати, ни один из них не пошел по стопам отцов, жестоких и беспощадных, а были нежно любящими отцами – таков, несомненно, феномен еврейских гангстеров первой половины XX века.
Таким “образцовым” гангстером был Вакси Гордон: современники утверждают, что для него важнее всего в жизни были жена и трое детей. Особенно любил старшего сына Тедди, который учился в университете Северной Каролины и хотел быть врачом.
У Гордона были смертельные враги – окружной прокурор Томас Дьюи и конкурировавшие бутлегеры, в частности, самый знаменитый гангстер Мейер Лански. В 1927 году Лански и его компаньон Багси Сигел перехватили четыре грузовика с виски, предназначавшиеся Гордону. При этом были убиты трое и ранены четверо конвойных. С того времени и началась вражда между Вакси и Лански. Известный итальянский мафиози Лаки Лучано окрестил ее “еврейской войной”.
Томас Дьюи не смог предъявить Гордону никаких обвинений – тот работал довольно чисто. Оставался только один путь – обвинить Гордона в неуплате налогов. Владелец империи и замка с огромным штатом обслуги декларировал чистый годовой доход в $8125 и заплатил-то налогов только десятку. Даже курам не на смех.
И тут Дьюи помогли гангстеры. По совету Лучано, который считал, что “еврейская война” может ударить по всему подпольному бизнесу, Лански подкинул прокурору подробную информацию об истинных доходах Гордона. Дьюи и предъявил обвинение Вакси в том, что только в 1930 году тот заработал без малого полтора миллиона долларов и не платил налогов.
В конце 1933 года состоялся суд. Только 45 минут потребовалось судьям, чтобы признать Ирвинга Гордона виновным. Приговор – за неуплату налогов десять лет тюрьмы и $80 тысяч штрафа.
У старшего сына Тедди в тот день были экзамены в университете. Однако его уговорили поехать к Дьюи просить смягчить приговор отцу. В дороге автомобиль перевернулся и юноша погиб. Окружной прокурор Дьюи разрешил отцу похоронить Тедди. На кладбище Ирвинг читал кадиш, поминальную молитву. Наверное, впервые в жизни он искренне плакал.
– Я предпочел бы любой приговор, – сказал он, – даже смертный, лишь бы с Тедди этого не случилось. Этот мальчик был моей единственной надеждой.
В 1940 году Ирвинг Гордон досрочно вышел из тюрьмы, оставшись должен правительству $1643 тысячи. Обещал жить честно.
Какое-то время работал продавцом. Фортуна изменила Гордону: в 1941 году его поймали с поличным, когда он доставил в подпольный самогонный цех 10 тысяч фунтов сахара. Вскоре попался и на торговле героином. 63-летнего гангстера приговорили к 25-годам заключения в Алькатрасе – тюрьме для особо опасных преступников. Ирвинг Гордон в 1965 году там и умер. Таков бесславный конец некогда крупнейшего бутлегера.
В 1921 году появилась банда “Багси и Мейера” – Бенджамина Сигела и Мейера Лански. Впоследствии они стали самыми знаменитыми еврейскими гангстерами. Лански даже был председателем Всеамериканского преступного синдиката, объединявшего еврейских, итальянских и другие мафиози. Синдикат распределял сферы влияния, имел вооруженное подразделение убийц. Некоторые исследователи считают существование синдиката мифом, однако и они не отрицают, что преступность была организованной.
Мейер приехал с родителями в Соединенные Штаты из Гродно, Бенджамин родился в Нью-Йорке. Оба росли в нищете и не хотели жить как их предки. Лански, например, считал отца глупым, так как тот всю жизнь за жалкие гроши работал в кондитерской. Он обожал мать и еще мальчишкой дал зарок, что станет богатым и до конца жизни у мамы будет все лучшее. Отношение Мейера к матери Рокауэл и вынес в название книги “Зато он очень любил свою маму”.
Организаторам банды Мейеру едва исполнилось девятнадцать, а Бенджамин был на четыре года моложе. Они сколотили довольно большую группу таких же нищих и столь же одержимых идеей о богатстве юношей. Они поставляли бутлегерам контрабандное виски, краденые автомобили, выполняли любые услуги, разумеется, за баксы.
Юные бандиты были злобными, не гнушались насилием, запугиванием и даже убийством. За несколько долларов могли не только покалечить, но и убить. Спустя всего полдесятка лет банда Мейера и Бенджамина уже контролировала ночные клубы и другие заведения. К ее услугам прибегали даже итальянские мафиози. Так в 1938 году по заказу Лаки Лучано она убила лидеров нью-йоркской мафии Джо Массерия и Сальваторе Маранцано. Убийц, конечно же, не нашли. С того времени Лучано, взобравшись на вершину организованной преступности, благоволил еврейским приятелям.
Мейер и Бенджамин были совершенно различными людьми: первого считали мозгом банды, а второй отличался силой и мужеством. Мейер, спокойный и рассудительный, Бенджамин – вспыльчивый и решительный. За это он и получил прозвище “Багси” (“Бешеный”). Как вспоминал много лет спустя Лански, Сигел был необычайно мужественным и смелым, “очень любил пушки, его основной проблемой была постоянная готовность палить без раздумий”.
Да и внешне руководители банды отличались. Бенджамин был очень красивым и мог бы стать, как шутил один его коллега, визитной карточной Голливуда. Лански же не выделялся ни силой, ни ростом, его даже наградили кличкой “Малыш”. Он всегда оставался мозгом банды.
Все гангстеры, особенно с возрастом, всячески стремились обелить свою “профессию”. Тот же Лански, например, утверждал, что “всегда лучше не стрелять, лучше использовать разум, или, если это не получается, угрозы”. В действительности же банда не гнушалась ничем.
“Багси” к двадцати одному году имел весьма солидный криминальный актив – убийства, поджоги, изнасилование, сутенерство, наркобизнес, рэкет и многое другое. Таким он и был показан в сериале “Гангстерские хроники” телеканала Эн-би-си, выпущенном в 1981 году. Один из его коллег предложил подать в суд – мол, Сигел далеко не такой.
– В жизни он был еще хуже, – возразил Лански.
“Багси” по красоте мог соперничать с первыми звездами Голливуда. Жил даже больше, чем на широкую ногу. Имел двух телохранителей, ездил в бронированном лимузине, предпочитал дорогую и самую модную одежду.
Ничего удивительного в том, что Сигал вскружил головы даже высокопоставленным аристократкам и голливудским звездам. Один из его бесчисленных романов мог завершиться удивительным финалом.
Итальянская графиня Дороти Ди Фрассо встретила Бенджамина в Голливуде, и между ними завязался бурный роман. Продолжался он в Риме, куда графиня увезла возлюбленного.
И надо же – на вилле графини тогда гостили Геббельс и Геринг, приехавшие с визитом к Муссолини. Когда Сигел узнал, кто его соседи, то решил убить ненавистных нацистов.
– Конечно же, могу, – пояснил он графине. – Это легко организовать.
И организовал бы, если бы графиня в ужасе не сказала, что вся вина падет на ее мужа.
Происходило это в 1938 году. До конца дней своих Сигел сожалел, что не убил Геббельса и Геринга.
Там, где требовались сила и решительность, Мейер полагался на Багси. В 1937 году он командировал друга прибрать к рукам Западное побережье, где властвовал Джек Дранг. Тот недолго сопротивлялся и, как говорится, сдал свои полномочия, стал помощником Сигела. Вскоре под их контролем оказалась продажа наркотиков, рэкет букмекеров и проституция. К концу же 1945 года Бенджамин контролировал уже всю преступность Калифорнии.
На Западном побережье Сигелу стало тесно, и он отправился “пахать целину” в Лас- Вегас. Впервые побывал в этом городе в 1941 году и был поражен его возможностями как центра игровой индустрии.
Мейер не засветился ни в одном крупном деле, действовал всегда осмотрительно. Тем не менее, в ФБР считали, что он вооружен и очень опасен. Сферы его влияния оказались широчайшие. Создал игровую индустрию даже на Кубе и Багамских островах. Неспроста слыл председателем Национального преступного синдиката. Это ему приписывают авторство крылатой фразы:
– Мы больше чем US Steel!
“US Steel” – крупнейшая сталелитейная компания в Соединенных Штатах, а “мы” – это, конечно, синдикат.
В сороковых годах Лански побывал в Лас-Вегасе и остался крайне разочарованным: “самолеты сюда не летали, путешествие на машине утомительно”. В общем, никаких перспектив на хороший бизнес. Кстати, Мейер всегда считал себя бизнесменом, хотя и не отрицал, что он мошенник.
Сигел на этот раз оказался более прозорливым, чем мозг. Он буквально заболел Лас- Вегасом, мечтал создать здесь самое красивое в мире казино. Вот и решил построить отель с казино и всем, что может привлечь богатых людей со всего света. Он, вопреки воле жены, даже переехал в Лас-Вегас, и она ушла от него. Бенджамин уговорил восточных партнеров по преступному бизнесу финансировать осуществление мечты. Вскоре он приобрел отель и стал реконструировать его. 26 декабря 1946 года еще не достроенный до конца “Фламинго” принял гостей, в казино было не протиснуться.
Однако “Фламинго” продержался только месяц. Неудачи преследовали Сигела, но не сломили его. Мейер Лански и Фрэнк Костелло поверили в его мечту и одолжили деньги на завершение строительства. В марте 1947 года “Фламинго” снова засиял морем огней. Время показало, что Бенджамин глядел далеко вперед, – деньги потекли даже больше, чем ручьями.
Деньги и рассорили партнеров, – они заподозрили, что Сигел утаивает часть доходов, переводит доллары в швейцарские банки. Судьба Багси была решена: 26 июля 1957 года его расстреляли в доме любовницы. Мейер отрицал свою причастность к убийству, уверял, что его заказал Лучано. Увы, конечно, не без согласия Лански. На похороны Сигела не пришел ни один из его бывших партнеров.
Гангстеры продолжили освоение Лас-Вегаса. Особенно преуспел компаньон Сигела – выходец из России Дейв Берман, не менее отвратительный бандит. Вместе с Багси он приобрел “Фламинго”, а затем отель “Эль-Картес” и стал совладельцем “Ривьеры”. В 1956 году Берман скончался, – сдало сердце.
Мейер Лански – личность сложная, далеко-далеко не ординарная. Жестокий и, вместе с тем, беспредельно любящий детей. Он не верил в Бога, но жертвовал крупные суммы своей синагоге, храму Синай в Голливуде и университету Брайденса Израиля. Нет, он не был Робин Гудом. Несколько лет Лански провел в Израиле и подружился там с журналистом Ури Даном. Как оказалось, тот тайком записывал весьма откровенные разговоры и затем издал сенсационную книгу о Лански. Мейер о нем позже с улыбкой сказал: “Некоторые готовы на все ради денег”.
Прежде всего, таким был сам Мейер Лански. Во имя его величества Доллара он предал даже своих близких соратников Сигела и Гордона.
ФБР, как говорится, во все глаза смотрело на происки Лански, прослушивало его телефонные разговоры, но безрезультатно. Кажется, однажды его настигли, и от греха подальше Мейер сбежал в Израиль, решил даже стать гражданином молодого государства. Два года добивался этого. Предполагал, что все же учтут его заслуги, мол, раньше он помогал Израилю.
“Дело Лански” приобрело огромное государственное значение, могло даже поссорить Израиль с США, так как правительство Никсона требовало выдачи Ланского. Премьер Голда Меир опасалась, что США могли даже отказаться от поставки очень нужных Израилю истребителей-бомбардировщиков. Она опасалась, что в случае отказа экстрадиции Лански Израиль стал бы пристанищем других преступников.
В 1972 году Лански все же выслали из Израиля, и он возвратился в США. Однако ФБР не смогло доказать предъявленные ему обвинения, прежде всего неуплату налогов. Улик не оставлял, хотя в ФБР по- прежнему считали, что он вооружен и очень опасен.
Кажется, однажды у Лански, если так можно сказать, проснулась совесть. Второй сына Мейера Пол закончил Военную академию США, чем он необычайно гордился. Отец товарища Пола был другом Эйзенхауэра и пригласил Лански на инаугурацию президента в 1952 году. Мейер подумал, что произошла ошибка, и послал письмо: мол, некоторые высокопоставленные лица могут быть шокированы его присутствием на торжестве.
Ему ответили: обязательно приходите. Мол, в клубе у нас такие же автоматы, как и в вашем казино, а во времена сухого закона приходилось пить контрабандное виски Лански. Несмотря на столь остроумное подтверждение приглашения, Мейер не пришел на инаугурацию.
Мейер Лански – один из немногих воротил преступного мира, который умер своей смертью. На похоронах раввин Шмария Свирски сказал: “Сердце Лански болело за каждого”. Конечно же, это была дань старой истине: о покойнике плохо не говорят.
Однажды Лански спросили, прожил ли бы он свою жизнь иначе, если бы должен был сделать это еще раз? Он ответил: “Я бы не прожил свою жизнь иначе”.
Председатель синдиката был причастен к смерти и Луи “Лепке” Бухалтера – одного из самых жестоких гангстеров. Тот заправлял огромной империей рэкета и контрабанды. Нанятые им киллеры убили 60-80, а, может, и больше человек. Убивали самым жестоким образом. Жертвы гибли в страшных муках. В тридцатые годы директор ФБР Эдвар Гувер считал “маленького Луи” самым опасным преступником.
Луи Бухалтер родился в 1897 году в Нижнем Ист-Сайде в семье эмигранта из России. В доме было одиннадцать детей и, как говорится, в семье не без урода: только Луи связался с преступным миром. Его братья и сестры были законопослушными гражданами Соединенных Штатов. Один стал раввином, другой дантистом и т.д. Мать ласково называла сына Лапкеле. Новые друзья сократили имя до Лепке. Под этой кличкой и вошел Бухалтер в историю преступного мира.
Луи бросил школу, хотя и неплохо учился, и связался с бандой хулиганов, вернее, юных преступников. Его “карьера” началась с двух арестов и ссылки на два года. Он приобрел некоторый опыт и в дальнейшем не попадался.
Весьма любопытный словесный “портрет” Лепке оставил Лаки Лучано, один из самых больших воротил преступного мира:
– Я взглянул на него и все, что я смог разглядеть – парень с плоским лицом, большой головой и таким большим количеством мышц, что они просто выпирали из рукавов. Внутри меня что-то екнуло – осторожнее, у него сильные руки, но мало мозгов.
Лаки Лучано все же недооценил Луи, – у Бухалтера были неплохие мозги, но, если так можно сказать, обращены они были не в ту сторону. Под маской всегда изысканного, спокойного и преуспевающего бизнесмена скрывался один из самых жестоких гангстеров. Его побаивались даже коллеги.
У него всегда под рукой были киллеры, готовые убивать, калечить, обливать жертву кислотой.
Бухалтер “специализировался” на рэкете. Один из первых занялся профсоюзами, заставлял их действовать по его указке. Даже создавал свои профсоюзы, которые и подавляли существующие. Накопив достаточно долларов, занялся и “законным” бизнесом. Беру слово “законным” в кавычки. Лепке всеми силами уничтожал конкурентов, их предприятия неожиданно сгорали или разрушались.
Управляющими и менеджерами внедрял своих, укрощал непокорных.
К 1952 году Лепке уже контролировал в Нью-Йорке модные ателье, продажу обуви, выпечку хлеба и кондитерских изделий, даже кинопрокат.
Баснословные доходы приносили и наркотики. Их привозили его курьеры из Европы, Азии и Латинской Америки. Один из одиннадцати детей беднейшего эмигранта из России стал мультимиллионером.
В 1936 году Лепке судили вместе с Джейкобом “Гурра” Шапиро, с которым он дружил и действовал вместе три десятка лет. За нарушение закона об антимонопольной политике их приговорили к двум годам тюрьмы. Однако судья Мэнтин почему-то после отменил приговор Лепке, а друг его отсидел свой срок.
Окружной прокурор Дьюи буквально начал охоту на Бухалтера, как говорится, обложил его со всех сторон. Взять же его не смог – Лепке в 1957 году скрылся. Был выдан ордер на его арест. Федеральное правительство и штат Нью-Йорк объявили награду в $50 тысяч за его поимку. Все усилия оказались тщетными.
Два года длились поиски. Дьюи свирепствовал, заволновались и “друзья” Лепке – он многое знал и, в случае чего, “бизнесменам” также много перепало бы.
Лучано, Лански и другие воротилы преступного мира разыграли поразительно захватывающий спектакль. Они использовали для этого натянутые взаимоотношения между Гувером и Дьюи. Мейер послал к Лепке его друга, и тот сказал, что с директором ФБР Гувером заключено соглашение: тот, якобы, обещал не выдать Бухалтера Дьюи.
– Эти мерзавцы, – сказал Лепке другу, – больше волнуются за свои дела, чем за мою шкуру.
Лепке понял, что выхода никакого нет, и сдался самому Гуверу 29 августа 1939 года. Все же Луи Бухалтера передали Дьюи. Сперва Лепке судили за наркотики. Приговор – 192 года заключения. В апреле 1940 года новый судья за вымогательство и рэкет присудил пожизненное заключение. Первого декабря 1940 года третий суд признал его виновным в убийстве первой степени – смертный приговор.
В полночь на 4 марта 1944 года Луи Бухалтера казнили на электрическом стуле. Единственного из крупнейших еврейских гангстеров первой половины двадцатого века.
Михаил Лейбельман, Каскад
