Тюрьма для одного заключённого

«Рейхсминистр Гесс, приговоренный к пожизненному заключению, в тюрьме Шпандау заказывал любимые блюда, обливался холодной водой, пил только горячий кофе, играл в шахматы, смотрел телевизор и лечился у ведущих терапевтов СССР, США, Англии и Франции…» Рассказывает тюремный контролер, офицер советской спецслужбы Алексей Ярош.

Из досье. Ярош Алексей Яковлевич. Родился в Сибири. Участник Великой Отечественной войны и венгерских событий в 1956 году. Офицер — десантник. В конце 60-х прошлого века проходил службу в отделе внешних отношений при главном управлении Группы советских войск в Германии, контролировал содержание военных преступников в берлинской тюрьме Шпандау. Награжден боевыми орденами. Ветеран десантных войск. Воинское звание — полковник. Сегодня ветеран десантных войск, председатель организации ветеранов ВОВ Шевченковского района Запорожья Алексей Яковлевич Ярош наш собеседник.

Межсоюзная тюрьма Шпандау

— Алексей Яковлевич, Межсоюзная тюрьма Шпандау для военных преступников была объектом особой важности. Как вы попали на этот объект?

— Это был 1968 год, я служил в Группе советских войск в Германии. Вызывает командир полка и говорит, что у командования есть планы насчет моей дальнейшей службы. В часть приехал полковник, хочет со мной поговорить.

Полковник был в гражданской одежде. «Вы будете служить в отделе внешних отношений». Отдел был при Группе советских войск в Германии. Полковник объяснил суть моих обязанностей — осуществление контроля охраны тюрьмы Шпандау. Тюрьма находилась в западной зоне Берлина.

Отдел отвечал также за связь с посольством СССР, с войсками союзников — США, Англии, Франции. «Как вы на это дело смотрите? Вам будет выделена персональная служебная машина, квартира. Ходить будет в гражданской форме». Я говорю: согласен. Ну, чего ж не согласиться! Потом я узнал, что меня проверял КГБ, Москва до четвертого колена.

Представили меня командующему Группой советских войск в Германии маршалу Кошевому. Хороший был человек. «Вот что, капитан, давай сразу договоримся — никаких связей с иностранцами. Ты их не знаешь, и они тебя не знают. Понял? Особенно обрати внимание на службу наших войск…»

Тюрьму Шпандау охраняли воинские подразделения государств-союзников — СССР, США, Великобритании и Франции. Месяц — СССР, месяц — США, месяц — Англия и т. д. В тюрьме находились военные преступники, осужденные Нюрнбергским трибуналом. Минуты 3-4 маршал со мной поговорил и отпустил. Сказал: ты смотри там…

— Почему такая строгость?

— Были случаи, когда наши переходили на сторону американцев. Даже самолет один летчик угнал. Как раз появились в Группе новые самолеты — скоростные бомбардировщики. Вот он и угнал. Купился.

— А семья ваша где была?

— В городе Потсдаме мне дали квартиру на втором этаже, перевез и семью. Это недалеко от Берлина. Мост перейдешь — и Берлин начинается. Купили мне гражданскую одежду. Военная форма мне тоже была положена, но ходить в ней запрещалось. Секретничали!

— Тюрьма произвела впечатление?

— Серьезная тюрьма была. Когда я первый раз приехал в Шпандау проверять, службу несло наше воинское подразделение. Несколько поясов охраны. Предзонник с колючей проволокой. По проволоке пропущен электрический ток. После предзонника — трехметровая стена. По углам — вышки с солдатами, вооруженными автоматами и пулеметами.

Трое узников — Ширах, Шпеер и Гесс

— А техперсонал тюрьмы кто был? Немцы?

— Шпандау обслуживали немцы. Медики — немцы, повара — немцы и т. д. Люди, конечно, подобраны были проверенные. От ворот тюрьмы метрах в двадцати — здание, в нем караульное помещение. Караульные — около 30 человек. Правда, американцев было человек 60. У них служба была по-своему построена.

В караулке — часовой. За стеной еще один предзонник. Военные преступники содержались в 4-этажном старинном здании. Говорили, что в этом здании было еще два этажа — под землей. Итого — 6 этажей. Но я в подземных этажах не был.

— Кого в этой тюрьме раньше держали?

— Рассказывали, что в этом старинном здании немцы когда-то хранили драгоценности. А когда Гитлер пришел к власти, он приспособил это здание вместе с подвалами для своих противников — политических заключенных. До 700 человек держали в тюрьме. Здесь же сидел и известный татарский поэт Мусса Джалиль.

— Мусса Джалиль вроде бы сидел в Моабитской тюрьме. У него даже есть цикл стихов «Моабитская тетрадь»…

— Сначала он содержался в Шпандау, а потом в Моабитской тюрьме, где его нацисты и казнили.

— В послевоенное время из военных преступников кто сидел в Шпандау?

— После 1945 года в Шпандау содержались 22 военных преступника. Одиннадцать из них после Нюрнбергского процесса были казнены. В этой же тюрьме, в подвальных помещениях. Они были приговорены к повешению.

Приговор привел в исполнение американский сержант. Рассказывали, что потом он якобы нажил капитал, продавая по 2-3 сантиметра веревки, на которой вешали военных преступников. Но жизнь его тоже закончилась трагически.

Он жил в Швейцарии. Как-то купался в озере, нырнул, и под водой был задушен проволокой. Случилось это через несколько лет после казни им военных преступников. Говорят, отомстил ему кто-то.

— При вас кто в Шпандау остался из заключенных?

— Когда я пришел, в тюрьме сидели трое заключенных — Ширах, Шпеер и Гесс. Ширах и Шпеер отбывали по 20 лет, Гесс — пожизненное заключение. Шпеер получил срок за Гитлерюгенд, а Ширах — за строительство концлагерей. Гесс был правой рукой Гитлера, его секретарем и рейхсминистром. Вот и отвечал по полной программе. Известно, что на заре нацизма он сидел вместе с Гитлером в тюрьме, где помогал ему писать книгу «Майн кампф». Гесс не воевал против СССР — он всю войну просидел в английской тюрьме.

Нюрнбергский трибунал его судил как военного преступника. Говорят, на процесс он был доставлен последним из военных преступников — англичане что-то не хотели его везти.

— Трое заключенных на всю тюрьму…

— Да, трое. Примерно через неделю после моего прихода Шпеер и Ширах вышли на свободу — у них закончился срок заключения. Остался один Рудольф Гесс. Он сидел в тюрьме один до самой смерти. А охрана была такой же, как и при 22 заключенных.

Под контролем четырех государств

— Тюрьму так и контролировали все вместе — СССР, США, Англия и Франция?

— Помесячно. Месяц охраняло наше воинское подразделение, месяц — американцы, месяц — англичане и месяц — французы. Я имею в виду наружную охрану. А внутри, на каждом этаже были надзиратели, тоже представители четырех государств-союзников. Как и я, они были в гражданской одежде. Службу надзиратели несли без оружия.

— Как вы контролировали охрану? Днем, ночью?

— В течение суток я обязан был побывать в тюрьме, особенно в ночное время или в предутренние часы, и проверить, как несут службу.

— Только советских проверяли?

— Нет, и американцев, и англичан, и французов. Всех, кто нес службу во время моего дежурства.

— В камеры заходили?

— Сначала заходил, а потом, особенно ночью, только в глазок смотрел. Спит заключенный — ну, и пусть спит. С надзирателями поговорю, как все выполняется…

Камера Гесса располагалась на третьем этаже здания тюрьмы.

— Гессу было лет под 70?

— Он 1894 года рождения. Я приехал в Шпандау в 1968-м. Вот и посчитайте, сколько ему было лет.

Сын Гесса все время вел борьбу за то, чтобы отца освободили досрочно. По английским законам, если заключенному исполнилось 70 лет, его освобождают.

— Судьба Гесса зависела не только от англичан…

— Американцы тоже склонялись к тому, чтобы освободить заключенного. А вот советская сторона и французы якобы были против. Так, во всяком случае, говорили.

Рукописи Гесса горели…

— Гесс сидел в одиночной камере?

— Между прочим, «одиночки» были культурно оборудованы. Тумбочка, где заключенный хранил зубную пасту, щетку, специальная кровать для придания любого положения — лежать, полулежать, сидеть. Один стул и подставка для письма, которую он мог ставить на кровать и использовать как письменный стол. Гесс в тюрьме много писал.

— Ему разрешали это делать?

— Разрешали. Ему давали бумагу, ручки. Но дело в том, что все им написанное резала специальная машина на узкие полоски, которые потом сжигали.

— Вам не удалось посмотреть, что он писал?

— Да откуда! Это было строго запрещено.

— А он знал, что его рукописи сжигали?

— Нет, этого он не знал. Никто ему об этом не говорил.

— В камеру к Гессу вам можно было заходить?

— Можно. Хотя мог ограничиться и глазком в двери.

— С кем-то из военных преступников общались?

— С Ширахом и Шпеером — нет, они при мне всего неделю были, а с Гессом общался не раз. Все четыре года, пока служил в отделе внешних отношений. Недалеко от его камеры Гессу оборудовали часовню. На том же этаже, где и камера была. Периодически в часовню привозили священника — француза. Гесс перед ним исповедовался.

На его этаже было примерно 15 камер и помещение для хранения вещей заключенных. Я видел вещи Гесса, его летный реглан, в котором он летел в мае 1941 года в Англию, где его и арестовали.

Меню для военного преступника

— Окна в камере Гесса были?

— Никаких окон! Это же тюрьма. Только в двери глазок. Воздух поступал свежий с помощью вентиляционной системы. Туалетная комната у него была, напротив камеры располагалась. Он мог туда ходить под наблюдением надзирателя. Там же находилась душевая. Гесс вставал всегда в 6.00 утра. У надзирателя был звонок — в 6.00 он звонил. У Гесса-то часов не было. Слышит звонок — знает, что ему надо вставать. Делал зарядку, обливался холодной водой. Брови расчесывал — они у него были, как у Брежнева. Потом заходил в камеру и ждал завтрак.

— Он в камере ел?

— В камере. Был специальный повар, который ему готовил еду. Врач снимал пробу пищи. Затем ее под охраной доставляли от повара в камеру Гесса. Ему готовили первое блюдо, второе, закуску, напитки. Горячий чай или кофе — что он закажет — доставляли в термосах. Чтобы не остыл.

— Что, Гесс сам меню заказывал?

— А как же! Да еще свои любимые блюда! Я в этой спецстоловой, кстати говоря, тоже кушал. В специальной столовой, где повар готовил для Гесса еду. Там и директора Шпандау ели, обслуживающий персонал. Там даже выпить можно было. Русская водка всегда была. Заходишь — на столе стоит красное и белое вино. Красное вино к мясу.

— И Гессу могли вино доставить?

— Боже упаси! Заключенным спиртные напитки были категорически запрещены правилами содержания. Гесс обычно соблюдал диету. В основном, заказывал диетические блюда. И кофе — он это дело любил.

— Вы говорили о распорядке дня заключенного…

— Да, распорядок этот действовал с 1947 года. Завтракал Гесс в 7.00. После завтрака — отдых. Еще ничего не делал, а уже отдыхает. Мог в библиотеку сходить…

— В тюрьме и библиотека была?

— Конечно! У Гесса была библиотека. Недалеко от его камеры. Книги на немецком, русском, английском. Он знал несколько языков. Выходил из камеры и шел в библиотеку, но дверь оставлял открытой. Так положено было.

— У него из камеры был свободный выход?

— Он мог ходить только по этажу. В часовню, в библиотеку, в туалетную комнату. На этаже был надзиратель, он за ним наблюдал. Гесс мог с надзирателем поговорить. С англичанином — на английском, с французом — на французском…

Сибирь, подкопы и свидания

— Прогулки где проходили?

— Во внутреннем дворе. В 12.00. Там был даже фруктовый сад, красивый, ухоженный. Яблоки росли. Заключенным не разрешалось их срывать, но они иногда это делали. На прогулку его сопровождал надзиратель, который дежурил возле камеры. Прогуливался заключенный по дорожке вместе с надзирателем до 12.30. В саду Гесс мог даже поработать и отдохнуть на скамеечке, но он никогда не работал. Ширах и Шпеер иногда работали в саду, я видел. А Гесс — никогда. Потом заключенный переодевается и идет в свою камеру. Обед у Гесса был с 13.00 до 14.00. Вилки и нож ему не давали. Ложки были большие и малые. С 14.00 он час-полтора отдыхал. Потом садился и писал до 18.00. В 18.00 — ужин. В 22.00 — отбой. Вот такой примерно был распорядок.

— А как в плане духовной пищи — газеты, радио, телевизор?

— Телевизор Гесс мог смотреть в библиотеке. Радиоприемника не было. Включал телевизор надзиратель. Гесс посмотрит телепередачи час-полтора и уходит. Я иногда с ним разговаривал.

— С Гессом? О чем?

— О разном. Я говорил по-русски, он понимал и отвечал. Гесс откуда-то узнал, что я родом из Сибири. А Сибирь, в его понимании, край для ссыльных. Вот он все время и интересовался Сибирью. Хотя темы для разговоров всегда находились. Думаю, что он заранее готовился к нашим беседам.

— Только сын выступал за освобождение Гесса?

— Активничали и сторонники нацизма. Особенно активно в день рождения Гесса — 24 апреля. Вся полиция Берлина была на ногах. Мимо Шпандау шли демонстрации с плакатами «Свободу Гессу!» в сопровождении полиции с собаками. В такие дни тюрьму с одним заключенным особенно усиленно охраняли. Подобные демонстрации неонацисты и сейчас устраивают в честь Гесса, как «мученика»

— Попыток силой освободить Гесса не было?

— При мне не было, а до меня, рассказывали, были. Первый раз сделали подкоп под тюрьмой на двухметровой глубине. Неудачно. Второй раз тоже делали подкоп, но наткнулись на электрический кабель. Все эти ЧП были раскрыты спецслужбами.

— Посетители к узнику приходили?

— По инструкции он имел право на 30-минутное свидание раз в месяц. На первом этаже было специальная комната со стеклом, чтобы заключенного можно было видеть. Приходили к нему жена, внук, зять. Невестки не было. Правда, сначала Гесс отказывался от свиданий, мотивируя тем, что раз он не нужен стране, то и ему никто не нужен. При мне к нему приезжала супруга. Гесс родился в Северной Африке, жена тоже была оттуда родом.

Мат, «хвост» и шнур от лампы

— Если заключенные болели, где их лечили?

— Когда Гесс заболел язвой желудка, лечили его в английском госпитале. Я приехал в госпиталь через два дня после его госпитализации. У него была отдельная министерская палата. Возле нее стояли шотландские стрелки в клетчатых килтах на манер юбок.

К Гессу приезжали главные терапевты СССР, Америки, Англии и Франции. Решали вопрос: делать операцию или лечить консервативно. Остановились на терапевтическом лечении. И вылечили прободную язву. Через полтора месяца он вернулся в Шпандау.

— Да, Шпандау — конечно, не концлагеря, которые нацисты понастроили во время войны. Кофе, телевизор, еда по заказу, главные терапевты… Не хватает только игр…

— Это вы правильно сказали. Но и мы не нацисты. Кофе, телевизор… Такое содержание было утверждено странами-союзниками. И игры были. Гесс еще и в шахматы играл. С надзирателем играл — больше не с кем было. Сам играл. Я тоже с ним партию-другую мог сыграть.

— Неужели маты ставили?

— Проигрывал. Гесс мат ставил. Доволен был страшно. В шахматы он играл хорошо.

— Что вы знаете о причинах смерти Гесса? Говорят, что его специально убрали…

— Только то, что всем известно — что якобы он задушил себя электрическим проводом от лампы. Я закончил службу в отделе внешних сношений, а значит, и все дела в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1971 году. А Гесс умер 17 августа 1987 года от удушения электрошнуром.

То, что Гесс сам себя задушил, самая настоящая чушь. Он себя контролировал, как никто другой. Тут что-то не так. Скорее всего, ему помогли уйти из жизни. Были у него, наверное, какие-то тайны. До сих пор ведь неизвестно, о чем Гесс разговаривал с Черчиллем в мае 1941 года, и не связано ли это с тем, что англичане несколько лет тянули с открытием второго фронта против Германии и открыли только в 1944 году. 62 года прошло после войны, а ответов нет.

Тайны семьи Гессов

Тайну смерти отца пытался раскрыть его сын Вольф Рюдигер Гесс. Через год после таинственной кончины последнего узника тюрьмы Шпандау его сын заявил под присягой: Рудольф Гесс был задушен секретными агентами английской разведки МИ-5 по указанию МВД Великобритании. Об этом Вольфу сообщил якобы офицер израильской разведки.

Сам Вольф также умер при крайне загадочных и невыясненных обстоятельствах в 2001 году.

После смерти Гесса тюрьму сравняли с землей. Теперь на ее месте красуется деловой центр.

Валерий Полюшко, Николай Зубашенко, Наше время+