ДЕЛО ЯНЕВА. Часть 2
Жизнь сложнее всяческих схем, штампов и ярлыков. И она тем более сложнее формулировок судебных приговоров. Продолжая рассказ об одном из самых громких дел, якобы раскрытых нашими правоохранителями, мы вынуждены сделать небольшое отступление, посвященное личности человека, из которого следствие во главе со старшим следователем прокуратуры Вышгородского района Александром Лупейко при помощи подконтрольной прессы и разнообразных пиар-методов слепило монстра, который, по мнению правоохранителей руководил бандой, перед которой меркнут всем известные группировки прославленных мафиози. Речь идет о Георгии Яневе, которому мы, невзирая на бурные протесты осудившего его судьи Анатолия Шевченко, все-таки предоставим слово. Кстати, уже более полугода автор регулярно публикует статьи, посвященные деятельности нынешнего прокурора города Белая Церковь Александра Лупейко. Не скажем «преступной деятельности», это право суда. Скажем иначе – гнусной и недостойной человека деятельности. За это время к автору пришли десятки писем, посвященных гнусной деятельности Лупейко и его подручных. Жертвы этих людей рассказывают о той несправедливости, которую им довелось испытать усилиями этой прокурорско-милицейско-судейской группировки. И за все это время ни один человек не позвонил и не написал ни единого слова в поддержку Лупейко и его команды. Неужели нет людей, которым действительно помогли эти «правоохранители»? Получается, что нет. Даже судья Анатолий Шевченко, «соратник» Лупейко, требуя прекратить писать о «деле Янева», сказал: «Вы вот Лупейко долбите, так долбите его и дальше. А меня не трогайте!» И еще более удивительный факт. Стоило нам дать первую публикацию о «главаре банды» Георгии Яневе, как нам тут же позвонил человек, врач-стоматолог, который рассказал, о том, как Янев много лет назад выручил его из беды. Человек этот не побоялся назвать свою фамилию, и его рассказ вы прочитаете в конце этого материала. Странно как-то. За правоохранителя не заступился никто из тех, чьи права он защищал. Не является ли уже это реальной оценкой деятельности Лупейко? И его приговором?
Но вернемся к Георгию Яневу. И дадим ему слово, которого он был лишен с начала следствия, с 1997 года.
«Я родился и рос в рабочей семье. С самого раннего детства принял такие простые ценности, как Честь, Достоинство и Правда, почитание и уважение старших, женщин и детей. Я сам пробивал себе дорогу в жизни. После школы отслужил в спортроте, сразу после армии закончил техникум общественного питания, потом одновременно два института, физкультурный стационар (специализация – тренер по борьбе) и пищевой институт заочно. В 20 лет выполнил мастера спорта СССР по классической борьбе (призер и чемпион многих республиканских и всесоюзных соревнований). Занимался у прекрасного тренера Фишмана Льва Иосифовича. Он не вынес этой коммуняцкой лживой идеологии и эмигрировал в начале семидесятых годов в США. Все ученики Фишмана, соответственно, стали невыездными и были взяты под наблюдение КГБ. Тренер мне писал из США, хотел вырвать из этой идеологической помойки. Я ему ответил, что после окончания института буду собирать чемоданы. В 1978 году я оканчиваю институт и КГБ фальсифицирует мне дело на 3 года (по ст.206 ч.2). Хулиганство человеку с двумя высшими образованиями. Хочу заметить, что всю жизнь я веду супер трезвый и абсолютно здоровый образ жизни. Никогда не пил и не пью, водку даже не пробовал, ни выкурил в жизни ни одной сигареты, а наркотики даже на километр к себе не подпускаю. Это не мое, так же как и хулиганство.
Сидеть мне с моими взглядами было тяжело, но я отсидел свои три года. После московской Олимпиады, в 1983 году в Киев приехал мой тренер, Лев Фишман. Приехал специально, чтобы помочь мне отсюда вырваться. И снова КГБ через МВД и прокуратуру фальсифицирует мне дело. Уже на 7 лет. После первой отсидки на работу меня, естественно не брали. А так как тогда была уголовная ответственность за тунеядство, то работать было нужно. Мой знакомый устроил меня в бригаду слесарей. Знакомый объяснил так, что я буду мертвой душой – моя зарплата идет всем на бригаду, но я работать не буду, бригада будет выполнять мою норму. Всем хорошо, меня не сажают за тунеядство, а бригаде идет лишняя копейка. В результате мне и бригадиру вменили статью 84 часть3 (хищение государственной собственности в особо крупных размерах, путем выписки на меня нарядов за проделанную работу). На суде было установлено, что государство никакого ущерба не понесло, так как все работы бригадой были выполнены в полном объеме. Было выяснено и то, что я себе из начисленной мне зарплаты не взял ни копейки. Как выяснилось, мою зарплату полностью забирал себе бригадир, не делясь с остальными членами бригады. Тем не менее, я получил 7 лет, а бригадир – 12.
Дали мне семь лет, да еще и с конфискацией и отправили в «красный концлагерь», в Харьковскую ИТК №25. В Украине эта колония длительное время держала первое место и имела переходящее красное знамя по режиму содержания. Садисты- надсмотрщики приезжали туда со всей Украины, чтобы поучиться там гестаповским и бериевским методам. Такой страшной зоны по режиму нигде в Украине нет. Абсолютный мусорской и козлиный беспредел, где завхоз-зек имел право дать другому заключенному 15 суток штрафного изолятора, как начальник колонии. Держали отряд «козлов»-зеков, которые делали шмоны, избивали-обворовывали, незаконными методами помогали администрации уничтожать непокорных, отстаивающих свою правоту и невиновность. Занимался и там спортом втихую, и администрация за это сразу повесила мне красную полосу – знак склонности к побегу. Это дополнительная гиря и страшные неудобства в лагере. Сколько киевлян-знакомых и друзей покончили там жизнь самоубийством – невозможно подсчитать. Вот такая у нас была Родина. Я отсидел 5 лет на Харькове и стал «отрицаловом» с этой античеловеческой и гнусной системой.
Затем меня, как «отрицалово» перевели на зону №95 в город Березань. После харьковского концлагеря и маразма Березанская ИТК показалась мне пионерлагерем, хотя я и пришел туда с клеймом злостного нарушителя режима содержания. Естественно, меня передали как эстафетную палочку местной оперчасти под надзор. Были и там ШИЗО, карцеры, БУРы. Хотели уже крутить «крытую», но не успели.
Вышел я на свободу в 1991 году. Сел при зловещем тоталитарном и кагебешном режиме, вышел в период эйфории от независимости, но у власти были те же коммуняки и вороватые комсомольцы. Банки их, кредиты их, а народ потянулся к мусорным бачкам и свалкам. Я вышел, и обнаружил, что Киев поделен между двенадцатью самыми мощными бригадами (Авдышева, Савлохова, Киселя, Татарина, Фашиста, Князя, Рыбки, Черепа-Москвы, Швилика-Балабана, Купца-Кайсона, Прыща, Кирилла и других поменьше). Весь этот бандитско-бригадный беспредел хотел упорядочить Пуля, легендарная личность и признанный всеми авторитет, который в свое время умудрился бежать из Лукьяновской тюрьмы. Однако, за это стремление мусора Пулю сразу же и убили. Потому что именно мусорам выгоден беспредел, так им легче ловить рыбку в мутной экономической воде. Короче говоря, вышел я уже совсем в другую эпоху.
Нужно сказать, что в свое время с Авдышевым, Савлоховым и Киселем и многими другими спортсменами-рэкетирами я вместе занимался в институте и был с ними в сборной Украины. Не покривлю душой, но меня все лидеры группировок хотели видеть у себя, тем более те, кто хорошо знал меня по институту. Но меня никогда не прельщала роль рэкетира над бабушками-дедушками на базаре, над мелкими ларечниками и бизнесменами, которых обкладывали данью и поборами, а точнее нагло грабили. Я не говорю, что я ангел, но я выбрал порядочную для своей ситуации линию зарабатывания денег. Сами понимаете, что после двух сфабрикованных отсидок и под колпаком у КГБ ни о какой карьере и нормальной работе не могло быть и речи. Используя свои обширные знакомства с лидерами всех группировок и большого количества среднего и мелкого криминалитета, я занял свою нишу. Я начал получать долги в юридических рамках (по распискам, по долговым обязательствам) с конченных негодяев-отморозков. Ко мне обращались за помощью многие бизнесмены, чтобы я оградил их от беспредельных и отмороженных комсомольских бригад, разных «звериных» группировок. Я помогал абсолютно всем, кто ко мне обращался, наживал из-за этого врагов, так как не давал грабить людей, которые зарабатывали на жизнь собственным трудом и получал со всех негодяев, которые брали и не отдавали, прикрываясь разными крышами, в том числе и мусорскими.
Oб этом прекрасно знали и мусора и КГБ. Знали, потому что со временем у меня появились довольно близкие отношения с президентом Кравчуком, членами его правительства и даже генпрокурором Ворсиновым. Парились мы частенько в одной бане Олимпийской базы в Конче-Заспе. И если бы я действительно был таким страшным киллером или бандитом-беспредельщиком с большой дороги, то меня бы и на пушечный выстрел не подпустили к этим большим чинам и шишкам. Впрочем, может быть и они члены моей «кровавой банды»?
Так вот, получал я долги вполне законным путем, наказывая негодяев-аферистов всех мастей и калибров, даже получал с банков и фирм, которые находились под крышей СБУ (на стрелки приезжали целые полковники этой службы). У меня был всегда козырный туз – порядочность, то есть, если взял – отдай. Поэтому на меня никогда не было заявлений, и меня не привлекали к уголовной ответственности за эту деятельность.»
Такова первая часть рассказа Георгия Янева о себе и своем «деле». А вот, что рассказал о нем врач-стоматолог Владимир Петрович Вигуль:
«В начале 90-х годов со мной произошла такая история. Я работал преподавателем в Киевском медицинском университете. Однажды ко мне в клинику в институт приехала группа людей. Они вызвали меня с пары и в коридоре рассказали следующее. Что будто бы я лечил тещу одного из этих людей. Теща впоследствии выехала в Израиль. Вся работа, которую я сделал, оказалась якобы никуда не годной, пришлось в Израиле все переделывать. В результате этого ей для компенсации ущерба и восстановления здоровья требуется 10 тысяч долларов. И один из этих людей потребовал у меня эту сумму.
Я никогда не имел дела с бандитами и не знал их законов. Больной этой я не помнил, но растерялся и сказал, что у меня нет таких денег. Я не знал, что по их «понятиям» за этот «базар» мне уже придется платить. В итоге было сказано одно: ты должен принести деньги, иначе для тебя и твоей семьи это закончится трагически. Хочешь, обращайся в органы, хочешь – не обращайся, но это тебе ничем не поможет. И начался мощнейший пресс. Эти люди стали чуть ли не ежедневно приходить ко мне на работу, звонить домой и угрожать по телефону. Я был вынужден спрятать своего ребенка. Я пытался обращаться к знакомым в органы милиции, но они, к сожалению, отвечали мне, что состава преступления как такового нет, что помочь мы ничем не можем, вот если они тебя начнут убивать, тогда звони – выручим. Времена были страшные, когда все вопросы насчет долгов и отношений решались только на Республиканском стадионе.
Я находился в ужасной ситуации, это видели мои коллеги по кафедере, и один из них однажды сказал, что у него есть знакомый, который может мне помочь. И предложил пригласить его на очередную мою встречу с вымогателями. Те назначили мне «стрелку» для окончательного решения вопроса прямо в институте. За десять минут до этого ко мне в кабинет зашел человек и представился: «Жора Янев». Выслушал мою историю и сказал: «Доктор, вы сейчас никуда не выходите, я поговорю с этими людьми сам и решу вопрос». Я видел из окна, что приехала большая «бригада», человек 6-8, спортивного телосложения взрослые люди, не малолетки. И к ним вышел один Жора. Они несколько минут поговорили и эти люди уехали. С тех пор они никогда уже меня не беспокоили. Меня поразило больше всего то, что Георгий, совершенно меня не зная до этого, абсолютно бескорыстно мне помог. Он никогда ни слова не говорил о том, что я ему что-то должен, никогда ни зачем ко мне не обращался. Это напоминает чем-то гусарские поступки, которых в наше время уже не встретишь. Сейчас все это кажется несколько наивным. Но тогда это были вопросы жизни и смерти. Поэтому, сколько я буду жив, сколько будет жива моя семья мы будем благодарны этому человеку.»
Вот такие две истории. В чем-то наивные, во многом трагичные. Жизнь сложнее всяческих схем, штампов и ярлыков. За ярлыком «бандит» не всегда скрывается бандит, за погонами правоохранителя иногда скрывается нелюдь. Мы никоим образом не пытаемся романтизировать криминалитет или жуткое время «украинского Чикаго», когда действительно все вопросы решались на Республиканском стадионе. Однако, нельзя отрицать и того факта, что борьба с преступностью «по украински» превратила самих правоохранителей в преступников. И вместо бандитского беспредела мы получили беспредел милицейский. Но об этом – в следующей части нашего рассказа.
(продолжение следует)
Станислав РЕЧИНСКИЙ
